Сакура парировала ловкий удар Наруто, прежде чем сделать выпад вперед, целясь прямо ему в голову. Ухмыляясь, друг пригнулся и внезапно кинулся прямо на нее, чтобы отбросить ее спиной на мягкие тренировочные маты.
Обнаружив себя в медвежьих объятиях, Сакура взвизгнула от неожиданности; Наруто перевернул ее, обхватив сзади и крепко смыкая руки на ее животе.
— Н-Наруто! — пролепетала она, извиваясь в попытке освободиться от его сильной хватки. — Отпусти меня!
— Давай, Сакура-чааан! — игриво прокричал он. — Ты должна научиться высвобождаться из объятий! Никогда не знаешь, какой подонок может попытаться схватить тебя так!
Сакура барахталась на спине, как черепаха, перевернутая на панцирь. Она знала, как вырваться из захватов, когда человек подкрадывался к ней сзади, но быть прижатой к земле кем-то, кто держал ее сзади, как это сделал Наруто, было в новинку.
Она прогоняла в голове свои тренировки одну за другой, зная, что у нее мало рычагов, позволяющих вырваться на свободу в нынешнем положении. Собрав все силы, она начала раскачиваться влево и вправо с нарастающей инерцией, пока не смогла перевернуть их обоих на левый бок. Действуя быстро, она била ногами по земле, отталкиваясь от мата, пока ей не удалось сдвинуть Наруто под достаточно неудобным углом, чтобы заставить отпустить ее. Она вскочила на колени и тут же ударила его по голове, когда он сел.
— Ой! Сакура-чан! — мелодраматично взвыл он. — За что?!
— За регби-подкат! — предостерегающе произнесла Сакура.
— Но бабуля Цунаде никогда не учила тебя этому, верно? Я помогал тебе! — запротестовал он.
— Придурок, — Сакура снисходительно закатила глаза. Они сели на низкую скамейку у северной стены подвала. Она приняла предложенную Наруто воду, и они с минуту посидели в тишине, переводя дыхание.
Было раннее воскресное утро, и через приоткрытую дверь подвала доносился восхитительный запах готовящегося завтрака. Наруто пришел в дом Сакуры и, обнаружив, что подруга колотит боксерскую грушу, решил поболтать с ней, пока Шизуне не закончит готовить завтрак. Наруто сообщил Сакуре, что Цунаде была в своем кабинете с Какаши и Джирайей; Наруто подняли нехарактерно рано из-за старших божеств, на что он с большим удовольствием жаловался по прибытии.
— Ты становишься сильнее, Сакура-чан, — похвалил Наруто. — Скоро ты надерешь мне задницу.
— Разве я это еще не сделала? — Сакура показала ему язык.
— Совсем чуть-чуть. — Наруто глупо улыбнулся ей. Затем он поднял руку, показывая неглубокую ссадину на костяшке правого пальца. — Можешь это вылечить?
Сакура кивнула и положила свою ладонь на его руку, сосредотачиваясь. Она почувствовала, как сеть ее внутренней чакры, ограниченная в своем потоке, но все же существующая, откликнулась на призыв, и направила энергию в свою руку. Затем она сконцентрировалась на поврежденной ткани на коже Наруто и ввела крошечный поток чакры в рану, тщательно контролируя его, соединяя края открытой раны вместе и сшивая кожу. Когда она убрала руку, пореза уже не было.
Наруто просиял.
— Это так круто, Сакура-чан! И ты можешь делать это с настолько ограниченной чакрой. Твой контроль довольно велик. Ты действительно хорошо обращаешься к ней, при том, ты всего три месяца как начала изучать целительство.
Сакура гордо улыбнулась в ответ на комплимент.
Наруто добавил:
— Но бабуля Цунаде сказала нам, что ты уже знала, как призывать чакру, еще до того, как она начала тебя обучать.
— Ну, я многое об этом узнала и много практиковалась, пока была в Подземном мире. Саске рассказал мне о том, как используется и заимствуется чакра…
Сакура начала бездумно, прежде чем ее голос затих, когда она вспомнила
интенсивные спарринги, в которых она участвовала с Царем Подземного мира. Интенсивные во всех аспектах: начиная с того, каким неумолимым наставником был Саске — вплоть до задумчивых, пронзительных взглядов, которые он бросал на нее, наблюдая за каждым ее движением, будто ястреб.
Наруто искоса посмотрел на нее. Затем он отвел глаза, смещая фокус внимания на руки, и тихо произнес:
— Этот ублюдок всегда был хорошим учителем. Я тоже научился у него нескольким боевым приемам, еще когда мы спарринговали.
Сакура моргнула и повернулась лицом к другу. Она увидела подходящий момент, чтобы спросить его о том, что давно занимало ее мысли. И теперь, когда они наконец остались одни, и никто больше не мог их побеспокоить, она знала, что это идеальный шанс задать ему вопросы.
Надеясь, что их не прервут, она спросила:
— Что случилось? Между тобой и Саске?
Лицо Наруто, что обычно было ярким и жизнерадостным, значительно потускнело от ее слов. Он молчал. Осторожно прощупывая почву, Сакура продолжила:
— Вероятно, это помогло бы мне разобраться. Я имею в виду, что это часть прошлого, о котором я ни с кем из вас не говорила.
— Он когда-нибудь… — Наруто сглотнул и заколебался. — Он когда-нибудь говорил тебе что-нибудь обо мне, Сакура-чан?
— Не совсем. — Сакура покачала головой. — В смысле, не про то, что произошло между вами. У меня просто сложилось впечатление, что ты ему не очень нравишься, но я предположила, что это связано со всей войной и тем, что вы оба были на противоположных сторонах.
— Мы не всегда были такими.
Наруто тяжело вздохнул. Он не видел ничего плохого в том, чтобы рассказать Сакуре. Не теперь, когда все стали так откровенны с ней обо всем, хотя воспоминания о Саске и о том, что произошло между ними, причиняли ему огромную боль. Он никогда по-настоящему не рассказывал ей эту историю раньше, в прошлых жизнях. Они никогда не доходили до того, чтобы он мог открыто обсуждать это, прежде чем Сакура в очередной раз встретит безвременную смерть.
— Он мой лучший друг, — признался он.
"
Все еще, — мысленно отметила Сакура. —
Не «был»".
— Ну, — Наруто издал слегка подавленный смешок. — Я имею в виду, я все еще думаю о нем как о своем лучшем друге. Тогда он был мне как брат. Я все еще думаю о нем как о члене семьи, даже если он не чувствует того же. Он
знает меня лучше, чем кто-либо другой — он всегда умел читать меня, даже когда нам особо нечего было сказать.
Сакура слушала с большим интересом.
— Раньше мы вместе спарринговали. Мой старик учил бою Какаши-сенсея, который, в свою очередь, должен был учить меня. Видишь ли, папа был слишком занят, управляя Олимпом с моей мамой, поэтому я проводил много времени, тренируясь с Какаши-сенсеем. — Он слабо улыбнулся, вспоминая. — Все началось с задания «Колокольчик». Однажды на нашей спарринг-арене Какаши-сенсей попросил меня снять с его пояса колокольчик, чтобы развить мою ловкость. Саске случайно проходил мимо и пару раз видел, как я терпел неудачу. Будучи заносчивым ублюдком, каким он и остался, он похвастался, что может получить колокольчик, поэтому Какаши-сенсей пригласил его присоединиться.
Сакура почувствовала, как на губах заплясала легкая улыбка. Она могла представить, как Саске делает это — он привык доказывать свою точку зрения и делать вещи, из-за которых казался раздражающе крутым: круче, чем кто-либо другой. И он выглядел слишком хорошо, поступая так.
— Ему даже удалось дотронуться кончиками пальцев до колокольчика. Но в конце концов, мы оба потерпели неудачу, — громко рассмеялся Наруто. — Саске был так недоволен своим провалом, что тут же вызвал Какаши-сенсея на поединок на мечах. Но я не собирался просто сидеть сложа руки и позволять им действовать без меня, так что в итоге это была трехсторонняя дуэль. С тех пор это стало обычным делом. Мы встречались и спарринговали. Мы демонстрировали наши приемы, учили друг друга новым приемам. Я всегда с нетерпением ждал этих встреч. — Задумчивый взгляд пробежал по лицу Наруто. — Мы тогда не были ни с поверхности, ни из Подземного Мира, понимаешь? Мы не были из семей, у которых были разные точки зрения. Мы были просто обычными друзьями, братьями, ссорились, как это делают все друзья и братья... — он замолчал.
Сакура легонько положила руку на загорелую руку друга.
— Продолжай, — мягко подбодрила она.
— Мы много общались. Какаши-сенсей так привязался к Саске, что однажды даже подарил ему набор сюрикенов, которые сам сделал для него. Я думаю, он почти начал смотреть на Саске как на сына. Саске напомнил Какаши-сенсею о тех временах, когда тот был молодым богом. Когда мы не спарринговали с Какаши-сенсеем, мы устраивали гонки на колесницах, куда бы они ни приводили нас. Мы делали ставки, споря, спаррингуя или просто тусуясь. Иногда мы даже подшучивали над Какаши-сенсеем: мне всегда удавалось втянуть Саске в какую-нибудь пакость, за которую он позже пытался втоптать меня в грязь, хех.
— Вы впервые встретились на испытании «Колокольчик»? — с любопытством спросила Сакура.
— Не. Однажды его отец посетил Олимп вместе с Кроносом, матерью Саске и старшим братом. Саске был с ними. В тот день Кронос представил отца Саске моему отцу как своего преемника на троне Подземного Мира. Вот тогда-то мы и встретились.
Сакура кивнула. Затем она спросила:
— Какое именно отношение Кронос имеет к Саске?
Наруто бросил на нее смущенный взгляд.
— Я не знаю, Сакура-чан. Может, его пра-пра-пра-прадедушка? Плюс-минус несколько поколений? Или, может быть, двоюродный дедушка? В конце концов, он был основателем их клана. Они каким-то образом связаны, если смотреть в прошлое, но это множество линий, проходящих через многие поколения.
— Хм, — понимающе промычала Сакура.
— В любом случае, когда мы с Саске впервые встретились, мы сначала ненавидели друг друга, — нахмурился Наруто. — Мой отец сказал мне поболтать с этим мудаком, пока остальные члены его семьи будут присутствовать на какой-то встрече с моими родителями. Так я и сделал: попытался составить ему компанию, быть дружелюбным, предложил ему экскурсию по нашему дворцу и садам, но он не заинтересовался. Он выглядел скучающим — как будто не хотел там быть, или, может быть, он просто разозлился из-за того, что ему пришлось пропустить встречу. Что бы это ни было, он был грубым, прямолинейным, заносчивым придурком.
Сакура не могла не фыркнуть на это.
— Он все еще такой, — заверила она друга.
Они обменялись коротким веселым смешком.
— Итак, после этого я поставил перед собой задачу выяснить, что с ним не так, — продолжил Наруто. Теперь он рассказывал с энтузиазмом, с оживленным выражением лица, на которое было интересно смотреть, будто вся эта старая история произошла только накануне. — Я специально приставал к нему всякий раз, когда он приходил во дворец. И вот однажды мне надоело, что он игнорирует меня, и я вызвал его на гонку колесниц. Наконец-то привлек внимание этого ублюдка! И так мы постепенно подружились, хотя он никогда открыто не признавался в этом. Он оскорблял меня и называл меня величайшим идиотом на свете... Но со временем я понял, что ему стало нравиться тусоваться, по-своему. Он начал вызывать меня, не только в те моменты, когда его семья тащила его на Олимп. На фестивалях, после завершения всех формальностей, мы всегда расслаблялись и пили амброзию вместе.
Сакура оперлась подбородком на руку, в то время как Наруто начал рассеянно теребить повязку на левом запястье.
— Чем больше времени мы проводили вместе, тем больше я постепенно начинал узнавать о нем больше. Его было нелегко узнать, Сакура-чан, даже до того, как все это произошло и изменило его. Учиха были такими — закрытой семьей, которая не так легко доверяет посторонним. И он был самым младшим в огромной семье. Однажды он сказал мне, что в его клане не было ни одного Учиха его возраста. Его старший брат — Итачи… Ну, Саске обожал его, но он всегда был связан с тяжелыми обязанностями, которые их отец возлагал на него, поэтому они редко проводили свободное время вместе. Все его кузены тоже выполняли важные обязанности в Подземном Мире. Саске чувствовал, что он никогда по-настоящему не вписывался... Что у него было слишком много свободного времени, потому что никто не давал ему ничего сложного. Такой умный парень, как Саске, явно бы расстроился из-за этого. У всех остальных были особые способности и роли, а он был просто стражем, который патрулировал Подземный Мир. Он любил своего брата, но в то же время испытывал к нему неприязнь. Потому что Итачи был одаренным и его высоко ценили, он брал на себя всю ответственность, присутствовал на каждой встрече рядом с их отцом. А Саске остался в стороне — он не получил ни одного важного задания. Он вообще никогда не чувствовал, что служит своему клану.
— Он рассказал тебе все это? — Сакура слушала в изумлении. — Вы двое, должно быть, были очень близки.
— Как я и сказал, — Наруто пожал плечами, — он стал для меня братом. Я тоже знал, каково это — быть изолированным. Не то чтобы мой старик когда-либо позволял мне посещать серьезные собрания. У нас с Саске это было общим. Мы оба были злы из-за этого, по-своему. Просто справлялись по-разному.
— Итак, тогда ты повстречал его старшего брата… — Начала Сакура, желая узнать больше о таинственной фигуре, которую Саске никогда не обсуждал.
— Несколько раз встречал. — Наруто взглянул на нее. — Итачи был намного вежливее, чем Саске. Но в то же время он был очень тихим.
Очень тихим. Почти не говорил ни слова, никому, за исключением их старшего двоюродного брата, с которым он часто общался. Э-э… как его звали?.. Гипнос, так его называли люди. О! Да! Шисуи! Так звали того парня. Они оба ходили в этих причудливых масках, которые скрывали верхнюю половину их лиц. Это было немного жутковато, но я думаю, это было связано с их ролями.
— Каковы были их роли? — требовательно уточнила Сакура.
— Э. — Наруто почесал затылок. — В любом случае, почему они тебя так интересуют? Разве мы не говорили о моем прошлом с Саске?
Сакура пожала плечами.
— Саске никогда особо не рассказывал о своих отношениях с семьей. Но я увидела семейный портрет с его братом и задумалась о нем.
— Это были Гипнос и Танатос. — пояснил Наруто. — Сон и Смерть. Люди боялись их, потому что думали, что одно ведет к другому, когда люди умирают во сне. Должно быть, потому, что было известно, что они путешествовали вместе. Я думаю, Саске завидовал тому, что Шисуи проводил с его старшим братом больше времени, чем он когда-либо...
— Подожди минутку, — вмешалась Сакура. —
Смерть?
— Ох. Да. Тогда Подземный мир был другим, Сакура-чан. В настоящее время Саске в значительной степени унаследовал все роли членов семьи, погибших на войне, так что он действительно силен. Но тогда именно его брат был ответственен за то, чтобы приносить смерть. Я думаю, он был настоящей смертью. Что-то вроде мрачного жнеца или ангела смерти. Он был собирателем душ. В то время как Гипнос был ответственен за то, чтобы насылать сон.
Сакура почувствовала, как обнаженные руки покрылись гусиной кожей. Внезапно ей показалось, что футболка и леггинсы — недостаточная одежда для того, чтобы скрыть то, как странно холодно ей стало. Потирая кожу, она пыталась понять, почему именно эта информация заставила ее почувствовать себя неуютно. Но она не могла найти никакой причины, кроме того, что любой смертный боялся бы настоящей смерти и божества, которое лично собирало души.
Она решила больше не задавать никаких вопросов о брате Саске или о его кузене.
Наруто пожал плечами, возвращаясь к своим отношениям с Саске.
— Так что, я думаю, это еще одна причина, по которой мы стали по-настоящему близки, ведь мы были одного возраста. Мы всегда тусовались, дурачились… ты даже несколько раз присоединялась к нам.
— Что Кора… — начала Сакура, прежде чем неловко поправилась: —
Я думала о нем? — Она почувствовала легкое тревожное трепетание в животе, даже когда задавала этот вопрос.
— Пф, — неодобрительно выдохнул Наруто. — Он был мудаком и по отношению к тебе. Ты считала его грубым, высокомерным ублюдком. Мне столько раз приходилось надирать ему задницу за это.
Сакура сдержала смех. Она сомневалась, что Наруто смог бы — но она была уверена, что он, должно быть,
пытался.
— Так что же пошло не так? — она задумалась.
— Однажды мой отец узнал о планах Кроноса захватить трон на Олимпе. Учиха соблюдал приличия, позволяя нам думать, что все нормально. Мы подписали мирный договор, признающий их статус самостоятельных правителей их собственного Царства. Мы обменялись с ними ресурсами. Они давали нам драгоценные камни и могучих лошадей, мы давали им пищу, которая не росла в Подземном мире, наряду с другими дарами поверхности. У нас был мир в течение очень долгого времени. Но я думаю, что Кронос просто выжидал своего часа. Он всегда был огорчен тем, что не его выбрали править Олимпом, когда определяли преемника его отца. Он никогда не понимал, как мой отец, гораздо более молодой бог, мог быть Царем всех Богов, когда у него не было родословной и даров Учиха. Ты… — Наруто посмотрел на нее. — Ты ведь видела Шаринган у Саске, верно?
Пронзительные алые глаза вспыхнули в ее памяти. Сакура кивнула.
— Все Учиха рождаются с такими глазами. Кронос считал себя выше из-за этого. Саске сказал мне, что им приходится проходить через довольно сумасшедшие вещи, чтобы активировать разные уровни Шарингана.
— А? Какого рода вещи? Есть какие-то уровни?
— Не могу вспомнить, спрашивал ли я, — Наруто снова пожал плечами. — И я не самый лучший человек, чтобы говорить об уровнях Шарингана. Тебе лучше спросить об этом Какаши-сенсея. У него есть один.
Сбитая с толку, Сакура повторила:
— У него есть один?
— Шаринган. Вот почему он носит повязку на глазу.
— Подожди. — Сакура разинула рот. — Что? У
Какаши-сенсея есть Шаринган? Но он не Учиха.
— Нет, — согласился Наруто. — Он никогда не говорил мне точно, как он его получил, только то, что он был пересажен ему в глаз, когда умер его лучший друг.
— Кто был его лучшим другом? Как он умер? И что? Ты можешь пересадить Шаринган кому угодно в глазницу? — разум Сакуры гудел от вопросов.
— Я не знаю кто это был, Сакура-чан. Он никогда не говорит об этом. Может быть, ты могла бы попробовать спросить его? И да, Шаринганы можно пересадить, хотя это жутко, если тебя интересует мое мнение.
Сакура была очарована этим открытием с научной точки зрения и мысленно сказала себе, что позже расспросит Какаши, чтобы изучить подробнее.
Наруто продолжил:
— Мы выяснили, что Кронос был способен изменять восприятие людей, используя способности своих глаз.
— Что ты имеешь в виду? — Сакура нахмурилась.
— Ну, Шаринган обладает гипнотической силой, зависящей от мастерства его владельца. Он может войти в доверие, навязать свою волю любому, кто встретится с его взглядом, если только этот человек не обучается тому, как выйти из гендзюцу.
Сакура подумала о Шарингане Саске, о всех тех случаях, когда она смотрела в его глаза, только чтобы потерять сознание или увидеть то, что он хотел ей показать. Она на личном примере знала, насколько разрушительно мощным был дар этих глаз.
— Можно натренироваться, чтобы сделать это? Противостоять гендзюцу? — Сакура наклонила голову.
— Да. Но у тебя должен быть талант к этому, — лазурные глаза Наруто встретились с ее глазами. — У некоторых людей это получается лучше, они способны к этому от природы, умственно сильнее — во всяком случае, так мне сказал Какаши-сенсей. Но если пользователь Шарингана действительно силен, вырваться из гендзюцу становится все труднее, потому что в его иллюзиях больше слоев. И если ты не можешь вырваться из этого, тогда ты думаешь, что это реальность, и то, что ты видишь и чувствуешь, истинно.
Слушать об этом было увлекательно. Крайне заинтересовавшись, Сакура сделала еще одну пометку для себя, чтобы спросить об этом мать в следующий раз, когда они будут тренироваться вместе.
— Кронос — древний бог, Титан, что означает, что он действительно могущественный древний бог. Более того, он способен влиять на время в рамках иллюзий, и это само по себе огромная трата сил. Тогда он мог использовать свой Шаринган, чтобы вмешиваться в воспоминания людей, промывать им мозги, заставлять их забывать о вещах. Мы думаем, что он, вероятно, сделал это со своим собственным кланом: заставил всех Учиха поверить, что мы враги, чтобы они все вступили в его безумную войну.
Глаза Сакуры расширились. Кронос обладал способностью стирать воспоминания? Это то, что он сделал с Саске? Не поэтому ли Саске не помнил, чтобы когда-либо встречался с Корой в прошлом? Она чуть не выпалила это Наруто. Но потом поняла, что это вызовет вопросы о том, как именно она сама вспомнила, что Саске знал ее раньше, о ее снах, которые были слишком близки к теме тайной любовной связи Аида и Коры. Она проглотила свой вопрос и заменила его другим.
— Он может забрать воспоминания? Ты имеешь в виду… навсегда? И нет никакого способа это исправить?
— Я мало что знаю о том, как это конкретно работает, — признал Наруто. — Но я думаю, что если он может заставить людей думать и чувствовать определенным образом и поймать их в ловушку вечного гендзюцу, тогда только он сможет отменить это с помощью тех печатей, которые он использовал для создания иллюзии с самого начала.
Разум Сакуры завертелся, чтобы обработать новую информацию. Сердце начало бешено колотиться в груди. В этом был смысл. Должно быть, именно так Саске потерял свои воспоминания о ней! Если Кору похитили, то, скорее всего, Кронос знал о ней из-за ее отношений с Аидом. И чтобы заставить Саске подчиниться и помочь в войне, он стер воспоминания и эмоции младшего Учиха, чтобы убедиться, что он будет идеальным, хладнокровным убийцей, и устранить любой риск того, что он откажется сотрудничать.
Какое еще могло быть объяснение? Все части начали складываться воедино.
Она подавила желание ахнуть. Сейчас больше, чем когда-либо, она чувствовала необходимость
поговорить с Саске. Могло ли это быть именно так? Возможно ли, что Кронос был ответственен за измененные воспоминания Саске? Конечно, Саске ничего бы не узнал. Он должен был забыть, думать так, как хотел Кронос.
И если это было правдой, то это делало Саске такой же жертвой войны, какой была она, когда существовала в своей первоначальной форме, до начала цикла перевоплощений.
Затем Наруто сказал что-то, что заставило ее сердце забиться сильнее. Он повторил ход ее мыслей.
— Я думаю, что этот сукин сын добрался до Саске. Он что-то с ним сделал. Я пытался сказать всем, что именно это и должно было произойти, но никто в это не верит.
Задыхаясь, Сакура выдавила:
— Ты действительно думаешь, что он украл воспоминания Саске? И Саске этого не понимает?
— Я не знаю, украл ли он их все. Но я
точно знаю, что Саске изменился. То, во что он верил, изменилось. — Встретившись взглядом с Сакурой, он объяснил: — Когда мы впервые узнали о планах Кроноса, я пошел прямо к Саске. Я был зол, Сакура-чан. Я не мог поверить, что мой лучший друг мог принять участие в заговоре с целью уничтожения моей семьи. Но в этом был смысл. Саске… до этого момента он был тише, чем обычно. И я понял почему. Он все время знал о планах своей семьи, но из преданности им не мог рассказать мне об этом, пока я не вызвал его на разговор, а потом мы поссорились из-за этого. В конце концов я буквально выбил из него правду. Он не был согласен с войной. Он беспокоился о том, что случится с его кланом. Он сказал, что клан сначала выступил против этой идеи, потому что у нас был мир и мы процветали, потому что в человеческом мире наконец-то установился баланс между жизнью и смертью. Учиха могли свободно выходить на поверхность, когда и когда им заблагорассудится, не было никаких проблем. Но потом, Саске сказал, что они внезапно начали поддерживать планы Кроноса. Они начали поддерживать его экстремистские идеи и начали рассматривать нас, поверхностных богов, как врагов. Кронос проповедовал ненависть, говоря, что мы подавляем их, заставляя их жить в Подземном мире, в то время как мы наслаждались светом и свободой на поверхности, в то время как мы пожинали все его блага. Что смертные построили
наши храмы и молились нам, а не им. — Его руки сердито сжались в кулаки. — Вся ложь, которую этот ублюдок скормил им, чтобы заставить их ненавидеть нас. Они не понимали, что мы нуждались в них больше, чем они нуждались в нас. Без Подземного Мира поверхность была бы в хаосе, а мир — в беспорядке.
Сакура медленно выдохнула. Саске все еще ненавидел народ с поверхности. Из-за войны и того, что случилось с его семьей. Но, похоже, его мыслями манипулировали. И он этого не знал.
— Саске был в ярости из-за этого, потому что его семья снова исключила его из своих планов. Я сказал ему, что мы должны найти способ остановить войну. Это был спор между Кроносом и моим отцом, никто другой не должен был вмешиваться, и должен был существовать способ разрешить его, не развязывая войну, не рискуя обеими нашими семьями и не подвергая опасности жизни людей. Саске согласился. После этого мы много раз встречались, пытаясь придумать план, способ показать обеим сторонам, что мир возможен. Я не сказал ни одной живой душе. Я даже своим родителям ничего не сказал. Он тоже держал это в секрете, потому что, если бы мы рассказали кому-нибудь еще, был риск, что наш план дойдет до моего отца или Кроноса.
— Каков был твой план? — Сакура подсознательно наклонилась вперед, полностью поглощенная рассказом, который она слышала.
— Устроить засаду колеснице Кроноса на пути, по которому, как мы знали, он возвращается в Подземный мир, в день, когда он должен отправиться с Олимпа.
Сакура уставилась на друга.
—
Это был твой генеральный план? Для
того, кто командовал всей армией Учиха?
Наруто поднял руки, защищаясь.
— Я знаю, это звучит безумно, Сакура-чан. Но у нас была помощь. Саске рассказал лишь одной живой душе. Единственному, кому он абсолютно доверял и кто, как мы договорились, мог знать.
— Его брат... — Прошептала Сакура.
Наруто кивнул.
— Саске сказал, что Итачи молча слушал, пока он говорил. А когда Саске закончил говорить, он просто вышел из комнаты и исчез. Саске не знал, что и думать, и запаниковал, узнав, что Итачи пошел прямо к их отцу, чтобы сообщить о нем. Но я сказал ему подождать. Пару дней спустя Итачи вернулся в комнату Саске и вручил ему свиток.
— Что было в свитке? — голова Сакуры шла кругом от всей этой драмы.
— Это было мощное запечатывающее дзюцу, которое могло сдержать даже такого могущественного бога, как Кронос. Итачи сказал, что настанет день, когда он ему понадобится, и использовать его с умом. Мы поняли это так, что его брат поддержал идею остановить войну, хотя у него были связаны руки. Он ничего не мог сделать сам, так как за ним пристально наблюдал Кронос.
— Это безумие, — Сакура снова покачала головой, пытаясь переварить все, что она обнаружила.
— Вот почему у нас хватило уверенности устроить засаду. На нашей стороне был этот инструмент и заверения Итачи, что он сработает. Идея заключалась в том, что мы бы отключили Кроноса с его помощью, вернули его Совету и моему отцу, и пока он будет под влиянием дзюцу, Саске мог бы скопировать любую технику, которую Кронос использовал для промывания мозгов клану своим собственным Шаринганом, и изменить ее, чтобы они вернули себе здравый рассудок.
— Подожди, Шаринган может
копировать вещи?
— Конечно, — подтвердил Наруто. — Любое дзюцу, за выполнением которого его владелец наблюдает.
— Вау, — Сакура прислонилась к стене позади них, впечатленная как медик.
— Ну и вот. Без поддержки своего клана Кронос ни за что не смог бы начать войну. Если бы мы были в состоянии сделать это, мы могли бы привлечь Кроноса к суду, посадить его в тюрьму. Справедливость бы восторжествовала, и никому другому не пришлось бы страдать, — закончил Наруто. — Это звучало невероятно рискованно, но вполне возможно, если выполнять все тщательно и правильно.
— Так что же произошло? — осторожно поинтересовалась Сакура.
Лицо Наруто потемнело.
— Саске так и не появился. Мы договорились о времени за несколько недель и с тех пор не виделись, чтобы не вызывать никаких подозрений. Саске был параноиком, полагал, что за нами будут следить. У Кроноса повсюду были свои лакеи. Но Саске послал ястреба, чтобы подтвердить, что он будет в условленном месте. У нас все было готово. Я пошел туда в назначенный день и стал ждать. Я ждал и ждал, и Кронос проехал со своей колесницей, а Саске все не появлялся. Свиток. Саске оставил его у меня, чтобы никто его не обнаружил. Я запаниковал. Я подумал, что если Саске не появится, мне придется делать это одному. Так что я попробовал...
Сакура ахнула в смятении.
— Наруто! Ты пошел против него
один?
— Я знаю, это было глупо, я
знаю! — Наруто с сожалением зажмурил глаза, чувствуя, как слезы жгут их, пытаясь сердито затолкать их обратно. Казалось, только вчера его друг предал его, предал его доверие. Это все еще ранило его глубже, чем мог бы любой клинок, потому что даже сейчас он не знал почему, как и тогда. — Но я был в отчаянии. У нас не было другого шанса провернуть это дело. Я попытался — открыл свиток, начал формировать печати, – но Кронос был слишком быстр. Слишком силен. И там больше не было никого, кто мог бы отвлечь его. Я чуть не потерял руку и шею. Это было все, что я мог сделать, чтобы выбраться оттуда целым и невредимым. Свиток спас меня, но я уронил его, когда Кронос напал на меня, и оставил.
— Свиток? — Сакура была сбита с толку. — Ты сказал, что это было запечатывающее дзюцу.
— Именно так я и думал! — Наруто поднял руки, так же озадаченный. — Но когда мне наконец удалось выполнить все печати, я вернулся на Олимп. Я не знал, как это случилось. Все произошло так быстро. Должно быть, Саске дал мне не тот, а нужный оставил себе. Это имеет смысл, если Саске никогда не планировал появляться.
— Или, — предположила Сакура, — может быть, его брат знал, что то, что ты делаешь, было самоубийством, поэтому он дал Саске это, чтобы вытащить тебя оттуда?
Наруто недоверчиво уставился на нее, как будто эта идея никогда не приходила ему в голову.
— Вы открывали свиток перед этим? — спросила Сакура.
— Мы посмотрели его. Он был запечатан, я в этом уверен. Говорю тебе, его, должно быть, каким-то образом подменили.
Сакуру это не убедило. Так много всего не сходилось. Затем она спросила:
— Саске когда-нибудь объяснял, почему он не пришел?
— Нет, — Наруто покачал головой. — Я был так расстроен, когда меня отправили обратно на Олимп, что в конце концов выложил все Какаши-сенсею и старому отшельнику Джирайе. Они оба были в ярости из-за того, что я ничего не сказал
раньше, и из-за того, что не позволил никому другому помочь. И этот ублюдок Кронос использовал мою атаку как еще одно оправдание, чтобы напасть на нас, обвинив нас в том, что мы хотим его смерти. Он использовал свиток в качестве доказательства. Я так сильно облажался, Сакура-чан, — слезы Наруто теперь лились свободно. — Я никогда не забуду разочарованный взгляд моего отца, когда он узнал, что я сделал. Как будто он должен был попытаться навести порядок в том хаосе, что устроил его идиот-сын. Я чувствовал ответственность, хотя мы знали, что Кронос собирался напасть в любом случае, но я, пытаясь остановить его самостоятельно, дал ему последний аргумент, в котором он нуждался.
Сакуре было ужасно жаль его. История получалась совершенно удручающая.
— В следующий раз я увидел Саске на поле боя. Сначала я не мог его найти. Я искал повсюду. Там было так много тел, и все они сражались в войне, которую нам даже не нужно было начинать. Но потом я, наконец, увидел его, сражающегося за Кроноса… — он сглотнул, вытирая глаза. — Сакура-чан, я не знаю, почему он предал меня. Когда я столкнулся с ним лицом к лицу, спросил его, где он был, ведь мы договорились, что вообще не позволим войне начаться… и это было похоже на… как будто он не понимал,
о чем я говорю. Он был в ярости. На меня. Сказал, что я водил его за нос все это время, пытаясь получить внутреннюю информацию, чтобы уничтожить Учиха от имени моего отца. — Наруто выглядел ошеломленным. — Казалось, будто мы вообще не были друзьями. Как будто он вообще не знал меня, не было этих лет дружбы. Как будто мы никогда не проводили все это время вместе, и я... — он прерывисто выдохнул. — Я не мог этого понять. Я ничего не понял. Как мог мой лучший друг так измениться и так думать обо мне? Я не знал, как с этим справиться в разгар войны. Я... я пытался остановить его. Я не хотел причинять ему боль. Я пытался спасти его. Но как только печать была наложена на Кроноса, Подземный Мир забрал его. Я не знал. У меня не было времени среагировать, Сакура-чан. Все произошло так быстро. Даже когда эти призрачные руки тащили его вниз, я пытался дотянуться до него. Но он набросился на меня, обвинил меня в смерти своей семьи, и я никогда больше не видел его, до момента, пока ... — его голос затих, и он прикрыл глаза рукой, изо всех сил пытаясь сохранить самообладание.
Сердце Сакуры печально сжалось.
Пока не спустился в Подземный Мир в поисках нее.
Шмыгнув носом, Наруто вытер глаза и добавил:
— Было так много вещей, которые не сходились. Как ты пропала, как он узнал, что ты в Подземном мире, и почему так и не сообщил нам об этом. Как он отказался от нашего плана, ничего не сказав. Как он вдруг обвинил меня в том, что я пытаюсь обмануть его семью. Он стал кем-то другим. Это просто не имеет смысла. Все это. И даже по сей день он сожалеет об этом, обвиняет меня, когда все, чего я хотел, все, чего я когда-либо хотел, — сотрудничать с ним, чтобы спасти обе стороны. Но он не слушает. Как достучаться до того, кто отказывается слушать, кто не верит тебе, потому что кажется, что его воспоминания просто
исчезли?
Последовало долгое, гнетущее молчание.
— Я пытался выяснить, что произошло. Я пытался урезонить его, Сакура-чан, — безнадежно махнул рукой Наруто. — Он этого не услышит. Он в это не поверит. И незнание убивает меня. Я просто не знаю, что делать. Я не могу не чувствовать… — он беспомощно посмотрел в потолок, глаза покраснели от сдерживаемых слез, — как будто тот Саске, которого я знаю, все еще где-то там. Если бы я только знал, как ему помочь, как вытащить его из темноты.
Душераздирающий звук отчаяния сорвался с губ Наруто, когда он опустил голову и закрыл лицо обеими руками.
Положив руку на спину другу в безмолвном утешении, Сакура могла думать лишь об одном.
Этот Кронос, несомненно, изменил воспоминания Саске, стер их, подделал их, прежде чем Саске смог встретиться с Наруто, как было условлено. И это вмешательство включало в себя также все воспоминания о Коре.
И единственным, кто мог их восстановить, был сам монстр Кронос.
***
Медленно расплывчатая комната собралась в четкий фокус. Кабуто моргнул, уставившись на первое, что он увидел. Старая ржавая труба, с которой на темный потолок стекают струйки воды.
Ни один человек не был способен видеть с таким уровнем детализации в темноте. Но Кабуто мог видеть это вплоть до тончайшего следа жидкости на металле. Он тяжело вздохнул, ощущая сырость воздуха, смешанную со странным запахом растущих спор и неестественных экспериментов, проводимых в незаконно управляемой подземной лаборатории.
Он согнул руки и почувствовал, как кандалы ограничивают его движения. Он был привязан к металлическому стулу, цепи надежно удерживали его на сиденье, чтобы предотвратить телесные повреждения и повреждение окружающей среды во
время его трансформации. Он облизнул сухие губы и почувствовал, как высунулся влажный, тонкий, змеевидный язык — его смертный, навсегда изменивший свою форму. Он знал, что это значит, мог чувствовать чужеродную силу, струящуюся по
измененным венам. Его чувства обострились сверх того, что было возможно.
Он откинул голову назад и маниакально расхохотался в темноте.
***
Орочимару подумал, что было довольно неудобно снова оказаться вызванным к богу, чьи действия привели к полному уничтожению его собственного клана. Теперь тот, кого смертные когда-то назвали Кронос еще до того, как время отказалось от его имени, воссел на Олимпийский трон, освобожденный его предшественником Зевсом. Но Орочимару знал, что это не принесло ему радости, потому что Кронос был царем без венца, без божественной власти как над смертными, так и над бессмертными. Он был пленником, привязанным к Олимпу такой могущественной печатью, что они так и не нашли способа отменить или сломать ее.
Это было неудобно, потому что у Орочимару были планы, которые следовало осуществить, следующие шаги по навигации на поверхности. Но он был достаточно умен, чтобы понимать, что сейчас не время сомневаться в том, что его вызвали, и уж точно не время предпринимать поспешные шаги, которые могли бы спровоцировать гнев бога, сидящего на возвышении из белого мрамора перед ним. Они нуждались в сотрудничестве и, в конце концов, стремились к одной и той же цели, хотя и с совершенно разными мотивами и причинами.
— Мой гос-сподин Учиха, — Орочимару склонил голову в знак публичного уважения, обращаясь к богу по имени его семьи.
— Я же сказал тебе, — раздался глубокий голос, тяжелый от переполняющего его неодобрения. Властный голос прирожденного лидера, привыкшего к тому, что каждому его приказу подчиняются, — убедить моего потомка работать с нами. Вместо этого, похоже, Саске становится помехой.
Орочимару загадочно улыбнулся.
— С-совсем наоборот… Вмешательство Сас-ске вызывает множес-ство подозрений…
Кронос сердито посмотрел на него поверх длинного аристократического носа.
— Как это? Споры, которые ты вырастил, бросают вызов порядку жизни и смерти. Нет ничего удивительного или необычного в том, что он напал на это существо.
— Да, — согласился Орочимару. — Но, возможно, то, что он оказался на с-страже у дома Цунаде, не было с-совпадением?
Кронос слегка нахмурился.
— Продолжай.
— Дочь Цунаде… — Орочимару начал с намека. — Разве не с-странно, что она неоднократно восстанавливается после гибели ее с-смертной оболочки?
Уголок губ Кроноса приподнялся в презрительной усмешке.
— Дитя есть и всегда было простым человеком, воссозданным по подобию весенней богини, которую я уничтожил давным-давно, потому что ее жалкая мать
не смогла справиться с потерей. Ее жизненный цикл скоро закончится, как и всех других бесполезных творений до нее. Мы уже много раз обсуждали это раньше, змей. Дитя умирает, потому что творения Цунаде несовершенны. Без ее полной силы ее творения будут временными и в конце концов умрут. Некоторые погибли через два года. Некоторые через день. Другие — через пять или пятнадцать лет. Конечный результат всегда один и тот же.
— Она прожила дольше, чем другие, — отметил Орочимару.
— Простая аномалия, — отмахнулся Кронос. — Кроме того, — его глаза сузились, — у Саске не было причин проявлять к ней какой-либо интерес. Он не помнит, чтобы когда-либо встречал ее в ее прошлой жизни или чтобы ее когда-либо
похищали в Подземный мир. Я также позаботился о том, чтобы он стал идеальным убийцей, без каких-либо других несущественных эмоций или симпатий к кому-либо из проклятого народа поверхности.
Он отвел взгляд, ему наскучил весь этот разговор, и он не нашел ничего нового интересного для обсуждения.
Орочимару долго молчал. Затем он прошипел:
— Тогда, возможно, нам с-следует с-спросить, почему он забрал ее в Подземный мир?
Кронос снова уставился на него, удивление промелькнуло в его темных радужках. Через секунду он заявил:
— И где ты это услышал? Я не видел, чтобы что-то подобное происходило.
— Безус-словно. Напомню, что Сас-ске обладает с-способностью с-скрывать свои действия, если пожелает… такова с-сила того, кто обладает абс-солютным контролем над тенями Подземного Мира.
— Кто тебе сказал? — нетерпеливо спросил Кронос.
— Я получил известие из очень надежного ис-сточника, — Орочимару радостно облизнул губы. — Из того, который мы оба очень хорошо знаем. — Он поднял брови, глядя на древнего бога, на лице которого мгновенно отразилось понимание. — Девушка и Цунаде отс-сутствовали в больнице в течение нескольких месяцев — факт, который Кабуто смог подтвердить. Возможно, они хотели отдохнуть от жизненных стрес-ссов. Или, возможно, она вс-се же была похищена.
Кронос крепко сжал подлокотники своего величественного трона, недовольный этой новостью. Шепот тревоги пронесся в его голове, когда он вспомнил точные, тщательно контролируемые обстоятельства, при которых он организовал стирание воспоминаний своего потомка. Если бы был хоть какой-то шанс, что каким-то образом след памяти остался... Тогда Саске узнал бы правду, и тогда у него не было бы никакого способа повлиять на младшее божество или получить его помощь в их плане.
Этого не могло быть… он задумался. Он сам лично наблюдал за этим процессом.
Стиснув зубы, он выдавил:
— И как долго ее предположительно держали там?
— Мой ис-сточник говорит, что, по крайней мере, несколько мес-сяцев. Ее вернули с-совсем недавно.
— У него нет никаких воспоминаний о ней, просто невозможно, чтобы он искал ее после всего этого времени с какой-либо другой целью, кроме как оскорбить поверхностных богов. — Кронос с сомнением покачал головой. Но его разум лихорадочно работал, уже разрабатывая следующий план действий на случай такого неожиданного развития событий. С минуту он смотрел вдаль, погрузившись в глубокие, расчетливые размышления.
Наконец он снова посмотрел на змея.
— Выясни у своего источника, почему он забрал ее.
Орочимару покорно склонил голову.
— Хотя мне было бы полезно поговорить с ним напрямую, без помех, — добавил Кронос, расстроенный своим заключением. — Но я знаю этого наглого мальчишку. Он не поднимется сюда добровольно. Я тоже не могу ступить на поверхность. И любые сосуды, которые мы могли бы использовать, он уничтожит прежде, чем я успею что-то сказать. Он всегда был вспыльчивым.
— Возможно, ес-сть другой с-способ… — протянул Орочимару.
Кронос бросил на него выжидающий взгляд.
— Ну?
— Вы не можете посетить его лично... но я могу предоставить вам более прочный сосуд, который может принять ваше с-сознание, чтобы вы пообщались с юным Сас-ске так долго, как вы пожелаете. Если он не может уничтожить сосуд, ему придетс-ся с-слушать вас-с.
Рядом с Орочимару из земли вытекла черная лужа, пузырящаяся, как горячая липкая смола. Она вытянулась вверх, принимая форму андрогинного человека без каких–либо заметных черт, за исключением острых, злобно оскаленных зубов и пустых круглых желтых глаз.
— Черный Зецу требует некоторой нас-стройки, но его должно быть достаточно для разговора. Он обладает уникальной способностью ликвидироваться... Так что Сас-ске не сможет поразить Зецу, даже когда вы закончите свою беседу с ним. У него нет сердца, которое Сас-ске может… ку-ку-ку-ку.
Брови Кроноса поднялись. Неохотно, но он впечатлился. Только одно божество было способно на эту особую способность – ликвидироваться. Он знал, что у Орочимару повсюду были шпионы и контакты во всех местах. Он подумал, что его слуга потянул за какие-то ниточки и заставил само божество, о котором идет речь, сотрудничать. В конце концов, он был мастером змеиного нашептывания и заключения непреодолимых сделок.
— Ты способен командовать этим существом, даже без пропавших фиалов? — Спросил Кронос. — Каким образом?
— Оно все еще не завершено. Черно-белый Зецу не может использоваться свободно и повторно, пока его генетический состав не будет усилен недостающей ДНК, содержащейся в образцах. Мы должны сделать наш ход против Цунаде и восстановить недостающее звено. Если мы этого не сделаем, мне придется перезарядить образцы еще раз, и это значительно задержит наши планы.
— Ты знаешь, что у Цунаде есть один. Чего же ты ждешь? Забери его снова! — приказал Кронос.
— Мы должны проявлять осторожность, пока не станем достаточно сильными, чтобы атаковать, не раскрывая наше оружие нашему врагу слишком рано.
— Мы потеряли бы элемент неожиданности, — согласился Кронос.
— Да. И ее дочь может иметь ключ к замене… возможно, в конце концов, она не прос-сто обычный человек…
— В ней нет и следа божественности, — сверкнул глазами Кронос. — Дитя погибает и каждый раз рождается заново. Божества не умирают по собственной воле. Она явно смертная.
— Возможно. Но есть только один с-способ узнать, так ли она хороша, как мы всегда предполагали… зачем еще юному Сас-ске брать ее в с-свое Царство?
Кронос моргнул в знак согласия.
— Ее кровь.
Орочимару зловеще ухмыльнулся.
— Получить образец будет не так уж с-сложно, учитывая…
Основатель Учиха встретился взглядом со своим подчиненным и мрачно ухмыльнулся в ответ в знак взаимопонимания. Затем он закончил:
— Организуй мою встречу с Саске. Мы должны заручиться его сотрудничеством. Он был бы мощным союзником, которого можно было бы иметь на местах.
Орочимару облизнул губы, думая о гордом молодом Учиха и невероятной силе, которая текла по его чистым, незапятнанным венам. Как же он жаждал вкусить такой захватывающей дух силы. Какой прекрасный сосуд мог бы сделать Саске, превосходный образец для экспериментов.
— У нас будет с-сотрудничество с ним… хочет он того или нет... — загадочно ответил демон. — У меня есть предложение, которое может вас-с заинтересовать…
Кронос с любопытством наклонился вперед, готовый слушать.
— Расскажи мне.
