Сладкая Мечта

На следующее утро я проснулся с такой головной болью, словно в мою голову вбили целую кучу гвоздей. Всё ходило кругом, страшно тошнило. Я не помнил, что было вчера. Мы с ребятами явно перебрали. Интересно, только мне так плохо? Но, вот чертовщина - память со вчерашнего вечера возвращается. От этого болит уже не только голова, но и сердце. ФАК! Что я наделал?! Какой же я сукин сын после этого! Последняя дрянь! Мразь! Предатель! Что же я натворил?! Я ненавижу с себя! Я медленно сполз с кровати и пополз к двери. Дверная ручка не хотела попадать мне в руку, она постоянно убегала от меня. И тут я осознал, что голышом лежу у окна. Но ведь это только что была дверь! Вот почему ручка так высоко. Я попытался встать, но зря я решил это сделать у открытого окна, учитывая, что мы жили отнюдь не на первом этаже, но на каком, я уже не помнил. Я сорвал занавеси и грохнулся на пол, ударившись боком о край кровати. - Блядь! - крикнул я. Я вновь попытался встать, но в итоге стянул с постели одеяло и выкинул подушку через окно. Она упала на чью-то машину (по ходу мою) и сработала сигнализация, которая сверлила мне мозг. Зачем же я её установил, чёрт возьми! Эту хуёвую машину никто не украдёт! Я вновь попытался встать и отправиться в душ, но понял, что я там точно погибну. Надо что-то делать. Джей... Мне нужен Джей... Но как же я попрошу его о помощи после того, что натворил?! Всё-таки я встал. Но это было не на долго. Почему-то я поднялся на кровать и свалился с неё. Я задел настольную лампу, вазу с цветами, телефон, тарелку с фруктами. Рядом со мной приземлился и ножик, как раз в миллиметре от моего достоинства. А вот вазе повезло меньше. Вернее голове. Ваза упала прямо мне на голову. Я не так пожалел о том, что здесь была глиняная ваза, как о том, что в ней лежали розы с шипами. Как я Александра сегодня играть буду! Это скорее будет похоже на пьяного бомжа, на которого напала кошка. Ну, или жена побила и выгнала из дома, узнав об измене. Стоп, он же ещё не женат. Я ещё разок попытался встать и получилось у меня это неплохо. Я бы даже дошёл до ванной, если бы не подскользнулся о воду, которую сам только что пролил. Я приземлялся на нож, когда чьи-то нежные руки схватили меня. Это были его руки. Он пришёл помочь мне после всего, что случилось. Всё-таки он настоящий ангел. Он уложил меня на кровать, пошарил в кармане моих джинсов, нашёл ключи от машины, вышел из комнаты, а через некоторое время вернулся с подушкой. Сигнализацию он тоже выключил (и я вспомнил, что мы жили на пятом этаже). Он положил ключи снова мне в карман и налил в стакан минералку, которую принёс с собой. В ней он растворил какое-то лекарство и дал мне выпить. Его нежные пальцы придерживали мой затылок, а в глазах виднелась забота. От этого мне становилось только хуже. А от мысли, что одеяло на полу, а я абсолютно голый лежу на мятой простыни перед ним, меня аж стало тошнить. Я выпил всё до дна. Тогда он уложил меня на ту подушку, которую только что принёс и накрыл одеялом. Я закрыл глаза, притворившись, что сплю, но слышал, как он прибрал комнату. Зачем он это сделал? Это же могла сделать и горничная. Его лекарство начало работать быстро, и я почувствовал себя лучше. Через час я встал, умылся, наконец оделся и вышел на кухню. Как и ожидалось, Джея там не было. Позавтракав, я пошёл на съёмочную площадку, потому что уже опаздывал. Моё опоздание, как и опоздание Вэла, Гэри и Рори, не особо понравилось Стоуну, но он ничего нам не сказал. Съёмки начались. Каждую секунду я пытался отыскать в толпе Джея, но тщетно. Нам срочно надо было поговорить. Из-за моей неугомонности срывались сцены. Оливер уже злился. Он открыто кричал на меня, обвиняя в постоянных запоях и гулянии. Почему бы и нет, он был прав, но сейчас я искал лишь одного человека. Я сам не мог понять, что со мной происходит. Дикое желание овладеть им не давало мне покоя до прошлой ночи, когда я наконец сделал это. Но что теперь? Неужели он меня ненавидит? Нет... Его глаза говорят об обратном... Как и его тело, аромат, движения. Я всё ещё не могу сдержать этот звериный взгляд. Он здесь из-за меня, хотя нет - он здесь благодаря мне. Поэтому я не должен упустить шанс. Он будет моим. Всё-таки он похож на мою самую сладкую мечту. Вот и появился Джей. Казалось, он был напуган. Он пытался отвести от меня взгляд, но когда приблизился, осторожно спросил: - Ты как? - Джей, - я попытался коснуться его лица, но он резко дёрнулся. - Видимо лучше... - пробормотал он и вошёл в гримёрку. Неужели я сделал это с ним? Не прощу! Никогда не прощу себя за этого! Вот и настал роковой момент в нашей жизни. Сцена Александра и Гефестиона на балконе. Но мой Гефестион хорошо держался. Даже слишком. И мне от этого становилось страшно. - Меня восхищают все твои привычки, Александр. Твои глаза удивительны. Я говорю, как глупый смущенный мальчишка. Мне не нужен никто другой. Я боюсь тебя потерять, клянусь Афродитой. - он обнял меня, прижал к себе. Я даже представить себе не могу, как я ему сейчас противен, но он играет эту роль. Джей... - Я ужасно ревную тебя к тому миру, который ты мечтаешь завоевать. - мне хочется обнять его сильнее, я вдыхаю его аромат. Хорошо, что это роль, иначе он бы сопротивлялся. - Ты не потеряешь меня, Гефестион, я буду с тобой всегда. До самого конца. Сейчас, по оригинальной задумке, мы должны были разорвать наши объятия. Александр должен был страстно поцеловать Гефестиона и так, целуя, завести в спальню. Я понятия не имел, как бы сделал это сейчас. Я высвободил Джея из объятий и посмотрел ему в глаза. Снова этот страх, потерянность, гнев. Всё в одном взгляде. Он не смог остаться Гефестионом до конца. Теперь он снова Джаред, который ненавидит Колина. Я взял его лицо в руки. Он дрогнул. Боже мой! Моё сердце сейчас разорвётся! Он похож на птенца, которого только что поймали. Он весь дрожит. Я подхожу ближе. Он хочет попятиться назад, но не может. Гефестион бы так не сделал. В его глазах паника. Я остановился. - Оливер, я не могу. - Что значит, не можешь? - сегодня я его достаточно позлил. - Я не могу его поцеловать. - Боже, Колин! Ты же сам его выбрал себе в партнёры, чтобы "знать, кого целуешь". Теперь отказываешься? Джей дрогнул от слов Стоуна. Фак! Я так не хотел, чтобы он знал об этом. - Прости, Оливер. Я не могу. Мне очень жаль. - Ты испортил эту сцену. Её придётся переснимать. - Только без поцелуя, ладно? - Ладно, Бог с тобой! Начали ребята! Всё с начала! Но теперь заело у Джея. - Однажды ты сказал... - он начал тяжело дышать, - людей... гонит вперёд страх... Неужели только это... - Стоп! Стоп! Лето, что происходит? Это на тебя не похоже! - Простите, мистер Стоун. Я не смогу сегодня. - Почему? Что-то случилось? - Я плохо себя чувствую. - Хорошо. Так и быть. Фаррелл, доведёшь его... - Нет! - Джей крикнул так, словно решался вопрос о его существовании. - Я сам дойду. Спасибо за понимание. И он ушёл... И я умер... - Колин, у вас что-то случилось? - Оливер прервал мою смерть. - Немного повздорили вчера. - Поговори уж с ним. Нельзя же так съёмки бросать. - Это я и собираюсь сделать сегодня. День прошёл очень тупо. Мы толком ничего и не сняли. Но единственное, чего я ждал, это был вечер. Тогда и Джей будет дома. Мы наконец сможем поговорить. Как я и ожидал Джей лежал в своей спальне. По обыкновению, он не запер дверь, и я вошёл. Когда я увидел его, моё сердце разорвалось. Весь бледный, вымотанный, убитый. Он был похож на дикого зверя, загнанного в угол. Такой уязвимый и слабый. - Джей! Родной мой! - эти слова сами собой вырвались из сердца. Я припал к нему и попытался обнять. - Не прикасайся! - он резко оттолкнулся. - Джей... - Видимо я заболел. Всё пройдет. Теперь уходи. - так резко и грубо. Я же знаю название этой болезни - "Колин Фаррелл" - Джей, молю тебя, прости меня. Я сам не знаю, что нашло на меня вчера. Я... я был сам не свой. - Простить?! - он уже сорвался. - А ты бы простил, если бы тебя изнасиловал человек, которого ты на самом деле любишь?! Эти слова были ножом в сердце. Значит он меня любил. А я... - Джей, прошу, - внезапно по моему лицу покатились слёзы. Он удивился, да и я тоже. Я никогда не был особенно сентиментальным человеком, но Джей, ты творишь чудеса. - Почему ты выбрал именно меня на роль твоего Гефестиона? Моего? Ты считаешь себя моим Гефестионом? - Потому что я неровно дышу к тебе. Ты мне не безразличен! - Если бы это было правдой, ты бы не сделал то, что сделал. - Но ты же любил меня. Ты же тоже это хотел. - Да, ты прав. Хотел. Но не так! - по его лицу текли слёзы обиды. - Провести ночь с тобой было моей самой страстной мечтой, но я не хотел, чтобы всё произошло из-за алкоголя или ещё чего-нибудь. Я тебе доверял, Колин! А ты меня предал. Но и возненавидеть тебя я не в силах! Потому что... я люблю тебя! И это не похоть, не симпатия, а самая настоящая любовь, которую ты растоптал, убил! Я ненавижу себя за то, что был таким наивным! Понимаешь, я сам себе противен! - Заткнись! Заткнись! - я закрыл ему рот своими губами, но это не особо походило на поцелуй. - Не смей говорить о себе такое! Ты - невероятный человек! Ты - самый восхитительный из всех, с кем я когда-либо общался. Ты неповторим, Джаред! Я не хочу терять тебя. Прошу, прости меня. Ты мне нужен, Джей. Я не могу без тебя. Сказав это я поцеловал его. Он не сопротивлялся, даже немного отвечал на мой поцелуй. Я начал целовать его щёки и глаза, осушая их от слёз. Затем снова наши губы соединились в медленном поцелуе. Я поцеловал его в лоб и взглянул в его небесно-голубые глаза. В них больше не было страха или обиды, а лишь счастье. Он прижался ко мне. - Колин, я люблю тебя. Я обнял его голову, предварительно чмокнув его макушку. - Ты - нечто, Джей. Ты особенный, ты неповторимый, нереальный. Ты похож на мечту. Кажется, что ты сейчас растворишься, если тебя не спасти. Позволь мне быть с тобой. Иначе... Я просто умру, Джей. Я дышу тобой, существую тобой. Лишь с тобой мне хорошо, мой Джей... мой... мой... мой и больше ничей! Сказав это я ещё раз поцеловал его нежные, как розы (которые я сегодня утром угробил), губы, пожелал спокойной ночи и вышел. Я дико хотел его, но не мог позволить себе сделать с ним такое ещё раз. Пусть пока всё будет так, как есть. Понемногу я стал осознавать, что Джей для меня не просто симпатия. Я чувствую нечто большее. Кажется, я влюбляюсь в тебя, малыш.