Только живи...

Врачи, пусть и с опаской, но сразу же отогнали от каталки компанию, прибывшую в середине дня с умирающим мужчиной на руках. Кристмаса без задержек повезли в операционную. Несмотря на крепкое сложение и явное здоровье мужчины, счёт шёл на минуты — рана была слишком серьёзная. Четверых членов команды санитары чуть ли не силком оставили дожидаться результатов в зале ожидания, но с Россом никто связываться не посмел. Его полный отчаяния и дикой уверенности идти с другом до конца (как минимум до операционной) взгляд, моментально отбил всякое желание санитаров повлиять на него. Как только двери палаты захлопнулись за каталкой, увозящей его лучшего друга навстречу судьбе, время для Барни остановилось.   Он прислонился к стене операционной и вздохнул: тревога отнимала много сил. Проигнорировав стул, который заботливые медсестры выставили для беспокойного посетителя прямо в коридоре, он опустился на пол. Холодные плиты приятно остужали кожу разгоряченного после недавней схватки и тряски по дорогам мужчины. Росс прикрыл глаза и принялся размышлять. Вся эта ситуация знатно выбила его из колеи. Он привык к тому, что его команда лучшая во всем, что для них нет невыполнимых миссий и не существует никаких опасностей, что они непобедимы. Но сегодняшний день вдруг резко выдернул его из этого придуманного и идеализированного мира, в котором команда Неудержимых — чуть ли не боги во плоти, и ткнул его носом в существующую реальность, где они — всего лишь люди, пусть и обладающие особыми навыками. Он никогда не задумывался о том, что кто-то из них может умереть, что их жизнь может оборваться так же легко как и жизнь  любого другого человека, а учитывая их специфический род деятельности даже легче. Впрочем, никто из команды об этом не думал. Каждый из них жил сегодняшним днем и не строил планов. Они вместе шли на верную смерть и каждый раз избегали её. Как? На этот вопрос у него ответа не было. Просто так сложилось и все к этому привыкли, не рассматривая других вариантов. Но все когда-то бывает в первый раз. Сегодня существует настоящая угроза жизни одному из них. И самое ужасное в сложившейся ситуации это то, что он ничего, абсолютно ничего не может с этим сделать. Он ничем не может помочь лучшему другу, жизнь которого теперь зависит от врачей маленького городка, затерявшегося в пустынной местности. Чувство беспомощности и собственной бесполезности подавляет. Росс ненавидит такие моменты, когда надо положиться на других. Он не доверяет никому, кроме своей команды. И особенно Кристмаса. Этот человек стал ему лучшим другом, а все передряги, из которых они вышли живыми сплотили их настолько, что они стали семьёй. И сейчас он может его потерять. Эта мысль разъедает его изнутри, а пикантности неприятным ощущениям добавляет осознание того, что Ли сейчас лежит на столе под скальпелем хирурга из-за него. Если бы он внимательнее присмотрелся к противнику, то сейчас они все вместе могли бы отдыхать в каком-нибудь баре целые и невредимые. Но прошлого не вернуть и остаётся надеяться только на будущее. Росс потер виски — голова болела из-за переутомления и волнения. Он поднялся и походил вдоль палаты, разминая затекшие конечности. Кинув взгляд на часы, он нахмурился. Прошло уже больше 3 часов с начала операции, а известия о состоянии Криса так и не появились. Только он подошел к двери, раздумывая, что ему делать, как она открылась. По лицу вышедшего навстречу Барни хирурга понять, каков результат было невозможно. Умело скрытые эмоции не позволяли разобраться что к чему. Росс абсолютно не был готов услышать скупое: «Он не выжил». И он запаниковал. Первый раз за долгое время дикий страх за чужую жизнь накрыл его с головой. С одной стороны он понимал, что это глупо, ведь врач ещё ничего не сказал, но он никак не мог обуздать вырвавшиеся наружу эмоции. Пока врач снимал перчатки и стягивал с лица маску, Барни попытался взять себя в руки. Вышло не очень, и, когда хирург начал говорить, командира отряда просто трясло. — Сейчас мы стабилизировали его состояние. Но предугадать реакции организма не можем. Сейчас ему требуется отдых и сон. И никаких нагрузок, — врач недовольно посмотрел на Росса. — Я могу к нему зайти? — Он сейчас отходит от наркоза и спит. Я не думаю, что это хорошая идея, — покачал головой хирург. — Прошу вас. Мне нужно его увидеть. — Хорошо, — сдался мужчина, — но только вы будете ждать пока он проснется. Росс кивнул и зашел внутрь. Операционная была соединена с отдельной палатой, в которую и переместили Криса. Он закрыл за собой дверь и сел на стул, стоящий возле кровати. Кристмас был бледен настолько, что кожа под веками отдавала синевой. И он ещё никогда не был так слаб как сейчас. Видеть такую беспомощность друга было болезненным испытанием. Однако оно не могло сравниться с облегчением от мысли, что он, хоть и тяжело ранен, но жив. Это было самым главным, ведь здоровье потом можно восстановить, а жизнь никак. Барни взял в свою руку запястье Ли, считывая пульс, не доверяя приборам и желая удовлетворить потребность самому убедиться в том, что его сердце бьётся. Сердце билось медленно, но оно билось, и кроме этого Росса ничего не волновало. В итоге утомление и усталость все же подчинили его и он задремал, откинувшись на спинку стула. Прошло несколько часов, прежде чем его натренированный слух различил тихий шёпот. — Твою мать, ну и где я?   — Ли, как ты себя чувствуешь? — Росс. Можно расслабиться, я все ещё в аду, — тихо пошутил раненый. — Чувствую себя как человек, которому прострелили грудь, колено и плечо, ну то есть не очень. — О чем ты думал, идиот?! — Барни все-таки не удержал эмоции. — Ты же мог погибнуть! Ты хоть представляешь, что я пережил, пока тебя оперировали? Я думал, что потерял тебя. — Не драматизируй, — фыркнул Ли, — я ещё долго буду тебя доставать. И какими-то пулями ты от меня не избавишься. Росс улыбнулся. Кристмас язвил как обычно, а значит он точно пойдёт на поправку. Они замолчали: один смотрел в потолок, а другой на живого и относительно  целого друга. В этой тишине им обоим было уютно, ведь они прекрасно понимали друг друга и без слов, но через некоторое время Крис все-таки нарушил молчание. — Барни. Просто знай, что если похожая ситуация будет иметь место в нашем списке злоключений в будущем, я поступлю также. Потому что своей жизнью я могу рисковать как захочу и ты не сможешь мне запретить. — Нет уж, братишка. В следующий раз будет моя очередь спасать твою шкуру. Чтобы все было честно. — Иди сюда, герой хренов, — поморщился Крис, с трудом раскрывая руки для объятия. Барни с максимальной осторожностью, чтобы не потревожить раны, обнял своего друга. Каждый из них знал, что может положиться на другого, и от осознания этого факта им становилось легче. Через некоторое время Росс хотел отстраниться, чтобы Крис мог отдохнуть от шевеления, но тот его не отпустил. Прижавшись своим лбом ко лбу друга, он тихо сказал: — Барни, ты моя семья. И я отдам за тебя жизнь, если потребуется. — Я могу сказать то же самое, Ли.