Американская роза

Zedd — Beautiful Now ft. Jon Bellion

Это любовь, думает Луи, проснувшись. Гарри прижимается к нему, мирно посапывая, пока его грудь движется в ритме дыхания, Луи обнимает его со спины, думая, что да, это любовь. Нет ничего, о чем бы он жалел, касающееся прошлой ночи, ни единого события, которое он хотел бы изменить. Все его трудности, все его страхи и сражения стоят того, чтобы просыпаться и видеть эту сторону Гарри; его, пытающегося быть настолько маленьким, как только позволяет ему долговязое тело, лениво держась за одну из рук Луи. Гарри не думает, что он никчёмный. Боже, Луи никогда не чувствует, что он никчёмный, когда он рядом со своим мальчиком, он никогда не чувствует, будто его осуждают. Он просто является самим собой, он ведет себя свободно, и это любовь. Любовь — это то, как Гарри не прекращает оставлять поцелуи по всему лицу Луи, когда просыпается, благодаря его за ночь, которую они провели вместе, за доверие, которое Луи в него вложил. И если студия пахнет сексом и ими двумя, когда они уходят, что ж, это тоже любовь. Любовь — это когда Гарри останавливается у Старбакса и делает заказ, даже не спрашивая у Луи, чего он хочет, потому что он знает заранее. Любовь — это Луи, хихикающий над Гарри с усами из пены и убирающий ее поцелуями. Любовь… Вы знаете, что любовь влияет на нас, верно? Луи замечает это, он знает, что любовь поглотила его, когда смеётся над глупейшей шуткой Гарри и когда Гарри берёт его за руку на публике, и ему просто всё равно, несмотря на «голос» Троя. Луи знает, что это любовь, когда Гарри ведёт машину со взглядом, прикованным к дороге, и сжимает руку Луи, напевая какую-то мелодию себе под нос. Этому даже не нужно надлежащее объяснение, потому что он смотрит на него и просто думает: да, это любовь. Луи делает вид, что его ноги не дрожат, будто сделаны из желе, когда он и Гарри приезжают домой. Он правда не чувствует своё тело, единственное, что он способен ощущать, — это его сердце, стучащее в груди с силой торнадо. Дом Томлинсонов погружен в субботнее спокойствие, тишину и умиротворенность, окна открыты настежь, и характерный запах свежевыпеченной домашней еды окутывает его окрестности. Это тоже любовь, и Луи с нетерпением ждёт того времени, когда сможет окутаться в запах готовки Гарри и звуки их будущих детей. Луи смотрит уголком глаза на Гарри, который прижат к нему сбоку, молча наблюдая за ним. Он ждёт его, идя за ним нога в ногу, уважая его молчание, его личное время. (Это любовь. То, как они это просто знают, когда смотрят друг на друга.) Ласки, поцелуи и мягкие стоны, которые они не пытались сдерживать, всё ещё задерживаются в его голове, давая ему силы. Он хочет этого до конца своей жизни, и это любовь. Он оборачивается лицом к своему мальчику. Гарри смотрит на него, как верующий на ангела; как будто Луи был своего рода чудом, которым ему посчастливилось завладеть. — Ты боишься, Лу? — спрашивает Гарри, наклоняясь вперёд, чтобы быстро поцеловать его в губы. Луи закрывает глаза, выдыхая ему в рот, теряясь в мягком прикосновении губ Гарри. — Да, — кивает он, сглатывая комок в горле. — Очень. Гарри улыбается ему с улыбкой, полной любви, той, которую Луи думал, что никогда не сможет открыто называть своей. Он тянется к его ладоням, желая почувствовать своего мальчика, потому что, как бы глупо это ни звучало, это придаёт ему сил. — Мой парень, — шепчет Гарри, обхватывая лицо Луи своими ладонями, упираясь своей макушкой в его. Луи смеётся, он знает, как сильно Гарри наслаждается возможностью называть его своим парнем. В один прекрасный день, думает Луи, он сможет называть его своим мужем. И если эти мысли — не любовь, что ж, тогда он не имеет понятия, что значит любовь. — Ты такой храбрый, Лу. Настоящий борец, никогда не бываешь слабым. — Я вполне уверен, что был до чертиков слабым прошлой ночью, Гарольд, — дразнит Луи, закатывая глаза. — И я за это обвиняю тебя. — Я с гордостью принимаю обвинения, — хихикает Гарри, самодовольно улыбаясь и целуя его. — Знаешь, я не могу в это поверить, — произносит Луи, поправляя непослушные кудри Гарри, свисающие на лоб. Трудно осознать, где они сейчас находятся, думает Луи. — Быть здесь… С тобой. Я… я не знаю. Я, черт возьми, до сих пор в шкафу, не так ли? — Я люблю тебя, — прерывает его Гарри, спасая от моральных терзаний. — И я тебя, котёнок. Луи чертовски дрожит сейчас. Он знает, насколько близок к своему дому, в нескольких шагах от избавления от всей своей лжи. И, знаете, это непросто, ведь он построил жизнь вокруг этой лжи; жизнь, которую он ненавидел, но такую, что делала его идеальным мужчиной в представлении Троя. — Ты будешь там со мной? — спрашивает Луи смущённым голосом. Ответ Гарри — это любовь. — Всегда. Они еще немного целуются, стоя перед входом. Гарри оборачивает руки вокруг талии Луи, немного приподнимая его с земли в порыве азарта. Луи смеётся в поцелуй, обнимая своего парня и прижимая своё тело до невозможности близко к его. Он чувствует себя таким полноценным, когда проводит время с Гарри. Нет ничего больше, ничего, что ему было бы нужно, кроме своего мальчика. Он даёт ему свободу быть тем, кто он есть, не осуждая, лишь отдавая свою любовь. И если голос Троя пытается разрушить его мысли, ему, на самом деле, плевать, потому что касание руки Гарри к его помогает, заверяя, что все в порядке; потому что до тех пор, пока эти зелёные глаза смотрят на него с преданностью и любовью, Луи знает, что ему есть, за что бороться. Проблема возникает, когда он должен встретиться лицом к лицу с кем-то другим. Он знает, что Гарри никогда не осудит его, он доверяет ему свою жизнь, но всё совсем по-другому с остальным миром. Он не может доверять даже собственному отцу, который разрушил его мечты, его надежды, его всё. — О чём ты думаешь? Мягкий голос Гарри соответствует спокойной атмосфере утра. Где-то кричат и смеются маленькие дети, щебечут птицы. Воздух холодный, и солнце светит слабо, но Луи действительно это не волнует. — Ни о чем конкретном, — отвечает Луи тихим голосом, боясь разрушить нежный момент. — Просто о тебе. О нас. Гарри улыбается, и Луи думает о том, что придумал ему лучшее прозвище, потому что он на самом деле нежный котёнок, весь такой милый и приятный. Он целует его сначала в одну щеку, а затем в другую. — Мне нравятся эти мысли, — мурлычет Гарри, и улыбка на его лице заставляет Луи покраснеть. — Я знаю, к чему ты ведешь, Стайлс. — Хм, — шаловливо хмыкает Гарри, наклоняясь к нему, чтобы прошептать на ухо. — Твои мысли включают тебя и меня в постели? — Гарри! — восклицает Луи, слегка отталкивая его от себя. Его самодовольное выражение трудно стереть с лица, и Луи, возможно, очень это нравится. — Я стою рядом со своим домом на грани слёз, вот-вот собираясь совершить каминг аут, а ты думаешь о сексе? — Я ещё думаю об объятиях, — добавляет Гарри, пожимая плечами. — И о поцелуях. И о тебе. — Дурачок, — Луи закатывает глаза, фыркая. Он так сильно любит этого мальчика. Сколько раз он уже об этом думал? Ни одной цифры не будет достаточно. — Мы можем зайти внутрь? Думаю, я готов, — шепчет Луи, глядя на свои ноги. — Я готов, — подчеркивает он. — Да, можем, — кивает Гарри, немного отстраняясь от него, когда они направляются к двери. Луи чувствует громкие удары своего сердца. Он, возможно, никогда так не нервничал, как сейчас, и теперь ему негде спрятаться и некуда сбежать, потому что у него больше нет причин этого делать; но это не значит, что он не напуган. Он напуган до чертиков, но любовь — это также страх. Он проглатывает слезы, которые пытаются одержать над ним победу, нервно прокашливаясь. Путь к двери проходит мучительно медленно, хотя Луи кажется, что он никогда раньше так быстро не ходил. Такое чувство, будто они никогда не дойдут до двери, но затем Луи утопает в осознании того, что Гарри в неё стучится. Он наклоняется к Луи и шепчет: — Я люблю тебя. Это любовь, думает Луи. Гарри — это любовь, и всё, что они сделали друг для друга, битвы, в которых они борются; вместе. Нежный поцелуй, который он оставляет в верхней части его шеи не остается незамеченным для Луи. Он благодарно улыбается человеку, ставшему всей его жизнью. Они не замечают, когда Физзи кидает быстрый взгляд в окно, чтобы увидеть, кто стучится. — Мам! — кричит Физзи. — Мам, это Луи! Гарри ободряюще сжимает руку Луи и не собирается ее отпускать. Луи рад. — Луи? Луи здесь? Лотти. Луи последний раз смотрит на Гарри, прежде чем слышит звук открывающейся двери. Мир вокруг него останавливается на момент. Его прошлое, его настоящее и его будущее возвышаются перед глазами, словно бесконечная гора, забраться на которую, как он думает, не в его силах. Он дрожит, но Гарри держит его за руку, и гора внезапно не кажется такой уж внушительной. И пока мир начинает вращаться снова, Луи осознает, насколько прекрасно солнце и насколько всё теплое вокруг его дома. Когда он сталкивается лицом к лицу со своей мамой, ему не страшно. Он не стыдится быть здесь, держась за руку с мужчиной. Он больше не боится Троя. Он готов бороться. Последняя мысль, возникающая в его голове, прежде чем он входит в свой дом: да, это любовь.