Свадьба была не лучшей идеей

Солнце яркими лучами уже заглянуло в номер гостиницы. Где-то в коридоре послышался скрип тележки, наверняка кто-то из персонала доставлял заказ или возвращался после уборки номера. Лина привстала на локтях, одной рукой потирая заспанные глаза. Голова неприятно болела после выпитого алкоголя и от недосыпа в двое суток, но тем не менее девушка прекрасно помнила все события прошедшего торжества: и Bück Dick в исполнении Рихарда и Тилля, и стриптиз от Пауля, и ночь после побега. Всё это только вызвало блаженную улыбку на её лице, и Лина с удовольствием обратно плюхнулась на подушку, но тут же тревожно оглянулась. И первое, что попалось на глаза — золотой блеск обручального кольца. Рядом с ней мирно сопел Рихард: совсем другой человек, такой нежный, будто даже слабый и беззащитный, но в то же время сильный и гордый. Музыкант словно заметил пристальный взгляд, поэтому сделал глубокий вдох, а мужская рука слегка сжала её живот. — Доброе утро. — Доброе, малышка, — Круспе улыбнулся, открыв глаза, — который час? — Полдевятого, — ответила Лина, перебирая в руках его волосы. — Не хочу вставать, — простонал Рихард, сжимая переносицу. — Можем никуда и не ходить, — Лина улыбнулась и прикоснулась губами к его горячему плечу. Она понимала, что предложение будет отклонено, ведь все обязанности организации вчерашнего с них не сняты. — Может, но боюсь, что нас ожидает там большой сюрприз. Ты забыла, с чего мы вчера сбежали? — посмеялся Рихард, обняв девушку, — придётся всё равно съездить. Я сам справлюсь со всеми делами, а ты оставайся отдыхать, ты и так многое за меня сделала за последние сутки, — после всего этого гитарист присел. — Не будь таким наивным, — Лина приподнялась вслед, — как раз таки из-за всего случившегося я тебя одного теперь не отпущу. Ты плохо меня знаешь. — Ты же устала от всех этих дел. Я сам, — он подошел к ней, обхватив её за голые плечи. — Круспе, ошейник и поводок всё ещё у меня, — будто намекнула Лина. — Хорошо, я не буду спорить с тобой, — Рихард улыбнулся и поцеловал её в носик. — То-то же, тогда я пошла в душ, — девушка уже быстро направилась в уборочную и игриво добавила, — можешь присоединиться. Через полчаса они оба направились в ресторан в Сан-Суси. Каким бы надёжным ни было агентство, организовавшее свадьбу, с ними сегодня же необходимо встретиться на месте и уладить ещё некоторые договорённости. Агентство же и позаботилось о том, чтобы приглашенные на торжество гости смогли устроиться в небольшом отеле, вблизи парка Сан-Суси, так что многие остановились на ночь там. Но, когда Лина и Рихард вошли в ресторан под открытым небом, где вчера состоялся банкет, то оба обомлели от увиденного. Столы и стулья в центральной части зала смешаны в общую массу, сцена для артистов вовсе походила на картинку из фильмов про зомби, а тот самый зелёный шланг там же и валялся. По всему залу на полу рассыпаны конфетти, фантики, обрывки обёрточной бумаги, оборванные цветы, осколки бокалов и тарелок, здесь же валялись монеты и смятые купюры, видимо, те самые, что вчера усилиями Тилля оказались в штанах Пауля. А декоративная ткань на одной из колонн вовсе была подпалена, отчего и сама конструкция тоже немного обгорела. — Похоже, кто-то вчера заменил наших гостей на цыганский табор, потом набежали турки, а в конце всего Тилль петарду взорвал. Для полной картины хаоса не хватает только поджога, — заключил Рихард, медленно проходя в этот хаос. — Ошибаешься, похоже, они и подожгли что-то, — сказала Лина, оглядывая обгоревший край декоративной ткани, а на полу под ней был угольный след. Каждый шаг сопровождался звяканьем и скрипом битой посуды. Рихард уже подошёл к противоположенному концу зала, примыкающему к барной стойке, здесь столы были более или менее в порядке, но вся посуда щедро усыпана блёстками. И тут же, в полном одиночестве на высоком барном стуле сидела Хелля, приложив полупустой бокал к виску. — О, свидетельница, доброе утро, — удивился Рихард, но девушка даже головой не повела. — Круспе, какое, к чёрту, оно доброе? Голова сейчас расколется, — застонала подружка. — Что здесь ночью произошло? — гитарист, оглядывая все разрушения, надеялся получить хоть какие-то объяснения. — Это вообще не ко мне, — Хелля подтянула к себе второй стакан и приложила его к другому виску. Рихард обернулся на торопливые шаги, доносившиеся со стороны дорожки. В зал вошли двое: девушка, представитель агентства, и мужчина, администратор ресторанного комплекса. Организатор всё спорила с мужчиной, нервно поправляя очки и листая свой планшет с листами. «Ну, сейчас начнется!» — выругался про себя Круспе, ясно понимая, что ему выставят немалый счёт за причинённый ущерб. — Добрый день, герр Круспе, — очень приветливо обратился администратор. — Здравствуйте, — как можно вежливее начал Рихард, в этот момент как раз подошла Лина. — Герр Круспе, тут небольшая накладка образовалась, — девушка-организатор тоже старалась вступить в диалог. — Я уже понимаю, какая, — гитарист тяжело вздохнул. — Я предлагаю перейти в мой кабинет, так будет проще пояснить все формальности, — администратор, хоть и был немного навзводе, старался любезно отвечать своим клиентам. — Хорошо, но попрошу одну секундочку, — после чего гитарист обратился к Лине, — думаю, что меня надолго там могут задержать. — Ничего, я подожду тебя здесь, тем более мне есть с кем поговорить, — девушка довольно улыбнулась и покосилась на подругу, которая с жадностью допивала стакан минералки. — Вот, возьми ключи от машины на всякий случай. — Нет, без тебя я никуда не поеду. — Ладно, — Рихард поцеловал её в щёку, после чего удалился. Лина, прекрасно понимая состояние подруги, как можно бесшумнее отодвинула стул и присела рядом, наполняя новый стакан воды. — Ну-с, рассказывай, — Лина спиной прислонилась к столу. — Знаешь, не с этих слов должно начинаться первое брачное утро, — попыталась усмехнуться Хелля, но острая головная боль с силой ударила в голову, отчего она даже простонала. — На, держи, специально для тебе подобных взяла, — ласково улыбнулась Лина, достав из блистера шипучую таблетку, так что та уже растворялась в предложенном стакане. — Подруга, ты лучшая, — облегчённо вздохнула Хелля, беря лекарство, — ну, я жду. — Чего? — Как первая брачная ночь? — посмеялась Хелля, — вы ж не просто так сбежали вчера. — А это уже семейное дело, — Лина только приятно улыбнулась, возвращаясь к своему, — так, слушай. Сейчас там Рихарда пропесочат за причинённый ущерб, и мне так же, как и ему хотелось бы знать: что здесь произошло? — Может, не сейчас? — умоляюще взглянула подруга. — Нет, прямо сейчас. — А, всё равно ты от меня ничего не добьёшься. Я ничего не помню, — Хелля приятно улыбнулась, — кроме кое-чего. — А вот с этого момента поподробнее, — Лину заинтересовала улыбка подруги, — выкладывай всё, что происходило от того момента, когда мы ушли. — По твоей просьбе я попыталась остановить это безумие приятелей твоего муженька, но после того, как Тилль начал поить Пауля прямо из бутылки, это уже стало сольное выступление Ландерса. Его серьёзно вынесло, так что в какой-то момент Линдеманну пришлось его уже с барной стойки снимать, этим всё для меня и закончилось. Помню только, что я пошла Фауста искать, — и тут Хелля замолчала, взглянув на своё обручальное кольцо, — чёрт, я же его таки не нашла и даже сегодня не видела! — Наверняка где-то спит в одном из номеров, — тут же успокоила Лина разволновавшуюся подружку, — давай дальше рассказывай. — А дальше, как только Фауст исчез, Ландерс пошёл в наступление. Я не сдержалась, — Хелля загадочно замолчала, — ну, ты должна понять в каком смысле «не сдержалась». — Догадываюсь, — посмеялась Лина, — я же тебе сказала, что этот мужчина тебя добьёт. А дальше-то что было? — Всё, — подружка расплылась в блаженной улыбке, явно вспоминая ночные события с участием Пауля. — Как всё? — удивилась Арэлин. — А вот так, утром глаза открываю — Ландерс рядом меня обнимает. Так что, подруга, ваши свидетели семейное счастье вам с Круспе обеспечили. — Спасибо, конечно, но меня интересует другое, и ты мне уже с этим не поможешь, судя по всему, — Лина встала из-за стола и подошла к соседнему столику, — а где сейчас твой ночной спутник? — В номере спит. Вы его особо не тревожьте, ему сейчас наверняка хуже, чем мне. — Я-то Паулю ничего не сделаю, но за Рихарда не отвечаю, — засмеялась Лина, — в каком вы номере были? — 69, — промямлила подруга. — Однако символично, — залилась смехом Лина. — Лин, слушай, а как же Фауст? Как мне теперь с ним быть? А вдруг он, правда, пропал? — Я думала, ты о другом хочешь поговорить, — Лина прекрасно знала подругу, но о всех переживаниях пока не стала расспрашивать, — я так думаю, что к Ландерсу нам всё равно придётся подойти. Я после вчерашнего номера на девяносто процентов уверена, что Фауст пропал не по собственной воле. Там точно всё взаимосвязано. Разговор двух подруг прервал мужской смех: по дороге возвращались Рихард и администратор. — Быстро вы, — удивилась Лина, подойдя к гитаристу. — Мы быстренько все разъяснили, и я расплатился, — ответил музыкант. — Простите меня за мою бестактность, но дела не ждут, мне нужно идти, — администратор вежливо откланялся и ушёл, а вся вежливость и приветливость с лица Рихарда тут же пропала. — Сволочь … — тихо выругался гитарист, — столько денег ещё содрал! И толком ничего не объяснил — что, кто, где, почему? А у вас что тут? — Ну, рискну предположить, что у нас пропал Фауст и твои друзья в этом замешаны, — вздохнула девушка, оглядывая грустную картину зала, — а это всё лишь следствие. — Ну, я не удивляюсь, — простонал Круспе, — может, мне им счёт выставить, а? — Рихард попытался улыбнуться. — И начать можешь с Пауля, — предложила Лина, — явно он зачинщик. — Я тоже так думаю, потому что номер Bück Dich был его идеей, а вашего парня надо найти обязательно, — подытожил музыкант, — однако, весело день начинается. — Нет, он только продолжается, — пробубнила Лина, осознавая масштабы очередных приключений. Покинув разгромленный зал, пара отправилась по известному адресу в гостиницу, где отсыпалась половина приглашённых гостей. Сотрудница гостиницы на ресепшене сообщала им, что Ландерс ещё не покидал свой номер, поэтому Лина и Рихард уже шли по нужному коридору, всматриваясь в номера. Отыскав дверь с числом 69, Круспе решительно дёрнул за ручку, и та открылась. Окно в номере распахнуто настежь, отчего ветер раздувал занавески словно паруса. На журнальном столике стояла пустая бутылка из-под шампанского, а в постели в весьма интересной позе лежал Ландерс. Лёжа на спине он как-то по-детски обнимал подушку, нога трусливо высовывалась из-под одеяла. Из вещей ритм-гитариста во всём номере были только многострадальные трусы. Рихард быстро оглядел номер и увидел украшение в виде маски с перьями. Музыкант, вытянув одно перо, взглянул на Лину и приложил палец к губам. Однако одним неаккуратным движением Круспе опрокинул пустую бутылку, и сосуд звонко упал на пол. Но Пауль даже ухом не повёл. Приятными и лёгкими движения лид-гитарист начал щекотать конечность Ландерса, отчего Пауль лениво шелохнулся, но всё равно ноль реакции. Тогда Круспе уже приметил кувшин с водой, что стоял на тумбочке, подошёл к изголовью постели и начал лить воду на спящего. — Рихард! — тут же завопила Лина. — Твою ж мать! — но Ландерс заорал ещё сильнее, резко вставая на ноги, демонстрируя тем самым свою наготу. Девушка, совершенно не ожидавшая такого поворота событий, залилась краской и смущёно отвернулась. — Круспе, чёрт тебя подери! — в Рихарда тут же полетела подушка. — Зато проснулся! — засмеялся тот, — ты хоть прикройся! Только сейчас Пауль заметил Лину и взял полотенце со стула, чтобы подвязаться. — Всё, можешь не смущаться, — продолжал смеяться Круспе, а Ландерсу было явно не до смеха. — Круспе, ты идиот! — орал ритм-гитарист. — Да успокойся ты. Есть дела поважнее, — перешёл на серьёзный тон Рихард, усаживаясь в кожаное кресло, — разговор будет долгим. — Всё равно ты идиот! — злился на друга Ландерс, и теперь уже вторая подушка полетела в Рихарда, но тот вовремя наклонился, — ты знаешь, как у меня башка болит? — Я сейчас, — отозвалась Лина и скрылась за дверями. — Круспе, что тебе не спиться в объятиях молодой жены? Или ты просто моей смерти хочешь? — Ты знаешь, сколько я денег отвалил сейчас за порчу имущества? Что, мать твою, ночью произошло? — Круспе, иди к чёрту! — Ландерс опустился на край кровати и схватился за голову, которая, как ему казалось, вибрировала от боли, — я ничего не знаю, что было ночью. Лина вернулась в номер со стаканом воды и аспирином. — Спасибо, — Пауль с жадностью прильнул к жидкости, — Лина, слушай, у тебя поводок с ошейником и кляпоп собой? А то мне твой муж уже надоел! — Очень хотела взять с собой, но посчитала это не нужным, — девушка села рядом с Рихардом на подлокотник. — Итак, продолжим допрос, — съязвил Круспе. — Какой допрос? — удивился Ландерс, — ты детектив на полставки? — Приходиться им быть. Ладно, подробностей ночных происшествий ты всё равно не расскажешь, а вот в другом вопросе явно дашь подсказку. — Где Фауст? — продолжила Лина, ведь она несла ответственность за своего друга перед Хеллей. — Какой Фауст? — Пауль будто не понимал, о ком пошла речь. — Муж Хелли. Ландерс печально взглянул на пару, потом стал массажировать переносицу. — Ребят, может, не сейчас? — простонал он. — Нет, сейчас. Я же знаю, Фауст пропал не просто так. Хеллю ты оприходовал, конечно же, без его ведома. Выходит, убрать Фауста тебе было выгоднее всех, — Рихард уже начал говорить с юмором. — Да иди ты, я и пальцем её мужа не трогал, — Пауль только отмахнулся, прикрыв лицо ладонями: головная боль пока ещё не собиралась проходить. — Во всяком случае, у тебя есть алиби, — успокоила Лина, — ты всю ночь провёл к Хеллей, любовью занимался. — У тебя прелестная подруга, — протянул Ландерс, вспоминаю, вернее стараясь вспомнить, отрывки из бурной ночи. — Вот, мотив у тебя был, так что где Фауст? Мы за этого парня головой отвечаем, — твердил своё Рихард. — Спросите у Шнайдера. — Что? — удивились в один голос Круспе. — Сейчас-сейчас, — Ландерс сделал глоток воды, — сами понимаете, что надо было отвлечь Фауста, вот я и попросил Шная забухать с вашим вокалистом. — Чёрт, Ландерс! И где нам в незнакомом городе их искать? — Рихард хлопнул по коленям и недовольно откинулся в кресло. — Не знаю, — потупил взгляд Пауль. — А ещё ты что-нибудь помнишь? — с надеждой спросила Лина. — Нет, больше ничего, — покачал головой ритм-гитарист. — И даже стриптиз? — спросил Рихард. — Какой стриптиз? — В твоём исполнении под Stripped. — Чего? Как ещё стриптиз? — Самый натуральный мужской стриптиз, — успокоила его Лина, игриво добавив, — и вообще, ты был очень даже хорош. Сложно было от тебя взгляд оторвать. — Ещё скажи, что тебе понравилось, — язвительно подал голос Рихард и тут же рывком за талию потянул девушку на себя. — Это сейчас ревность была? — Лина ойкнула от таких действий супруга, приземляясь на него. — Всё, пора бросать пить! — Ландерс даже не замечал друзей, потому что действительно не помнил подобных действий. — Поступай, как хочешь, но Фауста и Шнайдера надо найти, — ответила девушка. — Надо у других попробовать спросить, может, кто-то видел их. — Я могу Доминику позвонить, нашему ударнику, может, он в курсе, — предложила Арэлин. Рихард и Лина после этого вышли из номера, оставив Пауля восстанавливаться, но на лестнице на них налетела обеспокоенная Хелля. — Тебе Фауст не звонил? — Лина на всякий случай поинтересовалась у подруги. — Нет, я ему и сама звонила, он недоступен. И Доминик тоже не знает, он оказывается вообще уже в Гамбург возвращается. — Тогда надо с моих спрашивать, — вздохнул Рихард, опуская взгляд. — Подождите меня, я хочу с вами на поиски отправиться, сейчас только в номер загляну, — Хелля быстро убежала по лестнице. Рихард только весело хмыкнул и обратился к Лине. — Ты не против, — он взглянул на часы, — пообедать? — Разве мы не Хеллю будем ждать? — А ты уверена, что Ландерс её прям так и отпустит? — засмеялся Круспе. — Тогда у нас есть время на обед. Они уже почти подошли к выходу коридора с гостиничными номерами, как вдруг одна из дверей открылась и оттуда, громко чихнув, вышло нечто. От такого неожиданного появления Лина вскрикнула и отпрыгнула, оглядываясь на номер. Внезапный объект, напугавший девушку, продолжал чихать, закрывая за собой дверь. На голове мужчины был тот самый белый парик Шнайдера, только надет набекрень. Какой-либо адекватной кофты на человеке не было, вместо этого на груди красовался красный атласный лифчик пятого размера. Ещё была женская юбка отвратительного зелёного цвета, на ногах красовалась непарная обувь: на одной ноге женская туфля на шпильке, а на другой — высокие берцы с красными шнурками. Всё тело вымазано блёстками и копотью. Этот объект, не обращая никакого внимания на Лину и Рихарда, шатающейся походкой подошёл к ближайшей вазе с цветами и начал глотать воду, отбросив букет. После первого глотка, незнакомец понял, что с жидкостью что-то не то, отчего начал плеваться, громко ругаясь. Лина вздрогнула и вцепилась в руку Рихарда, а гитарист уже узнал бас. — Тилль … твою ж селёдку! — тихо удивился Круспе, до сих пор не веря, что перед ним вокалист. А Линдеманн вновь не обратил никакого внимания, лишь косящим шагом направился обратно в номер. Лина и Рихард переглянулись и ринулись за вокалистом. В комнате из уборной послышался шум смывающейся воды, потом снова мужской крепкий рык, и в дверях, поправляя юбку, появился Тилль. Наконец-то, он заметил друзей, убрав парик с глаз. — Тилль, что это? — Лина растеряно оглядывала вокалиста. — А вы-то что тут делаете? — удивлённо спросил Линдеманн. — Во-первых, некрасиво на вопрос отвечать вопросом. Во-вторых, ты мне нужен трезвым и вменяемым, — Рихард говорил громко, так что эхо зазвучало в уборной. — Круспе, shut your mouth! — рявкнул Тилль, сморщившись от громких звуков. — Лина, у тебя таблетки ещё есть? — но Лину и не нужно было просить, она уже протянула Линдеманну бутылочку с водой, в которой шипело лекарство. Вокалист с благодарностью взял воду, опёрся на умывальник и взглянул в зеркало. Его ошеломлению не было предела, когда он увидел свой внешний вид. — Это кто? — указывал он пальцем в своё собственное отражение. — Господин Тилль Линдеманн, бухавший всю ночь как свинья, познакомься, — саркастично представил Круспе. — Что было ночью? — Тилль приложил ладони к своему измазанному лицу. — Это мы у тебя хотели спросить, и ты не в курсе, где Шнайдер? — Лина обратилась мягко, но в голосе слышалось напряжение. Разгребать подобное второй день подряд ей явно не приносило удовольствие. — Дайте мне время, и, возможно, я всё вспомню, — вокалист начал умываться прохладной водой. — Ты так меня обнадёжил, что я готов даже подождать, пока ты примешь полноценный душ, — Рихард сжалился над своим лучшим другом. После принятых водных процедур Тилль ожидаемо выглядел свежо и бодро. — А давайте пойдём в кафе куда-нибудь, я прям есть хочу, — предложил Тилль, — Собственно, мы туда же и шли, — согласился Рихард. Через пятнадцать минут они втроём уже ожидали свой заказ, и Круспе поспешил вернуть вокалиста в реальность. — Так, ближе к делу, — сказал гитарист, потирая ладони, — что с тобой произошло? — Знаешь такого товарища по имени Горден? — Тилль очень пристально посмотрел на Рихарда, — мы с твоим братом поспорили, кто сможет устроить Bück Dich теперь уже с Флаке. — Чего? — гитарист даже испугался: что ж с его братом случилось, ведь Тилль, сто процентов, выиграл. — Короче, я проиграл, — признался Тилль, не переставая пить воду. — Чёрт, это надо записать, — от такой новости Рихард даже засмеялся, — то есть, мой брат нагибает лучше! — Чего ты ржешь сразу? — огрызнулся вокалист. — Ладно, дальше-то что было? — задала вопрос Лина, не переставая смеяться. — Когда я проиграл, он притащил тот жуткий прикид, в котором вы меня и обнаружили. Твой брат заставил меня переодеваться на глазах у всех, потом поставил меня на четвереньки и оседлал! — возмущённо рассказывал Тилль. — Блин, это по-любому кто-нибудь снимал, надо будет записи попросить, — Рихард продолжал смеяться, отчего даже официанты уже начали оборачиваться, — так, ладно, что произошло с тобой мне теперь понятно. А что с залом, Тилль? Даже не смей мне врать: я видел палённую колонну, и, зная тебя, у меня напрашиваются конкретные выводы. Вы что жгли-то? — Жгли? — непонимающе уставился Тилль. — Да, там на полу прям пепелище осталось, за что с меня содрали приличную сумму. — Это не я сделал, честно говорю! Я после скачек сразу ушёл! По-моему… — Тилль, соберись! — рявкнул Круспе. — Рихард, успокойся, — Лина отдёрнула. — Ну, а как по-другому? — процедил гитарист, — Я… — Ребят, а вы Шнайдера не видели? — спросил Тилль. — Это ещё один наш вопрос, — пояснила Лина, — ты что-то знаешь? — Да, он ворвался среди танцев и попросил нож. — Фауст! — Лина, вскрикнув, взглянула на Рихарда и схватила его за рукав. — Чего «Фауст»? — удивился Тилль. — Пауль приказал Кристофу отвлечь Фауста, — пояснил Круспе, — а ты не переживай, ничего ещё не доказано, — он заботливо погладил ладонь девушки. — Что мне Хелле-то сейчас говорить? — Лину нелегко было сейчас успокоить. — Будем решать проблемы по мере их поступления, — среагировал гитарист, — Тилль, а остальные наши где? — Оливер под утро ушёл, Флаке и Ландерс где-то в гостинице. Шнайдер неизвестно, — перечислил Тилль. — Ладно, в принципе, ты уже достаточно много рассказал, — подытожил Рихард, — ты не помнишь, который час был, когда Шнайдер заходил? — По-моему, полпервого ночи. — Хоть что-то. Спасибо, — Рихард вздохнул, — так, а вы пока сидите, а я американцам позвоню, не хватало, чтоб с ними ещё что-то случилось, а то в свете твоих подробностей я уже сомневаюсь. Поскольку в кафе играла музыка, вести телефонный разговор было не самой хорошей идеей, поэтому Круспе вышел из зала. Оставшись один на один с Тиллем, Лина ясно понимала, что вокалист ещё многое не рассказал, поэтому она была твёрдо настроена продолжать разговор. — Тилль, скажи честно, — Арэлин тяжело вздохнула, — ты ещё что-то можешь сказать? — Я просто знаю твоего теперь уже мужа, поэтому не стал сразу выкладывать карты, я прекрасно всё помню, — Линдеманн уже закончил одну бутылочку воды поэтому перешёл к соку. — Так, рассказывай, пока Рихарда здесь нет, я готова слушать. Откуда в ресторане блёстки? Мы с Рихардом настаивали на натуральных матерьялах, минимум блёсток в украшениях. — Ну, после того, как прошли Bück Dich и моё унизительное переодевание, все заметили, что вас уже не было по известно какой причине. Поэтому все будто уже потеряли все нормы приличия и стали больше набегать на напитки. И кто-то вызвал стриптизёрш, — тут Лина неудовольно вздохнула, — но ты не переживай, танцовщицы вели себя очень прилично. Собственно, те самые блёстки и раскидали. Ну, как часть номера. — Так, допустим, я на это не обратила внимание, а сожгли что? — А, его всё-таки сожгли, — опечаленно вздохнул Линдеманн. — Кого?! Тилль, вы что там вытворяли? — Лина испугалась этих слов, отчего даже немного привстала. — Купидона. — Чего? Какого ещё купидона? У нас не было купидона! — Да те стриптизёрши его притащили. Это была кукла на шариках, он в оставшуюся часть вечера всем только мешал. Вот его и сожгли. Кстати, сожгли, скорее всего, американские дружки твоего муженька, так что нечего на меня так косо смотреть, я максимум только петарду на улице взрывал. Собственно, тот бардак в ресторане стал следствием тушения того купидона, а после удачного разрешения инцидента мы все, естественно, ещё раз это отметили алкоголем. — Ладно, Тилль, спасибо тебе большое за информацию. Я Рихарду не скажу, но боюсь, что он узнает эти подробности от кого-то другого. После обеда Лина решила, что Хелле пока рано знать все подробности о пропавшем Фаусте, поэтому уговорила подругу остаться в номере, тем более Пауль этому был только рад. Рихард же попросил Тилля остаться в гостинице и ждать появления Шнайдера или Фауста, попутно обзванивая больницы и полицейские участке, непременно держа в курсе Круспе. Сейчас, когда фронт работы более или менее прояснился, Рихард вышёл на крыльцо и закурил. Он напряжённо думал, куда отправиться в первую очередь, как вдруг ему пришла в голову одна идея. — Лина, слушай, давай устроим эксперимент? — В смысле? — Ну, будем теоретически предполагать варианты и практически их отрабатывать, потому что как по-другому искать музыкантов я не знаю. — Ты думаешь, сработает? — девушка недоверчиво взглянула на гитариста. — Надо проверить, поэтому мы сейчас вернёмся в банкетный зал и оттуда пойдём пешком. — Давай попробуем, — она хотела возразить, но воздержалась. — Я знал, что ты поддержишь. Они приехали обратно в парк. — Итак, они вышли из ресторана, — Рихард сделал несколько шагов, дойдя до скамьи. — И взяли с собой бутылку белого вина, — продолжила Лина, цокая своими каблуками за музыкантом. Под скамьей лежала пустая бутылка. — И им этого, конечно, показалось мало, — рассуждал Круспе, оглядываясь, — и пошли вон в тот киоск. — Или в другой, — Лина указала на противоположную сторону. — Хм, ну, надо проверить, — он взял девушку за руку и потащил её к киоскам. Первый не подал никаких признаков работы, а второй вовсе был закрыт. — Следствие пришло в тупик, — констатировала Арэлин, пока Рихард осматривал объект. — Нет, не пришло. Смотри, — гитарист наклонился и поднял чек, запутавшийся в травинке. — Не факт, что это чек от покупок Шнайдера и Фауста, — всё-таки Лина негативно отнеслась к этим поискам, но Круспе пока не замечал этого, увлечённо продолжая. — Они купили бутылку вина, две банки пива и … чёрт, тут не видно, — пожаловался Рихард. — Дай сюда, — Лина начала всматриваться в бумажку, — и зажигалку. — Зачем? — Для дела, — Рихард протянул ей то, что она просила. Чиркнув, девушка подкоптила листок, и белые буквы проявились на фоне чёрной сажи. — Они купили ананас, — девушка отдала чек обратно. — Так, куда они могли деться с этой провизией? Может, вглубь парка, подальше от людей? — предположил гитарист и двинул в тенистую аллею. Там они остановились возле первой же скамейки. — А вот и орудие преступления, — засмеялась Лина, указывая на мусорку. В ней лежал знакомый нож из ресторанного сервиза и корки ананаса. — Помянем нашего друга, светлая память тебе, ананас, — с задоринкой прокомментировал Рихард, — идём по верному следу. — Это точно, — пережив первый успех, Лина немного даже вошла во вкус такого эксперимента, но по-прежнему скептически относилась к такому расследованию, — а куда дальше? — Я бы к фонтану пошёл, — успел только это высказать Рихард, как уже девушка пошла в нужном направлении. Подойдя к краю фонтана, Круспе сразу же стал всматриваться в воду. — Что ты ищешь? — Шнайдер у нас любит в фонтанах находиться, поэтому не упустит такую прекрасную возможность, — пояснил Рихард, продолжая исследовать дно глазами, и Лина начала делать то же самое, — а вот и доказательство, — гитарист засучил рукав и достал со дна телефон Шнайдера. — Молодец. А дальше что? — Возможно, они тут засели надолго, рассуждая о смысле жизни… — О работе, политике и… — слово «женщинах» Рихард и Лина сказали вместе. — А теперь они пошли в магазин за цветами, потому что наверняка Фауст заметил все подкаты Пауля к своей жене, и бедолага спросил совет у Шнайдера. А у него только один совет по обольщению женщин: как можно больше цветов. Через минут пять активной ходьбы, они оказались на оживлённой улице Потсдама. — Нам теперь ещё и все цветочные ларьки оббежать надо? — недовольно вздохнула Лина, переступая с ноги на ногу. — А ты посмотри, — Рихард указал на одну из витрин, стекло которой разбито, а территория возле заграждена, — состав преступления на лицо: Фауст, вспыхнув чувствами к Хелле, разбил стекло, и они вместе с Кристофом побежали. Теперь и мы побежим. — Что?! — Лина не успела ничего сообразить, как Рихард взял её за руку и побежал. Двигаясь по оживленной улице и натыкаясь на прохожих, девушка еле поспевала. Более того уже начинали ныть ноги, ведь каблуки были не самой удобной обувью для такого марш-броска. — Куда ты бежишь, можешь объяснить? — Арэлин попыталась выведать причину, но Рихард упорно молчал, и это начало раздражать её. Неожиданно Круспе свернул в безлюдный проулок, утягивая Лину за собой. Дорога здесь была разбита, и её поверхность вся в трещинах и ухабах. И как раз об одну из таких неровностей девушка споткнулась, угодив тонким каблуком в асфальтовый разлом. А так как Рихард торопился, он резко дёрнул Лину, отчего каблук предательски сломался. — Молодец, Круспе! — Прости, — он присел перед её ножками, снимая повреждённую обувь. — Вот куда ты торопился? — это происшествие пролило мрачный оттенок на всё удачное расследование. — Для чистоты эксперимента. Ты ногу не повредила? — спросил он обеспокоенно, массажируя сустав девушки. — Нет, но туфли жалко. Как теперь быть? — но Круспе вновь ничего не ответил, лишь легко подхватил тело избранницы. — Пошли в магазин, будем обувь выбирать. Проулок снова привел их к оживлённой улице, где было полно бутиков, и в один из них Рихард занёс Лину. Он уложил её на пуфик и отправился искать обувь сам, отказавшись от помощи консультантов. Через несколько минут музыкант уже вернулся обратно с тремя коробками. — Я посчитал нужным, что стоит поберечь твои ноги, поэтому я выбрал босоножки, чтобы было удобней продолжить наш эксперимент. — И ты правильно посчитал, — девушка открыла коробки. Сделав выбор в пользу самой удобной обуви и оформив покупку, Рихард и Лина вернулись в проулок, но девушка продолжила настаивать на своём: — Слушай, а зачем мы идём именно сюда? — Ну, если бы за мной гнались — я бы свернул именно сюда, — гитарист задумался и решил выкурить сигарету. — Логично, а вдруг они побежали дальше? Например, на центральную площадь? — Это же далеко, думаешь, они проделали бы этот марш-бросок? Тем более там людно даже ночью, — он аккуратно выдохнул дым подальше от девушки. — А вот вдруг? И если так подумать: вот мы с тобой бежали по этой дороге, и они. Я каблук сломала, должно быть, и они могли потерять здесь что-нибудь. А вот что — я пока даже намёк не видела, — холодно рассуждала девушка. — А ты права. Надо возвращаться и идти в главном направлении, — он бросил недокуренную сигарету в лужу. — Может, уже не будем бежать? — усмехнулась Лина, — честно, у меня уже ноги гудят. В итоге они уже просто шли, словно гуляли по городу. Потсдам оказался не таким уж и шумным городом, несмотря близкое расположение к столице. Во всяком случае тут не было того дикого темпа и толпы, которые заставляли торопиться. Казалось, что даже светофоры на перекрёстках здесь работали иначе, и как раз ожидая на переходе очередной широкой улицы, Лине позвонила мама: — Дорогая, где вы пропадаете? — Мы пропавших гостей ищем, — усмехнулась девушка, — как там Лео? — У нас всё хорошо, мы вкусно пообедали и даже уже к вам собирались, как нас отвлёк Тилль, сказал, что вы уехали по делам. Поэтому мы с Лео пошли гулять, посмотреть город. Знаешь, у Лео кажется есть маячок на детские аттракционы: мы в первом же парки их нашли, — женщина засмеялась. — Можешь передать ему телефон? — Лина и Рихард уже отошли от дороги, — сынок, привет! — Привет, мам. Докладываю обстановку: у нас всё хорошо, только бабушка мне мороженое не разрешила, — обижено произнёс мальчик. — Лео, ябедничать плохо, — пояснила девушка, — бабушка о тебе заботится: ты наверняка на аттракционах набегался, а от мороженки у тебя только горлышко бы заболело. Ты ведь не хочешь, чтобы тебе дядя-доктор укольчик ставил? — Ой, — тут же ойкнул сын. — Бабушка желает для тебя только добра. — Всё, мам, я понял. Передай папе «привет»! А я уже побегу, у нас с бабушкой дела ещё есть! — ребёнок даже очень деловито добавил. — Беги, сынок, поцелуй за меня бабушку, — улыбнулась девушка и отключила телефон. — Что, нас уже потеряли? — Рихард внимательно слушал разговор своих родных. — Да, кстати, сын тебе привет передаёт, — улыбнулась девушка, взглянув на гитариста, но он сейчас уже так преисполнился приятными мыслями, что мягко обхватил её талию, пристально вглядываясь в глаза. — Лина, в миллионный раз — спасибо за сына, — он крепко обнял её, — безумно приятно осознавать, что есть сын от самой дорогой девушки на свете. — Мне, конечно, приятно слушать твои сантименты, но мы вообще-то сейчас на ответственном задании, — девушка с улыбкой приземлила супруга. Пройдя ещё две оживлённые улицы, они оказались на очень красочной и широкой площади. Главой всей площади было здание здешней мэрии, выполненное в готическом стиле. Перед входом в мэрию на постаментах сидели бронзовые львы с раскрытыми пастями. Круглую площадь окружали аккуратно выстриженные кусты, а в центре находилась колонна с позолоченным наездником. Собственно, сразу было заметно, что это значимое место города, поскольку здесь было много отдыхающих: и туристов, и жителей, и гостей города. — Не думаю, что они пришли сюда ночью, — высказалась Лина, шагая по тротуару вдоль клумб. — Вот теперь точно тупик, — огорчённо признал Рихард, усаживаясь на одну из резных скамеек в тени. — Главное, они оба живы, — девушка тоже решила присесть рядом. — Это обнадёживает, но ненадолго, — Круспе нервно закурил: сейчас безумно захотелось бросить всю эту беготню, взять Лео из отеля и умчаться куда-нибудь подальше от всего этого дурдома. — А, может, ну их? Того гляди они и сами к вечеру явятся? — предложила уставшая девушка. — Я тоже уже так думал. — Давай просто погуляем. В конце концов, мы этого заслужили … — Лина не договорила, потому что к ним подошли трое парней лет восемнадцати. — Это же Арэлин Вайсс, участница Faust’a! — тараторил один из них. — А можно автограф, Арэлин? — парни облепили девушку вниманием. Рихард вовсе опешил: его удивил не столько факт популярности его девушки, сколько собственная незаметность в складывающейся ситуации. Как это так: его — лид-гитариста мировой индастриал-метал группы Rammstein — не заметили? Могли бы хотя бы поздороваться приличия ради. Круспе очень удивлённо стал озирать парней, переживая очередной приступ ревности, когда один из фанатов поцеловал ручку Лины. — Подумай только, вы в Потсдаме! Вы же в Гамбурге работаете. Когда нам ждать новый альбом? — восхищался тот, что поцеловал. — У нас пока что совсем другие планы. Но я возьму на заметку ваш город, — Лине с одной стороны было чертовски приятно осознавать свою популярность, но в то же время эти фанаты так не вовремя прервали их с Рихардом. — Арэлин, знаете, если вы меня обнимите, я стану самым счастливым! — лепетал другой. «Чёрта с два! Что за чертовщина тут происходит?» — возмущению Рихарда сейчас не было предела, и он ещё внимательнее стал наблюдать за происходящим: неужели Лина выполнит просьбу? — Ну, это ведь совсем не трудно, — Лина привстала и обвила руками высокого парня, а напоследок ещё и поцеловала в щёчку! — Эм, Лина, у нас вообще-то дела, — попытался мягко намекнуть Круспе, но девушка даже не услышала его. — Мужик, посторонись! — попросил другой фанат. А вот это уже откровенная наглость, которая сорвала все тормоза Рихарда. — Так, молодежь! Отошли от моей жены! — заявил он, привстав. — А ты кто вообще такой? — подозрительно спросил фанат, — на мужа уж ты точно не походишь! — Муж Арэлин Вайсс — Доминик Бергер, ударник группы Faust, — нагло выложил другой. — Что?! — теперь уже в один голос с Рихардом вспылила и Лина. — А вот с этого момента я попрошу поподробнее! — Лина даже отстранила Круспе: ей безумно хотелось узнать подробности своей личной жизни из уст поклонников. — Ну, как же. Вы с Домиником так тепло прижались друг к другу на одной из фотосессий, да и на концертах вы часто переглядываетесь, один раз даже поцеловали его. А потом мы присмотрелись — у вас кольцо золотое на пальце. Рихард и Лина переглянулись и засмеялись, а парни-фанаты ошарашено смолкли. — Вот это сюрприз, оказывается, я жена Доминика, — пыталась говорить сквозь смех девушка. — Ну, парни, насмешили. Арэлин — моя жена, а кольцо вообще-то на правой руке, — разъяснил Круспе. — Ну, а насчёт фото: вы думаете, если Хелля с Фаустом, то ритм-гитаристка обязательно должна быть с ударником? Это такой убитый шаблон, — Лина пыталась состроить серьёзное лицо, но это, откровенно говоря, не получалось, — а переглядки с Бергером, и уж тем более поцелуй, лишь часть образа. Мысль о том, что фанаты считали её супругой Доминика, ещё долго смешила её и никак не отставала. То есть все поклонники просто невесть уже что думали о жизни своих кумиров, а сами музыканты и не подозревали этого. Пожалуй, это был самый большой минус в жизни любой известной личности. После того как парни ушли, подозрительно всё же оглядываясь на Рихарда, гитарист постарался вернуться к прерванному разговору: — Я предлагаю бросить все поиски к чертям собачьим и просто насладиться городом. — Поддерживаю, но я всё равно буду переживать за пропавших друзей, — они сошли с площади и направились к набережной. — Да всё, они не маленькие уже, да и мы все серьёзные взрослые люди, — усмехнулся Рихард, — хотя любим чудить. — Я уже успела заметить! — Нет, не пьянка и не пиротехника. Мы очень любим именно вот дурачиться. По нашим поступкам и не скажешь, что нам по сорок лет и больше. И то, что на сцене творим — далеко не предел. — Рихард, ты меня пугаешь. Что может быть ещё? Тем временем они спустились по мраморной лестнице на широкую мощённую набережную. Солнце уже клонилось к горизонту, проливая на всё тёплый золотистый, словно мёд, свет, а с пруда дул мягкий, освежающий ветерок. — Да ерунду всякую вытворяли. Даже вспоминать как-то неловко, — Рихард хихикнул, — один раз, помню, решили прикольнуться. Это ещё было тогда, когда мы только становились популярными, — начал увлекательно рассказывать гитарист, — мы остановились в каком-то замызганном хостеле. После очень удачного концерта у нас у всех адреналин зашкаливал, само собой — не уснёшь. И мы решили поиздеваться над другими постояльцами. Устроились мы всей компанией в одном номере, пока один из нас оставался в коридоре в качестве приманки. Когда кто-то из постояльцев проходил мимо нашей двери, приманка легко толкала его за дверь. Встаем в круг и типа начинаем иметь беднягу. Тот, конечно, в шоке вылетает из номера. — И с кем так поступали: и с женщинами, и с мужчинами? — поинтересовалась Лина. — Когда как. Мужиков мы для большего прикола вообще на колени ставили. — Извращенцы! — Потом дело было в Мексике. У нас у каждого с детства Мексика с ковбоями и лошадьми ассоциировалась. И нам, конечно, захотелось поучаствовать в таких скачках по пустынному, иссохшему полю, и орать во всё горло. Вот мы и решили взять лошадей. А мы даже не подумали, что у каждой лошади свой нрав, как и у людей. Естественно, кони начали лягаться и скидывать нас, но через пару-тройку попыток мы всё-таки их оседлали и отправились в поле. Там всё как на картинке: вилкообразные кактусы, перекати-поле, засохшие кусты. Но, как ты уже знаешь, есть ведь такие люди в нашей группе, которым на жопе ровно не сидится. — Дай подумать — Пауль? — смеялась девушка. — Да, именно этот чудак. Видите ли, ему захотелось лассо закинуть на кактус. А кто ж знал, что лошадь Тилля в этот самый момент взбесится: он-то в лассо и угодил. Тилль и Пауль сразу же на землю полетели. В итоге мы, остальные, часа два носились по полю, пытаясь утихомирить лошадей. А эти два придурки стояли и ржали. Потом мы были в России, первый наш приезд в эту страну. И опять-таки Пауль, известный как «я жил один год в Москве» повёл нас гулять, — Рихард для пущей смешливости даже процитировал лучшего друга, — у русских очень крепкий алкоголь, так что для немцев это было явным передозом. Помню, мы полночи пытались стащить Ландерса с памятника Ленину, чудом нас тогда их милиция ещё не повязала: спасибо нашему организатору за отмаз. Правда, этот же организатор нас потом в баню отправил. А это уже ад на земле буквально, вся наша пиротехника и рядом не стояла. Но опять же у нас есть люди с энтузиазмом. — Очередные вызовы на «слабо»? — догадалась Лина, подходя к торговцу мороженым, чтобы приобрести две порции. — Верно. Мы поспорили, кто дольше просидит в этой жаре. Флаке и Ландерса сразу же выкинуло. Потом Шнайдера и меня. Остались Тилль и Оливер. Ну, Оливер у нас экзот, так что он и выиграл. А Тилль, бедолага, весь следующий день провалялся — спину прихватило. — Я, конечно, подозревала, что у вас очень весёлая туровая жизнь, но не до такой же степени. — Это ещё самые приличные выходки, — посмеялся Рихард. — Знаешь, у нас тоже в принципе найдётся парочка таких историй. Так сказать из нашей туровой жизни, хотя мы только по Германии ездим, а не по всему миру, да и в больших отелях не ночуем. Поэтому продюсер ищет для нас недорогое жильё, если надо где-то остановиться с ночёвкой. Дошло один раз до того, что мы вовсе были вынуждены ночевать в деревне. — В деревне? — переспросил гитарист. — Ну, не прям деревня, это уже походило на частный пригородный сектор, тем не менее жили мы у какой-то старушки, которая, видимо, тем и живём, что сдаём свой домик туристам. Типа что-то вроде экотуризм: огород, петухи с курицами, козы. Там у них такая территория дворовая с двумя жилыми домами ещё, но чтобы туристы особо не буянили, в одном доме ночевал муж этой старушки, а в другом, соответственно, она сама. И считай, что там чуть ли не коммуна: девочки живут в доме с бабушкой, мальчики — с дедушкой. А сам понимаешь, на тот момент Фауст с Хеллей уже супруги, поэтому ночевать хотели вместе, но против режима не попрёшь. Но и Доминик с Фаустом бунтари по духу, поэтому дождавшись, когда хозяева уснули, они полезли к нам через окно. Только они к нам забрались, как бабка пошла к нам с проверкой, Фауст, естественно, под одеяло к Хелле, а мне пришлось Доминика прятать, но нас не спалили. — Слушай, а ваш ударник точно не твой любовник, а? — усмехнулся Рихард, обняв Лину за плечи, — просто уже второй раз за вечер я узнаю такие пикантные подробности из жизни своей супруги. — Кто бы вот говорил, — передразнила Лина, закатывая глаза, — Доминик просто хороший парень, и палить их проделки перед хозяевами было бы очень некрасиво. А нам на этой …ферме нужно было до самого отъезда находиться, при этом ещё соблюдая все условия, чтобы ценник неожиданно не возрос. Потом ещё был случай, но уже не такой смешной, конечно. Опять же Доминик забыл в гримёрке одного из городов свою сценическую одежду, а так как график плотный, возвращаться или покупать другую, времени не было. Ладно ударник у нас по комплекции щуплый, поэтому мне пришлось отдать ему свою куртку, чтобы хотя бы образ сверху сохранился, а ему самому пришлось тогда весь вечер просидеть за установкой, не вставая, чтоб не засветить голубые джинсы. Может, фанаты этот момент и запомнили: я весь вечер тогда на него оглядывалась. — Со временем таких историй у вас может стать больше, — с улыбкой сказал Рихард, после чего изменился в лице, — а можно вопрос? — Конечно, — радостно разрешила девушка. — А ко мне тогда ты что испытывала? — он встал перед ней, ухватив тёплые ладони. Лина от такой неожиданности даже растерялась, отчего её зелёные глаза забегали. — Не знаю, — тихо ответила она, будто боясь взглянуть на него. — Ответь так, как было, я просто хочу знать. — Однозначно мне было обидно, — после некоторой паузы пояснила девушка, будто вспоминая саму себя несколько лет назад, — но в конце концов у меня был Лео, походящий на тебя как две капли воды. — И да, насчёт Лео. Как вообще так получилось, что … — У меня получилось забеременеть? — догадливо продолжила Лина. — Да, ты же на противозачаточных сидела. — Ну, знаешь, когда мне их выписывали, сразу предупредили, что они не гарантируют стопроцентную защиту, и любой пережитый стресс может сильно повлиять на их эффект, а если один приём будет пропущен, то произойти может всякое. А сбилась я как раз во время, когда была с вами в туре по Германии, когда у меня ещё папа в больницу попал. — А, вот оно что, — протянул гитарист, намереваясь спросить ещё, — а… — Если ты ещё хочешь поговорить про те пять лет, — Лина вновь его опередила, — то я бы попросила тебя, больше не поднимать эту тему. Мне неприятно вспоминать все события, тем более сейчас, в первый же день жизни в браке. — Хорошо, — с улыбкой кивнул Рихард. На набережной стали встречаться уличные музыканты и артисты, устраивавшие небольшие шоу для прохожих, и художники. Выставка одного их таких творцов растянулась на весь гранитный пролёт, заняв несколько скамеек. Здесь встречались карикатуры, милые зарисовки и простые пейзажи города. Сам художник был мужчиной лет шестидесяти с морщинистым лицом и седыми вьющимися волосами. Старик уже издалека выделил глазами пару Рихарда и Лины, и, вдохновившись их образом, художник начал набрасывать силуэты. Опытный глаз чувствовал всю глубину чувств, передавая их яркими красками на холсте. Работа шла легко и быстро, и, когда пара как раз поравнялась с ним, творец уже внёс финальные штрихи. — Голубки, пойдите сюда, — очень вежливо попросил художник у Рихарда и Лины, — видно, у вас торжество было недавно? — собственно, об этом можно было и визуально догадаться, ведь Лина так и провела весь день в своём вечернем платье. — Да, — догадки старика насторожили девушку. — У вас на лице всё можно прочесть, милая леди, тем более художнику это не составит большого труда. Вы уж не обессудьте, но хочу вам подарить вот это, — художник бережно снял с мольберта полотно и протянул Рихарду. Предложенная работа потрясла обоих, поскольку рисунок был настолько тонким и изящным, что не мог не вызвать восхищения. — Вот — возьмите, — Рихард протянул деньги. — Нет, даже не настаивайте. Это я вам обязан за вдохновение. И зачем вы будете платить за своё счастье? — А зачем вы просто так дарите талант? — спросила Лина, взяв деньги из рук Рихарда. Она подошла к художнику, взяла его мозолистые ладони, вложив туда купюры, — вы же не будете отказывать девушке? — Деточка, не нужно, — старик поднял серый взор на юную вдохновительницу, — это от чистого сердца. Я не могу взять их. — А если мы купим другую работу, возьмёте? — понадеялась Арэлин. Пока девушка уговаривала старика, Рихард решил осмотреть и другие работы, ведь стиль уличного художника очень ему приглянулся. Музыкант стал внимательно вглядываться в изумительные и смешные картинки: где-то улыбалась девочка с мячиком, а вот тут в бодрой походке замер мальчишка. На другом полотне красовался тучный мужчина с большим носом и, очевидно, его жена, тонкая как соломинка. На соседнем широком холсте запечатлён пейзаж всего города с толпами людей и с потоком машин. Взгляд скользнул мимо одной картинки и проследовал дальше рассматривать карикатурки, как вдруг внимание Рихарда привлекли знакомые кудряшки. С рисунка на него глядели косые взгляды Фауста и Шнайдера, держащие в руках букет и чего-то ещё, очевидно, мохнатое. Краем уха гитарист уловил разговор Лины и художника. — Да-да. Мы вот возьмём эту картинку. Арэлин, посмотри, кто тут! — Опять «Арэлин», — усмехнулась девушка, — ну, что здесь? При виде обнаружившейся карикатуры с участием друзей девушка обменялась взглядом с Рихардом, не проронив ни слова. След пропавших гостей вновь появился. — А простите, что спрашиваю. Когда вы нарисовали эту композицию? — спросил Рихард. — Так это сегодня утром было, да, — старик будто разговаривал сам с собой, — в часов шесть, знаете ли, я люблю рассветы рисовать. А они вам знакомы? — Да, это наши друзья, и мы их потеряли. И вот благодаря вам мы хотя бы знаем, что они живы и здоровы, — Лина с прежним настроем сжала ладонь с деньгами. — Вы неисправимы, — улыбнулся старик и обратился к гитаристу, — повезло вам с ней, молодой человек. Она ангел, а не девушка. — Знаю, — Круспе кратко улыбнулся, — но у моего ангела иногда бывает чертовский характер. Старик аккуратно упаковал обе работы, ещё раз осыпав пару приятными комплиментами, после чего Рихард и Лина ушли. Супруги ещё немного погуляли и зашли в один из ресторанов на набережной. Время уже приближалось к восьми часам вечера, на город опускались приятные сумерки, и в принципе можно было сказать, что день прошёл вполне приятно в компании друг друга. Когда они отправились обратно в отель, Лине вновь позвонила мама: — Лина, вы где? — несколько встревоженно поинтересовалась женщина. — Да мы уже просто гуляли весь день, Лео испугался? — Лео о вас даже не спрашивает, ему определённо понравился город, мы час назад вернулись с прогулки. Сейчас с мальчиков уже Кристоф вовсю развлекается, — от услышанного девушка даже остановилась и дёрнула Рихарда за рукав. — Шнайдер появился? — Да, они вместе с Фаустом пришли, представляешь, они где-то плюшевого медведя нашли, так что Лео теперь от этой игрушки не отходит. — А парни сами-то в адеквате? От них ни слуху, ни духу за весь день! — Ну, они уже нетрезвые, — пояснила женщина. — Мам, мы сейчас через пять минут будем в гостинице, там из ребят кто-то ещё есть? — девушка уже раздражённо прорычала и прибавила в шаге, так что Рихарду даже пришлось затушить только что начатую сигарету. — Здесь сейчас Шнайдер, Фауст, Тилль и Кристиан. Остальных я не видела, да, наверное, по домам уже все разъехались. — Всё, не прощаюсь. Как бы хорошо ни заканчивался вечер, девушка была уже на взводе, и Рихард это прекрасно чувствовал. Казалось, что если ещё одна выходка кого-то из друзей — и девушку уже никто не остановит. Как ни крути, а такой приятное событие как свадьба было омрачено за эти два дня не самыми хорошими событиями, и ангельский характер теперь реально мог уступить другому. Как только Лина и Рихард взяли с ресепшена ключи и отправились в номер, в коридоре на них налетел Флаке, которому угрожал Тилль. — Флаке, стой! — Да я тебе новый куплю! — Вот же ты недоразумение! — Тилль показался из-за поворота, и сразу же в клавишника полетел тюбик зубной пасты. И если бы Рихард вовремя не среагировал, то этот метательный снаряд точно бы ударился прямо о Лину. — Так, прекратите! — закричала девушка, увиливая из-под рук Круспе. — Тилль, что стряслось опять? — гитарист сам возмущённо остановил разъярённого вокалиста, — и вообще, я тебя в обед ещё просил мне звонить периодически, а я так и не дождался ни одного звонка! — Да потому что этот идиот, — Линдеманн всё же остановился, — мой телефон угробил! Попросил дать для одного звонка, а в итоге разбил его! — певец даже не подозревал, что не стоит Лину сейчас выводить, и Рихард уже начал стратегически размышлять, как в случае чего спасать от гнева любимой женщины всех причастных. Поэтому гитарист постарался нежно обнять девушку за талию, полагая, что проявленная забота как-то смягчит ситуацию. — Погоди, Тилль, это же не смертельно, — Круспе постарался успокоить и друга. По Линдеманну было заметно, что он хотел уже язвительно ответить, но его прервали знакомые голоса. Из одного номера в коридор вышли Лео, Фауст и Шнайдер, и мальчик сразу же побежал к родителям. — Мам, пап, а мы в пиратов играли, — ребёнок восхищённо лепетал, и Рихард взял сына на руки. — А мы этих пиратов по городу искали, — улыбнулся Круспе, усаживая ребёнка на плечи, после чего посмотрел на уже шатающихся Шнайдера и Фауста, — вы где… кхм, кхм, не при ребёнку будет сказано, ходили? — Цветы искали, — заплетающимся голосом ответил ударник. — А где Хелля? — завопил в этот момент Фауст, — букет же завянет! — Фауст, успокойся! — Лина бросилась его останавливать. Не хватало ещё и пьяных друзей успокаивать. Круспе понимал, что друга Лины сейчас придётся сдерживать силой, поэтому он отпустил сына и сам уже начал удерживать парня. Краем глаза Рихард успевал следить и за молодой женой, ведь она уже начала нервно вдыхать воздух, а руки стали мять обёртку картин. — Ты как? — Рихард решил спросить на всякий случай, — Лео, ну-ка, бери мамины картинки в руки и шуруй к бабушке. — Я спокойна как удав, — наконец выдавила из себя Лина, — только выпить хочется. — Это обязательно, но потом, — гитарист, прижимая к стене молодого вокалиста, посмотрел на Шнайдера, — так, а вам, господа, лучше пойти по номерам и проспаться. — Где Хелля? — Торе настаивал на своём, не желая даже слушать Круспе. Но в этот самый момент, звонко смеясь, в обнимку из лифта вышли Пауль и Хелля. «Вот и всё, — горестно подумал Рихард, ведь его одного и так уже не хватало на то, чтобы сдерживать пьяного вокалиста и начинающуюся злиться Лину, — сейчас что-то произойдёт!» — Не понял! — Фауст, прекрасно разглядевший компанию своей жены, вырвался из рук Рихарда и уже стремительно шёл к лифту, источая неприятный запах перегара. Однако Ландерс теперь настроен более чем серьёзно, и в данный момент ему представился шанс дать всем присутствующим понять, на что он горазд. Тем более что теперь Хелля для него не просто развлечение. — Ты сначала проспись и протрезвей! А потом уже к даме подходи, — Пауль даже толкнул парня и закрыл девушку своим телом. Такой реакции Фауст, конечно, не ожидал, а Хелля удивлённо посмотрела на Пауля, но в душе ей стало безумно приятно. — Что? Ты на кого лезешь! — естественно, такой поступок оскорбил молодого вокалиста, и он захотел ударить Ландерса, но тут так кстати появился Тилль, успев схватить руку пьяницы. — Отпустите меня! — парень был в хорошей физической форме и с силой вырвался из рук Линдеманна и тут же ударил по лицу Пауля, отчего тот схватился за нос. Сразу же на паркет упали капельки крови. Шнайдер, неожиданно для самого себя, резко протрезвел и теперь уже они вдвоём с Рихардом кинулись помогать Тиллю разнимать дерущихся друзей. Тем временем, Ландерсу, несмотря на всё сопротивление, удалось нанести ответный удар, даже сильнее чем Фауст. Тот упал на пол и выругался, медленно вставая обратно. — Не смей подходить к моей женщине! — в ярости выкрикнул Пауль и нанёс ещё один очень крепкий удар, отправив Фауста на пол. — Тилль, ё-моё, да держи ты его! — закричал Рихард, уже оттолкивая Фауста, пока Линдеманн и Шнайдер пытались сдерживать озверевшего Ландерса. — Твоей?! — Фауст шмыгнул носом и опять встал, не обращая никакого внимания на Круспе, — сейчас ты ответишь за эти слова, придурок! — парень рывком пробрался через барьер, создаваемый раммштайновцами, и схватил Ландерса за шкирку, сжав свои кулаки. Хелля не могла и слова вставить, пребывая в полном шоке, но Лина хотя бы вытянула девушку подальше от места драки: не хватало ещё, чтоб и подруга под удар попала. Тем временем Пауль хорошенько проучил обидчика в живот, отчего Фауст отпустил ритм-гитариста. Рихард, Шнайдер и Тилль — три взрослых мужика — всё никак не могли помешать этим двоим разгорячённым музыкантам, которые были серьёзно намерены выяснить всё здесь и сейчас. — Твоя пьяная рожа не достойна её нежности! — с этими словами Пауль нанёс противнику фатальный удар, и Фауст потерял сознание, ударившись головой о стену. Хелля тут же закричала, увидев окровавленное тело своего мужа, и Пауль наконец-то понял, что произошло. — Ландерс, ты убил его? — Шнайдер тут же присел вслед за Рихардом к потерявшему сознание парню, пока Тилль отвёл в сторону Линдерса, заставив гитариста держать дистанцию. — Нет, жить будет, — Пауль потирал свои разбитые руки, чувствуя свою победу в данной схватке. Девушка только молча посмотрела сначала на Фауста, которого Рихард пытался привести в чувства, а потом взглянула на Пауля, по лицу которого тоже размазана кровь. Сейчас Ландерс заступился за неё на глазах у всех, и тем самым доказал, что готов на полноценные отношения с ней, а не просто переспать. И это, конечно же, было очень приятно, несмотря на всё, что произошло. Но за всем этим никто не обратил внимание на Лину, у которой внутри оборвалась последняя ниточка терпения, отчего в ушах даже зазвенело, а кровь с силой ударяла в виски. И стоило только Фауст закашлять кровью, приходя в себя, в глазах девушки сверкнуло, а в груди будто включили рупор. — Как же вы все мне надоели! — завопила Лина не своим голосом, — два дня! Всего два дня вам всем хватило на то, чтобы довести меня до ручки! Это же наша свадьба, а вы устроили какой-то цирк с конями! Зачем было нажираться так алкоголем, словно свиньи? Ах, да, забыла, Рихарда же захомутали, как такое не отметить?! Надо ж поиздеваться теперь над всеми, проверить — а вдруг солнцеликий не такой святой?! Слышать подобное из уст Лины было странным даже для Рихарда. Он ожидал от неё всякого, но никак не публичных оскорблений. — А поиздеваться мы же профи! Мы же великие Rammstein, нам законы не писаны, а провокации можно и на свадьбе устраивить. Спасибо, что хоть проституток на торжество не пригласили! Кстати, Тилль, те стриптизёрши, может, вам и приват устроили? А потом мы еще просыпаемся как баба бомжовая, и с ножом ночью бегаем, да? — Лина гневно взглянула на Шнайдера, — и усиленно делаем вид, что мы тут совершенно не причём! И зачем мы, спрашивается, тут все как лягушки квакаем? Да чтоб трахнуть свидетельницу! — от гнева Арэлин не слышала саму себя, разгоняясь всё больше. — Ты перегибаешь палку, — Рихард тут же выступил к ней на встречу, понимая, что кроме него сейчас с разгневанной девушкой никто не справится. — А ты вообще заткнись! — прикрикнула Лина. — Вот теперь ты точно напросилась! — Круспе больше не мог терпеть такого поведения. Он крепко обхватил её руками и закрыл её рот своим, как ему удалось это сделать вчера после Милана. Лина начала отбиваться, но чем сильнее сопротивлялась, тем крепче становился поцелуй. Круспе даже пытался прижать её к стене, но девушке удалось ловко вывернуться. — Второй раз не выйдет так уладить конфликт! — рявкнула она. — Чёрт возьми! Арэлин, прекрати, или я вынужден буду пойти на крайние меры! — Ах, крайние меры? — саркастично передразнила девушка, — или я и тебя задела? — Ну, всё! — на этих словах Рихард присел перед женой, обхватил её за талию, и лихо закинул её себе на плечо. — Круспе, ты сдурел?! Поставь меня на место! — Лина сразу же заколотила его крепкую спину, — слышишь, опусти! Так гитарист пронёс её по всем коридору, потом одной рукой открыл номер, после чего бросил возмущённую девушку на кровать и запер двери. — Круспе, зачем ты это творишь? — не утихала Лина и недовольно скрестила руки на груди. — Значит, слушай меня сюда, малышка, — Круспе был настроен очень серьёзно, отчего тон его голоса был строгим, но всё равно проскакивали нотки ласки, — я понимаю, что ты очень устала, однако сейчас, — он сел на кровать и постучал себя по коленям, — мы будем исполнять супружеской долг, а именно неотъемлемую его часть. Прошу, — он кивнул ей на свои ноги, а Лина только удивлённо посмотрела на него. — Ты на что намекаешь? — А тебя в детстве не шлёпали по попе в воспитательных целях? — игриво улыбнулся Рихард. — Я не помню, — она нервно сглотнула, а сердце забилось быстрее. — А я, как заботливый муж, могу с удовольствием тебе напомнить, — он не стал дожидаться ответа своей избранницы, а сразу же впился в губы страстным поцелуем, подтянув её тело к себе. Музыкант на ощупь расстегнул тугое платье, которое скрывало её прекрасную фигуру от глаз весь день. Медленно, но уверенно, гитарист снял одежду, обнажив девушку до нижнего белья. — Рихард, что ты задумал? — весь пыл Лины мгновением пропал, когда она заметила его игривую улыбку. — Показать тебе, что не стоит прилюдно хамить друзьям, и уж тем более затыкать мужу рот, иначе он может сделать то же самое, — на этом Рихард резко, но бережно положил её тело на свои колени. Девушка инстинктивно прогнулась под его крепкими руками, дрожа всем телом уже не только от собственной вспыльчивости, но уже и от томительного вожделения. Мужская ладонь накрыла её ягодицы, приятно поглаживая кончиками пальцев нежную кожу. — А теперь проведём беседу, — с этими словами гитарист легко шлёпнул её, — кто только что сорвался и накричал на всех? — он отпустил очередной шлепок. — Рихард, что ты делаешь? Что за игры такие, отпусти меня! — Лина стала ёрзать в хватке, за что получила ещё один шлепок в наказание. Сильная рука сжала её ягодицы, приятно массажируя. — Я задал вопрос, но, так и уж быть, повторю его в последний раз, — Круспе властно продолжал, — кто только что сорвался и накричал на всех? — опять нежно шлёпнул её, но уже более сильно, отчего девушка тихо вскрикнула, сжав покрывало. — Я, — тихим и даже виноватым тоном признала Лина, за что это сразу же получила поощрение. Рихард склонился и провёл языком по её пояснице, отчего Лина слегка простонала. — Молодец, малышка, — он нежно погладил её ягодицы, — кто только что затыкал мне рот? — Круспе в очередной раз хорошенько шлёпнул, вызывая её очередной стон. — Я, — Лина уже вошла во вкус, отчего закусила губу, тяжело дыша в ожидании поощрения за данный ответ. Рихард похотливо улыбнулся и опять же медленно наклонился, проведя языком по месту удара. — Хорошо, — его дыхание участились, но нужно было продолжать, — кто из нас самый непослушный? — теперь Лина получила два звонких шлепка. Обе руки Круспе накрыли её попку, сильнее сжав, а сам он еле сдерживался, чтобы не овладеть ею здесь и сейчас. — Я! — уже покорным тоном на автомате ответила девушка. Тело задрожало в томительном ожидании награды. Рихард, конечно, же наградил её за такое порядочное поведение и плавно ввёл в неё два пальца, предварительно облизав их. Лина простонала от дикого удовольствия и закусила губу. Он стал дразнить её своими пальцами, заставляя девушку стонать ещё громче. — Ты же не будешь больше так вести себя, правда? — музыкант опять шлепнул её два раза в одно и то же место. Лина ещё тяжелее задышала, чувствовалось, как внутри всё подрагивало, отчего хотелось молить его о пощаде, только чтобы он наконец снял с неё это томительное напряжение. — Не буду, правда. Опытные пальцы стали снова ласкать Лину, заводя её ещё сильнее, хотя, куда уже сильнее? Девушка громко застонала, дав понять, что возбуждена до предела. Сердце бешено колотилось, хотелось разорвать на нём одежду и исполнить все свои самые тёмные желания, которые множились с каждым движением языка, с каждым новым поглаживанием мягких пальцев, с каждым его властным словом и шлепком. Было невыносимо приятно, даже в какой-то степени мучительно сейчас ощущать всё это после пережитого тяжёлого дня. Гитарист только усилил все свои действия, чуть не доводя её до экстаза, и Лина громко стонала, прогнувшись в пояснице, что только сильнее заводили Круспе. Но он резко прекратил свои ласкающие движения и оторвался от такого желанного тела, так не доведя её. — Я надеюсь, в следующий раз, когда ты захочешь накричать на меня, то вспомнишь, какое наказание тебя ждёт. И запомни, — положил руку на её ножки, — поощрений больше не будет. — Я запомню, — послушно произнесла девушка. Было даже страшно подумать, что Рихард будет делать дальше: отпустить или продолжить мучительно терзать её тело? Властные руки стали гладить оголённые ноги девушки, и, кажется, он выбрал второй вариант. — Но ты же понимаешь, что сейчас так легко не отделаешься, — мужчина аккуратно взял её за талию и посадил на колени. Лина игриво улыбнулась и прикрыла глаза, ощущая лёгкий трепет внизу живота. — Понимаю, — девушка стала дышать ещё глубже. Рихард раскинул свои руки и кивнул на рубашку. — Меня бы раздеть надо, — теперь в его голосе даже проскочила нотка нежности. Лина послушно кивнула и стала медленно расстегивать рубашку, пуговицу за пуговицей. Его мужественная грудь постепенно оголилась, а сам Рихард даже не собирался ответно прикасаться к её телу, и сейчас это уже действительно было сплошное мучение: не ощущать его бережных рук на своей коже. Девушка быстро справилась с рубашкой, раздев его полностью до верха. Сидя на его коленях было неудобно расстегивать ремень, поэтому, она вынужденно опустилась на колени, очутившись между его ног. Круспе довольно улыбнулся и уже теперь мягко коснулся её плеча, отчего по телу пробежал невероятный трепет, внутри всё стало взрываться. — Думаю, ты сама знаешь, что делать дальше, — это прозвучало уже как конкретный приказ, — пока я тебе это разрешают. Порадуй меня как последнего эгоиста. Девушка обо всем догадалась и продолжила орально ублажать мужчину, добиваясь своей награды в виде его властного рычания. Его тяжёлый вздох, бархатный стон, теперь всё это звучало только для неё. Руки гитариста легли на её затылок, подталкивая к более решительным действия, и она не останавливалась, плавно подводя его к безудержному оргазму. После такой воспитательной работы, которая точно принесла определённые ясности в их начинающуюся супружескую жизнь, Рихард решил выйти покурить. Он также прекрасно понимал, что необходимо извиниться перед теми, кого Лина в порыве злости облила грязью. В конце концов теперь он глава семьи, поэтому в ответе за все события последних двух дней. Музыкант надел свои брюки, и, оставив торс обнажённым, вышел в коридор. Музыкант первым делом оглядел коридор: место драки прибрали, и хотелось верить, что жертв привели в чувства, так что ничего не выдавало место конфликта. Не хватало ещё от администрации гостиницы выслушать претензии. Но как только Рихард ступил один шаг к выходу, то заметил, как дверь соседней комнаты захлопнулась, видимо, кто-то подслушивал, но его это даже не взволновало. Он с уверенностью прошёл дальше, как вдруг его окликнул Тилль из этого самого номера. — Круспе, ты что с ней сделал? — шепотом спросил вокалист, подозрительно осматривая гитариста и коридор. — В смысле? — Ты слишком уж дерзко поступил со своей женой. — Это она дерзко поступила с вами, поэтому пришлось провести воспитательную беседу, — игривая улыбка засияла на лице Рихарда. — Со стонами и ахами, — продолжил Тилль, всматриваясь в глаза товарища. — Я хотел попросить за неё прощения. — Вообще не беспокойся на этот счёт, я всё понимаю, Лина вполне справедливо вспылила, ей на сама деле пришлось многое переживать за эти дни. Да и вообще, вы успели за два месяца столько всего подготовить к свадьбе, и логично, что она хотела, чтобы всё прошло идеально, а не вот так вот, — Тилль по-дружески опустил руку на плечо гитариста, — так что передай ей наши изви… — но вокалист не закончил свою мысль, потому как из номера Круспе вышла Лина. Девушка надела только мужскую рубашку, что весьма сексуально сидела на её фигуре. Заметив мужчин, она довольно хмыкнула и направилась в противоположную сторону коридора. Каждый её шаг сопровождался весьма привлекательным задиранием рубашки с последующей демонстрацией ярко-розовых следов на коже. — Она же это специально сейчас делает? — самодовольно поинтересовался Рихард у друга. — Чтоб тебе родному приятно стало, — усмехнулся Тилль. — Я всё слышала, Круспе! — крикнула Лина из конца коридора. — Арэлин, вернись в номер и оденься нормально, — предупредил гитарист и с улыбкой взглянул на Линдеманна, — а то я ревновать сейчас начну. — Да-да, конечно, обязательно, — девушка только игриво показала ему язык и юркнула в один из номеров. — Ангел с рожками и хвостиком, — прошипел Круспе, — ладно, я пойду покурю. — Но этот ангел теперь твоя законная жена, — Тилль довольно посмотрел на друга, — и я рад за вас, честно. — Спасибо, Тилль!