Две жизни прожить не дано

      Аттрактора сидела в гостиной своей съёмной квартиры в Лондоне и пила чай с лимоном. Перед ней на столе лежали истории болезни из Святого Мунго. Мисс Блэк не отрывала своего взгляда от них: то и дело потирая переносицу, она вчитывалась в текст. Чем дальше она просматривала медицинские отчёты, тем меньше понимала, что происходит. Аттрактора нашла только пять известных случаев, когда маггла беременела от волшебника. И три из них были поразительны. Во время беременности такие женщины могли колдовать. Объяснения этому факту современная магическая наука найти не могла. Сама Блэк считала, что дело в общей кровеносной системе матери и зародыша в утробе.       — Что читаешь? — напротив неё сидел Барти и крутил в руках музыкальный плеер.       Скорее всего, Краучу просто необходимо было чем-то занять руки. Потому как найти иное объяснение происходящему Аттрактора не могла.       — Это касается моего эксперимента, — машинально ответила мисс Блэк.       — Нашла что-нибудь интересное?       — Похоже на то… — Аттрактора ещё раз пробежалась взглядом по строчкам отчётов. — Во-первых, магия — рецессивный ген, отсюда такое количество сквибов. Во-вторых, она действительно зависит от крови. Но тут нужен более детальный анализ организма магглорождённых.       — Что, считаешь, будто демоны генномодифицируют их тела? — ехидно спросил Бартемиус.       — Не исключено. Уж кто-кто, а Сатана весьма умный товариСЧ. Дарвин-то, скорее всего, имел убедительное доказательство своей эволюционной теории. Да и палеонтологи с антропологами тоже люди образованные. Есть целые музеи, заполненные аргументами в пользу атеизма, но это же не мешает Богу существовать!       — Ладно-ладно, — не стал вдаваться в подробности Крауч. — Если тебе потребуется кровь чистокровного волшебника, могу предоставить свою.       — Третьим будешь, — кивнула ему мисс Блэк.       — Повелитель приказал обучить тебя Непростительным, — ближе к вечеру поделился Барти. — Ну, и так по мелочи восполнить пробелы в твоём образовании.       — Для Непростительных нужен живой экспериментальный образец, — тихо хмыкнула Аттрактора, едва заметно дёрнувшись.       — В Лондоне магглов, что блох.       — Я ему уже говорила, что заповеди нарушать не намерена.       — Поэтому мне и пришлось выкручиваться. Что скажешь о душевнобольном маньяке-сатанисте? — неприятно улыбнулся Бартемиус.       Аттрактора медленно отбила определённый ритм на подлокотнике кресла.       — Хорошо. Попробовать можно, — всё же согласилась она.       Они аппарировали в какие-то трущобы на окраине Лондона.       — Ещё и Бафомет, — присвистнула мисс Блэк.       Над дверью, рядом с которой она возникла, красовалась голова козла, вписанная в пентаграмму. Немного помедлив, Аттрактора позвонила в дверной звонок. Открыл ей мужчина среднестатистической внешности, лет сорока.       — Чего вам?       — К вам инквизиция пожаловала, — на заднем плане хохотнул Крауч. — Ступефай!       — Начнём, пожалуй, с Империуса, как с самого лёгкого в исполнении, — приступил к преподаванию любимой дисциплины Бартемиус. — Сконцентрируй всю свою волю и направь её сквозь палочку. У тебя не должно быть сомнений, что ты в праве отдавать приказы, не оставляй жертве шанс на сопротивление. Вперёд.       — Империо!       Луч попал прямо в грудь несчастному. Барти пожал плечами и отменил своё заклятие.       — Вставай, — не стала оригинальничать Блэк. — И рассказывай, как дошёл до такой жизни.       Мужчина начал свой рассказ. Аттрактора под его конец пребывала в состоянии шока. Перед ней стоял серийный убийца, совершивший далеко не одно преступление, наслаждающийся мучением жертв в полной мере. Тут даже служение Сатане было всего лишь отговоркой. Всё, совершаемое им, исполнялось только для удовлетворения своих садистских наклонностей. Люцифер в данной истории являлся всего-навсего красивым антуражем. Не более чем оправданием, заявкой на великое служение и выходящие за рамки обыденности цели.       — С каких это пор «инквизиция» не брезгует магией? — вяло поинтересовался мужчина.       Мисс Блэк ему не ответила.       — Я думаю, можно переходить к Круциатусу, — удовлетворённо решил Барти, немного удивлённый тем, что с Империусом проблем не возникло: у него самого он получился лишь с пятого раза. — Для этого проклятия нужно хотеть причинить боль, наслаждаться доставляемыми муками. У многих оно просто не получается, тут необходим определённый склад характера. В истории было мало случаев, когда сие проклятие удавалось с первого раза.       Аттрактора тихо вздохнула, думая о том, что с радостью вернёт маньяку все те мучения, что тот причинил другим.       — Круцио!       И… ничего. Проклятие пришлось повторить трижды, прежде чем оно заработало.       Магия текла сквозь Блэк, находя свой выход через палочку. Перья на её шее и спине зашевелились. Это… оказалось потрясающе, невообразимо и ужасно правильно, будто так оно и должно было быть.       Аттрактора остановилась лишь тогда, когда Крауч встряхнул её за плечи.       — Ты его до безумия решила довести? — спросил он озабоченно.       — Нет, просто не смогла вовремя остановиться, — недовольно произнесла Блэк.       Она так и не смогла определиться, с чем связано её недовольство. С тем, что её прервали? Или с тем, что она попала в недолгую зависимость от применения этого проклятия?       — Тут нужна сила воли. Всё не так просто. Сильная тёмная магия, подкрепляемая низменными желаниями человеческой души, имеет определённую наркотическую притягательность. Надо управлять ей, а не самому идти у неё на поводу. Необходима практика, — Барти нахмурился. — Где я тебе столько маньяков раздобуду?       — Авада Кедавра? — с невесёлым смешком поинтересовалась Аттрактора.       — Приступай.       Зелёная вспышка, и дело окончено. Убить оказалось куда легче, чем пытать.

***

      В школе было совершенно первое нападение. Слава Богу, никто не умер. Колин Криви окаменел. Поттер недоумевал, что это за змеюка, способная окаменять людей, ползает по школе? Благо, процесс можно обратить вспять с помощью тонизирующего глотка мандрагоры.       Из-за нападения решено было открыть дуэльный клуб, преподавать в котором начали Северус Снейп и Гилдерой Локонс. Тут-то Гарри и нашёл приключения на пятую точку. Драко, сражающийся с Уизли, вызвал змею, угрожавшую Джастину Финч-Флетчли. Поттер не выдержал и сказал всего одно слово:       — Кышшш!       Оно всё и решило. Все уверились, что наследник — Гарри. Ученики не слушали никаких доводов и аргументов. Он — змееуст, а значит, потомок Салазара.       — А ты не знал о своих способностях к парселтангу? — удивилась Гермиона.       — Я со змеёй в зоопарке разговаривал. Но это было до моего знакомства с магическим миром, — признался Гарри. — Я тут прочитал, что это знание передаётся по наследству, однако все мы — наследники Евы. Она в Эдеме говорила со Змеем. Почему так могут не все?       — Я, честно, не знаю, — растерялась Грейнджер. — Возможно, дело в том, что Змей говорил человеческим языком, а не она с ним общалась на змеином…       — Возможно…       — Ладно. Это всё, о чём ты хотела со мной поговорить?       — Нет, я пыталась понять, почему Салазар Слизерин затеял всю эту тему с магглорождёнными, но информации — кот наплакал. Однако в вину он ставит им отнюдь не загрязнение крови волшебников — это более поздняя интерпретация его слов. Да и… там какая-то странная система родства вырисовывается, что… ну, не знаю! Полукровку он вполне может назвать магглорождённым. На чём он основывался — непонятно. Но то, что он имел в виду совсем другое, мне ясно, как Божий день! Его слова просто потом объяснили в силу своих убеждений, видимо посчитав, что разбираться в истинной идеологии слишком муторно.       Гарри поправил очки, удобнее устраивая их на носу, и задумчиво проговорил:       — Знаешь, мне попадалась замечательная фраза: «Первобытные люди на удивление лживы, англичане их не понимают»*. Вот так же получилось и со Слизерином. А насчёт родства… Есть множество систем. Каждая по-своему интересна. Можно начать с того, что наследство в роду идёт двумя путями. Первый — матрилинейный — пришёл к нам со времён матриархата. Род матери главенствует, отец при парном браке** трудно определим. Второй — патрилинейный. Там родство вычисляется по отцу. В моногамных отношениях мы чаще встречаем второй вариант. Если Салазар исходил из того, что мать — единственный известный родственник, то полукровка, у которого мать — маггла, для него магглорождённый. Но и это не единственное объяснение подхода Слизерина. Родство вычисляют не только по биологическим родственникам. Есть родство по кормлению, кто кормит-растит, тот отец или мать. С этой точки зрения, сирота, взращённый магглами — магглорождённый.       Гермиона долго переваривала полученные сведения, а потом ухмыльнулась:       — То есть, мы — дети домовых эльфов? Интересно, — она ненадолго замолчала, а потом продолжила, касаясь уже другой темы. — Да, Слизерин жил в IX веке. Что он имел в виду в действительности, остаётся только гадать.       — Он жил во времена, когда традиции кельтов и прочих ещё не угасли. До нас они дошли явно в искажённом виде. А тогда… а что было тогда, как ты уже сказала, — тут Поттер отвесил подруге шутливый поклон, — остаётся только гадать.       — Это да, — согласилась гриффиндорка. — Но, Гарри, я просто поражена охватом твоих знаний! Я думала, я много читаю, но то, что поведал мне ты — это уму непостижимо! Вот уж недаром шляпа отправила тебя в Рейвенкло! Я даже завидую немножко. Обо мне можно сказать, что я знаю много, но я не состоянии донести свои знания до окружающих простыми словами, не умею объяснять на пальцах. А ты!.. Тебе в преподаватели надо. Ты даже позицию Салазара объяснил так, что он мне перестал казаться фанатиком. Прогрессивным человеком он, конечно, от этого не стал, но духу времени вполне соответствовал.       Поттер молчаливо принял её похвалу, про себя отмечая, что он уже преподаёт. А для того, чтобы глаголом жечь сердца людей, возжигая в них искру Божьей веры, необходимо понимать многие аспекты бытия.       — Гарри… — Гермиона замялась, не зная, с чего начать новый виток разговора, — а ты не знаешь, можно ли принять в магический род магглорождённых учащихся? Не меня одну — я не эгоистка, ты не подумай! — всех. Это же должно их уберечь от чудовища, оставленного Слизерином. Ведь так?       Рейвенкловец нервно хихикнул.       — Многое будет зависеть уже не от предпочтений Салазара. Мы не знаем, чем руководствуется его наследник, — мальчик пожал плечами, показывая, что он уже ни в чём не уверен. — Но адопция для магического мира — весьма распространённое на ранних этапах явление. Впрочем, для маггловского тоже. Переход из семьи в семью возможен, тут даже ритуал проводить не нужно. Но это должна делать сильнейшая женщина рода. Да и исходя из того, что я знаю об этом всём, ученики для такого слишком взрослые. Нужны дети — желательно до одиннадцати лет. Мне-то откуда знать, у кого уже начался подростковый кризис, а кто ещё дитё для этого.       Гермиона понурила голову. Защитить магглорождённых она не в состоянии.       — К тому же… Гермиона, а ты понимаешь, что после введения в род твоя изначальная семья станет для тебя чужой? Магия сама начнёт тебя подталкивать к отдалению от них. Не слишком ли это жестоко для всех, кого придётся так уберегать? Да и немногие чистокровные семьи согласятся. Не навяжешь же ты все эти толпы детей Уизли!       — Да, ты прав. Об этом я поразмыслить не успела. Я выдала на пробу первую идею, пришедшую в голову. Я ещё подумаю, может, чего путного и выйдет.       Гарри ей только кивнул, провожая девочку взглядом. Сам он выхода пока не видел. Нет, как прекратить нападения, он знал, но вот как влить новую кровь в столь эндогамное** магическое общество, было для него совершенно не понятно.