Quietus

~x~ qui·e·tus (сущ.) 1. Избавление или освобождение от долгов, обязательств, или должности. 2. Смерть или нечто предполагающее смерть, расцененное как освобождение от жизни. 3. Все, что способствует тишине, подавлению, или прекращению деятельности. ~x~ 

Хранитель душ, лишенный собственной, Изголодавшийся по теплу и жаждущий его, Я наблюдаю, из лап отчаяния, Из глубин тьмы, что под миром, Землей живых, что насмехаются надо мной, Дразнят видением мерцающего света, Красоты, столь прекрасной, что я мог бы сорвать ее, Как спелый плод с материнского древа, Хотя в том нет смертельной необходимости, Ничего, кроме моей одержимости и потребности, Моего страстного стремления поглощать воздух, которым она дышит. Я жду. ~x~ ~x~ Памяти: Хирузена Сарутоби 8 февраля 1937 - 24 сентября 2011 Пусть душа его будет принята на небеса. ~x~

Выгравированные на гранитной плите слова не несли для него даже подобия смысла. Они были лишь сентиментальными надписями людей, не имеющими никакого представления о загробной жизни. Люди, прежде всего, были мастерами выдвигать теории относительно вещей, которые абсолютно не понимали, желая тем самым скрыть свой страх перед неизведанным. Носящий имя краеугольный камень в конце концов сотрется безжалостным потоком времени, будет забыт. Зачем тогда смертные по-прежнему упорно высекают имена и даты на надгробиях? Он не понимал столь ненужных человеческих обычаев. Мертвые — были просто мертвыми. И их души не всегда получают пропуск на небеса так легко, как людям хочется верить. Он знал это. В конце концов, он был правителем мертвых, чья работа заключалась в отслеживании правильности учета каждой души и ее препровождения в место назначения. Он мог видеть душу умершего человека, почтить которого собралась огромная толпа. Она едва сияла, но и этой частицы света было достаточно, чтобы определить ее судьбу. — Туда, — молча повелел он, и в ответ на эту бессловесную команду эфемерная сущность человека подняла голову, чтобы посмотреть на него. Вместо того, чтобы продемонстрировать испуг, потрясение, или иную эмоцию, что была свойственна большинству недавно умерших, мужчина просто смотрел на него грустно и устало — словно четко понимал, кем именно было существо с волосами цвета вороного крыла, стоящее у одинокого дерева, будучи невидимым для остальных. Старик на уровне инстинктов знал, чем он был — и, с последним тяжелым взглядом в сторону заплаканных лиц, добровольно поплыл по воздуху вперед. Мгновение — и душа молча растворилась в легком осеннем ветре, прежде чем достигла позвавшего ее. Для сущности пришло время. Сесть в свою лодку. Здесь его работа была сделана. Темные, суровые глаза цвета оникса беспристрастно оглядели бледных, с обезумевшими лицами людей, собравшихся у могилы; последний, прощальный взгляд на рой смертных, пока он молча гадал, кто из них будет следующим, покидающим мир живых. Именно тогда он увидел это — цветную вспышку среди мрачного, бесформенного пятна серого и черного, что вызвала странный внезапный покой, накрывший его. Стоящей между светловолосой девушкой и молодым шатеном была девочка, едва вступившая в расцвет женственности, с молочной кожей и большими глазами, самыми пленительными из всех, что он видел у людей за минувшие тысячелетия. Глаза, обрамленные ресницами столь длинными, что казалось, местами они спутываются. Ее тусклые, достигающие лопаток волосы имели своеобразный пастельный розовый цвет — такого оттенка он никогда не замечал у смертных женщин. Она, как и остальные, была одета в черное — но еще что-то в ней было ярким и однозначно выделяющим ее. Он мог видеть ее, мягко излучаемую ее маленькой, стройной фигурой — ауру чистоты, столь очевидной, что она сформировала практически осязаемый свет вокруг нее. Ее душа — осознал он, не способный оторвать от нее взгляда; ее душа была безупречна, незапятнанна. Молитва подходила к концу, и собравшиеся начинали расходиться. Вскоре, она осталась единственной, стоящей у могилы, одинокая, держащая белую розу в крохотных, хрупких пальцах. Без предупреждения она подняла грустные глаза, смотря прямо в его направлении. На короткий миг время остановилось, и ему пришлось напомнить себе, что она не могла увидеть его — по крайней мере, до тех пор, пока он бы этого не пожелал, — затем ее взгляд вновь опустился, и она положила цветок на закрытую могилу. «Сакура!» Вздрогнув от звука, как если бы она забылась на мгновение, повернула голову. Бросив последний долгий скорбный взгляд на надгробие, девочка развернулась и поспешила прочь. Он смотрел ей вслед, и ее имя, оглушая, отражалось в его голове вместе с хаосом величественного барабанного боя, призывающего глупых воинов к их неминуемой гибели. Сакура. Сакура. Она была названа в честь весны.