Третий вариант

POV. Гарри. И как я только ввязался во все это? По чьей вине со мной происходят все эти странности? Я ведь не просил подобного, а Рон еще и обижался, что я не открывал ему секрет, как мне удалось обмануть кубок. Хорошо, теперь он понял, что в этом соревновании нет ничего замечательного, и я совершенно не стремился оказаться замешанным во все это сумасшествие. Оказаться в зачарованном лабиринте с убийцами-животными и совершенно невменяемыми участниками еще то удовольствие. Тут и жизни лишиться можно запросто, чуть зазеваешься и – ап, оттяпают не только какую-либо конечность, но и душу высосут. И как по собственной воле можно решиться на подобный поступок? Я бы ни за что на свете не полез во все это, да кто же спрашивать будет, и здесь мне нужно быть особенным. Надоело. Спася Флер и обезвредив Крама, что гнался за Седриком, добрался до кубка. Парень оказался проворным и настиг меня за секунды до победы у самого конца нашего длинного пути. Посовещавшись, мы с Седриком одновременно потянулись к кубку, решив, что разделим победу пополам. Но я схватился за него всего лишь на мгновение раньше и оказался совершенно не там, где должен быть. Вместо трибун, заполненных народом, передо мной оказалось кладбище, а сам я в кругу пожирателей. – Попался, – засмеялся кто-то, спрятанный под маской смерти, и я понял, что в этот раз мне действительно не выжить. Позади остались дракон, русалки и визжащее яйцо, наполненный ужасами лабиринт и обезумевший Крам. Я остался жив после участия в смертельном турнире, но споткнулся на выходе и попал в ловушку. Радовало лишь то, что Седрика я все же спас. – Начнем! – выкрикнул один из приспешников Темного Лорда и меня, обезоружив, привязали к огромной статуе Ангела с косой в руках. Я даже сделать ничего не успел, не то что дать отпор. Да и как тут сопротивляться, когда вокруг полно монстров, обученных пытать и убивать. Знакомый уже мне Питер Петтигрю начал какой-то странный ритуал, для которого понадобилась моя кровь и его собственная рука. Что было дальше, вспоминать бы не хотелось никогда больше в жизни. Он возродил Воландеморта. Страшного получеловека с зеленоватой кожей и уродливой внешностью, что осматривал своих слуг кровавого оттенка глазами и говорил шипящим низким голосом. Он пугал меня до дрожи и заставлял волноваться за всех близких, которых я мог потерять по его вине в будущем, если не смогу остановить. Вся его фигура внушала отвращение и страх, но отвернуться или зажмуриться было невозможно. Он приковывал к себе внимание, будто гипнотизируя и заставляя повиноваться своей воле. Сердце билось как сумасшедшее, тело сковывало судорогами страха, а слуги только и падали ниц перед своим господином, радуясь его возвращению. Омерзительная сцена восхваления недочеловека, что кривил рот в презрительной улыбке, была самым страшным кошмаром в моей жизни. Ведь кошмар оказался ожившим и слишком реальным, чтобы можно было в него не верить. Воландеморт был жив, а я - его подарок ко дню рождения. Как остановить его, мне было неведомо. А из того положения, в котором я оказался, невозможно было даже надеяться выбраться живым, не то что бы победить самого сильного темного мага столетия. Я был жертвой, дичью, загнанной в угол, и прекрасно понимал, что убежать нет ни малейшего шанса. Ловушка захлопнулась, отрезая путь на волю. Охота удалась на славу. Ядовитая ухмылка и взор горящих красных глаз было последним, что мне посчастливилось увидеть перед тем, как вспышка заклинания отправила меня в темноту… *** – Гарри, тебе выпала небывалая честь гостить у меня, – жутко ухмыльнулся Воландеморт. – Располагайся, – махнул он рукой и меня втолкнули в камеру за железной решеткой. – Сейчас у меня много дел, но мы с тобой поговорим позже. И приготовься, мальчик, разговор будет длинным. Он покинул помещение, оставляя меня один на один со своим страхом в полной неизвестности. Зачем я ему живым? Разве он не собирался меня убить? Что он хочет от меня? О чем говорить? Я совершенно не понимал, что ему могло понадобиться от меня. Ждать разговора пришлось два дня. В моей камере наблюдалось маленькое окошко на высоте где-то метра два над полом, что позволяло следить за сменой дня и ночи, а также оно было единственным источником света в каменном мешке со стальными прутьями. За все время моего заточения ко мне наведывались лишь раз, приносили воду и хлеб, видимо, чтобы не умер раньше времени. Но ожидание непонятно чего пугало, и мне действительно было страшно. Вечером третьего дня на пороге промозглой темницы появились пожиратели в масках и, скрутив меня «Инкарцеро», отволокли к Темному Лорду, который встретил своего «гостя» пылающим взглядом красных глаз и глумливой улыбкой зеленых губ. – Гарри, как хорошо, что ты все еще здесь, – начал он, присаживаясь на импровизированный трон, в то время, когда меня усадили на стул перед ним, привязав руки к подлокотникам, а ноги к ножкам. – Извини, что заставил ждать. – Что вам от меня нужно? – О, переходишь сразу к делу? Похвальное рвение. Тогда сразу к главному – отдай мне свой дар и я тебя отпущу. – Свой что? – как-то я совершенно не понял, что он имел в виду. – Свой дар, мальчишка, – перешел Воландеморт со спокойного тона на шипящие обороты, от которых по телу пронеслась волна холода. – Дар, который мой непутевый родственник оставил тебе перед своей смертью. Дар, который по праву должен принадлежать мне. – Ваш родственник? – Не строй из себя идиота! – заорал тот. – Отдай мне его или я тебя заставлю это сделать. – Я не понимаю о чем вы… у меня ничего нет. – «Круцио»! – взвыл тот, и меня окатило ужасной болью, что мгновенно пронзила все тело. – Ты отдашь его мне, отдашь! – Я… у меня… нет, – казалось, горло разрезало сотней острых стеклянных осколков, когда я попытался выговорить пару слов, а легкие были забиты песками пустыни. Даже дышать было больно, не то, что говорить. – «Круцио»! – повторил он, не удовлетворившись моим ответом, и тело снова утонуло в невыносимой боли. Я впивался пальцами в ладони и разодрал их ногтями до крови. Дергал руками и ногами так сильно, что веревки все больше врезались в кожу, оставляя под собой кровавые борозды. Такой боли мне не приходилось терпеть еще ни разу в жизни. – Одумался? – Я… не… я… – «Круцио»! – выпустил он в меня повторно свое любимое проклятье, когда от боли ныл каждый нерв тела. И пришла спасительная темнота… – Подъем, еще не время для сна, – сквозь пелену тьмы и боли в сознание начал вторгаться голос зеленомордого монстра. – Я тут подумал, что великий защитник света и наш обожаемый директор мог и не просветить тебя на счет такой мелочи, как твоя родословная. Я ведь прав? Прав?! – повысил тот голос. Я поспешил кивнуть головой в ответ. Пусть лучше говорит, чем отрабатывает на мне очередной «круциатус». – Так вот, – продолжил он мерным тоном лектора, – ты, мой маленький крысенок, ни одной ногой не Поттер. Ты такой же наследник Марволо, как и я, братишка.