Caught in a state of endless distress, Her resolve falters, quaking with strain, Torn by Fate's cruellest of tests, She begins to question the game she plays, Her mind scorches with thoughts that singe, Burdened with guilt she wishes away, Like seeping poison, the doubts infringe, Until she forgets why she awaits, Death draws her further into the deep, While Ocean beckons with freedom's key, Trapped between two titan Kings, In her trembling hand, the Decider of things.
Ее глаза были сверкающими изумрудами, отражавшими тепло света свечей вокруг них. Саске мог прочесть ее внутреннее смятение – даже страдание – и не хотел ничего больше, чем рассеять его раз и навсегда. Когда он смотрел на нее сверху вниз, его вновь поразило, насколько более запутанной оказалась тайна Сакуры, как он получил гораздо больше, чем когда-либо мог ожидать, когда принял судьбоносное решение украсть ее с поверхности. С тех пор все превратилось в чистый хаос, и Саске был странно уверен, что он все еще только оцарапал поверхность головоломки, но даже не сковырнул ее. Кто знает, какие еще непредвиденные повороты ждут его впереди, скрытые более глубоко и предательски, чем он был способен воспринять в этот момент? Сердце Сакуры, тем временем, колотилось в беспорядочном ритме. Выражение лица Саске было таким же нейтральным и непостижимым, как и всегда, но что-то в его долгой задержке с ответом заставляло тревожные колокольчики громко звенеть в ее голове. У него были все ответы, которых она жаждала. Конечно, были. В конце концов, он являлся божеством. Но почему он молчит? Почему он так на нее уставился? Он давно прекратил касаться её щеки пальцами и просто стоял, безразличный к ее близости, к тому, как она крепко вцепилась в него. Неужели он не понимает, что каждая секунда поднимает ее тревогу до невыносимого уровня? – Саске, – наконец произнесла она, чувствуя, что может разрубить напряженность в воздухе между ними ножом. – В чем дело? Скажи хоть что-то. Шестеренки в остром уме Саске вращались в быстром темпе, пока он тщательно обдумывал свои варианты, взвешивая плюсы и минусы каждого. С одной стороны, он мог рассказать ей все прямо здесь и сейчас – о сущности, об истинной личности ее матери, о том, кем на самом деле были ее друзья с поверхности. Но он знал, что это стало бы слишком большим потрясением, и реалистично заключил, что делиться каждой частью знаний, которыми он владеет, было бы неосмотрительно, импульсивно. Он, во-первых, должен поговорить с тем идиотом. Ему нужно знать точные условия, которые способствовали тому, что душа была заперта внутри нее – почему именно Сакуру выбрали для этого – и каковы будут последствия извлечения сущности. Не было никаких сомнений – Сакура не хотела бы услышать правду. Это, однако, не означало, что он не мог пролить никакого света на ситуацию и заранее оценить ее реакцию с помощью некоторых грамотно поданных деталей. – Твои приступы, – начал он медленно, осторожно, – не связаны с болезнью. Сакура в замешательстве уставилась на него. То, что он говорил, полностью шло вразрез с тем, что ее мать сообщила ей на поверхности. Тем не менее, она сказала себе, что Саске, будучи всезнающим богом, может видеть дальше, чем ее мать, и поэтому она слушала. – Но приступы случаются только весной. Мне делали полное исследование крови, что еще это может быть? Глаза Саске сузились. Конечно, именно Цунаде провела все «исследования» и использовала их, чтобы сплести паутину обмана вокруг наивной маленькой Сакуры. Осторожно оторвав ее пальцы от своей груди, Саске отвернулся и принялся расхаживать по комнате, думая о том, как лучше всего рассказать ей часть того, что он знал. Сакура ждала, ее сердце колотилось в предвкушении. – Эти «исследования», – сказал Саске, – когда они начались? Сакура пожала плечами. – Точно не знаю. Сколько себя помню, приступы случались у меня несколько раз в год. Но они никогда ни к чему худшему не приводили. Я просто предположила, что мои приступы были какой-то странной аллергической реакцией на что-то. Саске подумал, что «исследования» наверняка начали проводить еще в детстве. И это разозлило его еще сильнее. – Если они не связаны со здоровьем, то с чем? – Сакура снова начала сомневаться. – И что насчет моих видений? – Сны, – ответил Саске, – похоже, напрямую связаны с приступами. Губы Сакуры разомкнулись в шоке. – Что? Но как это возможно? – недоуменно начала она. – Мне никогда раньше не снились такие сны… Он повернулся к ней, его глаза сверкали углями. – Как ты можешь быть так уверена, Сакура, – требовательно спросил он, – если никогда ничего о них не помнишь? Сакура на мгновение задумалась над этим и ощутила серьезное беспокойство. Она знала, что раньше, скорее всего, полностью отвергла бы то, что он говорил, – до того, как ей открылись глаза на все сверхъестественные вещи. Теперь все казалось правдоподобным – даже если логически это не имело смысла. – То есть ты хочешь сказать, что я могла видеть эти сны и на поверхности? – она покачала головой. – Я уверена, что никогда... - она замолчала, выискивая в мозгу хоть какие-то воспоминания о странных видениях. Но Саске был прав: ее разум словно превратился в решето, разбрасывая воспоминания по ветру, и она просто не могла вспомнить ничего необычного, как ни старалась. И тут кое-что пришло ей в голову – воспоминания о своем детстве, когда она просыпалась в холодном поту после дурных снов. Все было как в тумане, и она всегда вспоминала, как мать была рядом и быстро успокаивала ее, чтобы она снова заснула… – Мне снились кошмары, – вдруг сказала она. – Но я думала, что все время от времени с ними сталкиваются. Саске смотрел на нее, ожидая, что она уточнит. – Я не помню их в деталях, но в детстве мне часто снился один и тот же кошмар. Я давно этого не видела. В нем я всегда была одна в темном месте, – она снова покачала головой. – Это глупо. Это даже ничего не значит. Просто я всегда ненавидела темноту. – Почему? – спросил Саске. Сакура моргнула, удивленная неожиданным вопросом. Затем она пожала плечами, чувствуя себя несколько неловко. Она доверяла Саске, говорила о своих самых глубоких, самых тайных страхах – даже когда она знала, что как бог, он, вероятно, уже знал о них все. Но как только она заговорила, слова, казалось, неудержимо покатились с ее языка. – Наверное, мне не нравится находиться в таких местах, где я не вижу, что происходит вокруг, - обхватив себя руками, она продолжила: – Я помню, как однажды в доме моей лучшей подруги Ино отключили электричество; я так перепугалась, что даже она встревожилась. – Немного посмеявшись над воспоминаниями, Сакура смущенно продолжила: – Но теперь, когда я думаю об этом ... - ее улыбка померкла и исчезла, когда она закончила, мягко нахмурившись, – ...я думаю, это просто всегда напоминало мне о смерти. Саске ничего не ответил. Наконец он двинулся, неторопливо кружа вокруг нее. – А что в ней страшного? – вопросил он. Неожиданная дрожь пробежала по спине Сакуры – то ли из-за темы, которую они обсуждали, то ли из-за его близости, она не могла сказать. Она помедлила. Его голос был тихим позади нее, но непреклонным в своем настойчивом требовании ответа. – Почему, Сакура? Она закрыла глаза, позволяя себе почувствовать причины. Сделав глубокий вдох, она призналась: – Момент, когда ты знаешь, что вот-вот умрешь и тени сомкнутся вокруг… Я столько раз видела это в больнице. И каждый раз я думаю про себя: как люди могут жить так ярко и счастливо, а потом просто... умереть? Саске молча и неподвижно стоял позади нее. – И могила, эта черная яма в земле, которая ждет тебя после того, как тебя похоронят и оставят одну в темноте и тишине... – продолжая Сакура, она вдруг поняла, что ее тело начало дрожать. Ее огорчало то, что она даже не понимала, почему ее мышцы реагируют таким образом. – Мысль об этом всегда так пугала меня, – закончила она почти шепотом. – Даже после встречи с тобой и знания всего, что я знаю сейчас. Я знаю, что все души приходят сюда, и тела больше ничего не чувствуют, когда их хоронят, но... – ее голос дрогнул. – Боль разлуки и одиночество брошенного в земле – не знающего, что будет дальше и будет ли, куда ты пойдешь и доберешься ли вообще куда-нибудь… – Сакура. Она открыла глаза и обнаружила, что в какой-то момент он проскользнул мимо нее и теперь стоял прямо перед ней. Когда тремор не прекратился, он протянул руку и легонько положил ее на правое плечо. К великому удивлению Сакуры, простое прикосновение, казалось, успокоило ее, потому что через минуту дрожь утихла. Когда он убрал руку, она встретилась с ним взглядом, не в силах прочитать эмоции, но она была уверена, что там что-то горело за его радужками. В уединении своего разума, Саске вспоминал слова, которые он слышал в её бессознательном плаче, когда он обнаружил ее среди сфер Оракула. ‘Я не позволю тебе убить меня снова!’ Внезапно все это обрело смысл. Она была в ужасе от темноты и смерти не только из-за причин, которые она указала, но и из-за влияния сущности. Первоначальное тело сущности, вероятно, уже погибло раньше – и это заставило его новый сосуд сильно бояться гибели. Дыхание Сакуры замерло. Вот оно снова – мимолетное выражение лица Саске, когда он нашел ее в источнике Оракула – когда он положил ладонь ей на грудь и, казалось, был чем-то встревожен. – Саске, – начала она, нетерпение бурлило внутри нее. – Почему это все время происходит со мной? Если сны связаны или каким-то образом вызваны приступами, как ты говоришь, то как и почему я вижу их? – … – взгляд Саске оторвался от ее лица. Казалось, он глубоко задумался. Нервно пробежав пальцами по своим светлым локонам, Сакура продолжила, совершенно сбитая с толку: – Почему у меня должны быть видения кого-то еще, кого я даже никогда не встречала? – Не видения, - поправил Саске. – Воспоминания. Чьи-то чужие воспоминания сливались с её собственными?.. Не это ли он имел в виду, когда сказал, что ее воспоминания «искажены»? Сакура была встревожена еще больше, чем когда-либо. – Чьи воспоминания? – с сомнением уточнила она. – Это полное безумие, но я когда-то слышала, что что-то подобное происходит, когда люди якобы одержимы. Как только фраза слетела с ее губ, Сакура остановилась. Чувствуя себя немного параноиком, она сказала: – Я имею в виду, что с тех пор, как я оказалась здесь, я не была одержима каким-то жутким, злым духом или чем-то еще, не так ли? Она понятия не имела, насколько опасно близка к истине, но Саске слегка покачал головой. В конце концов, она не находилась под контролем. Не была одержима. Сущность еще не полностью овладела ее сознанием и только весной казалась особенно разрушительной. Другой альтернативой, о которой она говорила, было то, чего он никогда не допустит. Ни одна душа, какой бы мстительной она ни была, не ускользнула бы от его железной воли. Она вздохнула с облегчением. – Это хорошо, - пробормотала она. Затем добавила в недоумении: – Так кому же принадлежат эти видения? И почему это происходит со мной? Глаза Саске встретились с ее глазами. Это был подходящий момент, чтобы сказать ей – момент, который, как он знал, изменит все. Слова были готовы. Все, что ему нужно было сделать, это озвучить их. Потому что либо твоя мать, либо другие старейшины заперли остатки сущности богини весны внутри тебя, под такой сложной печатью, что даже я не могу ее увидеть. Потому что все, кто имеет для тебя значение, лгали тебе все это время, и сущность, которую ты приняла, слишком сильна для вас. Потому что без амброзии, чтобы стабилизировать её, то, что ты держишь внутри себя, отравит тебя до смерти. Но он предпочел промолчать. Сначала он поговорит с Наруто. Мгновение прошло. Вместо этого, голосом, тяжелым от огромного веса обещания, он поклялся ей: – Мы получим ответы.***
Скручивающее ощущение, возникшее где-то глубоко в животе, сильно встревожило Карин. Возможно, она подбиралась к чему-то, от чего отчаянно пыталась себя уберечь, продолжала путь, который уже имела несчастье пройти однажды. Или, может быть, был не такой уж мизерный риск того, что ее обнаружат, и это привело ее к чему-то сродни нервному срыву. Все будет хорошо, повторяла она себе. Он ничего не узнает. Все будет хорошо… Она была сумасшедшей. Конечно, она должна была быть такой. Ибо только человек с сомнительным умом стал бы слушать безумную болтовню обитающего в океанах величайшего идиота Суйгецу. Она объединилась со своим извечным заклятым врагом, замышляя что-то настолько прискорбно злое и ужасное, что её скорее всего разорвут в клочья сами Эринии, если она когда-нибудь осмелится хотя бы пальцем ноги ступить в Подземный мир. Конечно, если предположить, что она вообще выберется отсюда живой. Она остановилась, парализованная парализующей волной дрожи. Что, если в этот самый момент Саске на берегу реки? Что, если он уже заметил ее отсутствие? Эта мысль, какой бы ужасной она ни была, вызвала в ней странный трепет. Что ее сексуальный, сильный хозяин будет интересоваться ее местонахождением… Может быть… может быть, он даже будет волноваться. Карин с тоской вздохнула, на мгновение забыв о своих нервах и позволив себе предаться фантазиям, прислонившись к каменной стене и отключившись. «Саске-кун... он сейчас думает обо мне? – радостно думала она про себя. – Видел ли он, что я пропала, и ищет ли он меня? Оооо! Такой застенчивый со своими эмоциями! Держу пари, он бы с удовольствием сыграл в прятки, этот сексуальный, бессердечный кусок…» – Задерживаться в дверях довольно невежливо, даже если ты занята мыслями о недостижимом Адонисе, – внезапно прохрипел голос, резко вырвав Карин из ее мечтательной задумчивости. Она едва успела вовремя подавить тревожный вскрик, покраснев до малинового оттенка, который соперничал с ее волосами, и отскочила от стены, мгновенно поправив очки. – Ч-что! Я... я не грезила наяву! – возмущенно выпалила она, стараясь как можно быстрее взять себя в руки. – К-как будто я вообще вижу сны! Черт побери! – Ну-ну. – В голосе прозвучала кривая усмешка. – Тогда входи, юная нимфа. Карин сглотнула. Чиё была намного старше, чем Суйгецу и Саске вместе взятые, и у нее была манера проницательно смотреть на нее, что совершенно пугало Карин. Репутация Чиё была непредсказуемой – никакой гарантии, что Карин не превратится в жабу или что-то еще более неприглядное, как только скажет что-то не так. Вот почему она знала, что должна быть крайне осторожной. Отодвинув сухую, спутанную занавеску, она вошла в хижину старой карги, обнаружив, что она почти не изменилась с тех пор, как она была здесь в последний раз, вскоре после того, как впервые прибыла в Подземный мир. Ошеломляющий запах завариваемых трав ударил в лицо, заставляя глаза слезиться и едко пощипывая их. Она закашлялась в едва заметном протесте – а затем ее взгляд остановился на сгорбившейся перед ней фигуре. Мудрая старая богиня, облаченная в темно-серую шаль, наброшенную поверх черного одеяния, сидела у очага, медленно помешивая кипящий котел большой деревянной ложкой. Карин изумленно уставилась на нее; она почти забыла, какой древней была эта ведьма. Пытаясь изобразить безразличие, несмотря на внутреннюю нервозность, она решила сразу перейти к делу. Откашлявшись, она начала чересчур громко: – Богиня, я здесь, чтобы… – Я знаю, почему ты здесь, – фыркнула Чиё. – И тебе еще не поздно вернуться тем же путем, каким ты пришла. Рот Карин непроизвольно открылся. Теперь, когда... это было не совсем то, что она ожидала услышать. Чиё была не из тех божеств, которые предупреждают, не получая от этого никакой пользы. Она никогда не делилась своими безграничными знаниями бесплатно – во всяком случае, не с такой незначительной нимфой, как Карин. Так почему же она позволила ей повернуть назад? Карин облизнула губы. Черт возьми. Они казались странно потрескавшимися – верный признак ее беспокойства. Затем она яростно подумала о розововолосом чудовище, которое она видела верхом на лошади рядом с Саске, и мысленно встряхнулась. У нее была работа, и, во имя бездны Тартара, она собиралась довести ее до конца. Она сделает все, что потребуется, чтобы увести Сучкуру от Саске и заставить ее уйти – навсегда. – Я вижу, что Суйгецу втянул тебя в свою игру, – продолжала старая ведьма непринужденно. Ее темные глаза, отражая свет костра, остановились на Карин, все видящие, все знающие. – И это опасная игра, маленькая нимфа. Ты стремишься отнять сокровище у короля. Короля, который не отказывается от своих безделушек добровольно… Карин упиралась, изо всех сил пытаясь принять слова, проникающие в ее уши. Его сокровище? Неужели Саске действительно так высоко ценил эту отвратную креветку? Неужели Сакура действительно так дорога ему? Водную нимфу охватили тошнота и горечь, которые вцепилась в ее рассудок, отравляя все разумные мысли и уничтожая последние капли раскаяния за то, что она делала, оставляя только уродливую ревность. – Суйгецу говорит, что у вас есть зелье, - сказала она, продвигаясь вперед, зная, что в безопасности жилища Чиё нет никаких шансов, что ее предательские слова будут подслушаны. – То, которое способно вывести из строя божество. К ее удивлению, Чиё хихикнула. – …Эхе-хе-хе-хе-хе! Такой уровень магии не лишен своей цены, маленькая нимфа. Никакое обычное зелье не может вывести из строя бога уровня Саске. – Но я не... - начала Карин. Чиё тут же подняла ладонь, призывая к молчанию. Ее веселье быстро угасло, когда она продолжила, прищурив глаза: – Цена за предательство действительно высока, Карин. – Карин сглотнула, услышав свое имя, и ведьма услужливо напомнила ей: – Эринии выколют тебе глаза и вырвут язык, если сам Саске не разберется с тобой первым. Карин задавалась вопросом, было ли это вообще странно, найти концепцию Саске, «разбирающегося» с ней невероятно захватывающей. Старуха вздохнула, видя, что глупая нимфа воды явно не испугалась. – Я называла Суйгецу другом, и то, что с ним стало, меня не радует. – Значит вы дадите мне то, зачем я пришла, верно? – с надеждой подсказала Карин. – Хм. Молодость в наши дни, вечно торопливая, невоспитанная. – Чиё фыркнула. - Следи за своим языком, нимфа, иначе я найду ему лучшее применение в моем котле, прежде чем Эринии или Саске доберутся до тебя. Карин побледнела и прикрыла рот рукой. – Я ... я не хотела проявить неуважение, - неохотно пробормотала она. - Просто мне нужно поскорее вернуться к реке… Брови богини приподнялись, морщины на ее лбу стали еще глубже. – Твоя ненависть к девушке ослепляет тебя, нимфа. Сакура не виновата, что появилась здесь. – Это идея идиота, – сухо ответила Карин, не желая обсуждать причины своего согласия с планами Суйгецу. Скрестив руки на груди, она добавила: – Он хочет вытащить ее. Она с этим согласна. – Она?.. – задумчиво произнесла Чиё, поднимая ложку, чтобы сделать глоток таинственного настоя. Слегка смущенная Карин удивилась, почему жидкость кажется такой светящейся и бирюзового оттенка. Чиё, похоже, одобрила его вкус, потому что сделала еще глоток. – Возможно, цветочек начал менять свое мнение. Что? Карин была еще более подавлена перспективой того, что Сакура не захочет возвращаться домой. То, что пленница Саске может изменить свое решение, нимфе даже в голову не приходило. Это казалось нелепым. Она не могла придумать ни одной причины, по которой Сакура могла бы уйти – если только ... если только она не начала испытывать чувства к Королю Мертвых. В каком-то смысле Карин не могла винить эту глупую девчонку. В конце концов, Саске был полной находкой – абсолютным супер-призом. Внешность, статус, власть и богатство – у него было все. Не было ничего, что он не мог бы подарить девушке, – разве что солнечный свет, который в любом случае сильно переоценивали. Тем не менее, о том, чтобы Сакура действительно влюбилась в Саске, не могло быть и речи. Карин вновь наполнило чувство отвращения – и упрямство. Она не могла этого допустить! Ей нужно было поговорить с глупым Суйгецу; чем дольше они откладывали приведение плана в действие, тем хуже становилась их ситуация. – Возможно, твои действия приведут ее к большой опасности, - продолжала Чиё. Хорошо, машинально и горячо подумала Карин. По пронзительному взгляду Чиё она поняла, что старуха, вероятно, подслушала. Но вместо того, чтобы испугаться, Карин бесстыдно уставилась на нее. Она уже приняла решение и полностью отдавала себе отчет в том, в чем согласилась участвовать. Она не собиралась позволять себе веками угасать без борьбы. У нее было свое достоинство и своя гордость. И в аду действительно не было такой ярости, как у отвергнутой женщины. Альтернатива была немыслима, невыносима. Оставаться такой, какой она была в течение бесчисленных столетий, невидимой для глаз того, кого она всегда хотела признать больше всего.… ее сердце не выдержит. Она не хотела столкнуться с унижением, поэтому думала просить Саске освободить ее от службы пораньше и позволить ей вернуться на поверхность. Если она ничего не сделает, ей придется страдать, наблюдая, как Сакура играет в счастливую пленницу с богом, которого Карин так невыносимо любила. И она могла только предполагать, что Саске намеревался сделать с девушкой. Он уже подарил ей лошадь. Что дальше? Корона?.. К горлу подступила желчь. Нет. Она не могла этого вынести. Чиё, которая ясно читала все эмоции в ее глазах, опустила взгляд. – Хм, – проворчала она. – Я дам тебе то, что ты ищешь, по цене, которую позже потребую у Суйгецу. Но предупреждаю, – она подняла вверх сморщенный указательный палец. – Действия, которые вы совершаете на краю пропасти, будут иметь последствия, недоступные вашему восприятию. Сердце Карин бешено колотилось. Чиё давала ей еще одно предупреждение – последний шанс вырваться. Тоненький голосок в голове, не затуманенный отвращением к Сакуре, прошептал, что, возможно, следует прислушаться. Он шептал ей, что если план Суйгецу провалится, Саске наверняка убьет их всех. У нее было такое чувство, что он оставит Сакуру последней, а с ней, с Карин, покончит в первую очередь. Он кинет их души в Тартар. Там они будут пребывать в вечной агонии, вновь и вновь переживая свое предательство в адских ямах неизбежного проклятия. Карин почувствовала прохладу на лбу. Пот? Внезапно она почувствовала холод и влажность. Неужели она действительно собирается пройти через это? Могла ли она действительно предать Саске Учиха, правителя Подземного мира? В списке богов, с которыми не требовалось наживать врагов, Саске занимал одно из первых мест. Он совершенно не обладал способностью понимать поступки других. Когда его жестоко обижали, он не прощал. Затем она еще раз вспомнила, как напряженно объект ее безнадежной привязанности смотрел на уродку, и забила последний гвоздь в гроб нерешительности. – Я рискну, - убежденно сказала Карин.***
Силы, с которой кулак ударил по поверхности стола, было достаточно, чтобы почти все в просторной комнате вздрогнули. – Вот сукин сын! – прошипела Цунаде. Ее пышная грудь тяжело вздымалась, пока она пыталась переварить новости, которые Куренай и другие сообщили ей. - Он имеет какое-то отношение к исчезновению Сакуры! Я знала это. Шизуне покачала головой. – Это кажется очень вероятным, - пробормотала она. – Его нарушение договора меняет все. Все они собрались на базе, чтобы обсудить последние события. Когда первоначальный шок утих, ярость и разочарование растворились, заставив вспыхнуть гнев. – Значит, он действительно хочет добиться успеха там, где потерпел неудачу раньше, - недоверчиво покачал головой Ирука. – После стольких лет! – Воскликнул Гай. – Что он вообще планирует? – Орочимару ясно дал понять, что они хотят отомстить, - ответила Куренай со своего места за столом, рядом с Асумой, который выглядел немного недовольным тем, что пропустил большую часть действия. – Ублюдок, - прорычал он, сжимая пальцы в ненавистные кулаки. – В следующий раз я собственными руками вырву этот отвратительный змеиный язык. – Теперь, когда они нарушают условия перемирия, мы можем сделать то же самое, верно? – Ино задала вопрос, который был у всех на уме. Оглядев остальных, пока они молчали, она подсказала: – Верно же? Неджи, который стоял, прислонившись к мраморной колонне, ее удивил, произнеся: – Это не так просто, – пояснил он. – Мы можем использовать наши резервы чакры, но это наш лидер наложил на нас печати. Непрошеное неприятное воспоминание мелькнуло в голове Какаши, когда остальная часть разговора исчезла из внимания. Он все еще мог представить себе это, как будто это произошло всего несколько мгновений назад. Сияющие небесно-голубые глаза, полные отчаяния, что было совершенно нехарактерно для их царственного владельца – того, кто всегда был таким уравновешенным и невозмутимым, таким уверенным и собранным. – Гера. Она у Кроноса. Возьми моего сына и остальных и уходи. Несмотря на то, что борьба за Олимп привела к тому, что он потерял зрение на левый глаз, он оставался рядом со своим лидером до самого последнего момента, пока физически мог. – Позволь мне помочь тебе, Зевс... – Нет! – за неоспоримым словом последовал сильный толчок, который и спустя тысячелетия пронзил сердце Какаши болью. – Это приказ твоего царя, Гефест. Он посмотрел на правителя Олимпа, потом на то, как великолепно сияло за его спиной раннее утреннее солнце, окутывая весь его силуэт сияющим золотым ореолом. И он испытывал благоговейный трепет и гордость от того, каким непоколебимым царем всегда был для них Зевс. Он был вершиной их мужества и силы, их мудрости и безопасности, тем, кто объединил их и благословил мир радостью, стабильностью и процветанием. Они считали его непобедимым. Но даже самые могущественные из богов обладали слабостями. И Кронос жестоко целился прямо в величайший недостаток Зевса. Его сердце. – Немедленно уведи их в безопасное место! Я доверил частицу своей силы тебе и моему сыну. Когда придет время, ты будешь знать, как этим пользоваться. Слова растаяли в призрачных катакомбах его разума, когда дискуссия, которая шла вокруг него, снова стала различимой. – Должна быть еще одна печать, чтобы ее снять, – говорила Ино. – Способ полностью восстановить все наши силы. – Они нам определенно понадобятся, - заметил Джирайя, сидя за столом и положив ноги на него, к большому неудовольствию Цунаде. – Мы можем только гадать, что именно Кронос собирается делать дальше. На данный момент у него есть преимущество. – Этот ублюдок Орочимару был прав, когда сказал, что время, проведенное среди смертных, ослабило нас, – добавил Шикамару. – Подожди минутку, - начала Куренай. – Он сказал что-то о том, что в игру вступили другие силы. – Другие силы? – эхом отозвался Ирука. – Ну конечно! – воскликнул Гай. - У него есть еще один сообщник! Асума сложил руки на груди. – Хм, похоже, он имеет дело не только с Орочимару и его человеческой марионеткой Кабуто. – … – Какаши почувствовал взгляд Джирайи, скользнувший по нему. Он старался избегать беседы. Хината беспокойно вертела пальцами, краем глаза наблюдая за реакцией Наруто. Он был нехарактерно подавлен – и она оказалась не единственной, кто заметил его молчание. Шикамару посмотрел на него. – Наруто? Что случилось? При более пристальном изучении Хината поняла, что Наруто дрожит. Когда он, наконец, поднял голову, чтобы посмотреть на них, она увидела степень его гнева – и ее сердце сжалось от жалости к нему. – Этот ублюдок… – Наруто закипел. – Ему было недостаточно убить моих родителей. Ему было недостаточно отравить разум Ареса и обернуть его против нас, просто чтобы завладеть Курамой! Ему было недостаточно убить собственный клан, получить место на Олимпе и отобрать у нас все, что нам принадлежало! – Успокойся, Наруто, – мягко, но твердо произнесла Куренай. – Арес сам решил действовать против нас. Единственный глаз Какаши опустился. Это воспоминание было слишком болезненным-и он не мог вернуться к нему. – Неужели? – вскинулся Наруто. – Кронос обладал властью манипулировать людьми! Его жена, его дети, его потомки – он избавился от всех и каждого, кто встал у него на пути! – Тем не менее, Арес был достаточно зрелым в то время, чтобы знать, во что он ввязывается, – заявила Цунаде. – Хватит о нем, Наруто. Сейчас мы сосредоточимся на другом, – бросив строгий взгляд на остальных, она продолжила: – нет никаких сомнений, что Суйгецу в сговоре с ними. Кронос, должно быть, помогает ему надежно прятаться. – Но ведь на силе Кроноса тоже есть печать, помнишь? – заметил Ирука. – Разве его способности не должны быть тоже подавлены? – Да, - подтвердил Джирайя, задумчиво почесывая подбородок. - Хотя мы не можем быть уверены, точно ли это то же самое, что Минато наложил на нас. – Нам нужно знать, - холодно уронил Неджи. – Нам нужно точно знать, с чем мы имеем дело. – Но как? – задумчиво вопросил Гай, мрачно поджав губы. Сай, угрюмо сидевший рядом с Наруто, вдруг заговорил: – Возможно, есть кто-то, кто может нам помочь. Все посмотрели на него, удивленные тем, что он вообще заговорил. Сай всегда был странным в группе – тем, кто вечно выделялся. – Ну? – Ино наклонилась вперед в кресле, глядя мимо Шикамару рядом с ней, смотря на Сая широко раскрытыми глазами. – Кто, Сай? Пустые черные глаза Сая посмотрели на них, и он просто ответил: – Данзо. Наступило ошеломленное молчание. Затем вся комната взорвалась шумом от этого имени.***
‘Хэй, идиот’, – ее слова прозвучали для него сладкой музыкой, и Суйгецу тут же поймал себя на том, что улыбается. – ‘Я получила зелье от этой старой ведьмы. Я кину его тебе, и лучше бы тебе не облажаться!’ ‘Хех. Так ты действительно справилась? Неплохо для бесполезной шлюхи’, – телепатически усмехнулся он в ответ. Последовала многозначительная пауза. Несмотря на расстояние, на котором они общались, он чувствовал ее раздражение, что только усиливало его веселье. ‘Как насчет того, чтобы я отнесла это прямо к Саске и взорвала это в твою отвратительную рожу?’ ‘Сука', – Суйгецу поймал себя на том, что смотрит на заряженные молниями прутья своей камеры. – ‘Я же сказал, если ударишь меня в спину, умрешь’. ‘Неважно’, – отрезала Карин. – ‘Да, кстати, может, ты захочешь поговорить с этой мелкой оборванкой? Чиё сообщила, что она струсила и думает увернуться от этой затеи’. ‘Что?’ – Суйгецу был слишком удивлен этим признанием, чтобы выстрелить в нимфу, которую до невозможного ненавидел, выстрелить следующим заготовленным оскорблением. Сакура? Струсила? Он, конечно, начал подозревать это, но получить подтверждение – совсем другое дело. ‘Ты что, оглох, идиот?’ – проскрежетал голос Карин. – ‘Я сказала, что она передумала. Может быть, она активно наслаждается своим времяпровождением с Саске’, – добавила она язвительно. ‘Не, невозможно’, – усмехнулся в ответ Суйгецу. - ‘Она просто до смерти напугана. Не вздумай со мной шутить’. ‘Больно надо. Ну и кто теперь бесполезная шлюха?’ – ехидно спросила Карин, прежде чем резко разорвать связь между ними. Суйгецу моргнул – прежде чем стиснуть зубы. Ему нужно было быть абсолютно уверенным, что глупая маленькая Сакура выполнит свою задачу – и он готов использовать любую уловку, чтобы добиться ее покорности. Добровольно или нет.***
Для обычного зрителя плавное движение стеклянных шаров завораживало, убаюкивая ложным чувством спокойной безопасности. Но Саске слишком хорошо знал о зловещей силе Оракула, и поэтому подошел к неглубокому озерцу, над которым сферы дрейфовали, с крайней осторожностью. Вот он стоит перед непредсказуемыми зеркалами судьбы – зеркалами, поведение которых даже он, с его огромной силой, не мог предсказать. Они отражали то, что судьба видела в прошлом, то, что они видели в настоящем, и то, что они знали как абсолютное будущее – время от времени бросая в кучу воображаемые образы, предназначенные для игры со смертными и божественными умами. Нельзя было предвидеть, что откроют его глазам сферы – но Саске приготовился к болезненному напоминанию о проклятых днях, которые преследовали его так долго. Конечно, божествам было запрещено советоваться с Оракулом ради личной выгоды. Саске знал, что, скорее всего, в конце концов ему придется заплатить за то, что он собирался сделать. В молодости ему рассказывали страшные истории о слепоте и безумии тех, кто осмеливался заглянуть слишком далеко в будущее ради собственного блага. Но он твердил себе, что он сильнее других, что у него более здравый и крепкий ум, и, кроме того, вариантов действий в целом было мало. Наруто, в этот момент, был занят на поверхности. Саске почувствовал присутствие остальных вместе с этим идиотом, когда покинул Сакуру с намерением найти его. Ему нужно было застать шумного блондинка в одиночестве – и поэтому пришлось подождать еще немного. Настоятельная потребность в ответах тем временем заставила его избрать альтернативный путь действий. Он не требовал разрешения от Чиё и полностью обошел ее хижину, переместившись прямо к Оракулу. В своем Царстве он был волен бродить, где ему заблагорассудится – даже здесь. Стоя на вершине трех ступенек, что открывали доступ к кристально чистой воде, Саске укрепил свое решение и решительно шагнул в источник. Тотчас же сферы устремились к нему, словно металлы, притянутые неодолимым магнитом. Зная, что он не может контролировать то, что ему показывают, бог смерти, несмотря ни на что, решил говорить то, что он хотел видеть. Возможно, судьба прислушается. Возможно, они будут добры – хотя он и не ожидал от них ничего, кроме озорства. Он произнес имя, которое не давало ему покоя с того самого момента, как Сакура произнесла его. Он хотел доказать ей – и отчасти себе, – что кем бы ни был тот человек, которого она видела, он не имеет никакого отношения к его прошлому "я". Его беспокоило, однако, почему он чувствовал такую настоятельную необходимость проверить, когда он уже убедил себя так основательно, что слова Сакуры были не чем иным, как сформированной в памяти бессмыслицей. – Кора, - пробормотал он. – Она существовала? С тихим звоном первая из сфер поднялась ему навстречу на уровне глаз. Пульс Саске начал учащаться вопреки его желанию, когда шар отразил мириады цветов, поначалу ничего не показывая. Затем все прояснилось, и он обнаружил, что смотрит на золотое пшеничное поле, возвышающееся над величественным каменным храмом. Свет заходящего солнца заливал все вокруг небесным золотистым сиянием. Прежде чем он смог опознать храм, сфера уплыла. Еще один поднялся на его место. В глубине этого шара Саске увидел абсолютно противоположный пейзаж – руины и опустошение. Бушевали пожары, на ветру клубился дым. Вдалеке он услышал крики и вопли боли. Изображение сменилось. Он увидел Кроноса, стоящего перед армией Зевса с угрожающей ухмылкой на высокомерных губах. Руки Саске сжались в ненавистные кулаки. Он слишком хорошо помнил тот день. К счастью, поток не задержался и через несколько мгновений исчез. Еще один бледно-голубой шар мягко подвинулся к нему. Саске напрягся, что-то мучительно сжалось в его груди, когда он мельком увидел знакомого человека в маске, ласково подшучивающего над другим. Он узнал бы эти царственные, элегантные фигуры где угодно и когда угодно. Пораженный воспоминаниями, Саске мог только смотреть, прикованный к месту, поскольку его глаза были пойманы в ловушку призрачным образом этих двоих. Гипнос явно дразнил второго человека, который оставался в стороне и молчал. Он не ожидал, что так скоро столкнется со своим прошлым, и все же не мог отвести глаз. Бурная буря эмоций, которая была похоронена так глубоко внутри него, мгновенно воскресла призрачным зрелищем – и Саске быстро понял, что, возможно, это была плохая идея использовать силу Оракула. Фигуры быстро скрылись из виду. На месте одной сферы зависла другая, демонстрирующая прекрасную женщину с алебастровой кожей. На голове у нее был головной убор из светящихся жемчужин и мерцающих звезд. Ее серебристое платье сияло звездным светом, она бежала, ее темные волосы струились за ней роскошной ночной рекой. Он услышал ее мелодичный смех – и сердце его сжалось от тоски. Его мать. Ее прелестное лицо повернулось, чтобы бросить взгляд через худенькое плечо. – Ты почти догнал меня, любовь моя! – радостно улыбнулась она, и воспоминание о ее голосе пробудило в нем сумасшедшую тоску. – Как быстро ты вырос, мой малыш! Он помнил это, словно все было только вчера. В детстве он обожал играть в прятки и гоняться за матерью, которая всегда позволяла ему поймать ее, осыпая похвалами всякий раз, когда он наконец выслеживал ее. Он все еще помнил тепло ее мягких рук, обнимавших его, когда она подхватывала его на руки, и аромат лилий, когда она прижимала его к себе. Саске сглотнул, стиснув зубы. Это была всего лишь иллюзия прошлого. Даже когда он яростно твердил себе это, он не мог удержать вновь вспыхивающие чувства утраты и боль. Он все еще не мог не скучать по ней. Шар вращался, унося с собой мучительное видение. Перед его глазами закружилась другая сфера, и то, что он увидел, превратило печаль в яростную злость. Аполлон. Он бежал, смеясь, и его рука сжимала руку стройной молодой женщины, чьи заплетенные в косы, украшенные цветами волосы, оттенка которых он не мог различить, достигали ее талии. Под покровом ночи было трудно понять, кто она такая. Они мчались через поле в густой, покрытый листвой лес. Затем он замер, когда эхо слов достигло его ушей, почти насмешливо. – Быстрее, Кора! Пока твоя мать не вернулась! Глаза божества смерти расширились, сердце бешено заколотилось. Аполлон – Наруто – лично знал эту «Кору»? Ошеломленный, он продолжал смотреть на меняющееся изображение, и его разум едва фиксировал то, что он видел. Аполлон танцует с девушкой под луной. Девушка сладко рассмеялась, потом шлепнула его по руке и оттолкнула, а он комично завыл. Видение расширилось, когда Аполлон встал перед ней и вложил в ее ладони теплую, золотую мини-сферу солнечного света. Угол внезапно сместился, прежде чем снова развернуться. И именно тогда Саске, наконец, увидел ее лицо. Реакция его тела была мгновенной – как нестабильный катализатор, способствующий смертельному взрыву. Она врезалась в него, заставив задохнуться. Она была красива, так красива – с широко раскрытыми, опушенными ресницами глазами, маленьким носиком и розовыми полными губами. Она радостно улыбалась шару горящего света в своих ладонях, и он увидел в ее лице священный свет. Он в ужасе уставился на нее. Что-то в ее чистоте безошибочно напоминало ему Сакуру – но в то же время он не узнавал ее, потому что она была совсем другой. – О, Аполлон, это так прекрасно, – ее голос был хриплым и мягким, как флейта. И снова это заставило его мимолетно подумать о Сакуре – но когда она заговорила снова, это было совсем не похоже на нее. – Жаль, что я не могу его сохранить. – Может быть, мы найдем способ заключить его в ожерелье, – взволнованно предложил Аполлон раздражающим голосом – и Саске не смог объяснить, почему его слова так сильно действовали ему на нервы. – Тебе бы это понравилось? – Ты сделаешь это для меня? – Я все для тебя сделаю! Поверь! Ее взгляд внезапно поднялся – и Саске физически отступил назад, его ноги ненадолго всколыхнули воду – когда ее одухотворенные глаза, казалось, пронзили его. Нет, яростно сказал он себе. Он не знал ее. Даже если она и существовала, то все равно была ему незнакома. Но она была очень важна для Аполлона. Это было очевидно. Призрачный поток потускнел, когда шар уплыл – и Саске не хотел больше ничего видеть. Когда он начал отворачиваться, чувствуя отвращение и беспокойство: другая, серебряная сфера, казалось, пронеслась перед ним. Он увидел себя в прошлом, стоящего рядом с отцом и братьями. Горький момент, когда ему приказали остаться на войне. Другой шар показал его наедине с Танатосом, подозвавшего прежнего Саске поближе – только для того, чтобы пренебрежительно ткнуть его в лоб указательным и средним пальцами. И он услышал успокаивающий, тихий голос старшего брата – разорвавший его на куски. – Может быть, в следующий раз, Аид. Он видел, как гоняет Аполлона в другом шаре – и убийственно избегал его. Другая сфера нетерпеливо поднялась к нему – но с него было достаточно. – Убирайся, – прорычал он, пренебрежительно махнув рукой. Шар рассеялся при соприкосновении, рассыпаясь на крошечные огоньки – прежде чем снова упрямо преобразоваться, решив показать ему, что в нем содержится. Саске отшвырнул его прочь, повернувшись к нему спиной – пока все сферы вокруг него вращались, меняя высоту и положение. Одной из них удалось попасть прямо в поле его зрения. И прежде чем он успел остановить её, внутри сверкающей прозрачной впадины начал формироваться образ, заставивший его замереть. Та, что заставила его бешено колотящееся сердце подпрыгнуть и упасть прямо в ноги. Сакура. Она стояла перед зеркалом, держа в дрожащих руках сверкающую корону, инкрустированную бриллиантами. Венец Королевы.***
Когда Сакура рассеянно отправила в рот покрытый сиропом финик, она поймала себя на том, что думает о своем недавнем разговоре с Саске. Разговор. В какой момент они вступили в настоящий диалог? С каких это пор их споры и неловкие, напряженные встречи превратились в сеансы, которые на самом деле напоминали нормальное человеческое взаимодействие? У нее голова шла кругом. Она не имела понятия о времени, но ей казалось, что она находилась с Саске очень долго. Так много всего произошло между ними с того рокового момента, когда она впервые открыла глаза и уставилась на балдахин своей кровати. Его голос эхом отдавался в ее голове. «Мы получим ответы», - сказал он ей. Гордый бог использовал местоимение "мы", а не "я", словно они были командой детективов, работающих вместе, чтобы разгадать запутанную тайну. И Сакура была уверена, что вместе с ним ей не потребуется много времени, чтобы взломать код. Саске охотно помогал ей найти ответы на загадку, над которой она ломала голову всю свою жизнь. Что-то странно затрепетало в ее животе, когда она осознала сложность этого. Сакура поерзала в своем богато украшенном кресле, стараясь не обращать внимания на это ощущение. И все же оно тяжким грузом лежало на ее совести, и она не могла не думать об этом. Она знала, что испытывает. Вину. Суйгецу мог связаться с ней в любой момент, ожидая, что она выполнит их план, как и было условлено. Сначала она сказала ему, что сделает все, чтобы вернуться на поверхность. Она не находила слов, терзаясь и злясь на себя за то, что в ее голове начали прорастать первые семена сожаления. Что же ей теперь делать? Она была зажата между двумя гигантскими титанами: Саске, чью ужасную силу она видела много раз, и Суйгецу, о котором она почти ничего не знала. Кому она должна больше доверять? Как это понять? Что есть правильно? Сакуру встревожило и пристыдило то, что ее разум, казалось, уже склонялся к ответу, прийти к которому она никогда раньше даже не предполагала. Разочарованно вздохнув, она схватила горсть винограда и встала. Саске снова ушел от нее, туманно сообщив, что у него есть дела. Сакура, ища пространство и время, чтобы подумать о том, какими будут ее следующие шаги, отважилась пойти в банкетный зал, чувствуя ноющее желание съесть что-нибудь – её обычная привычка при стрессе. Ее взгляд внезапно остановился на большом хрустальном графине с мерцающей амброзией. Здесь было то самое "лекарство", которое мать давала ей всякий раз, когда у нее случался приступ на поверхности. Она вспомнила, что Саске ранее увиливал от вопроса, который она задала ему – о том, как ее мать приобрела вино богов. Почему она не спросила его об этом снова? «Интересно, – подумала она, глядя на красивый сосуд, – если я снова выпью много, будут ли у меня еще видения? Амброзия излечивает мои приступы, но что, если у нее есть и другие эффекты?» Она знала, что потеряла сознание, потому что выпила слишком много. Часть ее хотела сделать решительный шаг – но другая часть колебалась. Она не знала, что такое «разумный» объем. И уж конечно, она не хотела рисковать отравиться, как делала это раньше. Покачав головой, Сакура отвернулась – в ту же секунду знакомый голос вдруг эхом отозвался в ее голове. 'Розочка!' Интенсивность, с которой тревога немедленно завязалась узлом в ее животе, поразила Сакуру. У нее перехватило дыхание, и она с ужасом обнаружила, что обдумывает возможность действительно отмахнуться от вызова. Возможно, если она скажет ему, что не может говорить прямо сейчас, то сумеет выиграть себе больше времени… ‘Сакура! Я вижу, что ты там одна. Может повернешься?’ Вот и рухнула ее стратегия избегать Суйгецу. Сакура сглотнула и вернулась к столу. Конечно же, она заметила лицо Суйгецу, плавающее на поверхности стеклянного кувшина с водой рядом со стулом, который она занимала несколько минут назад. ‘Саске может вернуться в любой момент…’ – начала она. ‘Это быстро,' – отмахнулся Суйгецу. А потом произнес слова, которые Сакура не желала слышать: – 'Мы все подготовили, Розочка’. Сакура изо всех сил старалась сохранить нейтральное выражение лица – даже когда паника взорвалась внутри нее. Все готово? Нет. Слишком рано. Сначала она хотела получить ответы от Саске. Ей еще так много нужно было спросить у него, узнать – она так многого еще не видела… Суйгецу, внимательно наблюдавший за ней, небрежно поинтересовался: ‘Что-то не так, Сакура?’ ‘Нет, все хорошо’, – на автомате отозвалась Сакура. Глаза океанского божества сузились. Больше он ничего не сказал. Покачав головой, Сакура продолжила так беспечно, как только могла: – ‘И что дальше?' 'Все на своих местах. Как только ты получишь зелье, решим, в какое время осуществить наш план’. 'И как я его получу, чтобы Саске не догадался?' – приподняла брови Сакура. Внутри, однако, ее начало тошнить. Это разозлило ее еще больше. Суйгецу обнажил зубы в неровной, жемчужной улыбке. Сакуре это показалось довольно тревожным. ‘Предоставь это мне’, – проворковало божество. – ‘Ты же держи себя в руках, чтобы этот ублюдок ничего не заподозрил’. – После театрально выдержанной паузы он добавил: – ‘Но похоже, нам не о чем беспокоиться. Судя по тому, что я слышал, у вас с мистером Ледышкой в последнее время пожар’. Ее сердце пропустило удар в груди. ‘Это неправда’, – возразила она. ‘Ну-ну’, – морское божество зевнуло, не выглядя полностью убежденным – если вообще хоть немного поверило. Ужас Сакуры увеличился в десять раз. Однако каким-то чудом ей удалось сохранить невозмутимое выражение лица – или, как она надеялась, что-то похожее. ‘В любом случае, тебе не придется долго играть в притворство с этим манипулятивным сукиным сыном’, – усмехнулось озорное божество. Подняв указательный палец, Суйгецу серьезно добавил: – ‘Теперь слушай внимательно, Розочка. Зелье скоро будет у тебя. Ты должна быть абсолютно уверена, что держишь его подальше от глаз Саске, поняла?’ ‘О чем ты?' – требовательно утончила она. – ‘Как я получу зелье?’ ‘Я использую свои силы, чтобы доставить его тебе. Возвращайся в свою комнату и жди меня там’. Прежде чем Сакура успела сделать или подумать что-то еще, его лицо внезапно исчезло из поля зрения. Предчувствие заставило ее пульс участиться. Как она могла держать такое в секрете от Саске? Где она должна была спрятать зелье? Охваченная беспокойством, она выбежала из банкетного зала с опущенной головой, в ее мыслях царил вихрь смятения. Поспешив обратно в свою опочивальню, она сразу же направилась в туалет, где заперлась и поспешно наполнила раковину. Ей показалось, что прошла целая жизнь, прежде чем голос Суйгецу, наконец, снова всплыл в ее сознании. С замиранием сердца она смотрела, как его лицо вновь появилось на поверхности воды. ‘Готова к небольшой магии?’ – подмигнул он ей. – ‘Этот ублюдок, может, и запер меня здесь, но я все еще контролирую воду’. ‘Что ты собираешься делать? Что происходит?’ Суйгецу закатил глаза. ‘Просто подожди, ладно? Хватит задавать столько вопросов. Боги. Мне больше нравилась старая Сакура'. Она предположила, что он имел в виду Сакуру, которая просто слепо согласилась со всем, что он предлагал раньше. Но ей больше не нравилось, как это звучит. Во всяком случае, ее сомнения росли с каждой секундой – и это беспокоило ее больше всего. ‘Хорошо.… мы вот-вот потеряем связь на некоторое время, так что приготовься схватить его. Я не хочу делать это больше одного раза’. ‘Схватить что?..’ Голос Суйгецу исчез, как и его лицо. Глаза Сакуры расширились, когда в раковине начала пузыриться вода. Внезапно она перестала видеть дно и слив. Все странно затуманилось. Потом Сакура моргнула и ахнула. Призрачная фигура материализовалась в водной глубине, медленно поднимаясь все выше и выше. Через несколько секунд на поверхность всплыло что-то маленькое, грушевидной формы, с золотой пробкой. Когда Сакура зачерпнула это из воды, она обнаружила, что смотрит на изящную стеклянную ампулу. Внутри была бесцветная жидкость. У нее перехватило дыхание. Это не было похоже на яд, но серьезность того, что она делала, действительно поразила ее тогда – ударив в нее с захватывающей дух мощью. И потребовалась большая сила воли, чтобы не швырнуть крошечный флакон обратно в таз. В руке она держала жидкость, которая на самом деле была способна обездвижить и навредить Саске. Она была так ошеломлена, что совсем забыла спросить Суйгецу, как он вообще доставил ей бутылку. Снова появилось лицо Суйгецу. ‘Аккуратненько, да? Я могу переносить с водой все, что захочу. Теперь тебе лучше хорошенько позаботиться об этом, потому что мне практически уже пришлось выторговать часть своей души за это, и мы…' – заметив, что Сакура замерла и все еще смотрит на крошечную бутылочку в ее руке, он позвал: – ‘Э-э... Розочка?’ Сакура едва слышала его. Она представляла себе, какой вред эта жидкость нанесет Саске. Она представляла себе гордого, непобедимого Короля Мертвых, стоящего на коленях, согнувшегося пополам от боли… Ее зрение затуманилось. Мелкая дрожь пробежала по кончикам пальцев. ‘Сакура!' Она моргнула, пораженная катастрофическим сценарием, который последовал за этим – Саске нашел зелье и пренебрег всеми своими предыдущими обещаниями, что ей не причинят вреда, и убил ее самым болезненным способом, который только можно себе представить… Густо сглотнув, она ответила: 'Да.' ‘Все в порядке?’ – Суйгецу поднял серебристые брови. ‘Ага’. ‘Ну-ну. Ты уверена?’ ‘Да’, – бессмысленно повторила она. ‘Потому что, знаешь, ты выглядишь, ну, немного взволнованной’. ‘Да’, – она моргнула, прежде чем поняла, что сказала. – ‘То есть нет, нет. Я в порядке’. Суйгецу нахмурился. Он явно видел, что она определенно не была в порядке. ‘Послушай, Сакура…' ‘Я в порядке’, – сердито повторила она, быстро оборвав его. - ‘Мне надо идти, сейчас'. Божество океана моргнуло, застигнутое врасплох тем фактом, что именно она прервала разговор. 'А? Погоди минутку, тебе нужно знать, как…' ‘Поговорим позже’, – уклончиво добавила Сакура, не давая ему шанса остановить ее или обговорить их – его (она настаивала) – план. В мгновение ока она выдернула пробку и вышла из ванной. Ее сердце бешено колотилось, задыхаясь от конкретного проявления вины, которую она таила внутри, приняв форму ампулы, крепко зажатой в правой руке. Просто держать его было равносильно предательству. Пальцы, сжимавшие флакон, горели. Она должна была спрятать его в таком месте, чтобы ни Саске, ни ее служанки не нашли его. Ее глаза лихорадочно обшаривали спальню.***
– Сай! Почему ты не мог просто держать рот на замке, черт возьми? – бушевал Наруто, дико вскидывая руки вверх. Это могло бы показаться комичным зрелищем, если бы тема разговора не была столь серьезной. Они вернулись к Какаши после встречи с остальными, которая закончилась жарким спором и неохотным коллективным согласием встретиться с человеком, которого Сай (не очень любезно) предложил. – Сядь, Наруто, – проворчал Какаши. – Сай способен помочь нам выиграть больше времени. – Ты серьезно? – Наруто моргнул широко раскрытыми лазурно-голубыми глазами на своего старшего. – Данзо – слизняк! Подонок! Мы не можем серьезно доверять ему... – Ты решил довериться Саске, - многозначительно вздохнул Какаши. Наруто возмущенно фыркнул. – Саске другой… – Хватит, - видимый глаз Какаши метнулся туда, где Сай сидел на полу у кофейного столика. – Данзо мог бы помочь нам пролить свет на точный тип печати, помещенной на Кроноса. Ведь он может общаться непосредственно с ним. Наруто сел. Но он был беспокойным и взволнованным и вскоре снова встал. – Ну и что теперь, прежде чем мы это сделаем? – с тревогой спросил он Какаши. – Мы все еще придерживаемся нашего первоначального плана, верно? Какаши почесал свою серебристую голову. – Нам нужно найти фиал, который потеряли Цунаде и Шизуне. Есть большая вероятность, что если у врага его нет, то есть у кого-то другого. Наруто уставился на него, его нервы были явно измотаны. – А? Кто? У кого? – Саске, – просто ответил Какаши. – Э? – Наруто прищурился. – Ты хочешь сказать, что думаешь, что он у Саске? Но как он мог ее получить? Он должен был быть там в то же самое время… – его голос дрогнул, и на лице отразился шок. – Минуточку… – ему, наконец, удалось сообразить. – Погоди-ка, ты думаешь, Саске был там? По правде говоря, Какаши не знал, что и думать. Но, основываясь на фактах, которыми они располагали, он считал шансы довольно вероятными; образец крови, казалось, растворился в воздухе, и враг явно хотел его вернуть. Он мог думать только об одном человеке, который обладал силой заставлять вещи исчезать незамеченными. – Но зачем ему там быть? – Наруто покачал головой. - Зачем ему понадобилось его брать?! Какаши снова вздохнул. – Если он пропал, то может быть где угодно. Это может быть большой риск, но у Саске есть сила, чтобы заставить вещи исчезнуть. – Затем, бросив еще один настороженный взгляд на Наруто, он добавил: – Помни, мы должны держать это в тайне. Если кто-то хоть что-то заподозрит, мы рискуем быть изгнанными. Джирайя уже начал что-то подозревать. Наруто хмуро и виновато отвел взгляд. – Мы все еще не можем противостоять ему напрямую, поэтому мы продолжим то, о чем договорились, – продолжил Какаши с явной решимостью. – Сай, ты готов? Сай знал, что не готов. Он знал, что никогда не будет. Он никак не мог предвидеть, как бог мертвых отреагирует на его незваное вторжение. Но это требовалось сделать, и поэтому он тихо ответил, с гораздо большей убежденностью, чем чувствовал: – Я готов.***
Когда Сакура крепче зафиксировала черные кожаные наручи, она яростно поклялась себе, что, как только спустится под тренировочный купол, она найдет что-нибудь, что можно разрушить – даже если это будет скромный деревянный ящик. Место, которое она в конце концов выбрала, чтобы спрятать склянку в своей комнате, торчало в ее сознании, как сверкающий больной палец. Она не могла перестать думать об этом. Она чувствовала себя виновной преступницей, прячущей жизненно важную улику, отчаянно пытающейся удержать её подальше от длинных рук закона. Во многих отношениях она считала себя преступницей, грешницей, которая вот-вот совершит святотатство самого тяжкого рода. Какой же степенью безумия должен обладать человек, чтобы попытаться нанести удар в спину самому повелителю смерти? Беспокойно сжимая меч в правой руке, она ждала, пока круглая платформа спустится к тренировочному куполу. Ей нужно было отвлечься, а тренировка казалась лучшим способом выплеснуть свое внутреннее недовольство и разочарование. Поэтому, сменив скромное платье на плиссированную черную кожаную юбку до бедер, темно-малиновый топ без рукавов и черные босоножки до колен, она поспешно схватила клинок, завязала волосы в неряшливый пучок и отправилась туда. Когда вращающаяся платформа, наконец, достигла своей цели, Сакура с несчастным видом поплелась к центральному рингу, потерявшись в хаосе своей борющейся совести – чтобы обнаружить, к своему удивлению, что песчаная площадка, окруженная кругом ступеней, полностью исчезла. Исчезли и деревянные столбы, которые она с таким радостным нетерпением жаждала разрубить на куски. – А? – она нахмурилась и выразила изумление вслух, растерянно остановившись у рычага, который, как она заметила, был полностью повернут вправо. На месте песчаной площадки был темный полумрак. «Земля полностью разверзлась», – с ужасом осознала она, прежде чем ее взгляд упал на ряд бетонных ступеней, спиралью опоясывающих периметр бесконечной пропасти, ведущей вниз, в неизвестность. «Что там внизу?» – пробудилось любопытство. Поняв, что ей особо нечем заняться, она осторожно ступила на узкую лестницу, которая, к счастью, с правой стороны была огорожена бетонной стеной, доходившей ей до бедер, и начала спускаться, держась левой рукой за стену, готовая в любой момент броситься вверх. Воздух был прохладным и влажным, пахло туманом. Единственным источником света были синие факелы, расставленные через равные промежутки вокруг винтовых ступеней. Сакуре показалось, что прошло много времени, прежде чем ее глаза и уши наконец смогли разглядеть что-то внизу. Сначала она услышала звук – скрежет металла и лязг, за которым последовал нечеловеческий визг. Сакура застыла на месте, моргая. Затем она поспешила вниз и, наконец, увидела то, что заставилось её затаить дыхание от открывшегося зрелища. Огромная песчаная круглая площадка, которая, как она предположила, была даже более колоссальной, чем основной тренировочный купол, раскинулась перед ней, освещенная тем же синим пламенем, прикрепленным к держателям, отлитым на стенах. А прямо в темно-серых стенах, на равном расстоянии друг от друга, стояли пять массивных арочных железных ворот. Клетки, узнала Сакура. Прочные клетки, которые, очевидно, держали что-то заключенным в темноте за ними. В середине спаррингового пространства стоял Саске. Он снова был полностью одет в черное и топ без рукавов, который демонстрировал его гладкие мускулистые руки. Поднятый воротник напомнил Сакуре о мятежных плохих мальчиках, которых она несколько раз замечала курящими за зданиями колледжа, но Саске, конечно же, выглядел гораздо более естественно и сексуально. Белые бинты были обмотаны вокруг его предплечий от запястий до локтей, а мешковатые брюки были закреплены ремнями сандалий до икр. Кусанаги зловеще поблескивал в левой руке. Она пригнулась, когда Саске избавился от получеловеческого, гротескного змееподобного существа, которого она никогда раньше не видела. Выглядывая из-за края стены лестницы, она смотрела широко раскрытыми глазами, как еще одна горстка искривленных чудовищ бросилась на него. Он даже не взглянул в их сторону, убивая каждого с невероятной грацией и результативностью, которые Сакура находила захватывающими. Казалось, он скорее танцует в смертельном ритме, чем участвует в кропотливом, оттачивающем мастерство сражении. Он сделал шаг в сторону и назад – перевернулся и сократил расстояние в пространстве захватывающим дух размытым пятном – и выглядел скучающим в этот момент. Он не может быть еще круче, – Сакура затормозила мысль, ужаснувшись тому, что она таращится на него, как какая-то фанатка. Он выпендривается, – возмущенно поправила она себя. Но, во имя небес, он был действительно сексуальным хвастуном. Убив последнее существо, которое взорвалось клубом черного дыма, едва коснувшись земли, Саске опустил Кусанаги, повернувшись к ней спиной. Он не выглядел даже немного запыхавшимся. – Ты спустишься, – раздался голос, от которого у нее по спине пробежала дрожь, – или мне тебя заставить? Сакура прикусила нижнюю губу. Все в порядке, уверяла она себя. Она будет вести себя нормально. Совершенно нормально. Когда она ничего не сказала, Саске пошевелился, бросив на нее тлеющий взгляд. – Ну так что, Сакура? – произнес он нараспев. Сакура встала. Его взгляд был достаточно тяжелым, чтобы у нее возникло ощущение, будто она вот-вот упадет, не слишком церемонно, оставшуюся часть пути вниз по ступенькам. Она на мгновение задумалась, не выяснил ли он что – нибудь еще за время, прошедшее с их последнего разговора, но потом решила, что еще слишком рано, и что Саске был из тех, кто скажет ей то, что он хотел, чтобы она знала, когда он хотел, чтобы она это знала. – Это было довольно круто, – выпалила она вместо этого – только чтобы сделать паузу. Погоди-ка, разве она только что не сказала себе, что он совсем не крутой? Почему ее болтливый рот не мог просто заткнуться рядом с ним? – Хм, – он снова пренебрежительно отвернулся. Он знал, что он хорош, но все же втайне ему нравилось слышать, что она тоже это признает. Сакура вприпрыжку спустилась по лестнице и присоединилась к нему на арене. – И что это такое? – спросила она, с трепетом оглядываясь вокруг. – И для чего эти ворота? – Боевой тренажер, – ответил бог смерти, поворачиваясь к ней. – Пятьсот уровней, в каждом по пять разных монстров. Победи каждого из них, и сможешь перейти на следующий уровень после разблокировки рычага. – Рычаг заставляет платформу вращаться ниже? – она взглянула на ручку, вставленную в рукоятку рядом с ней, которую сначала не заметила. Бог мертвых кивнул. Сакура, которая была уверена, что не сможет пройти даже первый уровень, продолжила: – И дальше нужно сражаться с все более ужасными монстрами? – когда Саске снова кивнул, она спросила: – Что это был за уровень? – Пятнадцатый. – Ух ты, – оценила Сакура. – Это действительно круто. И все эти монстры настоящие? Или ты можешь запереть их обратно в любое время? – Как только ты вступишь с ними в бой, ты должен победить их, – ответил Саске. – И раны, которые ты получаешь здесь, настоящие, Сакура. Звучало определенно очень опасно. – До какого уровня ты доходил? Саске выглядел скучающим. – До пятисотого. Конечно, он же мистер Совершенство. – Наверное, ты знаешь всех монстров наизусть? – Они каждый раз меняются. – Помолчав, он добавил: – Иногда чудовище появляется не на том уровне. – Это страшно, – сказала Сакура, несколько встревоженная этой новостью. – Только если ты боишься, – снисходительно усмехнулся он. Сакура моргнула, удивленная небрежностью его заявления. Это больше походило на слова подростка, чем на слова могущественного бога Подземного мира. Затем между ними повисло молчание, в котором Саске мысленно проклинал тот факт, что она пришла. Он пришел на боевой тренажер, чтобы отвлечься от навязчивых видений, продемонстрированных Оракулом. И вот она стоит, напоминая ему о том самом, что он желал стереть в порошок. Не помогало и то, что она выглядела еще более соблазнительной, чем обычно. Короткие шорты, которые она надела, были спрятаны под юбкой, позволяя ему лучше рассмотреть ее стройные обнаженные ноги. И руки, за исключением нижних щитков на предплечьях, также были открыты. Стиснув зубы, он отвернулся от нее. Скрип рычага остановил его на долю секунды – а затем он резко повернулся и сердито посмотрел на нее. – Что ты делаешь? – требовательно спросил он. – Я хочу попробовать. Он недоверчиво моргнул. Она хотела попробовать шестнадцатый уровень? При ее нынешних способностях, он примерно прикидывал, что она сможет пройти максимум семь или восемь уровней, и то – под его наблюдением. Ее храбрость была восхитительна – но глупа. Он совершенно не собирался позволять ей подвергать себя опасности. – Нет, – невозмутимо ответил он. Она положила руку на бедро, когда платформа, вращаясь, двинулась вниз. Краем глаза она заметила, что спиральная лестница растет вместе с ней. – И почему нет? – недовольно спросила она. – Этот уровень слишком сложен, – произнес Саске как ни в чем не бывало. – А если нет? Это же идеальный шанс для меня улучшить свои способности? Ты ведь здесь, со мной, не так ли? Он бросил на нее испепеляющий взгляд. – Я пришел тренироваться, а не нянчиться. Ее челюсть отвисла, рука все еще лежала на рукоятке рычага. Что он только что сказал ей?! Черта с два! – Я иду с тобой на следующий уровень, – объявила она уверенно, когда платформа со щелчком встала на место. Пять новых, спущенных клеток были заполнены туманом. Саске, который только что собирался переместить ее раздражающее «я» прямо в ее опочивальню (даже если он был несколько впечатлен ее настойчивостью), внезапно заметил, что она невольно собиралась сделать. – Сакура… – Насколько сложно это может быть? – она всем своим весом навалилась на ручку. Глаза Саске расширились, и он успел только произнести: – Не дави на это… Но было уже слишком поздно. Веса Сакуры хватило, чтобы толкнуть рычаг вперед и зафиксировать его в нужном положении, заставляя первые ворота распахнуться. Саске напрягся, автоматически проскользнув перед ней, когда льдисто-голубые глаза угрожающе сверкнули в темном тумане. Секундой позже грохочущий рев потряс всю арену.