Я ради тебя... /Трансгены

Сначала я не узнал этого миори. И был бы рад, если бы моя память продолжала скрывать забытые подробности. Но она, ес аш эс, буквально тут же открыла все, связанное с этим выкормышем лаури. - Хширская подстилка! – я кинулся к миори, но Арс встал между нами, удерживая меня за плечи. – Пусти! Я убью его!!! - Я сам его убью. Но позже, - спокойный голос Арсаниша и его стальные объятия убедили меня немного остыть. – Сначала я хочу кое-что узнать у него. - Узнать... – меня колотило от гнева и осознания, что даже если я накинусь на этот кошмар всей моей жизни, то вряд ли останусь жив. Но мысль, погибнуть, пытаясь отомстить за все годы мучений, казалась не столь и плохой. - Да. Узнать, - Арс встряхнул меня за плечи. – Он изнасиловал моего брата. Мысль о том, что кто-то может причинить вред трансгену, тем более в одиночку – ненадолго ввела меня в ступор, заставив мозг работать. Как-то не соответствовало одно другому. - Не такой ты и псих, каким кажешься, - миори хмыкнул, всем своим поведением показывая, что не опасается не только меня, но и Арса. Он спокойно поворачивался к Арсанишу спиной, пока наливал себе в пиалу какой-то напиток, а потом и вовсе развалился в кресле. – Ну, что ж, вижу, разговор будет долгим. Начнем с того, почему ты выжил, Менг. Мы сделали все, чтобы твой разум был закрыт, и чтобы ты погиб в первой же стычке, когда отправляли тебя в отряд. Как же так получилось? Можешь не говорить. Только вспомни. Я с удовольствием прочту твои воспоминания. Ярость и боль затопили меня с новой силой. Память услужливо открывала все то, что было закрыто блоками, пока та рыжеволосая тварь, похожая на императора, не покопалась в моих мозгах. И воспоминания, не сдерживаемые ничем, хлынули наружу... « На Эхмину я прилетел молодым и сопливым. Захотелось свободы и приключений. На Рескире, символизирующей западную Европу после расселения с Земли, было не то что скучно, а тоскливо. Серость домов, серость жизни, работа, занимающая все свободное время моих родителей и старших братьев... И такая неординарная возможность – увидеть другие миры. Я покинул это прибежище среднего класса, записавшись в армию. Нам расписывали наши обязанности, как бесшабашные приключения первопроходцев, обещая, что мы будем сопровождать экспедиции, стоит только пройти первичный подготовительный курс, длящийся три года. Рассказывали про золотые горы и беззаботное житье после окончания контракта... и я поддался, не смотря на увещевания родных. Слишком велик был искус. Контракт составлялся на десять лет. Первые три – обучение, а последующие – путешествия с оружием в руках. И только это не давало мне сдаться, как сдавались другие, выбывая один за другим. Бывало, что сцепив зубы от боли, матерился на собственные неудачи, считая себя неумелым сопляком. Бывало, подушка оказывалась мокрой, когда засыпал... Но цель оказалась желаннее свободы и легкости обычного прозябания среднего рабочего. Если в первый год мы еще как-то держались, сбрасывая напряжение в одиночку, в клозете, то потом, отбросив показной стыд, некоторые парни разбивались на пары. И если раньше мне казались неприятными те отношения, которые я видел среди старшего состава, то потом и сам смирился. И не сильно сопротивлялся, оказавшись под одним из командиров роты. Правда, отношения наши длились недолго. Спустя полгода его перевели в другую часть, а я уже сам начал искать себе паренька из новоприбывших. Так и перебивался. За три года тело окрепло, стало сильным. И я уже сам снисходительно улыбался, когда мальки, пробывшие несколько месяцев, слезно умоляя своих командиров, возвращались домой, накладывая на свои семьи многотысячный долг, что был предусмотрен в контракте, как отступные в случае отказа от дальнейшей службы. Когда же срок обучения закончился и нас распределили, я оказался прикомандирован к одному из отрядов, что летел в империю миори. Я так и не понял, почему те, кто был в десятки раз сильнее людей – выбирали их для своей охраны. Видимо считалось, что миори как солдат – это унижение собственной личности. Вот тогда я и увидел, как выглядят эти неимоверно прекрасные создания. Слюни пускал, смотря на нечеловечески красивые лица, мечтая хотя бы взглянуть на них вживую. И даже не сопротивлялся особо, когда меня отправили на Эхмину... А вот там уже началось настоящее обучение... Нас начали ломать. Нет, не морально. Физически. Из нас, людей, готовили идеальных солдат, стараясь использовать все знания о нашей расе, чтобы сделать из каждого человека идеального телохранителя. С вечера кололи какие-то препараты, а с утра гоняли по плацу, заставляя выкладываться по полной, показывая все возможности тела. Вот тогда-то и началась смертность среди людей. У кого не выдерживало сердце, у кого – мозг... Чьи-то мышцы становились крепче чем кости, и тогда беднягу ломало собственное тело, выворачивая практически наизнанку... Смотреть на это было страшно. Но тем больше было надежды, что собственное тело примет изменения легко и безболезненно. Именно в этот, полуторагодовой курс я и поседел. То ли стресс от увиденного воздействовал, то ли организм так решил, но волосы поседели. Да и лицо посуровело, лишившись юношеской свежести. В двадцать пять я выглядел так, будто мне исполнилось все пятьдесят. Но я хотя бы был жив. Из сотни прибывших на Эхмину осталось едва ли три десятка. Теперь для меня уже не было тайной – для чего нас агитировали и куда увозили. И я считал счастливчиками тех, кто отказался от такой судьбы. Даже если и должны были выплатить отступные за свое позорное бегство. Видеть, как при тебе гибнут твои товарищи – оказалось куда как больнее, чем я думал... И свобода, хоть и бедная, теперь казалась раем, по сравнению с тем, что предстояло нам. Тех, кто остался, я сравнивал разве что с гладиаторами Рима. Бесправные человеческие особи, которые должны будут служить тем, кто их возьмет – до конца своей жизни. У нас больше не было права на личную жизнь, а свободу компенсировало только адекватное обращение да сытная еда. Не знаю как, с молотка или по распределению, но я попал к одному богатому миори из высшей знати. Несколько месяцев подряд в меня вдалбливали законы и правила империи, готовя стать его телохранителем. Видите ли, престижно было иметь телохранителем раба-человека. Правда, была одна оговорка... с помощью которой я и собирался выбраться из той кабалы, куда сам себя загнал. А именно – спасение жизни подопечного миори дает право на свободу. Поэтому я и ждал такого шанса, буквально весь превратившись в слух и нюх, чтобы уловить опасность и оказаться первым на ее пути... Только, видимо, кому-то там, наверху, стало интересно развлечься со мной. В один из дней к тому миори, у которого я служил, в гости пришел человек. Я сразу даже не понял, почему на нем нет метки раба. И еще больше удивился, когда меня выкупили. Я ожидал только смены хозяина, а получил большее. Гораздо большее. Ховрас, как он просил себя называть, взял меня под опеку как родственника. Я получил возможность обучаться. Он даже пару раз упоминал, что в будущем я стану его наследником. К чему он меня готовил, я так и не понял. Но у меня было все, о чем я мог только мечтать. Собственный дом, хоть и небольшой. Права равного на земле миори. Собственная женщина. Миори. После стольких лет муштры и рабства я стал полноправным гражданином империи... Вот только избыть всю военную науку так и не смог. Поэтому с радостью согласился пойти в вольнонаемные к одному из высокопоставленных миори. И вот тут судьба, наконец, дала мне все то, о чем я мечтал в юном сопливом возрасте. Мой подопечный оказался торговцем. И не просто торговцем, а контрабандистом. Уж не знаю, кого он там умилостивил, что даже патруль планет пропускал его без досмотра. Часто он приходил к тому, кто назвался моим дядей и они беседовали... Пока однажды Ховрас не затронул щепетильную тему... о моем повышении. И, хотя мне и так было неплохо, но стать не просто телохранителем, а начальником охраны и поверенным лицом – понравилось еще больше. А потом я и узнал, что мой наниматель – один из правящих императоров. Как-то так получилось, что узнал я об этом, уже не раз побывав в одной постели с этим миори. И наши отношения были гораздо крепче, чем в самом начале. Поэтому меня это просто несколько удивило, а не шокировало, как должно было. Я просто принял, что мой любовник, мой сладкий мальчик, ночами жарко шепчущий о своих желаниях – император. Но не это стало решающим в наших отношениях. А то, что он, без спросу давал мне какое-то вещество, которое перестроило мой организм, переставший стареть как человеческий. Не скажу, что это был скандал, но Илан тогда еще два дня не показывался из своих комнат. А я постепенно смирился с тем, что у меня впереди не тридцать-пятьдесят лет жизни, а все триста, а то и больше. Потом я успокоился и принял то, что перестал быть человеком полностью, если не считать внешности. Отношения у нас стали еще более откровенными и Илан рассказал мне о своем неравнодушии к старшему брату... А спустя несколько лет затащил в нашу кровать и третьего. Мразь и сволочь, но имевшего внешность императора. Я ненавидел этого сученыша, но уже настолько привязался к Илану, что готов был стерпеть многое, лишь бы мой мальчик продолжал оставаться со мной. Больше года мы делили кровать на троих, пока Илан не узнал, что через него Эрравеш пытается подобраться к трону. Я собирал всю информацию, которую только мог. На меня трудились десятки миори, которые не знали что ищут. Только собирали слухи. А уже я сам отделял зерна от плевел, давая Илану всю информацию, коротко и сухо рассказывая о том, что именно ожидает его и всех остальных императоров, когда предатели наконец соберутся свергнуть правящую тройку, возведя на трон одного единственного... Илан решил проблему кардинально. Он решил исчезнуть. Да так, чтобы даже императоры не знали о том, что их брат жив. А для этого требовалось создать полную ментальную копию себя самого. Тогда, смотря в печальное лицо своего любимого, я решился на этот шаг. Кому как не мне он сможет довериться. И кто как не я, смогу защитить своего мальчика, дав ему возможность скрыться. Он не отговаривал меня. Просто спокойно рассказал, что меня ждет. Но, ради него я готов был вынести все. К тому же, был попросту уверен, что выдержу. Не зря на меня столько лет потратили, вытравливая все человеческое, чтобы потом сломаться от ментального вмешательства или пыток. И я согласился... Наслаивать чужой разум на свой было больно. Но Илан сумел все сделать так, чтобы его личность ушла в подсознание, прикрытая моим разумом. И, только после того, как блоки будут сняты, она должна была поглотить меня полностью, стерев то, кем я был, создав новое существо: человека с разумом миори. А я, как личность, должен был исчезнуть навсегда... Только, видимо, что-то пошло не так, потому что я вернулся. Не помня, что произошло, не помня где я и кто я. Но не со стертой личностью, а с подавленной. И именно это и помогло мне сбежать вовремя, скрыться, даже будучи в рабском ошейнике. И продержаться несколько месяцев, пока меня не нашли борцы против империи... Что именно сделал с моим разумом Илан, я не знал. Но знал, что пытали меня в империи. И ломали там же. И травили, как животное – тоже там. Поэтому моя ненависть была истинной. И я с радостью встал в ряды оппозиционеров, взяв в руки оружие. И убивал с радостью. Даже не смотря на то, что ошейник оставался на мне. Не смотря на то, что для людей я был таким же пушечным мясом, как и для самих миори. Сейчас я действовал слаженно с собой. Против тех, кто лишил меня всего. И самое главное – того, кого я любил. Это был выверт разума. Но именно он подсказывал мне, что я потерял своего любимого только из-за империи...» - ...говорят у вас, - привел меня в себя медоточивый приятный голос. Я с удивлением воззрился на светловолосого миори, который с какой-то жалостью смотрел на меня. – Илан знал, на что шел. Он расплатился тобой за свою свободу и жизнь. Тебя должны были убить. - Еще раз повтори... – голова раскалывалась. - Илан подставил тебя. Я сам менял твой разум, чтобы он содержал в себе как можно больше от моего приемного внука. Не спорю, ему не хотелось терять тебя, но он сам сделал выбор. Ты был всего лишь пешкой... - Не смей так говорить! – злость и обида залили тело. Любовь, которая, казалось, истаяла за годы, проведенные в отряде, вновь топила меня жаркой волной. – Ему нужно было уйти! - Нужно. Не спорю. И выбор пал на тебя. Ты должен был погибнуть. Менгир, я удивляюсь тебе. Неужели даже сейчас, вспомнив то, что было, ты уверен в его бескорыстной любви? Тебя использовали. Тебя готовили к тому, что ты станешь его полной копией. Последние семь лет, как вы были вместе – готовили. И о Эрравеше все знали. И то вещество, которое вводили в твой организм, чтобы подарить бессмертие – всего лишь для того, чтобы генетически ты напоминал Илана... После того, как он исчез, тебя выпустили, как потерявшего разум императора. Сам понимаешь, что внешность не имела значения. Илан часто прибегал к изменению таковой. Я вот только не пойму, как ты выбрался из того бота и ушел до взрыва... Или мы что-то не предусмотрели... - Ты лжешь... Ты просто лжешь!!! – разум отказывался принимать рассказанное. Не мог Илан так поступить со мной! Он же любил!.. - Он не назвал тебя своим ниррэ, а значит, все, что между вами было – всего лишь плод твоего воображения и его умелой игры, - Синвар развел руками. – Так что я, конечно, удивлен тому, что ты выжил, но теперь понимаю, почему именно тебя нашел Арс... Если конечно верна моя теория о том, что трансгены находятся здесь, как хранители правящих императоров, - Син замолчал ненадолго, но потом продолжил: - что ж, раз так получилось, думаю, будет не лишним сделать полную копию памяти Илана, находящуюся в твоем разуме. Потому что я все-таки хочу узнать, где находится мой приемный внук. Если бы он в тот момент попросил мои мозги на блюдечке, я бы наверное тоже не отреагировал. Что может хотеть человек, который всегда жил ради чего-то, а потом и ради кого-то... узнавший о том, что вся его жизнь – подделка. И что все, что он делал – ничего не значит. Думаю, я бы не удивился, если бы этот миори сказал, что с момента, как я записался в армию, еще там, на Рескире. - Считывай, - голос звучал хрипло и чуждо, словно не я только что сказал, а кто-то чужой... Да и состояние было таким, будто не я сейчас сижу здесь, а кто-то другой, неизвестный. Легкое головокружение осталось почти не замеченным. А что замечать? Зачем?.. Только что я узнал, что мне почти полтора десятка лет лгали в глаза. Интересно, а представлял ли Илан на моем месте кого-то другого, отдаваясь?.. Может быть, даже в его мыслях мне не было места... Как беспородной собаке, которую кормят из рук, а потом забывают... Да я и был, по сути, простым беспородным псом, что понадобился империи, чтобы спасти королевскую болонку... От сравнения стало смешно. А может, так рвалось наружу отчаяние, которое не хотело быть замурованным внутри... И я ржал, давясь собственным смехом, горечью, разочарованием и жалостью в серебристых глазах... палача, который методично пытал меня, когда это было надо. Который стирал мою личность, убивал все, что во мне было человеческого... Отсмеявшись, я встал. Презрительно плюнул под ноги этой имперской твари, усмехнувшись самому себе. А что я еще мог сделать? Броситься на него? Даю голову на отсечение, что меня бы скрутили в течение минуты. А мне нужна была свобода. Мне нужно было всего лишь пять минут свободы. И надеюсь, никому и в голову не придет останавливать меня. Собаке – собачья смерть. Но не собачья жизнь. Я умел склонять голову, прорываясь к цели, но я не смогу жить, зная, что все, что я сделал – бесполезно. Что ж, мне было подарено целых пятьдесят дополнительных лет жизни. Люди уже к такому времени и сами уходят... Что же мне... Оглядевшись, я понял, что в своем бездумном забытьи зашел в часть дома, которую не знал. Да плевать! Меньше шансов, что найдут! Из оружия при себе был только армейский нож, который мне подарил мой первый любовник. Как все-таки символично... В начале жизни получить то, что ее и окончит. Я провел пальцем по матовому лезвию, коснувшись большим пальцем края с идеальной заточкой. Чем острее, тем лучше. Меньше времени понадобится. - Менг. Голос из-за спины, заставил дернуться. И лезвие легко и без проблем раскромсало мякоть до самой кости. Ругнувшись, я засунул палец в рот, останавливая кровь, обернувшись к Арсанишу. - Арс, какого... - Отдай, - Арсаниш сомкнул ладонь на лезвии ножа. Стоило мне потянуть нож на себя, и я рассек бы ему все сухожилия. На какой-то миг стало все равно. Но потом в разум пробилось сочувствие. Арс-то тут при чем?.. И я покорно отдал нож. А потом и позволил ему взять мою руку в свои, ощутив тепло ласковых губ... И острые зубы, что спустя мгновение, впились в плоть. - Какого дьявола, Арс?! - Следующий раз подобный бред придет в голову – обращайся. Я помогу. Дурь выбить. - А не кажется ли тебе, что это не твое дело?! – на смену апатии пришло бешенство. – Кто ты такой, чтобы... Наверное, надо было подумать, прежде чем говорить это Арсу. Губы онемели от удара. А потом и от жесткого поцелуя. Я чуть не заорал, когда этот псих вывернул мне руку, моим же ножом срезая с меня одежду. Кожу щипало в местах неглубоких порезов, голова гудела после того, как меня приложили затылком об пол. А потом этот псих просто принялся насиловать меня. Я пытался вырваться, но все было бесполезно. Боль и ярость добавляли в кровь адреналин. Ненависть застилала взгляд, а шепот этого полоумного едва пробивался в разум: - ...рэ, понял?! Ты. Мой. Ниррэ!!! – рычал Арс, вбиваясь в меня, терзая губы то ли в поцелуях, то ли укусах, прижимая к себе. – Не тот неизвестный, чья память в тебе, ни кто-либо иной! ТЫ!!! И не смей больше лишать меня того, что мое! Понял?! Понял, я тебя спрашиваю?!! Наверное, ему казалось, что до меня лучше дойдут слова, если методично бить меня головой об пол. Может быть, он и был прав. Не знаю. Просто в какой-то момент мне стало все равно. Умел же этот извращенец даже насилие превратить в нечто такое, от чего все мое тело выгибало в сладких судорогах. Даже ярость приобрела какой-то другой оттенок, став насыщенной, полной желания и жажды. И уже не он впивался в мои губы, а я терзал его рот, хрипло требуя еще больше, сильнее... Чтобы раствориться в боли, в отчаянии, рвущем душу. Чтобы забыться в этих руках и забыть... Забыть обо всем... обо всех! Об этом проклятом ублюдке, что сидел в зале! И Арс, словно ощущая, как выжигает меня изнутри эта горечь, не жалел, топя боль души в нестерпимых отчаянных движениях, где уже не было ничего человеческого... Да и не выдержал бы нормальный человек такого. Невозможно получать удовольствие от того, что кто-то вгрызается в твои соски, искусывая их в кровь... что до боли сжимает член, посылая по телу не то боль, не то безумное наслаждение на самой ее грани. Невозможно орать, матерясь на всех известных языках имя того, кто буквально рвет тебя на части... И все равно, мне было хорошо. Словно именно этот секс рвал все связи с прошлым, оставляя лишь пустоту в разуме и сладкую, томительную боль в теле. - Надеюсь, тебе полегчало, пробормотал Арс, замедлившись, окровавленными губами слизнув с собственных пальцев мое семя. – Потому что если нет – я тебя вырублю. И запру связанным куда-нибудь. На пару дней.