***
— Ты мне расскажешь наконец, куда мы тащимся посреди ночи, Стайлз? — спрашивал в который раз Скотт, светя фонариком под ноги. Пару раз он уже чуть не навернулся, а у него ведь скоро отборочные по лакроссу, он не хотел просидеть весь сезон на скамейке с переломом конечности, а то и не одной. — Когда мы с тобой разошлись сегодня утром, я наткнулся на одно крайне интересное место. Я уже предвкушаю, как нам поставят «А» с плюсом за наш проект. Такой бомбы никто не ждет, я тебя уверяю, — Стайлз пробирался сквозь кусты с пофигизмом танка, сосредоточенного на цели, которую он видел где-то за этой колючей, густой листвой. — Ты нашел рощу? — поразился Скотт, едва успевая уворачиваться от летящих ему в лицо веток. — Нет, круче. Это. И Стайлз остановился на крае поляны, кивнув Скотту на дом. МакКолл присвистнул. — Ого! И чье это добро? — пока они остановились, у Скотта было время перевести дыхание и подышать ингалятором, а то Стайлз его до смерти загнал. Припустил от оставленного на обочине джипа, да еще с такой скоростью, будто они сдавали кросс по пересеченной местности на время. — Хейлов. — Знакомая фамилия. — Еще бы, балда, они семья основателей. — А, точняк! — вспомнил Скотт. — Там еще были Блейры, Коулманы… а что с ними случилось? — Их убили, — восторг Стайлза Скотта немного пугал, но он списывал это на то, что у его друга всегда был какой-то нездоровый интерес к расследованию убийств. Может, это все гены? — Зарезали за одну ночь, прямо в этом доме. Па сказал, что местные стараются это место обходить стороной, верят, что здесь живут призраки. — Тогда какого черта мы сюда приперлись?! — возмутился Скотт, пребывая в полном ужасе. Он не боялся привидений и кладбищ, но как-то ему не хотелось идти, да еще и ночью, в дом, где кровища повсюду. — Хочу сфоткать призраков, естественно! — Стайлз показал ему свою зеркалку. — Зря я, что ли, на нее столько лет копил? Пошли уже. И он уверенно направился вперед. Скотту пришлось поспешить за ним: не оставаться же тут одному? Стремно как-то. А вдвоем не так страшно. И да, да, им скоро будет восемнадцать, но это вообще ничего не значит. Стайлз провел Скотта по крыльцу («Скотт, не наступай туда. Провалишься. Иди, где я») и зашел первым в дом («Итак, Хейлы, а вот и я»). Ночью здесь было еще более жутко, чем при свете дня, но за спиной стоял Скотт, и мнимая безопасность немного успокаивала. Стайлз понятия не имел, что хотел найти. Почти семь лет слишком большой срок, чтобы искать какие-то улики. Он вряд ли даже пятна крови сможет обнаружить на полуистлевших коврах. Но ему зачем-то нужно было вернуться сюда. А он привык слушать свой внутренний голос... Хорошо, голоса, много голосов, и твердили они обычно о диаметрально противоположном. Скотт осматривался, рассекая лучом фонаря сгущавшуюся по углам тьму. Его тоже привлекли блеснувшие фоторамки на каминной полке, и, пока он ушел рассматривать их, Стайлз подошел к завалам обрушившихся проемов арок. За одной из них он сумел рассмотреть обеденную залу: длинный стол и опрокинутые стулья, хрустальная, опутанная паутиной люстра. Еще две двери. Одна из них, должно быть, вела на кухню. Что скрывалось за второй аркой, располагавшейся сразу под лестницей, Стайлз так и не смог выяснить: завал был слишком плотным, за ним ничего не проглядывалось. — А сколько человек тогда было убито? — спросил его Скотт. — Тринадцать. Скотт пересчитал людей на фотографиях. Дважды. И оба раза у него вышло четырнадцать. — Но тут четырнадцать, Стайлз. Один из них выжил? — Ага, Дерек Хейл. — Это который? Стайлза тоже заинтересовал этот вопрос. Он подошел к камину, достал из рюкзака распечатанное генеалогическое древо Хейлов, которое отыскал на историческом портале Бейкон Хиллс, и вместе со Скоттом стал решать, кем из запечатленных на снимках людей является Дерек. Они сразу отмели женщин и стариков (старушку Ребекку Хейл, жену Вильгельма Хейла; жену Ричарда, Мариэнн, урожденную Блейр, и ее отца, Давида Блейра; следующими шли Эмилия Грей, жена Стивена Хейла, и ее дочь, Лилия Грей; последними вычеркнули Иден Хейл, старшую сестру Дерека, и младшую сестру Мариэнн, Александру Блейр). Дальше было сложнее. Оставалось трое взрослых мужчин и трое детей-мальчишек. Решили начать с детей. Нашли Эмилию с Лилией в компании двух пацанов и их отца и присвоили им, соответственно, имена Джонатана, Чарльза Греев и Стивена, младшего брата Ричарда, взявшего фамилию своей жены. В итоге остались трое: Ричард Хейл, Эдвард Коулман и Дерек Хейл. Фотографии Александры с Эдвардом не нашлось, но по семейному фото, где присутствовали Мариэнн, ее супруг и их двое детей, отец, сидевший в кресле, был идентифицирован, как Ричард, а малыш на его коленях — как Дерек. Наверное, можно было сразу догадаться, что это Дерек Хейл, но как-то жутко было думать, что это беззащитное и радостно улыбающееся милое существо через двадцать лет так безжалостно и жестоко оборвет жизни всех этих людей. — А сколько Дереку было, когда он их всех убил? — тихо спросил Скотт. — Двадцать, — ответил Стайлз. — Кхм… как смог двадцатилетний пацан справиться с тремя здоровыми взрослыми мужиками? — Скотт озвучил вполне логичный вопрос, которым многие задавались, кто до последнего не верил, что исчезнувший Дерек, оставивший на каждом теле свои отпечатки, и есть убийца. — Не знаю, — нахмурился Стайлз, продолжая смотреть на малыша на коленях Ричарда. — Мне бы дело найти. — Стайлз, оно засекречено, — так, на всякий случай, напомнил ему Скотт. — Тебя посадить могут как федерального преступника, ты в курсе? — Я в курсе, — раздраженно ответил он. — А тебя не бесит, что убийца всех этих людей безнаказанно загорает на пляже в Майями? И если это не Дерек, тогда где он? Почему он исчез? Почему не стал искать убийцу? — А ты не думал, что после такого он может оказаться в дурке, даже не помня, как его зовут? — предположил Скотт. — Мне нужно это дело, — упрямо повторил Стайлз. — Ты знаешь, с кем Дэнни делает проект? — Что? — завис от резкой смены темы МакКолл. — Дэнни, мне нужен Дэнни. С кем он проект делает? — С Уиттмором, кажется, — неуверенно ответил Скотт. — Чудно, — довольно улыбнулся Стайлз. — Тогда завтра утром мы идем в гости к Уиттмору!***
Утро было просто замечательным. Воскресенье, десять, освежающий душ и легкий завтрак. Сегодня у Джексона Уиттмора были поистине грандиозные планы, и в них точно не входили Стайлз Стилински и Скотт МакКолл, околачивавшиеся на подъездной дорожке у его дома. Джексон с прищуром глядел на них из окна своей комнаты, не спеша попивая свежевыжатый сок со льдом из запотевшего стакана. — Милый! — раздался снизу голос матери. — К тебе пришли! Раздраженно задернув занавеску, Джексон крикнул, чтобы парней впустили, а про себя подумал, что лучше бы они провалились в самое адское пекло. — Что вам нужно? — без всяких «привет, ребят, какое чудесное утро!» Джексон сразу перешел к делу, едва появившись в гостиной. Стайлз и Скотт, обложенные чаем и печеньем, которые им принесла гостеприимная миссис Уиттмор, уставились на спускающегося по лестнице парня. — Привет, Джексон! — улыбнулся ему Стайлз. Джексону нестерпимо захотелось вмазать этому болвану прямо по его наглой роже. — Вижу, что ты не рад нас видеть, но ничего, мы уже уходим, как только ты скажешь нам, где живет Дэнни. — Дэнни? — Джексон окинул их подозрительным взглядом. — Зачем вам двоим понадобился Дэнни? — Не переживай, ничего мы с твоим бойфрендом не сделаем, нам просто нужна его частная консультация по одному очень важному вопросу, касающемуся нашего проекта по истории. Ничего больше, — оттараторил Стайлз. От его болтовни, в которую Джексон с дури пытался вникнуть, у него началась мигрень. — Проваливайте, — пока еще вежливо попросил он их. — Тебе жалко? Сказать адрес? — Стайлз не собирался никуда проваливать. Ему чертовы Хейлы днями и ночами снились... ну ладно, эту ночь он вообще не спал, они со Скоттом домой только недавно вернулись, но все равно о Хейлах он думал теперь чаще, чем о Лидии, а с этим срочно нужно было что-то делать. Джексон решал, что ему проще: марать руки, вышвыривая за дверь пинками под зад этих двух оболтусов, или просто назвать адрес, который он помнил наизусть, и пускай Дэнни совсем не обрадуется такому сюрпризу с утра пораньше, зато не одному ему страдать. — Ура! — окрыленный Стайлз мчался к машине с заветной записью в телефоне, которую уже вбивал в навигатор. Скотт плелся следом, отчаянно зевая. — Я так понимаю, мы едем к Дэнни, — сказал он, сев в машину. — Мы едем к Дэнни! — пропел Стайлз, заводя двигатель. На их счастье и к глубокому сожалению Дэнни, он был дома в это злополучное воскресное утро. Он как раз выкидывал мусор в бак, когда прямо рядом с ним припарковался голубой раздолбанный джип Стилински. Эту колымагу ни с одной другой нельзя было спутать. — Вы ко мне, — Дэнни, захлопнув крышку бака, ждал, когда парни вывалятся из салона. — По какому вопросу? — Привет, Дэнни! — Стайлзу приходилось сегодня так много улыбаться, что у него с непривычки скулы сводило, но что не сделаешь ради того, чтобы удовлетворить свое любопытство? — Нам нужна твоя помощь. — Это до завтра подождать не может? — обреченно спросил Дэнни, зная ответ. — Никак нет! — по-военному отчитался Стайлз. — Вопрос жизни и смерти. Пожалуйста, Дэнни! — Ладно, — вздохнул Дэнни. — Идемте. Он отвел их в свой дом, познакомил по дороге с младшей сестренкой и мамой, которые пекли печенье на кухне, и втроем они дошли до комнаты Дэнни. Стайлз, ожидавший увидеть стены, обклеенные плакатами с мускулистыми загорелыми мужиками, был немного разочарован. Даже никакой гей-порнушки на полках. Обидно. Дэнни предложил им сесть на диван, а сам занял стул за рабочим столом и выжидающе на них уставился. Стайлз мялся. — Дэнни, тут такое дело, — начал мутить он. — Помнишь, ты мне рассказывал, что в детстве взломал систему ЦРУ? — Стайлз, — поморщился Дэнни, — нет, даже не проси меня. — Нет, нет, мне не нужно ЦРУ! — поспешил успокоить его парень. — Достаточно будет просто полицейской базы Бейкон Хиллс. Дэнни подозрительно на него посмотрел. — Твой отец шериф, — с сомнением произнес он, — зачем тебе взламывать их базу, когда ты просто можешь попросить его достать информацию, которая тебе нужна? — Мой отец слишком принципиальный в плане разделения личной жизни и работы, — ответил Стайлз чистую правду. — Он мне никогда ничего не рассказывает и уж точно не даст мне покопаться в своих делах. — И что конкретно тебе нужно? — осторожно уточнил Дэнни. Нет, он еще не соглашался, просто прощупывал почву. — Одно дело почти семилетней давности, давно закрытое, ничего особенного, — соврал Стайлз, не моргнув и глазом. — Я уверен, что тебе и получаса хватит, чтобы его достать. — А ты уверен, что оно внесено в электронный архив? — Стопроцентно уверен, — горячо заверил его Стайлз. Все засекреченные дела хранились только на цифровых носителях, бумажные уничтожались, чтобы случайно не попасть в ненужные руки. Но никто ведь не знал, что среди жителей Бейкон Хиллс жил один непризнанный скрывающийся программист-гений, которому всякие охранные навороты полицейской системы взломать раз плюнуть. Стайлзу пришлось долго уговаривать Дэнни. Даже Скотт подключился, чувствуя, что парень почти сдался. Нет, в отличие от друга, он совсем не был одержим Хейлами и загадочной и трагической историей их смерти, но ему хотелось помочь поскорее утолить интерес Стилински, чтобы в следующие выходные не с ним мотаться по каким-то лесам дремучим, а провести это время с Эллисон. Возможно, даже где-нибудь в чаще леса, наедине… У Дэнни ушло меньше получаса, чтобы взломать защиту. Он поковырялся еще немного, пока не нашел нужный архив. После скачивания на удаленный сервер пришлось провозиться подольше, подбирая пароль и код расшифровки. Стайлз успел несколько раз сгонять ему на кухню за кофе, а Скотт мужественно развлекал его сестру вместо Дэнни, играя с ней в дочки матери: он был за Кена, она — за куклу Барби. — Еще долго? — Стайлз нервно кусал губы изнутри, стоя позади Дэнни и глядя на все эти черные открытые окна с бегущими строчками — вроде на английском, но Стайлз ни хрена не понимал, что там написано. И в чем вообще суть всей этой информации. — Минуты три, — ответил Дэнни и обернулся, чтобы проверить, как там дела у Скотта и сестры, расположившихся на паласе. Их можно было поздравить: у Кена и Барби состоялась свадьба и сейчас они ожидали появления Синди, их дочери. Дэнни только хмыкнул от обреченного вида Скотта, который ввязался из-за Стайлза в очередную авантюру, а отдуваться за друга приходилось ему, и решил, что парни отплатили сполна за его работу: он этих кукол без содрогания уже видеть не мог. Наконец папка с файлами отправилась на флешку Стайлза. Дэнни подтер все следы преступления, отформатировав временный жесткий диск, и запустил снова оболочку по смене IP-адреса. Если в полиции вдруг заметят, что кто-то покопался в их грязном белье, преступника будут искать в Нидерландах. Очень удобно. — Спасибо, Дэнни! — горячо поблагодарил его Стайлз, вцепившись в заветную флешку. — Я твой должник! Скотт, идем, нам пора. Скотт подорвался, сто раз извинившись перед разнывшейся сестренкой Дэнни, только успевшей войти во вкус взрослой, полноценной жизни, и вылетел из дома быстрее Стайлза. — Это было нечестно! — воскликнул он. — Ты же знаешь, я боюсь детей, — невозмутимо ответил Стайлз. — И из нас двоих женский сердцеед у нас ты. Вон, даже маленькую принцессу влюбил в себя за рекордное время. — Ничего я не сердцеед, — буркнул Скотт, запрыгивая на свое привычное пассажирское место. — Ты закадрил самую крутую цыпочку после Лидии Мартин в нашей школе и еще смеешь говорить мне, давно отчаявшемуся, что твои шуры-муры с Эллисон Арджент это так, ерунда? — Стайлз выехал на дорогу и поехал к дому Скотта, собираясь подбросить его прямо до дверей. — Так что там с проектом по истории? — вспомнил Скотт, решив сменить смущавшую его тему. — Все будет пучком, чувак, не переживай. Проведи этот день с пользой, своди Эллисон куда-нибудь в романтичную рощицу, а я посижу над презентацией, — Стайлз весело улыбнулся взбодрившемуся Скотту. Ладно, МакКолл правда заслужил небольшой отдых от их приключений. Поначалу Стайлз немного ревновал своего лучшего и единственного друга к нарисовавшейся вдруг девушке, но, когда понял, что Скотт от него никуда не денется, успокоился. Да и какая девушка, пусть даже такая клевая, как Эллисон, сможет сравниться со Стайлзом Стилински?! Круче него были только яйца… и еще Дерек Хейл.***
Дерек Хейл. Пол мужской. Дата рождения 31 октября. Двадцать шесть лет. Группа крови 0. Не женат. Далее шел огромный послужной список. Оказалось, Дерек был одаренным ребенком во всем. Он учился на одни «А» с плюсом, углубленно изучал почти все предметы, постоянно участвовал в конкурсах и олимпиадах, имел много наград и премий не только от мэрии Бейкон Хиллс, но и от штата. Одного этого было уже достаточно, чтобы Стайлз его возненавидел, но нет, Дереку этого было мало. Он еще и обладал незаурядными физическими данными. В первом классе старшей школы занял место капитана сборной по лакроссу, и все последующие три года приводил свою команду к победам на региональных соревнованиях. Его документы приняли в колледж без сдачи экзаменов, самого Хейла встречали с распростертыми объятиями и красной ковровой дорожкой. В колледже Дерек тоже показывал себя только с лучших сторон: учился с отличием, играл на первой линии. На втором курсе стал сокапитаном, на третьем — капитаном. Никогда не проигрывал: ни на поле, ни в жизни. А дальше было интересней. Шли характеристики психологов из школы и колледжа. Во время обучения в школе отмечалась некоторая отстраненность, отгороженность от сверстников, у такого замечательного ребенка совсем не было друзей, но он, похоже, в них и не нуждался. Дереку Хейлу было хорошо с самим собой. «Еще бы, с такими мозгами», — уныло и не без зависти заключил Стайлз. В колледже все стало только хуже: постоянно попадались заметки о внезапной агрессии, Дерек вполне мог встать посреди занятия и, не говоря ни слова, просто уйти. Зато его бушующие подростковые гормоны неплохо помогали ему на поле, где он разносил в пух и прах команду за командой. Ни одной драки. Ни одной серьезной потасовки. Дерек Хейл только лаял, но не кусался, проявляя потрясающий самоконтроль. Бедные следователи. Они, верно, все записи в медкабинетах перерыли, лишь бы найти хоть одного пострадавшего, но нет. Их не было. А потом в одну темную декабрьскую ночь Дерек Хейл перерезал глотки тринадцати членам своей семьи. У Стайлза начинала болеть голова. Он рылся в документах, силясь отыскать хоть одну зацепку о невменяемости Дерека или его тенденции к садизму, но тщетно. Тогда он перешел к судебным файлам. Вот здесь и засели бесы, коварно завлекавшие страждущих истины в омуты домыслов и догадок, очень от нее далеких. Началось все, конечно же, с отпечатков. Даже прилагались фото снятых в ультрафиолете следов на разорванных глотках убитых, но Стайлз не стал открывать эту папку, его тошнило уже от вида миниатюр. Пальцы Дерека побывали на каждой шее, но причиной смерти было не удушье, а ножевые раны атипичного характера, нанесенные достаточно широким, клиновидным предметом, заостренным с одной стороны. Это не был нож. Предположением стала самодельная деревянная заточка-кол или острая щепка. Следов металла найдено не было. Все тринадцать человек умерли аналогично: от большой потери крови из-за перерезанных с обеих сторон сонных артерий. Приблизительным временем смерти было пять тридцать утра. Следов взлома не обнаружено, дверь была открыта, по показаниям садовника (до них Стайлз еще не добрался) Хейлы входную дверь всегда закрывали. Значит, у убийцы был ключ. Открытым оставался вопрос, как Дерек в одиночку справился со всеми. Дети наверняка кричали. Взрослые бы тоже подняли шум. Не говоря уже о троих мужчинах, способных оказать достойное сопротивление: они не были убиты в своих кроватях; одно тело нашли у входа в детскую, Стивен, видимо, пытался защитить детей; два других тела, Ричарда и Эдварда, были внизу, в гостиной. Стайлз не стал читать, где нашли остальных, но кое-что зацепило его внимание. Иден Хейл. Найдена в саду. Судя по следам крови, она выжила после нападения и пыталась уползти, но убийца нагнал ее и перерезал горло еще раз. В этот раз наверняка. Стайлз представил, как окровавленный с ног до головы Дерек, с деревянным колом в сжатой в кулак руке, идет не спеша за своей ползущей по земле и захлебывающейся рыданиями сестрой, а потом хватает ее за волосы и… Он захлопнул ноут и схватился за голову. Хоть на дворе был день, а не ночь, ему все равно было жутко. По-настоящему жутко. Хотелось схватить телефон, позвонить отцу, попросить его приехать, спрятаться в его руках и поплакаться ему. Но, увы, он был уже не в том возрасте, чтобы позволить себе подобную роскошь. Сходив на кухню и поставив чайник, чтобы хоть немного отвлечься, Стайлз продолжал думать, откуда могли взяться отпечатки Дерека на телах, если предположить, просто предположить, что убийца не он. Он обнаружил тела до того, как в шесть часов их нашел садовник? Почему тогда не вызвал полицию? И зачем трогал убитых за горло? Вооружившись упаковкой овсяного печенья и большой кружкой кофе с молоком, Стайлз вернулся к себе. Пожевал немного, попил и снова включил ноут. Итак, показания садовника. Прилагался аудиофайл записи допроса, но Стайлз предпочел письменный вариант. «Следователь (здесь и далее I.): — Представьтесь, пожалуйста. Свидетель (здесь и далее W.): — Норманн Завейн. I.: — Как давно вы работаете на семью Хейлов? W.: — Около тридцати лет, с того времени, как Вильгельм Хейл построил особняк в лесу и нанял меня садовником. I.: — Вы живете на территории особняка? W.: — Нет, я живу на окраине города. На работу я ездил на машине. У меня был ненормированный рабочий день. Иногда требовалось приехать утром, иногда — вечером. В некоторые дни по договоренности я брал отгул. Вильгельм, а потом его сын Ричард, всегда с пониманием относились ко мне. Они были очень добры. I.: — Расскажите о семье, в которой вы проработали около тридцати лет. W.: — Хорошая семья, большая и дружная, что редкость в наше время. Вильгельм отдал лесной коттедж, как они называли его, своему старшему сыну, Ричарду, и тот стал жить в нем со своей женой, Мариэнн. Через пару лет, как я стал работать там, у них родилась дочь, они назвали ее Иден. Младший сын Вильгельма, Стивен, уехал в другой город, не помню точно какой, вместе со своей женой, Вильгельм оплатил им покупку дома там. Они приезжали всегда на праздники и очень часто на выходные. После трагической кончины Элеанор Блейр, матери Мариэнн, ее супруг и младшая дочь Александа со своим женихом тоже переехали в лесной коттедж и стали жить в нем постоянно. Конечно, бывали какие-то небольшие бытовые ссоры, куда без них, все мы люди, но никаких скандалов и выяснений отношений, все решалось мирно и тихо, в кругу семьи. Очень хорошая была семья, очень. До сих пор не верится, что с ними случилось такое… И Дерек… Дерек… I.: — Дерек вырос на ваших глазах? Расскажите о нем. W.: — Дерек… Господи помилуй, как же тяжело… Да, спасибо, я попью, хорошо?.. Спасибо… Дерек появился через шесть лет после рождения Иден. Ричард и Мариэнн долго не могли родить второго ребенка, и особенно они были рады, что им оказался мальчик. Они, безусловно, любили его, но воспитывали очень строго, особенно Ричард. Он сделал из сына настоящего мужчину, достойного фамилии Хейл. Дерек всегда мне нравился, больше, чем его сестра. Она была немного… неискренней, какой-то напускной, Дерек же всегда был открытым и прямым. Хороший мальчик, очень хороший. Помогал мне, когда справляться самому в силу возраста стало тяжело… Навещал меня от всей семьи, если я болел. Хотя я уверен, что он делал это по своей инициативе, а не по наказу отца. Когда мне сказали, что его подозревают, я не поверил. Я и сейчас не верю. Дерек никогда не смог бы сделать такого… Ни один человек не смог. Только чудовище. I.: — Расскажите о ссоре, которую Вы упоминали ранее на дознании. W.: — Той ссоре… Да, та ссора… Иден должна была сыграть свадьбу в конце декабря. По этому случаю приехал Стивен со своей семьей. В тот вечер я задержался в оранжерее, настраивая барахлившую систему автополива, и как раз встретился с ними на подъездной дороге. Стивен выскочил из машины, промчался мимо меня, будто не заметив, и бросился в дом, словно там случился пожар. Я услышал женские крики, грохот крушащейся мебели и какие-то странные звуки. Эмили, жена Стивена, сказала, чтобы я ехал домой, а сама поспешила в коттедж, оставив детей в машине, но они не послушались и побежали за ней. Я подождал, чтобы убедиться, что все в порядке. Но тут Эмили с детьми прибежали обратно и сели в машину. Через какое-то время появился Стивен: рубашка на нем была разодрана, а на лице — свежая кровь. Он забрал свою семью и отвел ее обратно в дом. Все стихло. Я уехал домой. Утром вернулся, и Ричард на мой вопрос ответил, что они с Дереком слегка повздорили — он так и сказал. Что у его сына трудный возраст, но все в полном порядке. Дерек выглядел нормально, как и всегда, помог мне принести удобрения со склада. Единственное, что показалось мне странным, это то, что Мариэнн весь день не выходила из своей комнаты, ссылаясь на сильные головные боли. I.: — Как давно произошли описанные Вами события до свершения преступления? W.: — Это было… за два… Нет, за три дня до… до той ночи. I.: — В эти дни происходило что-то, что Вас насторожило? W.: — Нет, ничего, абсолютно ничего. Все было, как и всегда. Ничего не предвещало… О господи, не верится, просто не верится, что это произошло…». Стайлз отрешенно глядел прямо перед собой. Вспоминая те фотографии и взглянув на семью Хейлов изнутри глазами их старого, преданного садовника, он тоже не верил, что с такими людьми могло произойти подобное. И тем возмутительнее было то, что дело закрыли, а убийцу так и не нашли. Изначально выдвигались предположения, куда могло деться четырнадцатое тело, Дерека Хейла, пока шли опознания и судебная медэкспертиза. Тогда-то и выяснилось про отпечатки пальцев. Совместив это с неизвестным мотивом, из-за которого пару дней до этого произошла крупная ссора (по словам садовника-свидетеля), Дерека объявили подозреваемым и начали искать. Но Дерек нашелся сам. Спустя шесть дней он появился в головном отделении полиции. Допрос вел шериф Стилински. Стайлз включил аудиозапись. Ему ужасно хотелось узнать, как звучит голос Дерека. Сможет ли он по нему определить, болен ли он каким-то особым видом шизофрении? Услышит ли раскаяние? Что вообще почувствует, когда поймет, что этим голосом говорит безжалостный маньяк? «Представьтесь, пожалуйста», — стандартное начало. Голос отца, странно тихий, в нем нет жестких или обвинительных ноток, которые Стайлз ожидал услышать. Его отец тоже не верил, что Дерек убил свою семью? И поэтому не понимал, зачем ведет этот допрос? Он будто бы… будто бы сочувствовал ему. Двадцатилетнему пареньку, в один миг лишившемуся семьи, прятавшемуся неделю где-то от рыскающих повсюду служебных собак и полицейских машин, а потом не придумавшему ничего лучше, как просто прийти сюда и сдаться, подтвердив все эти высосанные из пальца обвинения. «Дерек Хейл». Стайлз вздрогнул: его кожа моментально покрылась мурашками. Низкий баритон, бархатный и обволакивающий, с легкой хрипотцой, звучал так приятно, что хотелось слушать его еще и еще. Если добавить этот голос к имевшемуся у Стайлза образу, созданному в ходе прочтения материалов, получалась поистине ядерная бомба. Идеальный парень, у кого есть все: ум, талант, внешность, имя, деньги. Ему для полного счастья только сногсшибательной девушки не хватало. Хотя кто сказал, что ее не было? Наверняка была и не одна, какая девчонка бы перед таким устояла? «Говорите», — голос отца полон смятения. Он кажется таким потерянным, что Стайлз даже забывает на миг, что тот шериф и ведет допрос подозреваемого. Сейчас он больше похож на тех до смерти перепуганных людей в больницах, куда привезли их близких после катастрофы, и они ждут врача с хорошими или плохими новостями. «Я… я виноват в том, что случилось с моей семьей. Они погибли по моей вине», — Стайлз много раз слышал эти интонации, они очень хорошо были ему знакомы: смесь ужаса, потрясения, осознания, неверия, смирения, сожаления, отчаяния. Так же говорят выжившие в аварии водители, по вине которых погибли все их пассажиры. Так же говорят родители, которые не успели спасти всех своих детей из пожара. Так говорят те, кто столкнулся с ужасными вещами, перевернувшими весь их мир, и кто познал полную беспомощность перед лицом внезапно обрушившегося на них кошмара, в который в один миг превратилась вся их жизнь. Так мог сказать любой переживающий и нравственный человек, но точно не убийца. Точно не тот, у кого поднялась рука зарезать во сне стариков и гоняться по всему дому за кричащими детьми, пока последний не замолчал навсегда. «Что это значит, Дерек?». «Вы должны наказать меня за содеянное». «Но ты ничего не совершал». «Я во всем виноват. Они все… все мертвы… и это я… это я их убил». Вот тут Стайлз не выдержал и выдернул на хрен наушники, его прошиб холодный пот, руки тряслись, и он физически не мог дослушать эту запись до конца. Дерек был в шоке. Это ясно любому. Он, потерявший всю свою семью, видевший их тела в лужах крови, просто взял всю вину на себя, потому что в тот момент не знал, что еще ему сделать. Отец наверняка все следующие десять минут всячески отговаривал его и уговаривал, он ведь понимал и, возможно, знал, что Дерек не при чем, но сказанного перепуганным до смерти парнем было достаточно для тех, кто собирался этим воспользоваться. Эти гниды из следственного комитета не придумали ничего лучше, как повесить на него всю вину и объявить его в федеральный розыск, сфабриковав улики. Да, у Дерека наверняка не было алиби, но вдруг выяснилось, что в Бейкон Хиллс не работает больше презумпция невиновности. Стайлз выключил аудиозапись и нашел копию приказа из полиции штата. Там сухим, официальным тоном требовалось не дать делу огласки и немедленно закрыть его под грифом «совершенно секретно». Дерека Хейла признать без вести пропавшим. Но ни слова не говорилось о том, чтобы снять с него все подозрения. У Стайлза осталось много вопросов. Во-первых, он не нашел ни одной фотографии Дерека, даже из полицейского участка, где его точно должны были сфотографировать перед тем, как снять отпечатки и посадить в изолятор. Во-вторых, не ясно было, как он смог оттуда сбежать. Кто-то из полицейских, имевших доступ к ключам, точно должен был помочь ему, и спрашивается, из каких соображений кто-то стал соучастником, рискуя не только своей работой, но и свободой? В-третьих, орудие убийства так и не нашли. Дерек на допросе ни слова не сказал о том, чем же именно он всех убил. Он вообще ничего толком не сказал, просто твердил, что из-за него вся его семья мертва. В-четвертых, это «признание» было просто смешным. Да если бы на глазах у Стайлза кто-то убил всю его семью, а потом попросил его сказать, что это сделал он, он бы просто тупо повторил. Да любой бы нормальный человек, испытывая такую невыносимую боль от потери, признался в своей вине, потому что она была единственным оставшимся чувством. В-пятых, куда делся Дерек, сбежав из полицейского участка? Где мог скрываться так долго? Как ни разу не засветился? В самом деле уехал куда-то в Европу? На его месте Стайлз бы так и поступил. Невозможно оставаться здесь после всего, что ему пришлось пережить. Стайлз мог бы еще с десяток вопросов сформулировать, они беспрестанно крутились в его голове, но ответов у него все равно не было. Ни на один гребаный вопрос — ни одного, твою мать, ответа. И даже спросить не у кого. Разве только у отца, но он ничего не расскажет. Стайлз вспомнил про садовника, полез искать его адрес и выяснил из сводок в Интернете, что дом продан другой семье, а Норманн Завейн мертв уже как два года. И тут Стайлза осенило. Что был еще один участник этой драмы, о котором почему-то нигде ни разу не упоминалось. Об этом загадочном женихе Иден Хейл, накануне свадьбы с которым и произошло это несчастье. Сердце Стайлза заколотилось, как бешеное. Вот оно. Вот оно! Их убийца. Все сходилось просто идеально. Втирается в доверие семьи, крутит шашни с дочерью Ричарда, устраивает свадьбу, чтобы собрать всех разом в богами забытом доме в дремучем лесу (заметка: идеальное место преступления. Вопрос на повестке дня: где был в ту ночь Дерек — если со всеми, то как ему удалось выжить?!). Потом один или с сообщниками устраивает резню. Подкупает следователей, дабы перевести все внимание на Дерека и остаться в тени. Зная, что никаких существенных доказательств против Дерека нет, быстро заминает дело, пользуя связи наверху. В итоге: Хейлы мертвы. Дерек, если и жив, коротает дни в дурке, как верно заметил Скотт. Все деньги и счета полностью в распоряжении «жениха». Если он сумел провернуть такое дело, ему ничего не стоило получить к ним полный доступ. Возможно, он даже использует невменяемого Дерека. Все это смотрится куда более убедительно, нежели этот бред, над которым Стайлз просидел весь день. А теперь — самое сложное. Выяснить, как зовут несостоявшегося жениха Иден Хейл. Потом можно будет отправляться на поиски Дерека. Он оставался единственным свидетелем, который смог бы запустить это дело, подняв его со дна, и заставить заработать всю эту прогнившую от коррупции исполнительную власть в лице полиции. Может быть, даже на уровне страны. Такое дело точно получит мировую огласку. Но без Дерека все это останется невозможным.***
Стайлз изнывал от нетерпения, пока ждал отца с работы. У шерифа закончилось ночное дежурство, которое он провел в офисе (а его сын со своим другом — в доме в лесу, но об этом отцу лучше не знать). — Я приготовил ужин, — радостно сообщил ему Стайлз, едва только Джон зашел в дом и начал раздеваться. Шериф, сняв куртку, подозрительно на него посмотрел и сразу спросил: — Что тебе от меня надо? — Пап! — укоризненно воскликнул Стайлз. — Ты за кого меня принимаешь?! Я просто захотел сделать тебе приятно! Отец, все еще косясь на него, снял ботинки и ушел мыть руки. Потом появился на кухне, где Стайлз успел накрыть на стол. — Все свежее, горяченькое, с пылу с жару! Садись, садись! — он даже стул ему выдвинул. Джон не смог противиться всем этим божественным ароматам. Он последние сутки жил на кофе и том, что перепадало ему от подчиненных. Ну не мог он есть приготовленную Стайлзом траву во всех возможных видах (сырую, пропаренную, вареную, жареную, с приправами и без, отдельно и с другой травой), а если бы он заказал фастфуд, его сын обязательно бы узнал и устроил ему разбор полетов. Приходилось страдать и голодать. Но тут Стайлз явно решил смилостивиться над своим старым и больным отцом. Сделал любимое мясо с горчичным соусом и пожарил картошку с луком. А сам сидел напротив, подперев голову руками, и с улыбкой смотрел, как его папа уплетает за обе щеки, не забывая запивать ароматным чаем. — Ну что, вы со Скоттом рощу-то нашли? — спросил он, решив узнать, насколько плодотворно прошел день Стайлза. Потому что его дежурство прошло так себе, разве только он успел хорошенько выспаться, что, безусловно, было совсем неплохо. — Не-а, — ответил ничуть не расстроенный по этому поводу Стайлз. — У Скотта были какие-то планы с Эллисон, ну, его подружкой, так что я весь день дома проторчал. Зато кухню помыл и в гостиной прибрался. — Стайлз, а когда ты меня уже познакомишь со своей подружкой? — Пап! Удары ниже пояса запрещены в честных поединках! — Молчу, молчу, — Джон доел последнюю вилку картошки и допил чай. После чего откинулся назад и прямо посмотрел на Стайлза. — Что ж, я сыт и доволен. Выкладывай. Давай быстрей, пока я добрый и не передумал. — Ты знаешь, кто был женихом Иден Хейл? — Опять Хейлы? Стайлз, мы ведь вроде договорились, что тебе пора завязывать со всем, что так или иначе касается Хейлов, — Джон нахмурился. Ничего хорошего точно не выйдет из того, что Стайлз так рьяно бросился в омут с головой, даже не зная, насколько там глубоко и есть ли дно, чтобы в случае чего оттолкнуться от него и выплыть на поверхность. — Ты обещал ответить! — напомнил Стайлз. — Ты ведь помнишь, как его звали? Пап! Джон молчал. Он не хотел отвечать. Но успел сдуру пообещать. Он должен подавать пример сыну. Дал слово — держи. Значит, придется. — Его зовут Кален Хиллроу, он… — ШЕФ СКОТТА?!