***
Выдержка Сын Ри оказалась куда слабее, чем он думал. Парень делал всё, чтобы не занимать голову мыслями о блондине – затеял масштабную уборку, наверное, впервые за всё свое пребывание в этой квартире, ведь раньше ограничивался вытиранием пыли и запихиванием вещей вперемешку по шкафам. Потом перестановку мебели, по мере своих сил переставив все предметы с места на место, а потом снова, потому что получившийся дизайн пришёлся ему не по вкусу. Даже попытался приготовить что-то из продуктов, нашедшихся в холодильнике – но получилось так откровенно плохо, что пришлось выкинуть всю пригоревшую мешанину. Как, впрочем, и сковородку, которой больше не представлялось возможности пользоваться. Однако, как бы он ни старался абстрагироваться от окружающего мира – и от самого себя в частности – ненадолго его хватило. Несмотря на все приложенные усилия, он просто не мог ничего с собой сделать и через каждые пять минут проверял телефон на наличие сообщений или в надежде на звонок от Джи Ёна, но, разумеется, ни того, ни другого, не было. Так что Сын Ри оставалось только бестолково крутить в руках бесполезную технику и досадливо хмуриться, потому что пересилить себя он никак не мог. В таком беспорядке прошли последующие несколько дней, когда он пытался сбежать от своих мыслей, занимаясь всем, чем только можно, в пределах квартиры, и почти не выходя из дома. Ри думал, что спустя некоторое время дурная привычка везде таскать за собой телефон и ждать непонятно чего пройдёт, но, как всегда, ошибался. Как и ошибался в своём выборе метода избегания ненужных, как ему казалось, мыслей. Никуда они не делись, а отчасти даже стали куда более… назойливыми что ли и совсем как-то неизбежными. В своих попытках избежать мыслей о Джи, ему было некуда деваться, и приходилось обдумывать свою сторону в этих ещё не начавшихся отношениях, шансы, на действительно успешное начало, которых таяли буквально на глазах. У Сын Ри было действительно полно времени на то, чтобы поразмыслить об этом. Он вспоминал все свои действия с тех пор, как познакомился с блондином, все свои ощущения, все решения, которые принял рядом с ним и все те изменения, которые претерпел под его влиянием. И пусть это, наверное, казалось почти очевидным и простым до невозможности, чем-то, над чем думать приходилось не более пяти минут, чтобы дать верный ответ, однако окончательное решение пришло к парню значительно позже, чем могло бы сначала показаться. Возможно, из-за природного упрямства или из-за глупой почти детской обиды, но осознание своей привязанности и даже любви к Джи Ёну пришло к нему только под вечер второго дня, да и то, только после долгого самокопания и уверений самого себя в том, что он тоже человек и имеет возможность на всё, присущее человеческому роду, и может испытывать весь спектр эмоций, не ограничиваясь только опостылевшим уважением и каким-то странным подобием дружбы с привилегиями. И, наверное, осознание этого могло бы сопровождаться радостью или приливом неконтролируемого восторга – разумеется, столько себя мучил, и наконец-то нашёл ответы на все вопросы – но не в случае с Сын Ри. Несмотря на то, что он смог разобраться в своих чувствах, парень с поразительной ясностью понимал, что ничего с этими самыми чувствами поделать не мог. Он даже не знал, нужны ли они старшему и имеет ли он шанс на взаимность – тот так ни разу и не вышел на связь, и это сильно удерживало Ри от признания и от какого-либо напоминания о своём существовании вообще. Разумеется, в таких условиях радоваться у него как-то не получалось, хоть и очень хотелось, всё-таки первая любовь за долгие годы и, по всем признакам, это чувство было самым сильным в его никчёмной жизни. И ещё очень выматывающим, потому что никак по-другому это состояние полной опустошённости Сын Ри объяснить не мог.***
Решив, что ничего сегодня больше уже сделать не сможет, Сын Ри, чуть пошатываясь от недосыпа, прошёл в свою комнату и грузно свалился на кровать. Он снова смотрел в потолок, и только ухмыльнулся этому – надо же, почти дежавю. Усталость накатывала волнами, и у него почти не осталось сил на то, чтобы держать глаза открытыми. Он почти заснул, поэтому внезапное бесшумное появление Джи Ёна в комнате стало для него полностью неожиданным. В начале, Ри вздумалось, что это всего лишь очередной сон о блондине, но через минутку, до него стало доходить, что ничего не происходит и никто не собирается его пытать разными соблазнительными способами, чтобы он молил о пощаде захлёбываясь очередным стоном. Это был не сон, и поэтому оставалось только собрать всю волю в кулак и, как уже раньше решил следовать своему плану. Ещё до прихода старшего, он решил притвориться безучастным - не выказывать никаких эмоций, оставаясь безразличным. Он не хотел показаться любимому человеку какой-то истеричкой и прилипалой. В конце концов, он надеялся, что хоть это заденет незаслуженно высокую самооценку мужчины. Но, Джи Ён продолжал молчать. Он просто наблюдал за младшим, который всё-таки сел на кровати, но так и не проявил к нему какого-либо интереса. Он понаблюдав за ним пару минут, коротко ухмыльнулся сам себе и медленно прошёл в кресло напротив кровати, усаживаясь в него, всё так же, не отрывая взгляда от парня. Он достал из кармана пиджака сигареты и зажигалку и закурил, и Сын Ри поморщился от запаха, мгновенно ставшего концентрированным в небольшой комнате с закрытыми окнами. - Что не так? Голос блондина звучал немного хрипло, Ри не знал, то ли из-за того, что тот курит, то ли потому, что по каким-то непонятным причинам нервничает, но он предпочитал не думать об этом. - Кто ты? – он повернул голову к старшему и посмотрел на него так же, как тот сам несколько минут назад – внимательно и с не сильно скрываемым интересом. Джи выглядел растерянным. Он был явно не готов к этому вопросу и выбит из колеи, но всё же смог быстро взять себя в руки и даже улыбнуться, как-то немного надломлено, правда. - В каком смысле? - Кто ты? – снова повторил Сын Ри, и его лицо не потеряло своей серьёзности ни на грамм, что не дало оппоненту и шанса перевести это в шутку. - Человек, - пожал он плечами, но младший только нахмурился, явно не довольный этим ответом. - Да нет же. - Ри чуть повернулся к мужчине корпусом, показывая своё нетерпение. - Кто ты? - Квон Джи Ён, - блондин начал раздражаться от этого непонятного поведения парня, и нервно откинул почти до фильтра истлевший окурок в сторону окна. - Двадцать восемь лет, этнический кореец, полная семья, есть старшая сестра, любимый цвет – сиреневый, хобби –рисование, работаю в- - Нет. Не то, - младший развернулся к нему уже полностью, всё ещё хмурясь, но в глубине его глаз явно виднелось веселье – тому явно нравилось доводить его – и Джи это действительно бесило. - Кто ты? - Я твоя любовь до гроба, понятно?! – почти зашипел он, в одном только шаге от того, чтобы немедленно наброситься на парня и придушить его. - Ну, тогда, - Сын Ри улыбался уже в открытую, только не издевательски, как ожидал блондин, а радостно и тепло, - тогда дай мне свой номер телефона, чтобы я мог тебя так записать и никогда об этом не забыть. Они несколько мгновений смотрели друг на друга, а потом начинали смеяться, и оба чувствовали, что с их плеч свалился почти неподъёмный груз. - Подвинься, - Джи Ён вдруг поднялся и подошёл к кровати, сам подвинул младшего и улёгся прямо на покрывало, вытягивая ноги и блаженно жмурясь. Ри улыбнулся, наблюдая за блондином, который чем-то напоминал ему сейчас ребёнка – за исключением, пожалуй, сигарет, ведь тот снова закурил – и подлез к нему ближе, укладывая голову Джи на руку и наблюдая за тем, как клубится сизый дым, срываясь с его губ при выдохах. Через некоторое время мужчина, затушив сигарету о пачку и стряхнув туда же пепел, убрал её подальше и повернулся к Сын Ри, любуясь им, ведь не имел возможности делать это несколько дней к ряду. - Ты знаешь, - проговорил тот через некоторое время, и голос его звучал так нерешительно, что старший невольно напрягся, - любить меня опасно. - Почему? - Джи чуть нахмурился, пойманный врасплох этим заявлением, и бегло оглядел лицо парня, пытаясь понять, что не так. - Ты же знаешь, - лицо брюнета на мгновенье болезненно скривилось, и старший сразу понял, о чём тот говорит. - Я говорил тебе. - Я тоже говорил, - он придвинулся чуть ближе к парню и посмотрел прямо ему в глаза, не давая возможности отвести взгляд. - Что не разрешаю тебе винить себя. И тем более думать о других мужчинах, когда ты в моих руках. - Собственник? – Сын Ри заметно повеселел, он игриво улыбнулся старшему, и тот почувствовал невероятное облегчение от того, что тот перестал грузиться, хоть на некоторое время. - Стопроцентный, - Джи Ён комично задвигал бровями, чтобы развеселить младшего ещё больше, и тот еле сдерживался от того, чтобы засмеяться. - Тебе что-то не нравится? - Неа, всегда хотел кому-то принадлежать. Они тихо засмеялись, и Сын Ри успокоился почти полностью. Ровно до того момента, пока блондин снова не начинал говорить. - Это и правда не твоя вина. Я узнавал о нём, - Джи говорил очень спокойно, а у него внутри будто бы всё оборвалось от слов старшего. Ри поражённо смотрел на него, не в силах поверить в эти слова. - Ещё когда впервые тебя увидел. Мои люди узнали, что тот паренёк весь в долгах. Речь идёт о миллионах, понимаешь? Он не был в состоянии их выплатить, поэтому надеялся сделать это твоими руками, так сказать. Но у него ничего не вышло, сам знаешь, и он выбрал для себя путь меньшего сопротивления, - Джи Ён внимательно наблюдал за тем, как младший медленно поднимался, шокировано смотрел на него, и решил продолжить, потому что сейчас или никогда. - И ему действительно повезло. Если бы не его малодушие, я бы сам прикончил его своими же руками. Сын Ри ещё секунду стоял неподвижно, а потом резко поднес руки к лицу, закрываясь, и начиная крупно трястись, то ли смеясь, то ли плача, в абсолютной тишине, не издавая ни звука. И всё это настолько непонятно и страшно, что Джи Ёну постепенно стало почти физически плохо от увиденного. Он моментально подскочил к парню и отнял от его лица руки, видя, что тот действительно смеялся, немного истерично, правда, и в глазах у Ри скапливалась влага. Мужчина громко выдохнул и притянул его к себе, утыкая носом в грудь, и безостановочно гладил по голове, шее и спине, пытаясь успокоить. И это действительно сработало. Через некоторое время Сын Ри перестал дрожать, он ухмыльнулся как-то горько и оттолкнул старшего, не сильно, но чтобы тот понял, что нужно отойти. Парень выбрался из его объятий и пошел в ванную, чтобы побыть одному. Серьёзно, Ри не думал, что хочет пережить это на глазах у любимого человека, не сейчас. Он смотрел на своё отражение в зеркале и не мог понять в полной мере, что чувствовал сейчас. Ему невыносимо от предательства своей первой любви – которая, впрочем, так любовью в истинном понимании и не стала – и легко от того, что он наконец-то понимает, что действительно не виновен в смерти Джину. Эти чувства так противоположны и так дополняют друг друга одновременно, становясь единым целым, что ему становится дурно. Он разглядывал себя, проводил взглядом единственную слезу, которая медленно скатилась по правой щеке, оставшаяся от недо-истерики, и пытался найти в себе ещё какие-то чувства к Сону, но не нашел ровным счётом ничего. Нет прежнего чувства всепоглощающей вины, нет грусти по упущенной первой любви, нет остатков слепого обожания, которые хранились в нём столько лет. Нет вообще ничего, за что можно зацепиться, и он выдохнул свободно, впервые ощущая, как прошлое медленно-медленно отпускало его. Он снова чувствовал себя уставшим и опустошённым от нервного и эмоционального перевозбуждения. Спустя пять минут метаний в маленьком помещении он обрушил весь свой вес на закрытую крышку унитаза и уткнулся лицом в руки. Поза мыслителя снова наводила его на мысли посмеяться над собой и своей тупостью, но он не хотел снова потерять над собой контроль и решил бороться с пережитками прошлого с помощью мыслей о будущем. Он решил, что пора бы уже уйти с этой надоевшей работы, найти для себя что-то новое, что полностью бы соответствовало его потребностям и стремлениям, и отдохнуть, наконец. От острых багрово-красных ногтей, торчащего из потолка крюка и серых потрескавшихся стен, которых почти не видно под налезающими друг на друга объявлениями. Отдохнуть от всего на свете. Пожалуй, кроме Джи Ёна, разумеется. Поэтому Сын Ри поплелся обратно в комнату, где увидел старшего стоящим у окна и смотрящим вдаль, явно о чём-то глубоко задумавшимся. Он подошел к нему и обнял, утыкаясь подбородком в острое плечо, которое таковым кажется даже сквозь пиджак, и просто стоял так несколько минут, наслаждаясь теплом, исходящим от мужчины. - Не знал, что ты можешь быть нежным. - Я тоже, - парень не видел его лица, но полностью уверен, что старший улыбался, так, как может только он – одними уголками тонких губ, но до безумия красиво и заразительно. - Ты любишь меня? – Сын Ри и сам не понимает, почему спросил это, но слова уже не вернуть, и он замер, не смея шевельнуться, ожидая ответа. - Не знаю, - блондин коротко вздохнул, наклоняя голову чуть вбок, и коснулся своей холодной гладкой щекой щеки парня. - Но я не могу без тебя. Я пытался держаться подальше, но чем больше я отстранялся, тем больше хотел заполучить тебя. Это сложно, на протяжении стольких лет наблюдать за кем-то, кто с первой минуты заразил все твои мысли собою. Я не могу перестать думать о тебе, ты всегда в моих мыслях, и если это означает любовь – то да, я люблю тебя. - Значит, любишь, - брюнет улыбнулся, полностью довольный ответом. Это даже лучше, чем он мог себе представить. - А ты? - Что? – Ри сделал невинные глаза, будто бы блондин может увидеть его, и решил прикинуться дурачком. - Не нарывайся, - Джи Ён нахмурился и больно тыкнул младшего под рёбра длинным пальцем. Сын Ри на это проявление детства только засмеялся и развернул мужчину к себе лицом, снимая с его плеч расстёгнутый уже пиджак и начиная расстегивать рубашку. - Я даже не знаю, люблю ли себя самого, раз даже не потрудился выяснить причину того, почему считал себя виноватым в смерти практически незнакомого мне парня, - расстегнув последнюю пуговицу, он поднял голову и посмотрел на Джи. - Ты научишь меня любить? Блондин усмехнулся, провел кончиками пальцев по лицу парня, поглаживая его скулы, подбородок, и, наконец, совсем невесомо, контур нижней губы, и мимолётно поцеловав его. - Научу, - снова поцеловал, но уже глубже, напоследок кусая. - Прямо сейчас? - Да, - Джи Ён вдруг резко прижал его за талию к себе, заставляя упереться в свою голую грудь ладонями, и широко улыбнулся, явно затевая какую-то шалость. - Доставай плётку. И, да, можете поверить - эта шалость удалась.