Спасение на двоих

      Наконец-то просыпаюсь, чувство — будто проспала несколько суток подряд, хотя это вполне возможно, ведь некому меня разбудить. Из окна льётся холодный свет: погода сегодня пасмурная, как никогда кстати — не люблю солнце. Некоторое время валяюсь в постели, поворачиваясь с боку на бок и натягивая тёплое одеяло на голову, затем приподнимаюсь, оглядывая комнату и ещё раз поражаясь, как можно было развести такой срач, но потом вспоминаю, что я писатель и это умение у меня в крови.       Спускаю ноги на пол — под пальцами чувствуется какая-то мелкая дрянь, которая обязательно прилипнет к босым стопам — и начинаю искать махровые носки на одеяле среди кучи вещей, что лежала у меня в ногах, пока я спала — не убрала эти вещи на стул, когда засыпала, кажется, я тогда плохо себя чувствовала. Носков в общей куче не оказывается; расправляю одеяло, в одной складке нахожу один носок, другой — в следующей складке в обнимку с пультом; кладу пульт рядом с подушкой и встаю с постели.       Голова начинает гудеть — для меня это не новость, мы с головной болью давно на «ты» — понимаю, что сама она не пройдёт и дальше будет только хуже, так что начинаю копаться в своей косметичке, которая лежит на столе: в ней в принципе ничего нет, кроме таблеток, к тому же все они для головы: цитрамон, спазган, темпалгин — на любой вкус! А, нет, здесь ещё оказывается защитный крем для рук с припиской «для нежной кожи» — мне им частенько надо мазаться, но я благополучно забываю об этом. Выдавливаю одну из таблеток и запиваю её остатками чая.       Желудок тоже просыпается и требует поесть. Смотрю на свой стол: на нём лежит горка невкусных булочек — я уже и забыла, как они оказались здесь, — немного дальше опустевший мешок из-под конфет на Новый год, на дне — одна пластинка жвачки, тоже не то. Не найдя ничего путного, иду на кухню, хотя и там мне ничего не светит — мама не тот человек, который будет готовить ради меня одной, а самой делать это мне некогда — писать, писать и ещё раз писать! Поэтому, зайдя на кухню, я отправляю кружку с водой в микроволновку и достаю с полки бич-пакет — завтрак аристократов, правда? Пока закипает вода в микроволновке, слышу странный запах в комнате — не то газ, не то дым; смотрю на плиту — все конфорки закручены, духовка выключена, печь новая, так что думать об утечке мне не слишком хочется; дальше смотрю на розетку — вроде бы всё в порядке, ничего не искрится и не дымит — странно; так и не найдя источника запаха, открываю окно и, когда вода закипает, на всякий случай выдергиваю все шнуры из розетки. Ухожу из кухни.       Зайдя в свою комнату, вижу, что чайник у меня тоже опустел, и по-хорошему надо его заполнить, но времени нет — ко мне пришло озарение и надо его записать; дальше взгляд падает на пол-литровую кружку, на дне её осадок кофе; надо сварить кофе — хоть я и не большой любитель и никогда им не была, но когда пишешь, ничего лучше для компании найти не найти, а чай давно уже не бодрит. Ладно, всё позже, сажусь за рабочий стол, открываю ноутбук — он оказывается выключенным, а не в режиме сна, как обычно, поэтому включаться с нуля будет очень долго — бедный мой престарелый ноутбук. Встаю с места, беру чайник и снова выхожу на кухню.       Мою чайник, заливаю в него воду и ставлю на огонь; «это специальный чайник из закалённого стекла, он предназначен для того, чтобы его ставили на огонь», — бормочу уже в который раз, по привычке, ведь моя мама очень любит устраивать визг по этому поводу. Иду обратно в комнату — литр воды мгновенно не вскипятится. Гляжу по сторонам: около рабочего стола всё ещё лежит коробка из-под книг, которые мне пришли в награду — сейчас я в неё скидываю весь мусор; рядом стеллаж, который мне подарила мама на день рождения — сказать, что она была удивлена — ничего не сказать, когда она услышала о моём желании, при том что в моём возрасте все девчонки мечтают о разной новомодной ереси вроде нового телефона, а мне вот стеллаж книжный нужен — книги перестали вмещаться в полки на столе. Просматриваю книги, которые мне прислали — все действительно мне нравятся: готика, Викторианская Англия, повествование от лица дворецкого и отношения учитель/ученица («Эми и Исабель»), но по одному виду их заметно, что в них меньше трёхсот страниц, а это очень печально — не люблю тонкие книги, в них всё слишком быстро заканчивается. Опираюсь о тысячестраничную книгу Мариам Петросян и встаю с пола, глядя на стеллаж сверху вниз — широкие и высокие полки в нём пришлись очень кстати: на уровне моих глаз — полка с комиксами и коробочками для разных милых вещей вроде статуэток, маленьких игрушек и перьев для туши — чудесно. Ниже полка с книгами, которые я не читала — она полностью забита, в ней несколько дополнительных рядов, и книги с неё часто падают. Следующая полка — с книгами, которые я читаю: несколько романов настолько ужасных, что я их не дочитала, но верю, что когда-нибудь прочту; сборник Оскара Уайльда, из которого я прочла только один роман, и «Дом, в котором…», который сейчас и читаю. Последняя полка — с книгами, которые я уже прочла, и эта полка тоже на пределе — все книги пестрят закладками, и они не на местах дельных цитат, нет — они на местах хороших выражений, ответов, вопросов, предложений и эпитетов — всего, что лично мне пригодится в письме.       Заканчиваю глазеть на стеллаж и возвращаюсь к чайнику — вода уже начинает закипать. Достаю ситце и случайный пакет чая из мешка в углу — это кенийская «мари», неплохой выбор; засыпаю чай в ситце, вкладываю его в чайник и выключаю печь. Некоторое время торчу на кухне, наблюдая, как вода темнеет, затем достаю ситце, беру чайник за горячую ручку рукавом своего банного халата и несу в комнату. Там ставлю его на блокнот на полке и сажусь за включённый ноутбук. Пора писать.