На следующее утро перед завтраком Дин спросил, не хочет ли она с ним встречаться. Девочка, замявшись, сказала, что подумает, и покрасневшая вбежала в Большой зал, где по привычке взглянула на Малфоя, который сидел рядом с Паркинсон. Они над чем-то смеялись. Потом начались экзамены, и времени на чувства просто не осталось. Все только и делали, что учились, поэтому свой ответ она могла отсрочить еще на неделю. От того днем учеба, а ночью раздумья над тем, стоит ли соглашаться на предложение гриффиндорца. Ей казалось, что он подходил ей больше, чем Майкл, но все таки он был не ровней Драко. Определенно нет. Джинни очень сомневалась в том, что сможет по-настоящему полюбить его, хотя так хотелось.
И в последний день сдачи нормативов она нервничала все больше: боялась, что уже вечером Дин потребует ответа, который она не готова была давать. Когда сдала заклинания, стало еще страшнее, и вышла девочка из кабинета жутко обеспокоенной, ведь экзаменов для сдачи больше не осталось, а вечером в Общей гостиной должен был пройти пир. Наверняка, именно тогда Дин и подойдет.
Она шла по коридорам вместе с Полумной, которая говорила про непонятных нарглов и не обращала внимания на то, что Джинни не слушает, хотя на одном из поворотов девочка все же примолкла, начав рассматривать портреты. Они шли по первому этажу.
- Слышишь? - вдруг спросила Лавгуд. - Это голос Гарри?
Джинни остановилась, не сразу поняв смысл слов Полумны, но скоро различила крики парня: «Я должен притвориться, что ничего не знаю?!», исходящие из-за двери ближайшего кабинета. Она с интересом подошла к ней и прислушалась — Гарри снова начал кричать, и тогда девочка неуверенно толкнула дверь:
- Привет... Вы чего разорались?
Внутри была еще Гермиона и Рон. Кто бы сомневался!
Они почти не придали значения вновь прибывшим и яростно продолжили обсуждать нечто непонятное и связанное с Сириусом. Кажется, ему угрожала опасность, и Гарри спешил прямо сейчас отправиться ему на подмогу, но вот Гермиона предложила вначале хотя бы проверить его догадку, что парень решил выполнять мгновенно. Девушка замялась, но все же, не хотя, кивнула. Сказала, чтобы он шел за плащом, и потом подходил к коридору рядом с кабинетом Амбридж. Парень послушался и вышел первым, а затем и четверо ребят пошли в нужном направлении, пока по пути Гермиона объясняла девочкам, что на последнем экзамене Гарри было видение о том, что Сириуса пытает Волан-де-Морт, чтобы тот принес ему оружие. Она так же с сильным беспокойством сказала, что все это может быть ловушкой, но Гарри... Потом они обсудили, что если кто-то будет приближаться к кабинету, пока она с парнем будут там, Джинни с Полумной начнут петь песенку «Рональд Уизли — наш король!». В этот момент к ним приблизился запыхавшийся Гарри.
- Готовы? - спросил он их.
- Да, - шепнула Гермиона. - Рон, иди отвлекать Амбридж... Джинни, Полумна, начинайте освобождать коридор... Мы с Гарри пока спрячемся под плащом.
Девочка встала в одном конце, а рядом пристроилась Лавгуд. Почти сразу к ним подошли какие-то старшекурсники, но она быстро их спровадила. Так произошло несколько раз, пока люди почти перестали появляться в этой части школы — новости быстро распространялись.
Через пару минут Джинни просто прислонилась к стене и прикрыла глаза. А в другой момент послышались быстрые шаги. Не успела она понять, что происходит, как кто-то сильно ударил ее по щеке, а во рту оказался кляп. Ее руки завели за спину, и не успела она ничего понять, как услышала мерзкий голос, дышащий в ухо:
- Попались. - Пэнси.
Девочка осмотрелась и увидела, что ту же самую операцию, что произвели с ней, произвели и с Полумной, только вот ее насильником стал Гойл. В отдалении в таком же положении стоял Рон, а позади него Уоррингтон. Она ощутила страх. Что их поймали, что дальше будет очень плохо, а руки сзади болели, губам было неудобно. Даже не сглотнуть слюну.
Но тут послышались шаркающие шаги, и из-за поворота вышел Невилл. Только он один мог пропустить новость о том, что проход в этом коридоре закрыт. Стоило ему посмотреть ей в глаза, увидеть всю ситуацию в целом, он нахмурился и потянулся за палочкой.
- Паркинсон, отпусти ее, - решительно произнес парень. - И что здесь вообще происходит?
Раздался глухой удар — сзади к нему подкрался Крэбб и с силой стукнул по голове, после чего ухватился рукой за его шею и заставил опуститься ниже, сжимая горло. Невилл начал задыхаться, а девочка замычала, чуть дернулась желая помочь ему.
- Стой на месте, предательница крови, - шикнула на нее слизеринка. - В кабинет Амбридж их.
Долгопупс бросил на нее виноватый взгляд, который Джинни не могла вынести. Она отвернулась и сильнее сжала зубами кляп. У ткани был противный привкус хлорки. И эти мысли быстро испарились, когда их втащили внутрь кабинета. Там Гарри почти лежал рядом с письменным столом, потирая голову, Милисента, однокурсница Пэнси, прижимала Гермиону к стене, а у окна, прислонившись к подоконнику находился Драко, подбрасывая в руке волшебные палочки. Почти сразу она поняла, что это палочки Гарри и Гермионы. Стоило ей оказаться внутри, Малфой бросил на нее оценивающий взгляд и будто бы цокнул языком, поворачивая голову в сторону Амбридж.
- Всех взяли, - доложил Уоррингтон. - Мы привели еще и его, - он указал на Невилла, - потому что пытался помешать схватить ее, - указал он уже на Джинни.
Женщина с наигранным интересом посмотрела на девочку, которая ответила ей упрямо сверкающими глазами.
- Отлично, - проговорила Амбридж, - похоже, скоро Хогвартс избавится от всех Уизли.
Малфой громко рассмеялся, от чего она ощутила обиду. Не смогла посмотреть на него снова и опустила голову ниже, прикрывая лицо волосами. Послышался шорох — Кембридж села в свое кресло. Она попыталась выяснить, с кем Гарри хотел поговорить. У нее это не получалось, чтобы она не делала. Джинни видела, как женщина выходит из себя и вздрогнула, когда поняла, что та собралась использовать непростительное на Гарри, а потом Гермиона со своим притворством... сказала, что они хотели связаться с Дамблдором и что "оружие" готово.
- Покажи мне его, - едва сдерживая себе, приказала Амбридж.
- Но... я не буду показывать его им, - завизжала она, указывая пальцем на слизеринцев. Малфой даже побагровел.
- Условия еще смеешь ставить?!
- И ладно, - разревелась староста. - Ладно... пускай они его увидят и против вас используют! И все пусть увидят! Пусть каждый знает... знает, как им пользоваться!
С этими словами Амбридж быстро оглянулась и посмотрела на Инспекционную дружину, которая невольно выстроилась по струнке смирно. Хотя Малфой все же не успел скрыть хищную улыбку, от которой даже у Джинни холодок пробежал по позвоночнику. Она начинала видеть в нем того, кем он являлся...
После Гарри, Гермиона и Амбридж вышли из кабинета. А они остались внутри. Было тихо, и слышалось лишь тяжелое дыхание пленников.
Джинни искоса взглянула на Драко, который с чуть надувшимися губами смотрел в окно, скрестив руки. В его глазах читалось раздражение. А она... в такой ситуации не могла смотреть на него как на того, кто нравится. Точнее могла, но что-то начало меняться. Она увидела его в другом свете, хотя и раньше в таком видела, но сейчас было как-то по-другому. Мелькнула слабая вера в то, что чувства начинают угасать, пелена перед глазами рассеивается.
Девочка мотнула головой — сейчас не время об этом думать. Повела подбородком назад и искоса взглянула на Паркинсон, которая откровенно скучала и смотрела на своего парня.
- Никогда не понимал, отчего гриффиндорцы такие глупые, - отвернулся от окна Малфой. - Пояснишь мне, Уизли, - обратился он к Рону, - отчего вы все настолько тупы, что решили пробраться сюда, заранее зная, что провалитесь? - Он был раздражен из-за Амбридж. Теперь его авторитет не так много значил. - Ах, ты же не можешь. Забыл, - усмехнулся парень, снова поворачиваясь к окну под смешки своих однокурсников. Послышалось злобное мычание Рона. - А, так вы даже не подумали, что попасться можете? Думали, что все так легко и просто? Что и ожидалось от таких, как вы, - выделил он последнее слово. Бросил взгляд на Джинни.
Она отвернулась от него и снова попыталась вывернуться из оков Паркинсон. Ничего не вышло, и она с отчаяньем посмотрела на брата, который отчего-то уставился в окно. Она проследила за направлением его глаз и заметила, как к запретному лесу спешат одинокие фигурки Амбридж, Гарри и Гермионы.
Брат и сестра переглянулись.
Сейчас.
Рон больно ударил Уоррингтона по колену ногой и избавился от его рук, мгновенно выхватывая палочку и насылая на того сногсшибатель. В первые пару секунд никто ничего не понял, и в эти секунды Джинни толкнула Пэнси локтями назад, слегка отходя от нее, правда та успела цапнуть ее ногтями по щеке, а после в слизеринку полетел еще один сногсшибатель. Со стен посыпались фарфоровые тарелки. Звон. Грохот.
Девочка боковым зрением заметила, что Рон, Полумна и Невилл пытаются расправиться с Крэббом, Гойлом и Милисентой, и тут же осознала, что ей достался Малфой. И у него палочки Гарри и Гермионы. Тот понял это быстрее. В первые мгновения. Когда она даже еще не повернулась в его сторону. Глаза в глаза, и она бросилась к нему, валя с ног и приставляя палочку к горлу. Сама же сглотнула, слыша за спиной звуки борьбы и ощущая под собой тело пятикурсника. Она пыталась опираться на пол, а Малфой даже не сопротивлялся. Смотрел на нее насмешливыми серыми глазами.
- Где палочки Гарри и Гермионы? - сглотнула Джинни.
- Думаешь, я отдам их тебе? - издевался он. - Чтобы ты побежала за теми идиотами? Чтобы навредила Амбридж?
- Она тебе самому не нравится.
- Пытаешься договориться?
- Да.
Поджала губы и упрямо уставилась на него. Не хотела выворачивать его карманы. Он это понимал.
Он чуть оттолкнул ее, прикасаясь к ее талии, от чего сердце пропустило удар, а после достал из внутреннего кармана палочку. Она почти сразу сообразила, что это его палочка, но было уже поздно. Малфой произнес заклинание, и кабинет начал стремительно заполняться густым туманом, из-за которого ничего не было видно. Послышались вскрики.
- А ты меняешься, Уизли, - протянул он, суя ей в руки две волшебные палочки. - И Амбридж мне правда не нравится. Если бы не привилегии... И... просто на всякий случай... потому что меня смущают твои изменения... - тянул он слова.
- Что? - не поняла девочка, сжимая палочки.
В следующий момент его руки оказались на ее затылке и притянули вперед. Его губы прижались к ее, и она опустила ладони на чужие плечи в слабой попытке оттолкнуться. Внизу живота завязывался узелок, и она ответила, прижимаясь все плотнее, приоткрывая рот, двигаясь ближе, вкушая каждый глоток его поцелуя, пока он не остановился.
- Теперь я спокоен, - хитро улыбнулся он.
Джинни начала стремительно покрываться краской, быстро поднялась на ноги и в страхе посмотрела на него, осознавая, что только что сделала. Секунда. Две. Взмахнула палочкой и произнесла заклинание, насылая на парня летучемышиный сглаз. Черные мыши мгновенно облепили его со всех сторон, а девочка скрылась в тумане, который начинал рассеиваться. Обнаружила на полу слизеринцев, будто бы случайно наступила Паркинсон на волосы и увидела Рона, Полумну и Невилла. У брата сильно кровоточила губа, Лавгуд не особо пострадала, а вот у Долгопупса на лбу начинала проявляться большая багровая шишка.
- Ух ты! - воскликнул Рон, смотря, как за ее спиной Малфой пытается избавиться от летучих мышей.
- Пошли отсюда, - буркнула она и выскочила из кабинета.
Позже она пожалела о том, что вышла из здания школы. Потому что этот день должен запомниться ей навсегда, ведь в этот день что-то в ней изменилось. Что-то неуловимое, но значимое.
***
Очнулась она уже в Хогвартсе. В Больничном крыле. Первым, что вспомнила, был красный луч света, направленный ей в лицо, а потом ей рассказали, что произошло после того, как она отключилась. Новости повергли ее в ужас, отчаянье...
Сириус погиб. Погиб.
Она знала его не очень долго, но... Она провела все лето в его доме, праздновала с ним Рождество, он был крестным Гарри. Она знала его лучше, чем Седрика Диггори, и она участвовала в той битве, в которой он погиб. Была там. Была без сознания. Не успела девочка понять, что происходит, а солоноватые капли уже катились по щекам. Это был нервный срыв. За все то, что произошло в тот день. Из-за того, что чуть не погибла сама и погиб кто-то другой. Именно тогда в ее мировоззрении что-то поменялось. Пришло осознание того, что можно умереть в один момент. Пришло осознание того, кто есть Драко и его отец.
Она должна избавиться от этого чувства! Как можно быстрее, чтобы не испытывать чувств к человеку, частично причастному к смерти Сириуса. Никак не быть с ним связанной. Так нельзя! Но сейчас... она все еще его любила.
Слезы не подсохли, но нога была вылечена мадам Помфри, так что она соскочила с кровати и бросилась бежать. Так быстро, как только была способна. Нужно найти Дина. Срочно.
Джинни неслась по коридором, не видя людей в них, как остановилась, будучи еще на первом этаже. За окном был виден деревянный мостик на озере. На нем стоял человек. И она его узнала. Со спины. Сгорбленного и поникшего, но все равно гордого и высокомерного.
Его отец был в Азкабане, и жалость мелькнула у нее внутри. Она подавила свой порыв, но кое-чего изменить было нельзя. Есть кое-что, что она должна сказать, прежде чем даст свое согласие Дину. Просто должна.
Не успела заметить, как оказалась за пределами замка и спешила к нему. Ветер обдувал лицо, трепетали волосы. Она добралась до него так быстро, как только смогла, и теперь быстро дышала, ощущая пустоту внутри. Из-за всего.
Он обернулся и смерил ее взглядом. Жалел, что позволил забрать у него палочки Гарри и Гермионы, жалел, что был почти добр по отношению к ней. Добрее, чем к другим гриффиндорцам, чем к другим Уизли, возможно, даже добрее, чем ко многим слизеринцам, а теперь его отец в Азкабане. Не то, чтобы палочки у него не забрали бы, но все равно... он сам пошел на уступки.
- Чего тебе? Пришла пожалеть? Или наоборот позлорадствовать? - скривился он.
- Нет. Мне нужно сказать тебе...
Так долго бежала, а теперь все слова улетучились из головы. Пустота.
- Сказать что? Давай быстрее, Уизли!
- Что-то очень важное... Если не скажу, не смогу начать встречаться с Дином, - хрипло пояснила она.
- О, так значит, твой новый ухажер — Томас? С каждым разом твой выбор становиться все лучше и лучше, - поморщился Драко. - Мне даже обидно, что ты пытаешься забыть меня с помощью таких вот парней. Никого лучше нет что ли? - раздражался он совсем не из-за ее выбора. Она смерила его злым взглядом, хотя была рада, что можно оттянуть свои слова. - Говори уже, что там сказать хочешь. Мне сейчас не до тебя.
Джинни решила, что должна стать более уверенной в себе, более общительной. Более другой. Должна поменять себя, чтобы обрести счастье и поэтому... нужно сделать первый шаг. Самый начальный. С него должно все начаться.
- Ты мне не просто нравишься... - хотела прибавить его имя, не фамилию, но не смогла. Он изогнул бровь. - Я... я тебя люблю! - на одном дыхании выпалила девочка. - И не могу избавиться от этого чувства. Знаю, что тебе плевать, что тебе не до этого, но мне просто нужно было сказать это, потому что... я хочу, чтобы ты знал, что мои чувства к тебе — это не мелочь, не просто симпатия.
Она замерла, быстро задышала и почти бросилась бежать прочь.
- Тогда почему встречалась с Корнером, начинаешь встречаться с Томасом?
- Потому что ты не тот человек, в которого я хочу быть влюблена. - Вранье. - Ты ужасный человек, твой отец... Пожиратель смерти, ты на другой стороне, и ты сам другой... И... ты никогда не ответишь мне взаимностью... будешь только издеваться, поэтому я хочу полюбить Дина. Он намного лучше тебя.
- С чего ты взяла, что я не отвечу тебе взаимностью?
- Что? - тихо спросил она, внутренне вздрогнув. Холодок прошелся по позвоночнику.
- Что-то мне подсказывает, что это более существенная причина, чем то, кем является мой отец.
- И что?
- А что, если я не хочу, чтобы ты переставала меня любить? - засовывая руки в карманы брюк, спросил он. Губы тронула натянутая улыбка.
- С чего бы?
- Это тебя не касается.
- Тогда мне плевать на то, что ты там не хочешь. Мне так нужно. Я так хочу! - воскликнула она, отворачиваясь окончательно. - Не желаю любить кого-то вроде тебя.
- Врешь ведь самой себе.
- Нисколько. - Шагает прямо.
- Врешь.
***
Хоть и не показал, его ошарашили ее слова, внезапное появление, некоторая сумбурность. Будто даже не собиралась подходить, будто этот разговор велся уже давно.
Он не мог понять, что ощутил, услышав ее признание. С одной стороны раздражение, а с другой стыдливую теплоту. В любом случае, он не отнесся к этому с равнодушием и сам не знал почему. Был уверен, что не влюблен в нее, что она ему даже не нравится в этом плане, но все равно было неприятно от того, как настойчиво она хочет разлюбить его, как сильно пытается возненавидеть. Кем его считает.
Наверное, дело в том, что он поверил ее словам. Что понял, насколько искренни ее чувства.
В последние время он терял это. Какую-то теплоту, естественность. Понял, что скоро его будет волновать только его собственная жизнь. Уже сейчас так. Когда встретился лицом к лицу с Волан-де-Мортом. Один раз. В начале того лета. Их привели на встречу, и этим все закончилось, а на деле лишь началось. И он понимал, что теряет искренность в себе, вокруг, что-то уходило. Становилось холодно, противно, мерзко находиться наедине с собой. Хотелось чего-то. Какого-то взрыва. Показать, чего он стоит. Показать себя, ведь для Волан-де-Морта он всего лишь пешкой, но для нее... для нее он был особенным.
Поэтому не хотелось, чтобы она переставала любить. Нельзя было ей этого позволить, но она так упорствует, так старается, меняется. Что-то не так, и его это злило, поэтому решил выместить раздражение на Поттере. Отомстить хотя бы за отца.
В итоге в поезде подкараулил его вместе с Крэббом и Гойлом у туалета, что закончилось тем, что на них наложили кучу заклинаний, от которых тело покрылось гадкой слизью. Еще большая ярость вспыхнула в нем. На всех. Даже на нее.
