Третий Шанс

С самой смерти любимого брата Рицку преследовало ощущение неправильности и пустоты. Возможно, это было нормально: он потерял близкого человека. Наверное, такими бывают фантомные боли, когда люди теряют конечности. Хочется шевельнуть – болит, болит, а на самом деле уже давно нет. Пустота была всеобъемлюща. Рицку как током порой прошибало: не хватало улыбки, шутливого дёрганья за хвост – притом, что мальчик знал, что никому не позволит это делать – и тепла во взгляде. Чувство неправильности возросло, когда через год после смерти брата к нему пришла Нагиса-сенсей. Она говорила о Школе, о Силе и его несомненном таланте, о Бойце, который будет за него сражаться. На последних словах отчего-то стало тепло на душе. Окончательно же Рицка сдался при упоминании Сеймея. Позже, уже в Школе, Рицка избавился от этой слабости: имя брата больше никому не давало над ним власти. Здесь, в Школе Семи Лун, он столкнулся с предубеждением. Его знали как младшего брата Возлюбленного, его Имя казалось ещё более «говорящим». От него ждали хороших показателей и беспредельной жестокости. Рицка же ненавидел интриги, лицемерие и подлость. И, кроме прочего, он был протеже пугающей Нагисы-сенсей. Почему? Рицка не знал и не понимал, чего хотела от него сенсей. Она интересовалась его успехами. Она давала доступ к такой информации, которую мог получить не каждый выпускник. Сенсей лично рассчитала все показатели для него и нашла Бойца, наиболее подходящего. На что она рассчитывала? В бескорыстие Рицка верить не хотел, особенно учитывая их взаимную неприязнь с Сеймеем. С чужими ожиданиями Рицка научился расправляться изящно. Все были уверены, что от младшего не добиться таких же хороших показателей? Рицка превзошёл брата, «перепрыгнув» курс. Его желали задеть, припоминая Сеймея? Рицка не собирался мило улыбаться, строить интриги и планы мести, ожидая учебных боёвок, а с совершенно каменным лицом бил в нос. Синяки и ссадины не сходили год, а Нагиса, посмеиваясь, прикрывала его драки от остальных учителей. Его так никто и не отчитал. Зато через год все запомнили, что отношения братьев Аояги – тема запретная. В принципе. С некоторыми из зубоскалов Рицка даже подружился. Что касается Бойца… Тут было сложно, но Рицке казалось, что он справляется. – Рицка… – Мальчик открыл глаза, почувствовав прикосновение к плечу, – Мы скоро будем. Ты в порядке? – В полном, Шиаки. Девочка посмотрела на него из-под чёлки: – Минами-сенсею не стоило давать тебе это поручение, – и покраснела, отводя взгляд. Ушки прижались к голове. Несмотря на то, что в Системе Шиаки уже была серьёзным противником, в обычной жизни она оставалась неуверенной в себе. Искренняя во всём, она говорила, что думала в порыве эмоций, а потом закрывалась, краснея. Аояги стал её опорой и другом, хоть это и было непросто, учитывая слухи, которые про него ходили. – Не мне, а нам, Шиаки. Это во-первых. Во-вторых, это не обсуждалось. – Но… Разве мы сможем сразиться с ним? – Посмотрим, Шиаки, – Рицка усмехнулся, чтобы скрыть тревогу. Вновь прикрыв глаза, он задумался, зачем Рицу понадобилось отправлять к бывшему ученику именно их Пару. – Агатсума Соби-сан!!! – Увидев выходящего из ворот институт Бойца, Шиаки рванула вперёд так быстро, что Рицка не успел её остановить. Ему остаётся лишь неспешно подойти к Бойцам, ведущим какой-то диалог. В Школе ходили разные слухи об Агатсуме, и Рицка знал, что его Боец одновременно не одобряет и тихо восхищается. – Рицка! – Полуобернувшись, восклицает Шиаки, когда он останавливается в двух шагах за её спиной, – Позволь… Позволь с ним сразиться!!! И по Связи горячей волной прокатывается чувство гнева. Ого. Что он ей успел сказать-то такого? – Рицка, – повторяет Агатсума с какой-то странной интонацией и наклоняет голову на бок. Очки бликуют, взгляд не разобрать. Голос глубокий и завораживающий. – Аояги Рицка? Чувство неправильности бьёт по нервам неожиданно сильно. Не так. Всё не так, но как тогда должно быть? Рицка мысленно благодарит сенсеев, учивших всегда держать лицо, потому что от этого чувства почти больно. Остаётся лишь сделать вид, что всё хорошо и почти равнодушно ответить: – Так и есть. – Рицка… Позволь! – Шиаки смотрит встревожено и нетерпеливо. В обычной ситуации он бы не запретил, но сейчас… – Пока – нет, – кратко отвечает мальчик и выжидающе смотрит на вероятного противника. – Что ж, – с улыбкой говорит Агатсума, откидываясь назад, чтобы опереться спиной о забор, – этого следовало ожидать от сенсея. Парень смотрит так, будто поощряет спросить, и Рицка поддаётся, отмахиваясь от жужжащего чувства неправильности: – Почему? – Я был Бойцом твоего брата. Для него это не тайна. Школа же… А Шиаки отчего-то вскидывается: – Ну и что?! Не Рицкин же! – По Имени она его никогда не называет. Знает, что не любит. А ещё их Имя пока не проступило, хоть Нагиса-сенсей обещает, что появится уже через пару месяцев. У некоторых Пар уже проявилось, но сенсей объясняет это особенностью его Имени. Loveless. Нелюбимый. – Спустя какое-то время я получил его… Скажем так, завещание, где был написан последний приказ. – Парень отвечает на вопрос Шиаки, а смотрит на Рицку. Внимательно, выжидающе. – Не возвращаться в Школу и защищать Рицку от Пар Семи Лун. И не допустить, таким образом, его попадания в Школу. Но я не успел… – Светловолосая голова слегка опускается вниз. Шиаки краснеет и злится, Рицка изумлённо смотрит на неё, не понимая. – Ты собирался стать Бойцом Рицки?! – Ах, вот оно что… – После смерти предыдущей Жертвы?! Это отвратительно! Что ж, Шиаки можно понять. Агатсума её игнорирует вовсе: – Когда я несколько раз отказался возвращаться, сенсей, кажется, разозлился. – Синие глаза внимательно смотрят на Рицку, – Во всяком случае, мне уже несколько раз пришлось загружать Систему. Как небрежно это сказано! Как будто ничего не значит то, что он сражается один! Мальчик чувствует гнев. Так нечестно! Но Соби всё равно побеждает… Имея представление о возможностях Бойцов и Жертв, Рицка старательно давит в себе невольное восхищение. С другой стороны, стоит Соби встать с другой Жертвой, как его посчитают предателем. Особенно Бойцы. Жертвы же… По крайней мере, Рицка, в отличие от остальных, понимает, какую силу должен был иметь над Агатсумой последний приказ брата, пусть даже и письменный. – Я не буду сражаться с Рицкой, – обезоруживающе улыбается Боец, разводя руками. «С Рицкой». Не с Шиаки. – Но и вернуться в Школу не могу. Мальчик просчитывает варианты. Позволить Бойцам сразиться один на один? Так он не слепой, прекрасно понимает, что Шиаки проиграет, а кроме того, не собирается оставлять своего Бойца без поддержки, когда бы то ни было. Сражаться против Агатсумы вдвоём? Тоже далеко не гарантия победы. Да и не станет он. Подлость Рицка не переваривает. Ситуация патовая, и Рицка не понимает, чего хотел Рицу. Сбить спесь с любимчика Нагисы и брата ненавистного Сеймея? Мальчик прокручивает разговор в голове и так, и этак. Выход… Они не могут просто вернуться в Школу. Не могут сразиться. И приказ Возлюбленного просто не позволяет его Бойцу вернуться. Секундочку. Приказ? – Ты не можешь просто вернуться в Школу, – медленно говорит Рицка под заинтересованным взглядом синих глаз. – Но у приказа ведь была и вторая часть, верно? Защищать меня. А я нахожусь в Школе. Шиаки выдыхает, и Рицка посылает ей по Связи волну спокойствия и уверенности. Так надо. – У меня есть Боец, и в защите я не нуждаюсь. Но… Ты ведь не можешь быть в этом уверенным, находясь здесь, верно? Соби молчит какое-то время, а потом негромко смеётся. – Неплохо. – Чувство неправильности звенит натянутой струной где-то внутри, и Рицка понимает, что радости в этом смехе нет. Острый взгляд из-под ресниц, – Отправиться с тобой в Школу… Это приказ? Рицка вздыхает, кладёт руку на плечо явно взвинченной Шиаки. Да, своим последним приказом Сеймей фактически сделал его Жертвой Соби. Для самого Соби, конечно. Не для Рицки, который остался свободен. – Да, – говорит он, вкладывая Силу в слова, сжимая пальцы на плече Шиаки. – Приказ.