Never

Мир вокруг начал взрываться без предупреждения. Еще секунду назад был обычный, ничем не примечательный день. Офисные служащие неслись на обед или на важные встречи. Прогуливающие школу подростки слонялись без дела, другие чинно сидели за партами, внимательно вслушиваясь в бубнеж педагогов про шедевры да Винчи и Закон всемирного тяготения. Полицейские маялись от скуки в патрулях — день выдался на удивление спокойным. И даже у бригад спасателей службы "911" не находилось никакого заделья, кроме вызволения щенка, угодившего в водосток. Секунда, и небо враз потемнело, из нежно-голубого стало угольно-черным, словно кто-то выкачал из мира весь свет и все краски. А потом этот мир взорвался огненным фейерверком. Что-то, что возвращавшийся из художественной галереи Айзек Лейхи, вначале принял за бомбы, сыпалось с неба. Пылающие мячи из жидкой серебряной плазмы. Размером от шести-семи дюймов до рогатой башки той самой статуи в тунике на острове Свободы в Нью-Йорке. Рядом вопили про атаку и террористов, про пришельцев, трансформеров, искусственный интеллект и кого-то еще. Пригибая голову, Айзек несся в метро, надеясь хотя бы там укрыться от смертоносных снарядов. Уже сунулся было вниз по ступенькам, как его ловко ухватили за шкирку, пихнули в ближайший к подземке проулок, заставленный железными ящиками и заваленный всяческой дрянью. И пикнуть не успел, как чья-то рука зарылась ласковым движением в кудряшки, взъерошила на затылке. Так в его жизни за неполные тридцать делал только один. Только он. — Джексон, — сипло, стискивая челюсть с ненавистью выдохнул Айзек и постарался отпихнуть от себя. Не вышло, потому что ведь и Уиттмор обладал особенной суперсилой волков. Пусть и не урожденных, а обращенных укусом. — Здравствуй, Кудряшка, скучал? — осклабился чертов пижон, для чего-то вместо своих отглаженных педоватых рубашек и брючек со стрелочками нацепивший толстовку, джинсы и вульгарные порядком стоптанные кроссы. Лейхи даже на секунду забыл про взрывы, расцветающие гнойные цветками повсюду, про разорванных на части людей, про кровь, текущую по тротуарам и тут же спекающуюся черной коркой, про сигналы воздушной атаки, которых не было. Не было. Блядство! — Блять, я еле успел. Лейхи, сука, да не рвись ты в метро. Через несколько часов, когда поднимется уровень океана, оно превратится в могильник. Нас тут рядом, на крыше, всего в паре кварталов ждет вертолет. Давай, ускоряйся. Пособачиться позже успеем. Айзек вырвал из стальной хватки руку, чувствуя, как горит кожа в месте, где Джексон касался... Шагнул в сторону... и едва увернулся от нового (к счастью, — совсем слабого) взрыва. Джексон дернул его к себе за запястье, едва не ломая и почти роняя эту длинноногую шпалу на землю вместе с собой. — Времени нет! — Я хочу знать, что происходит! — заупрямился Айзек и зыркнул исподлобья тем особенным взглядом, который, Джексон знал это точно, ничего хорошего не предвещал. — Мы проходим через метеоритный поток! — заорал Уиттмор, чтобы Айзек услышал его в нарастающем грохоте. — Пока нас зацепило лишь самым разряженным краем, но через несколько десятков часов планета, двигаясь по орбите, продвинется глубже. На поверхности выжить не сможет никто. — Ты сказал, под землей... — У нас есть решение. Хорошо, что в стае есть банши. Она почуяла неладное неделю назад. Стилински связался с каким-то профессором в Академии ФБР. Мы разработали план в очень сжатые сроки. И, Лейхи, я вытащу тебя, остолоп, если ты закроешь варежку и позволишь мне... — Джексон осекся. Много лет назад он просил его точно теми же словами. И годы назад Айзек доверился. Айзек позволил. Для того, чтобы через пару дней остаться одному в пустой, холодной квартире. В Лондоне он все время мерз. Даже вязанные толстые шарфы не спасали. Сейчас под вспыхнувшей золотом радужке глаз Джексон понял — Кудряшка ничего не забыл, не простил. Вот только на объяснения не было времени. — Убирайся, — процедил Лейхи сквозь зубы. — Не хочу ничего знать. Уходи. — Там Хейл, в вертолете. Вместе с дядюшкой, сестрой и Стилински. С ними Лидия, Эрика, Скотт и Лиам. Даже мерзкий койот. Мы потратили драгоценные часы, чтобы найти тебя, Айзек. Стая не может улететь без тебя. — Если я так нужен им, могли послать кого-то другого. А не того, кто перечеркнул его веру в себя и надежду на взаимные чувства, на счастье. Не того, кто втоптал его в грязь. Джекс зажмурился. — Тогда так было нужно. Я все объясню тебе, Лейхи. Позволю даже морду набить. Но сейчас ты нужен стае, ты — часть организма. И ты нужен... — Не говори, что тебе, иначе я за себя не ручаюсь. Сжимая кулак, он чувствовал, как прорастающие когти режут слабую человеческую плоть. Боли не было. Боль — она в прошлом. Джексон опустил глаза. Бессильно кусая кровоточащие губы, отчаянно пытался придумать следующий аргумент. Как вдруг Айзек вскрикнул и начал заваливаться вперед, схватившись за шею. Джексон уловил слабый аромат — аконит, и едва успел подхватить. — Ваши разборки подождут до лучших времен. У нас остался максимум час, чтобы домчать к побережью до точки, где намечено погружение. Держи любовничка крепче. Как ты понимаешь, он теперь — исчезающий вид, — выдала, ехидно скалясь, фигура в похожей толстовке с капюшоном, натянутом на половину лица. — Когда-нибудь я разобью тебе всю рожу, Рейкен, — прошипел Уиттмор, закидывая Айзека на плечо. Вокруг них все еще громыхало. — Брось, детка, ты меня любишь. Я ведь, блять, твой лучший друг! — проорал Тео, уже устремляясь вдоль узкого переулка к пожарной лестнице, ведущей на крышу и объясняя быстро, кидая фразы через плечо. — Мы перебазировались сюда, так явно будет быстрей. А то престарелый волчара уж больно нервничает, всю кабину заплевал ядом и засыпал песком. Считает, что не обязан пускать нас в субмарину. Частная собственность и все дела. — Слушай, я начинаю понимать, что вы со Стилински друг в друге нашли. У вас затянувшийся конкурс — кто первым другого заболтает до смерти, — хохотнул Джексон. — Иди нахуй, Уиттмор! — оскалился Тео и, наконец-то, благословение небу, заткнулся. Взбираясь по склизким ржавым ступеням наверх, поддерживая за задницу Лейхи, болтающегося у него на плече, и одновременно пытаясь не навернуться, Джексон расслышал грохот лопастей вертолета, садящегося на крышу. Питер Хейл — охеренный пилот, если умудряется держать машину в воздухе, пока с неба сыплются камни и тут же взрываются, врезаясь в их атмосферу и в землю. Любой из них мог бы превратить их вертолет в пыль. Верней, в факел. "Все получится, Айзек", — прошептал он и начал взбираться быстрее. Надо как можно скорее доставить Кудряшку в безопасное место, а потом... А потом все исправить.