Правильный выбор

Iʼm ok, just go away Into distance let me fade. Iʼm ok, just go away, Iʼm ok, but please donʼt stray too far. «Invisible Kid» Metallica

Эд ворочается в своей постели, не в силах заснуть. Усталость его рубит, но мышцы напряжены, а стоит закрыть глаза, как в голове начинают роиться мысли одна хуже другой. Он в очередной раз поворачивается бока на бок, вздыхает, трет лицо. А потом тихонько поднимается и уходит из комнаты. В доме стоит тишина, только из незакрытого окна на кухне слышится плеск волн и шум леса. Вокруг иссиня-черная темнота с тусклыми белыми и оранжевыми полосами света от бледной луны и уличных фонарей. Остатки сна еще дают о себе знать — сознание вялое, кожа покрывается мурашками, а к горлу подкатывает комок. Именно в тот момент, когда страх уже постепенно сжимает нутро ледяными пальцами, Эд понимает, что нужно сделать. Уехать. Прямо сейчас. Не в другой штат, так хотя бы из этого дома. Убраться отсюда подальше. Но чтобы все прошло удачно, нужно сделать еще кое-что важное. Не надо, Эд. Может, вернешься в кровать и попытаешься уснуть? Эд игнорирует слабый трусливый голосок и поднимается по лестнице, ступая как можно тише. Без света дом кажется совершенно чужим, шумным и даже враждебным: скрипит паркетом, тихо-тихо стонет старыми трубами и вентиляцией, а с чердака доносится настораживающее шебуршание. Громче всего только сердце колотится о ребра, приглушая все остальные звуки. На втором этаже глухой черный коридор с двумя дверьми по правую и левую сторону; обе приоткрыты, и Эд наобум заглядывает сначала за ту, что справа, и выбор оказывается верным. Во рту пересыхает, стоит увидеть мирно спящего на спине Дэна. По гладко выбритой щеке и шее скользит узкая бледная линия лунного света. Эд видит, как мерно поднимается и опускается грудь, как безмятежно расслабленное лицо. Эд аккуратно заходит в комнату, закрывает за собой дверь — до щелчка, который раздается пушечным выстрелом. Сердце чуть не выпрыгивает из горла. Эд во все глаза смотрит на Дэна, но тот не подскакивает на кровати, наоборот — он даже не морщится и продолжает спать. Нужно сделать это быстро. Черт-черт-черт!.. Эд, не надо. Ладонь, сжимающая рукоятку столового ножа, настолько мокрая от пота, что скоро скользкой станет и кожа печатки. Лучше всего нанести удар в шею, есть вероятность задеть сонную артерию. Это убийство, Эд. Самое настоящее. Тебя поймают. Посадят пожизненно! Или засунут в психушку! Эд приближается к кровати медленно, держа нож за спиной. Ему кажется, что его дыхание чертовски громкое, и что в любой момент Дэн откроет глаза и увидит его, Эда, — одурелого и с диким перепуганным взглядом — и догадается обо всем за секунду. Остановившись рядом с кроватью, Эд крепко сжимает нож обеими руками. Внутри все скручивает, колени едва не подгибаются, а запястья резко немеют. Не получается даже сглотнуть отсутствующую слюну — тело словно коротит. Ресницы Дэна чуть подрагивают, жилка на шее размеренно бьется — колеблет бледную полосу света. Он совершенно не чувствует, что что-то происходит. Что сейчас с ним случится нечто опасное. Смертельно опасное. Эд аккуратно замахивается, пристраивая острие ножа в паре сантиметров от шеи. Ему хочется уйти отсюда. Убежать. Скрыться. Но он не может пошевелиться. Пальцы белеют от напряжения, лезвие дрожит, едва не задевая тонкую кожу. Уходи, Эд. Нельзя. Эд замахивается, зажмуривается и резко опускает нож. Раздается короткий свист воздуха и глухой звук вспарываемой плоти. Через секунду его ладони накрывают чужие — теплые. Эд испуганно распахивает глаза и задыхается от увиденного: вместо Дэна на кровати лежит Джоуи, а он, Эд, все еще в их общей комнате на первом этаже. Белая простыня залита черной в лунном свете кровью, а лезвие скрывается в его животе по самую рукоятку. Джоуи сжимает его руки — так крепко, что Эд не может в панике освободить их и попытаться что-то сделать, смотрит прямо в глаза, и в них — понимание. — Все правильно, Эд? Губы покрываются черным, черное стекает по подбородку и щекам на подушку, впитываясь в ткань, растекаясь, заполняя. — Нет… — едва слышно проговаривает Эд. Язык едва шевелится, но он повторяет снова, будто это поможет: — Нет… Нет. Нет-нет-нет! Горло стискивает ледяная рука, Эд распахивает глаза, хрипло вдыхает и едва не начинает орать, забившись в угол между стеной и кроватью. — Нет, пожалуйста!.. — продолжает умолять сипло, сдавленно, оглядывает комнату с ужасом и обнимает себя руками. Он понимает, что находится в домике на озере только через долгую минуту, сердце продолжает колотиться, а руки не перестают дрожать. Эд смотрит на соседнюю кровать — Джоуи спит. Живой. Невредимый. — Сон… — говорит сам себе одними губами. — Это просто сон. Все хорошо. И только после этого у него получается более-менее успокоиться. Хочется забраться под теплый бок, лечь рядом и обнять, зарывшись в одеяло с головой, и чтобы не было больше страшных снов и окутывающих его проблем, только уют и безопасность — как в детстве в родительской кровати. В груди щемит до боли, но Эд не позволяет чувству оформиться. Поднимается с кровати, наспех заправляет ее и, скинув свои вещи в рюкзак, выходит из комнаты. Переодевается на кухне, ночной холодный воздух бодрит и позволяет мыслить чуточку рациональнее, чем во сне. Разбуди Дэна и предложи ему отвезти тебя до метро. Он согласится. Ты не можешь быть в этом уверен. Не попробуешь — не узнаешь, Эд. Так ты сможешь обезопасить Джоуи, если тому вдруг захочется пооткровенничать со своим другом детства. А что насчет самого Джоуи? Не хочешь его предупредить? Эд малодушно решает ничего не говорить Джоуи. А Дэн просыпается, стоит Эду подойти к его кровати. Зевает, смотрит непонимающе, но действительно соглашается на предложение — Эд даже не верит в свою удачу. Дэн только уточняет: — Точно хочешь уехать сейчас, а не вместе со всеми? Эд полностью уверен в своем решении. Они выходят из домика, пока все еще спят, а горизонт едва высвечивается светло-голубой полосой рассвета. В машине почти не разговаривают, думают каждый о своем — по крайней мере Эд: невольно пытается вспомнить, о чем был его сон, но помнит только страх от погруженного в темноту дома и почерневшие от крови губы Джоуи. Поводит плечами и сам того не понимая трет собственные губы костяшками, глядя в окно на проносящиеся мимо пейзажи и здания. Дэн предлагает довезти его прямо до дома, но Эд отказывается, зато обменивается с ним номерами телефонов — лучше так, чем снова видеться. Ты же обещал ему подумать над его великолепным предложением, Эд. Не в этой жизни. Следующая настанет очень скоро, если вздумаешь играть чувствами психопата Дэнни. Эд боится этого. Мало ли что себе придумает Дэн после таких странных выходных на озере. Но размышлять об этом сейчас нет никакого желания, Эд хочет домой и вспомнить, о чем был этот пугающий сон. Ему кажется, что там было нечто важное, что он так легко упустил из виду. На следующий день Эд подрезает растения, с трудом удерживая ножницы в руках от волнения. Он видел Джоуи только мельком и не решился тут же заговорить с ним, и чем больше проходит времени, тем больше ему кажется, что он не сможет и слова из себя выдавить. Весь день, что Эд провел дома после возвращения, он ругал себя, что ничего не пояснил, да и просто не предупредил Джоуи ни о прогулке с Дэном посреди ночи, ни о своем отъезде все с тем же Дэном. Эду от самого себя становится тошно, стоит подумать, как подобное поведение выглядит со стороны. Не пытайся даже к нему лезть. Нельзя его оставлять, Эд. Ты ведь понимаешь, что Дэн легко может переключиться на Джоуи, и это может произойти в любой момент. Эд, разуй глаза. Джо — в безопасности, а ты под прицелом не только своих бывших работодателей, но и внеочередного маньяка. В болотах Луизианы и то обстановка комфортнее, чем здесь. Эда еще долго снедают сомнения, пока не наступает время обеденного перерыва и к нему не подходит Джоуи — сам. — Пойдем обедать, — зовет и смотрит, чтобы тот пошел следом за ним в столовую. Идут молча, выбирают обед молча, садятся за стол и принимаются за еду молча, и Джоуи, кажется, вообще не замечает, что Эд с ним. Будто пригласил его по старой памяти, и Эду становится все хуже и хуже с каждой следующей минутой. Но тут Джоуи раскрывает рот, чтобы не только салат туда положить, и говорит: — Одно мне не дает покоя: ты нагородил мне столько историй про свой особый дар и про психоз Дэна, остерегал меня, а потом взял и укатил с ним. И это после того, как мы с тобой неплохо провели время, — наконец, смотрит Эду в глаза. — И еще ходил с таким лицом, будто страдал за всю Саудовскую Аравию. А утром я узнаю, что ты по-тихому свалил — все с тем же Дэном. Скажи честно: ты этого хотел? Дэнни настолько… лучше? Или что? Эд чувствует себя паршиво. Аппетит пропадает, шумная столовая вызывает чувство отвращения и беспомощности. И все потому, что он не знает, что говорить: вместо того, чтобы потратить остаток вчерашнего выходного дня на выдумывание добротной лжи или хотя бы полу-вранья, Эд никак не мог выбраться из состояния накатывающей депрессии от безысходности, и, соответственно, никаких идей у него не набралось. Кроме одной единственной — кардинальной, но, возможно, верной. «Джоуи ничего не знает?» «…не хотелось бы потерять его» От воспоминаний по телу пробегаются холодные мурашки. — Забудь, я был пьян и наговорил лишнего. Но… — пальцы Эда уже почти касаются руки Джоуи — он вовремя останавливает себя. — Прости, Джо, мне правда очень жаль. Это было моей ошибкой, нам лучше просто быть коллегами и… ну, в общем, чтобы все было как обычно. Как обычно — у коллег, а не… как на озере и… — выдыхает, чувствуя, как собственные слова встают ему поперек горла. — Есть расхотелось, я пойду. — Что? — Джоуи озадачен подобным ответом, но Эд просто встает и идет на выход. Ты что сделал?! Все правильно, Эд. Ты не спаситель вселенной, у тебя нет яркого суперэластичного трико, чтобы побеждать злодеев. Пусть все идет своим чередом. Ты кинул Джоуи, ничерта ему не пояснив, Эд. И это после той охуенной ночи! Где твое милосердие?! Главное, что остался здравый смысл. Ему нельзя быть с тобой, а тебе — с ним. Джоуи не догоняет его как в мелодраме, не говорит о том, что все неурядицы и ссоры можно оставить в прошлом и начать все сначала, не падает перед Эдом на колени, выкрикивая, как он страдает и любит его. Джоуи просто смотрит ему вслед, а потом со злостью швыряет в него коробочку с недоеденным салатом — попадает ровнехонько белобрысый в затылок, отчего волосы и плечи Эда оказываются обсыпаны аккуратно нарезанными кусочками перца, помидоров и огурчиков. Все в столовой притихают и перешептываются, обсуждая этот странный со стороны, но логичный в принципе поступок. Эд же ошарашено замирает на полпути к выходу, смотрит широко раскрытыми глазами вперед и чувствует одновременно кошмарную обиду на подобный поступок, но вместе с тем — злость, жуткую затапливающую до самой макушки и кончиков пальцев злость. Он уже хочет вернуться и хорошенько впечатать поднос в лицо Джоуи, но тут раздается скрип стула по полу, а потом — и громкий голос самого Джоуи: — Ой, какая незадача, — быстро подходит к Эду. — Ты такой неуклюжий, пойдем, я помогу тебе убрать этот бардак, — не понижая громкости, утягивает его в коридор под недоумевающие взгляды коллег, а потом вталкивает в ближайший мужской туалет. — Хуй ты просто так свалишь со своим «мне очень жаль». Если не можешь назвать адекватную причину, то хотя бы извинись как следует. Джоуи зол и обижен не меньше Эда. Эд стряхивает овощи с волос и плеч, огрызается: — Устроил цирк для всех желающих. Ты вообще в своем уме? Что там о нас подумают? — Мне плевать, — Джоуи невесело усмехается, скрестив руки на груди. Конечно, Эд, что еще терять известному на весь ботанический сад жиголо, который встречается с крутой цыпочкой из отдела кадров! У Эда сводит под ребрами и одновременно в груди становится тесно от накатывающего раздражения и бесконечной злобы из-за недоверия, из-за наглости предъявлять претензии, когда ничерта не знает о том, что было на самом деле, и когда у самого есть отношения, из-за дружбы с Дэном и из-за чертовой коробки с салатом! Эд, не надо… А нехуй! — Конечно, тебе плевать, — кривит губы, швыряя в Джоуи кусок помидора. — А что насчет Хогельман, а? Джоуи тут же меняется в лице — выгибает брови, не понимая: — А при чем тут… — Ты с ней трахаешься, почему я не могу найти себе кого-то еще? Не пори чушь, Эд! Ты только все усугубляешь! Скулы Джоуи тут же становятся пунцовыми. А затем он сжимает руки в кулаки. — Но я не поперся к ней сразу же после, как это сделал ты. — Да не было у нас с Дэном ничего! — Эд цедит сквозь зубы. — Не было и не будет. Мне тошно от одной только мысли. Джоуи вздыхает, трет лоб, нахмурившись. В этот момент Эду очень хочется прижать его к стене и… — Так получается, что между тобой и Дэном ничего нет? — Джоуи растерян, но при этом все еще раздражен. — Нет. — Тогда… О чем мы, блядь, спорим? Зачем ты мне все это говоришь? И зачем нам сокращать общение? — Потому что… — Эд чувствует, как у него сводит челюсть. Вздыхает. — Я не готов сейчас обсуждать это. Может, повременим? Джоуи сжимает губы в тонкую полоску и снова взрывается: — И когда ты будешь готов, а? Через неделю? Или месяц? Когда там у тебя созреет достойная отмазка? Просто скажи, что не хочешь со мной общаться, что тебе противно или ты разочаровался, скажи нормально. Это что, так сложно? — на последних словах он уже начинает повышать голос. — Мне эти твои «мне так жаль» и «это было ошибкой» нахер не сдались! Скажи, блядь, прямо! Это последняя капля. Эд больно толкает его в плечо: от неожиданности Джоуи запинается о небольшой порожек и налетает спиной на стену. Эд тут же впечатывает ладонь рядом с его головой, едва не прижимаясь, смотрит сверху вниз. У него все внутри горит и требует повторения того, что было в выходные, чтобы снова было жарко, хорошо и прямо здесь и сейчас, без мрачных мыслей о том, что будет дальше. Он стискивает шею Джоуи раньше, чем тот успевает возмутиться, а потом наклоняется и целует. Гладкая круглая сережка задевает верхнюю губу, Эд толкается языком, углубляя поцелуй и прижимаясь всем телом. Голова идет кругом — Эда ужасает и одновременно радует подобная реакция. Он даже не думает, что ему могут ответить, просто прижимает Джоуи к себе, пихая колено между ног и лапая. А Джоуи стискивает запястье Эда и его волосы на затылке, не давая отстраниться и целуя глубже. Когда слышат шаги, едва успевают отстраниться друг от друга и наспех поправить одежду и волосы. Дверь открывается, и заходит один из парней, с которым они работают в одной смене. Тот смотрит на них вопросительно, заметив растрепанный вид и раскрасневшиеся скулы, и запирается в одной из кабинок. — После работы жду тебя у выхода, — Джоуи облизывает и вытирает губы, старается не смотреть на Эда. Выходит из туалета, толкнув дверь так сильно, что та громко ударяется ручкой об стену. Эд выравнивает дыхание, глядя на себя в зеркало и, пригладив волосы, убеждается, что на одежде не осталось овощей. Эд, ты попал. Настало время для переосмысления твоей системы ценностей. Вопреки голосу разума Эд чувствует себя до одури счастливым. День тянется бесконечно. Пытаясь уйти от собственных мыслей, Эд делает кучу дел: занимается сразу и уходом за растениями, и подготовкой саженцев, и помогает разгрузить поставку удобрений и земли в тяжеленных пакетах. К концу дня он выматывается так, что еле ноги волочит, поэтому его сил не остается даже на душ — разве что еле-еле получается переодеться, потратив на это вместо обычных двух минут целых десять. Джоуи ждет его у выхода для персонала. Стоит, ссутулившись и сунув руки в карманы куртки, пинает мыском кеда стену — похож на трудного подростка, а не двадцатипятилетнего парня. Когда он видит Эда, то сразу выпрямляется, но на лице ни тени улыбки. Вид у него напряженный. — Ко мне или к тебе? — спрашивает сразу, как только тот подходит ближе. — Ко мне, — отвечает Эд так же серьезно. Спускаются в метро и всю дорогу молчат, иногда поглядывая друг на друга, будто едут кого-то грабить. От метро тоже шагают в тяжелой тишине до самого дома, где Эд снял квартирку, — это многоэтажный серый дом с раздолбанным крыльцом и граффити в подъезде. В скрипучем тесном лифте с ними едут две женщины с покупками, поэтому и тут не удается начать непринужденную беседу. А стоит неприметной двери квартиры на пятнадцатом этаже за ними закрыться, как Эд набирает в грудь воздуха, но тут же выдыхает и делает решительный шаг к Джоуи. Целует его напористо и сильно, словно после разговора в туалете не было многочасового перерыва. Прижимается к Джоуи всем телом, стискивает его запястья, не давая возможности оттолкнуть себя, поцелуи спускаются на шею и становятся почти болезненными и больше похожими на укусы, отчего тот вздрагивает и слабо стонет. — Эд, по… погоди, — сглатывает и запрокидывает голову, не особенно-то и пытаясь освободиться. В голове у Эда туман, но одно он осознает точно и безошибочно: он хочет Джоуи — всего, себе. На остальное — плевать. Даже не представляет, что будет делать, если сейчас тот заявит, что хотел просто поговорить и выпить чаю. Джоуи все-таки высвобождает руки и толкает Эда в плечи, отстраняя. Смотрит ему в глаза и дышит так же, как и он — тяжело и жадно. — Требую душ, кофе и печенюшек, — хмыкает и аккуратно улыбается, словно в поисках поддержки. — А потом можем… продолжить. Главное — запал не растеряй. — У меня с этим все нормально, — Эд приподнимает бровь. У него неправдоподобно легко получается скрыть облегчение. К моменту, когда Джоуи выходит из ванной с полотенцем на бедрах, горячий кофе уже ждет его на столе вместе с бутербродами из хлебцов и колбасы. Эд оборачивается с кружкой в руках, услышав шаги, и его взгляд упирается в бледный обнаженный торс с множеством веснушек на плечах и груди. Капелька воды, соскользнув с волос, падает на выпирающую косточку ключицы и сбегает вниз, прочерчивая влажную прозрачную дорожку до самого соска — розового и напряженного. Это ведь первый раз, когда Эд видит Джоуи без одежды. Да еще и при таком ярком освещении. А может, ну его, этот кофе, а, Эд? Закинь красавчика на плечо и доставь в спальню — без суеты и лишних разговоров. Самый лучший вариант, Эд. А то со стояком трудно будет беседу беседовать. Эд сглатывает, стискивая кружку пальцами так, что она готова треснуть, и кивает на бутерброды. — Печенья нет, но… вот, — прочищает горло. — Устроит? — Да, спасибо, — Джоуи встрепывает мокрые волосы и зачесывает их пальцами назад. Отпив кофе, довольно прикрывает глаза, но потом серьезно спрашивает: — Так что там точно насчет Дэна? Эд отставляет кружку на столешницу позади себя. — Ты можешь мне верить, а можешь пообсохнуть и… — слово «уйти» он никак не может произнести, чувствуя, как в горле встает ком, но Джоуи его понимает без слов. Только кивает, соглашаясь выслушать. Попытка номер два, Эд? Эд задумчиво кусает губу. Ему вообще не хочется обсуждать это, но в итоге он говорит: — Я только хотел уберечь тебя от опасности. Знаю, что поступил импульсивно и необдуманно. Все, что я рассказал тогда на озере —правда, но Дэн ясно дал понять, что будет очень зол, если я поделюсь этим с кем угодно. И тем более — с тобой. — Так Дэн убивает людей или не убивает? — спрашивает спокойно, но смотрит внимательно, серьезно. Во взгляде не видно ни насмешки, ни недоверия. Разве что обеспокоенность. — Я видел это, — Эд демонстрирует свои руки. Джоуи смотрит на них — ладони, обтянутые черной кожей перчаток, благодаря которым так легко можно узнать о человеке все, что захочется. — Но… — переводит взгляд на лицо Эда, — ты не можешь быть уверен, что вещь, которую ты… трогал, принадлежит Дэну. Так? — Я все вижу от лица владельца. И я могу сказать наверняка — он напугал меня до усрачки не только тем, что я узнал благодаря его пальто, — Эд вспоминает, как он выбивал стекло в двери на балкон, пытаясь выбраться. — Но я тебе уже рассказывал… Ты можешь пообещать мне, что никогда не заговоришь с ним об этом? — с трудом скрывает волнение. Джоуи ставит чашку в сторону и притягивает Эда к себе за футболку. — Обещаю, — говорит серьезно, а Эду кажется, что он замечает сомнение в его взгляде, но Джоуи тут же переводит тему, улыбнувшись: — Есть у тебя в этой милой квартирке кровать? А то завтра на работу, не хотелось бы наставить синяков на кухне. И Эд поддается — он больше не может думать обо всем, не хочет раз за разом осуждать себя, что можно было сделать иначе. Улыбается в ответ, чувствуя, как тяжелая ноша валится с плеч, пусть и на одну ночь. — Если найдешь кровать, я вручу тебе медаль.