На спор

Необходимость уезжать вызывала слишком явную досаду. Альфа держал лицо как мог, но всё же проницательных людей вокруг было слишком много. Досада списывалась на неудачу сватовства, а это раздражало куда больше. Нет, Этель был вполне симпатичным, милым и, чего таить, Варду понравился, но в сложившейся ситуации было очевидно - сердцем они оба не свободны. Что удивительно - к счастью. Потому сейчас, хоть и дошел до этого не радующего, а более раздражающего приема, альфа стоял напряжённый и явно ищущий повод сбежать. У него сегодня последний шанс поймать того сбежавшего от него омегу, нет, шанс не велик, по его глупости бежал он так, что пятки сверкали. Но... надежда осталась. Единственное, что удерживало тут, некоторое беспокойство. Принц, явившийся из какой-то глухомани, ожидаемо приглянулся Этелю, хотя альфа ощущал от него нечто неприятное. Он мог бы сказать, что это ревность, но после того, как они с принцем выяснили склонности своих сердец, это было бы безосновательно. Скорее это было беспокойство, как переживают за младшего брата или хорошего друга. Дружить с омегами Вард не пробовал, но возможности такой не исключал. Его уже пробовали утащить танцевать и два раза он согласился, теперь лишь вежливо улыбался и отказывался. Мысли были не тут, какие танцы. Лиийский же принц кружил омегу уже третий танец, на что хмурый альфа взирал отчего-то с неприязнью. Лишь выйдя на балкон и переведя дух, он понял в чём дело. Охранный амулет, прихваченный им из дома, сигнализировал об опасности, тревожно вспыхивая, а значит, кто-то из присутствующих применял магию весьма высокого уровня. Оставалось лишь узнать, кто и зачем? Вернувшись на прежнее место, мужчина снова остановился взглядом на танцующей паре: ворожить мог омега, о его способностях было известно всем без исключения, но и его партнёр по танцу вполне мог делать то же самое, хотя и старательно это скрывал. Он его понимал, ведь скрывал и сам, но зачем тогда так подставляться? Если уж решил ломать комедию, так делал бы это до конца. Почему именно сейчас? Тоже последний день здесь? Самое неприятное, что определить наличие чар он мог, а их структуру - нет. Да и в чем обвинять? Магия вне закона не была. Кто имел - свободно пользовался. Да, немногие, но все было без запрета. И все же что-то его смущало. А эти двое всё ворковали и ворковали. Казалось бы - вот вам причина порадоваться. Ровно это и делали его августейшие родители, но всё-таки что-то изнутри его точило. Из-за собственного непонимая причин становилось только хуже. Потому, дождавшись пока лиийский принц отойдёт от Этеля, он почти сразу же занял освободившееся место. - Я, пожалуй, украду Вас ненадолго. Вы обещали мне, помните? Всё ещё не отошедший от танцев омега кивнул и, оперевшись на чужой локоть, последовал за гостем на балкон. Прохладный ветер был приятным для разгорячённого лица, а потому Этель расплылся в довольной улыбке. - Всё-таки решили уехать завтра? - К сожалению, мои дела не будут ждать меня. Придётся поспешить. Но как и обещал, я подготовил небольшую просьбу. В этом королевстве я встретил человека, которого будь моя воля, взвалил бы на плечо и увёз с собой, но не вышло. Мне удалось рассмотреть только его внешность, а потому зарисовал как смог. У него был очень дорогой аксессуар, так что я уверен, что искать среди крестьян и торговцев нет смысла. Протянув принцу два рисунка и письмо, Вард неуверенно продолжил. - С моей стороны это немного нагло, просить Вас помочь мне с устройством моей личной жизни, но я всё-таки надеюсь на помощь. Если до этого момента Этель согласно кивал, то увидев на бумажках достаточно похожего на него человека, а после ещё и свою брошку, которую ему, к счастью, хватило ума не нацепить сегодня, настроение медленно поползло вниз. Ошибки не было. Именно вот этот вот мужчина в тот вечер спутал его мысли, и теперь он уезжает обратно. Такой серьёзный, ответственный и красивый. Не червячок, целый клубок червей точил сердечко омеги и уже изрядно обглодал его совесть. Кажется, ещё немного, и он плюнет на все приличия и заявит о том, что берёт вот этого. Но тут же вспомнилось недовольное лицо отца. Его монарший батюшка тут же выдаст ему за глупые выдумки и попытки всех провести, к нему присоединится второй родитель, и они заклюют его досмерти. Из-за этого омега держал бумажки так, словно они были пропитаны ядом, а противоядия от него не существовало. - ...я приеду к зиме, чтобы попробовать отыскать самому, но боюсь, что упущу время, пока буду дома. Поэтому снизойдите до моей наглой просьбы, - продолжал говорить альфа, и принц понял, что он прослушал изрядную долю этой самой просьбы.Впрочем, какая разница? Он прекрасно знал, что там за просьба, знал, что за человека ищет Вард, да и о нём многое знал. - Конечно... - И я надеюсь, вы простите мне мой маленький обман. Я не хотел, чтобы так вышло. Но раз уж мы с Вами друзья, я рад, что смог сказать Вам это хоть и перед самым отъездом. Услышав это Этель напрягся, окончательно осознавая, что прохлопал ушами что-то важное. Было ли это связано с той встречей? Или это касалось чего-то важного для самого альфы? "Почему я такой идиот?!" - мысленно застонал принц, понимая, что у него остаются последние минуты возможности как-то повлиять на свою судьбу, а смелости сделать то как не было так и нет. "Он ведь ещё приедет зимой, - шептала ему совесть, пытаясь отчиститься от сажи вины, - вот тогда и порадуешь его". Самоутешение это последнее, чем бы он занялся в другое время, но сейчас это было тем, за что омега ухватился, чувствуя себя трусом и почти предателем. Одна часть его твердила "скажи, скажи", другая ехидствовала "узнает и не заговорит с тобой больше, ты ведь пудрил ему мозги". И этот разрывающий его страх парализовал все мыслительные процессы. Он кивал, рефлекторно отвечал на какие-то вопросы и почти на автомате поддерживал разговор. - Я оставлю Вам небольшой неофициальный подарок, Вы вроде бы увлекаетесь магией, думаю, Вам понравится. Небольшая, словно обычная булавка, но едва украшенная тремя чёрными крохотными камушками с лёгкой руки альфы перекочевала на уголок воротника Этеля с кратким пояснением. - От всяких магических недоразумений. Можете после приколоть куда больше нравится, я просто не хочу, чтобы Вы подумали, словно я хотел распустить руки. "Да я был бы только рад, распусти ты руки!" - раздалось в омежьей голове, но за её пределы не вышло. Тут, стоя на этом балконе, он только вежливо поблагодарил, блёкло поулыбался и, когда Вард засобирался, проводил его сначала до дверей в залу, а потом взглядом до дверей из неё на другом конце. Острое желание кого-нибудь убить жгло руки. А потому, когда лиийский принц оказался поблизости, Этель испуганно шарахнулся в сторону. Кроме наряда, по которому он его узнал, это свиная морда с тремя подбородками принадлежала словно совсем другому человеку. Вжавшись спиной в косяк, принц отходил прочь почти проползая по стене. Под впечатлением от прозрения во что он мог вляпаться даже голос отказался ему повиноваться. Родители, наблюдающие за его плохо замаскированным бегством отправили за ним слуг, увещевая дитятко вернуться на праздник, но пара бутылок и стул, запущенные в приоткрытую слугами дверь привели только к двум единственным последствиям: принца оставили в покое, и он отгородился от мира дверью и, судя по звуку, кучей мебели по другую её сторону. Утро началось, как режущая по глазам после бессонной ночи кара за все его грехи. Уйдя сразу после разговора на балконе, омега мало того, что заперся в своей комнате, так ещё и забаррикадировал дверь, чтобы прочитать письмо и засмотреть до дыр оставленные ему рисунки. Остаток ночи до самого утра он прорыдал, вылив, видимо, последние мозги. Потому как способность думать с рассветом была утрачена полностью. Стоило поутру раздаться, казалось бы, привычному стуку в дверь, как лохматое существо завозилось на кровати среди сопливых платков и мятых бумажек и послало пришедших слуг так далеко, что не каждый крестьянин расшифрует озвученное направление. Через час под дверью стоял Визен, который тоже был отправлен в ознакомительную экскурсию по территории королевства. Географическое просвещение со стороны принца продолжалось до тех пор, пока поток визитёров к его порогу не иссяк. В первых сумерках Этелем овладела тоска и, вновь принимаясь за чтение письма, он вернулся к тому, с чего начал - к рыданиям. И если бы кто-то сейчас его спросил "не от неразделённой ли любви изволит он слёзы лить", омега бы посмотрел на вопрошающего как на интеллектуально калечного. Единственной причиной его слёз, была его собственная беспросветная тупость и трусость, а признавать свои ошибки, как известно. всегда тяжело.