Две жизни прожить не дано

      — Они ждут твою сову? Нет, они серьёзно ждут твою сову? — никак не унимался Дадли. — Сову?       Представить ночного хищника средь бела дня, да ещё и так просто работающего почтальоном, для него было сложно. Все полученные когда-либо знания, пускай их было немного, вопили о том, что подобное невозможно. И почту, в крайнем случае, носят голуби, но никак не совы.       — А совы едят людей? — вдруг спросил Гарри кузен.       — Совы едят мышей.       — Но они ждут твою сову! — продолжал в том же духе Дадли. — Они думают, что ты живёшь в зоопарке? Или что мы разводим экзотических животных? Да за кого они нас принимают?       — Ну, адрес они верно написали, — возразил Поттер. — Притом их точность в написании адреса удивительна. Они указали на конверте не только графство, улицу, дом, в котором я проживаю, но и спальню. Что-то подсказывает мне, что, если бы я спал на полу, они указали бы и это.       Осознав сказанное, Дадли вздрогнул. По его лбу струйкой потёк пот. Желваки задёргались.       — Так папа прав? — в ужасе спросил тот. — Они за нами следят? Поэтому родители так переполошились?       — Следят? — переспросил Гарри. — Следят… Ты сам в это веришь? Зачем?       — Ну, не знаю… А зачем психи следят за окружающими? Или они?.. — Дадли замялся. Его лицо отразило мыслительный процесс такой силы, что начало казаться, будто вздувшиеся у висков вены — это пытающиеся вылезти наружу извилины.       — Ты знаешь их? — тон брата прозвучал обвинительно.       — Откуда?       Удовлетворившись таким ответом, Дадли чуть успокоился и принялся решать, что же делать. Он как-то сразу, без вопросов, посчитал себя в этой компании главным, и потому взялся за проработку какого-никакого плана на будущее.       — Напиши им, — командным голосом ответствовал он, что-то для себя решив. — Мы должны знать, с кем имеем дело.       — Мы? — иронично осведомился Гарри.       Подобное поведение брата его несколько огорошило. Нет, то, что Дадли взял командование на себя — нисколько не удивительно. Младший Дурсль вообще братца не воспринимал как человека, имеющего право на собственное мнение, да и его всегдашний гонор не позволил бы тому уступить бразды правления хоть кому-то. Уж если он и родителями управлял только так, то, что тут говорить об окружающих.       — Если они следят за домом, то следят и за всеми нами! — взвизгнул Дадли. — Конечно, мы!       — А как же то, что они ждут сову? Где мы возьмём сову?       Поттер решил, что, раз главный в «их» команде Дадли, то пусть он же и побудет у «них» мозговым центром. Пораскинет, так сказать, оставшимися или же имеющимися мозгами.       Кузен на определённое время завис, а потом радостно выдал: — У миссис Фигг есть голуби! — видимо это решение позволило Дадли почувствовать себя гением, потому как следующее слово он произнёс чуть ли не по слогам. — Поч-то-вы-е! Несмотря на то, что в этом плане дыр было больше, чем в голландском сыре, Гарри решил посмотреть, что же выйдет. И решил посмотреть хотя бы потому, что голубь не знал местонахождение адресата, а полёт в… никуда навряд ли планировался беспечной птицей. Поттер про себя посмеивался, но понаблюдать за крахом планов братца ему всё же хотелось. Возможно, это раз и навсегда осадит того.       Однако надеждам Гарри не суждено было сбыться. Не суждено потому, что птица принадлежала Арабелле Фигг и, следовательно, знала, как долететь до Хогвартса.       Дело было в том, что Арабелла находила сов слишком приметными и, живя рядом с магглами, считала неразумным держать их при себе. Потому-то для сообщения с Дамблдором она и пользовалась ничем иным, как… голубями, которые были специально приучены к столь длительным перелётам.       Более того, Арабелла Фигг даже не удивилась тому, что мальчикам потребовался голубь. Всё-таки тонкости воспитания Гарри ей известны не были, и она решила, что всё вполне хорошо складывается. Поттер знает, кто он. Дурсли нормально отнеслись к его поступлению в Хогвартс. И, стало быть, они хотят по заведённому обычаю отписаться школе.       Благодаря всем выше оговорённым факторам, профессор МакГонагалл и читала следующее письмо, принесённое не привычной совой, а почтовым голубем, который, донеся оное, умудрился обгадить не только его самого на пару с подоконником замдиректора, но и мантию самого профессора.       «Вот же глупая птица!» — выругалась про себя МакГонагалл, поджав губы в тонкую ниточку ещё сильнее, нежели обычно.       В основном именно благодаря таким последствиям волшебники и недолюбливали голубей. То ли им с ними не везло, то ли они находили их недостаточно презентабельными, но считалась, что посылать письма голубиной почтой — дурной тон. Объяснялось это какими-то отвлечённо-мифологическими понятиями, сообщающими нам следующее: голубь — птица чистая, и потому способная притупить все магические задатки тех, к кому она прилетит. Откуда точно пошла сия примета уже доподлинно неизвестно, но большинство чистокровных волшебников избегали голубей, доверяя этому суеверию более, чем доводам разума.       Но, быть может, на то они и маги?.. То у них увидевший фестрала непременно должен быть обречён на несчастия, то ещё какая ерунда незнамо отчего, незнамо почему произойдёт. Ну, магия же не наука, магия — искусство. Так что, как говорится, чего же боле?..       Письмо же, принесённое столь незадачливой птицей, вскрыли чуть погодя. Минерве было необходимо, в первую очередь, привести себя в порядок, и уж потом приступать к своим прямым обязанностям. Но, как только она к ним приступила, так её глаза сразу стали округляться. И всё потому, что подобного письма она ждала скорей уж от магглорождённого, к которому по какой-то неведомой причине отослали сову вместо одного из профессоров. И он, не имея ни совы, ни каких-либо понятий о приличиях магического мира, решил выйти из положения столь интересным способом. Но писал-то ей Гарри Поттер! И писал следующее:

Уважаемая заместитель директора Школы чародейства и волшебства Хогвартс, Минерва МакГонагалл.

      Ваше письмо я получил, однако ему более пристало быть шуткой. На правду оно не похоже совершенно. Мало того, что я даже не знаю, где можно найти тот список вещей, что требуются для полноценного обучения в вашем заведении, так ещё и не имею денег, и не смогу оплатить подобные покупки. Даже если вы действительно официально зачислили меня в вашу школу, я не только не смог найти её на карте Великобритании, но и, просмотрев все существующие учебные заведения, вашего я там не нашёл. И, к тому же, не смогу в ней обучаться в силу полного отсутствия средств, как на обучение, так и на приобретение школьных принадлежностей. А мои дядя с тётей, несомненно, откажут мне в таком счастье, как обучение в вашей школе.

Искренне ваш Гарри Поттер.

***

      Ухоженным дорожкам Тисовой улицы было не впервой слышать хлопки телепортации. Здесь уже подобным образом лет десять назад появлялись такие люди, как Альбус Дамблдор и Минерва МакГонагалл. Сейчас же сюда телепортировала Помона Спраут. Именно её избрали в качестве сопроводителя Гарри в Косой переулок, и именно ей предстояло объясняться с Дурслями.       Низенькая, полноватая дама, пришедшая за их племянником, произвела на тётю Петунью и дядю Вернона странное впечатление. С одной стороны, декан факультета Хаффлпафф всё же потрудилась сменить мантию на что-то более подобающее тому месту, в кое пожаловала. С другой же, она и в джинсовом комбинезоне поверх майки могла поразить до глубины души.       Во-первых, от неё, несмотря на смену одежды, продолжало нести садом. В этом плане многослойная грязь под ногтями лишь довершала образ. Во-вторых, не желая расставаться с палочкой, профессор Спраут сунула её, подобно карандашу, за ухо. И, чтоб та не упала, закрепила кончик в волосах.       — Отправленный мистером Поттером ответ на школьное письмо, — Петунья и Вернон тут же прожгли взглядами Гарри, в попытке хоть так оказать на него должное дисциплинарное воздействие, — было крайне интересно тем, что из него получается, будто мальчик практически ничего не знает. Он не имеет понятия о том, кем является. Ведь само письмо он посчитал, в первую очередь, шуткой, и только желание проверить всё досконально могло подстегнуть его вообще написать нам хоть какой-то ответ. А это говорит о многом!..       Спраут с теплотой взглянула на Гарри.       Именно с этого началась речь Помоны Спраут после того, как её всё же соизволили пустить в дом. Разумеется, пускать сначала не хотели, взывая как к совести профессора, нарушающего границы частных владений, так и пытаясь ей угрожать. Однако ни то, ни другое на Спраут особого впечатления не произвело. Ей не впервой было разговаривать с родственниками будущих магов или же их опекунами — одного парнишку ей вообще пришлось забирать прямо из участка. Сколь повезло ей! Она его прямо там нашла, прежде письма до него не доходили. В том приюте, где он числился, мальчик присутствовал крайне редко, и потому вылавливать его пришлось вообще на улицах Глазго. Так что опыт урегулирования конфликтов Помона имела. И опыт-то был весьма удачный. Но вот опыта общения с Дурслями у неё не было. Серьёзный конфликт, к счастью, не начался, однако, таки достигнув соглашения со старшими Дурслями, профессор чувствовала себя выжатой, как лимон. Да и объяснения обыденности волшебства самому Поттеру также способствовали общей усталости Спраут. Хорошо хоть, тот не спросил её о своих родителях. Подобного вопроса декан Хаффлпаффа слегка опасалась. Ну, не была она готова говорить о событиях той ночи, да ещё и с их непосредственным участником. Но, вот незадача, говорить о них ей всё же пришлось, правда несколько позже ожидаемого срока.       — Никогда не встречала таких упёртых людей, — сообщила она Гарри, когда они вместе садились на автобус до Лондона.       — А… а я с ними живу, — чувствуя, что надо что-то сказать, пробормотал Поттер.       — Соболезную.       Более они не разговаривали до самого Дырявого котла. В автобусе Помона решила прикорнуть, да так и проспала до конечной. А после, уже по пути до Косого переулка, Гарри было как-то неудобно её отвлекать. Если оплата в автобусе производилась ею местной, английской валютой, то в метро она чуть было не расплатилась странноватого вида золотыми монетами. А это всё несколько внушало опасения касаемо того, что, отвлеки он её сейчас, в незнакомой для неё обстановке, будет только хуже.       — Боже правый! — Гарри от чужого восклицания чуть не подскочил, но, несмотря на это, задеть плечом косяк входной двери в Дырявый Котёл ему ничего не помешало. — Это… это же…       И уже другим голосом закончили: — Гарри Поттер, какая честь!       Эти люди его, несомненно, знали. Вопрос: откуда? Или они так каждого новоприбывшего волшебника встречают? Сомнительно. Гарри покосился на профессора Спраут. Та лишь развела руками. Ну вот, что она могла с этим поделать?       — Объясните, — после рукопожатия с каждым — повторяю, с каждым! — волшебником в сём помещении, а с некоторыми ещё и не по одному разу, полузадушено попросил Поттер.       — Хорошо, — согласилась профессор Спраут, присаживаясь за самый дальний столик, что располагался как можно ближе ко входу в Косой переулок.       — Том, пожалуйста, чаю!..       Когда его им принесли, Спраут тщательно обнюхала напиток, а затем, скривившись, отпила. Было видно, что принесённое ей варево назвать чаем лично она бы не смогла. Однако деваться было некуда. К сожалению, те травы, что Спраут настаивала для питья себе и своим подопечным в Хогвартсе, так и остались там. С собой она их прихватить не догадалась — думала, не понадобятся. А тут вона как вышло!       Что же, время она потянула достаточно, можно и приступать к столь нежеланному разговору: — В году эдак 65-68 объявился волшебник, заявивший, что все магглорождённые, — видя непонимание собеседника, Помона пояснила, — рождённые не волшебниками недостойны обучения премудростям волшебства. Когда большинство не одобрило таких взглядов, его сторонники развязали войну. Всё это были попытки прийти к власти.       — А легальным путём этого было сделать нельзя? — тут же осведомился Поттер.       Ему вспомнились увиденные приготовления отца Сесилии к политическим дебатам, и он никак не мог понять, почему же набор большего количества голосов, как ему думалось, в парламенте, непременно требует войны.       Помона пожала плечами: — Возможно, это не пришло ему в голову, — она чуть помолчала, а потом покачала головой. — Хотя сомнительно. Многие считали его гением, выдающимся волшебником. Так что, думаю, раз он не воспользовался более простым способом, то либо он уже пытался так дойти до вершины власти, и у него не вышло, либо по какой-то причине не мог подобным образом достичь желаемого.       Поттер призадумался. Что-то у него всё равно не сходилось. Почему? А!..       — Извините, что прерываю, но у меня ещё вопрос, — профессор Спраут посмотрела на него повнимательней. Большинство волшебников к сему времени пришли бы к мысли, что Тот-Кого-Нельзя-Называть — просто сумасшедший маньяк и искать здравое зерно в его действиях более чем глупо, однако сама она так не считала, и потому к этому разговору у неё начинал появляться определённый интерес. — Вот вы говорите, что… эти самые магглорождённые… недостойны обучаться в школах волшебства. Ну… представим: они там не обучаются. Дальше что? Мне показалось, что от магглов — так вы их называете? — вы скрываетесь и не хотите, чтобы они про вас узнали. Но если магглорожденные останутся необученными в своих семьях, это же сразу приведёт к раскрытию тайны магического мира.       — Есть мнение, что он хотел идти на маггловский мир войной. А иные считают, что Тот-Кого-Нельзя-Называть призывал уничтожать магглорождённых при рождении. Также бытует мнение, что он хотел изолировать мир волшебников, но для того ему было необходимо показать угрозу со стороны магглов. В неё же никто не верил…       И Поттер закончил мысль: — И он решил напасть первым?       — Как вариант, — подтвердила Помона. — Во время войны никто уже не разбирался в её причинах. Можно сказать, не до того было. Шёл массовый геноцид. Куда уж тут?       Гарри поёжился. В его памяти была ещё жива первая мировая. На ней Сесилия потеряла брата… Он же помнил всё так, будто это происходило вчера.       — Понятно, — скорбно протянул он. — Так это на войне убили моих родителей?       Поттер неопределённо дёрнул плечом в сторону.       — Да, и это наиболее необычная часть произошедшего, — Помона грустно улыбнулась тут же вскинувшемуся Поттеру. — Тот-Кого-Нельзя-Называть сам пришёл прямо к вам домой…       — Маньяк, — констатировал Поттер.       Вот это войной не выглядело. Одному явиться к кому-то домой, чтоб… прибить?.. Ну да, несомненно, гений!       То ли даже общие слова для волшебников и магглов обозначают разные понятия, то ли… А вот что «то ли», пока останется загадкой.       Вообще вся ситуация выглядела странной. Особо странной для того, кого совсем недавно называли гением. И чьё имя, почтительно опасаясь одного лишь сочетания звуков, произносить не осмеливались.       — Многие пришли к мысли, что этой демонстрацией он хотел показать, насколько большой силой обладает. Да и он долгое время хвалился тем, что убить его не представляется возможным, — Помона ненадолго умолкла.       — Профессор Спраут, про странного бессмертного психа во главе массовой резни я уже понял, — кивнул мальчик.       — Да? Хорошо… — профессор пропустила мимо ушей наименование оппонента светлых сил и продолжила. — Так вот, явился он к вам в дом. Родителей твоих убил. Заклинание существует такое, от которого нет спасения, разве что ты успеешь уклониться. Им он их и уничтожил. А вот тебя ему убить не удалось. Всё шло, как надо. Осечки в таких делах не бывает. Но смертельное проклятье на тебя не подействовало, отразившись в самого заклинателя. Благодаря этому ты и стал знаменит. Народный спаситель в умах миллионов.       Гарри на рассказе впал в осадок, иначе не скажешь. Его мысль даже не знала куда податься, и потому шевелящиеся со страшной скоростью нейрончики задействовали всё, не находя ничего умного, что можно было бы ответить на подобные дела, творящиеся в «Датском королевстве».