Шестнадцать

Мечты горят. не хуже, чем бумага. тлеют, как дерево, до углей в костре. я, если хочешь, даже формулу напишу, чтобы все по правилам, как надо, исключу вероятность ошибок (ну, по возможности, конечно, я же школьник, а не студент, и уж тем более - не волшебник). Они же пусть постепенно истают, сгорят до пепла. в тебе ли? во мне? Нам бросают в лицо (взрослые) во время ссор, будто это может хоть как-то задеть: "Вы - гребаные мечтатели"; В такие моменты меня тянет писать тебе, игнорируя их обычный, в общем-то, вздор. Не все понимают, что мечтатели - бойцы с войны самой странной, с войны, где за этот неучтенный, самый обычный, самый дешевый уголь (мечты) корабли - попадают на дно, люди - лезут в долги так, как самогон заливают в бутылки. Мечтатели - бойцы с войны, где полеты шагами в пропасть кажутся единственным выходом с земли. Мечты умирают - рождаются сны, в которых можно найти зародыш или семязачаток идеи, который, если его опылить, ухаживать за ним, поливать - иными словами - отдавать всего себя, до последней капли, до последней жидкости в организме, быть может, во что-нибудь прорастет. Мечты. Меч, ты. Не стоят и ломаного гроша, оставаясь воздушными замками, тюрьмой разума, если к их исполнению не приложено ни на йоту усилий. Только в таком случае, по праву мечтателя, у нас есть возможность улыбаться и слушать, как другие, страдая от невозможности фантазировать, от невозможности жить полноценно - рушат себя, отношения и тех, кто свободно мечтает. Понимаешь ли ты? Поймешь ли, наконец?