А разве здесь можно жить?

Проснулся Макс, как и обычно за несколько минут до будильника, выставленном на мобильном. На этом всё обычное сразу закончилось: снилось ему что-то приятно-эротическое, точнее даже не что-то, а бывшая одноклассница, с которой он за столько лет, проучившись в одном классе, ни разу толком не поговорил. Даша была девочкой совершенно обыкновенной: темноволосая с темными же глазами, в общем ничего примечательного, но в выпускном классе она вдруг отбелила свои длинные волосы и заделалась такой яркой контрастной блондинкой, что за ней мальчишки начали через одного ухлестывать, причем не только с их параллели, но и на год младше. После школы она уехала поступать в областной центр и больше он ее не видел, а тут вдруг такой сон, в котором он с этой девчонкой проделывал такие вещи, о которых в жизни мог только мечтать. Зная, что есть время еще несколько минут поваляться, Макс закопался лицом в пахнущие знакомым шампунем волосы и плотнее прижался к лежащему рядом теплому телу, потираясь об него каменной эрекцией. Явь превратилась в продолжение сна, ему казалось, что это Дашка лежит сейчас в его объятиях, прижимаясь к нему круглыми ягодицами. Губы, словно сами собой, поползли по нежной шее к уху, перелезли на скулу и начали спускаться по щеке к губам, уколовшись о легкую щетину. Реальность обрушилась на него во всей своей красе. Он очень медленно разжал руки и стал отодвигаться к краю дивана, пока не почувствовал, что сейчас упадет, молясь про себя, чтобы его сосед по постели ни в коем случае не проснулся. Хотя для Арсения было нормой вставать рано утром, после вчерашней поездки на машине и неожиданных приключений в городе, сон его был крепок, как никогда. Тем более такой сон: нежный, волнующий, откровенно-возбуждающий. На сей раз у неопределенной личности из сна появились синие глаза Макса и его черные волосы. Макс был в замешательстве, даже скорее, в легком ужасе: а если Арсений заметил его манипуляции? Но тут же он пытался себя успокоить тем, что уж Арсений точно не промолчал бы. К тому же было обидно: раньше эротические сны доставляли удовольствие, а теперь — мучение. Потихоньку приняв душ и побрившись, Макс направился на кухню, где, стараясь не греметь посудой, занялся приготовлением завтрака. Сделал бутерброды с колбасой и сыром и себе кофе, будет ли завтракать его гость неизвестно, кстати, о госте: пора бы его уже поднимать — Максу на работу через полчаса. Тут в коридоре мелькнул цветной всполох. Ну вот и хорошо, будить не надо, сам встал. При мысли о «встал» Макс покраснел: «Вот же ж блядь! Да не было ничего! Мне же девчонка снилась.» Арсений проснулся в приятной истоме, потянулся и встал с дивана, прихватывая шорты, кинутые вечером в изножье, и пошел в ванную. Макс как раз допивал свой кофе, когда на кухню зашел Арсений. — Доброе утро, Макс. — Привет, завтракать будешь? Вот бутерброды, могу сделать чай или кофе. — Чай, английский мелколистовой и можешь заварить в чашке. И мне нужно чистое белье, не могу же я во вчерашнем ходить. Макс почувствовал, как закипает вместе с водой в турке: — А ты не оборзел, часом? Слышь, принц, чай вот, — он поставил на стол упаковку чая «Липтон» в пакетиках, — тот же, что и вчера, другого нет, уж извини, — с сарказмом произнес он. — И белья тоже у меня для тебя нет, в своем походишь еще пару часов, пока доберешься… Ну, в общем, куда там тебе нужно. Арсений холодно смотрел на него, изогнув бровь, потом сел на табурет и оглядел стол: — Салфеток у тебя тоже нет, как и тарелок? — А вот и есть, — Макс вытащил из шкафчика упаковку салфеток. — А нафига тебе тарелка? Бутерброды все равно руками будешь есть. Вчерашние булочки давно переварились, желудок просил еды, для Арсения было внове ощущать чувство голода, поэтому он молча приступил к бутербродам. То есть хотел молча, но не выдержал: — Раз у тебя есть посуда, дай мне блюдце или тарелку и в следующий раз, когда захочешь бутербродов, подавай хлеб, сыр, колбасу и масло отдельно, и не забывай класть сразу салфетки и нож. А сейчас дай хотя бы блюдце под чашку, а то некуда ложечку положить. Руки Макса непроизвольно сжались в кулаки, он навис над Арсением: — А ты не охуел, скотина неблагодарная? Арсений отодвинулся, с удивлением глядя на Макса, он не понимал из-за чего тот так завелся. — Что за манеры? Точнее их полное отсутствие, — невозмутимо произнес он, — и, впредь, не смей оскорблять меня. — Да ты… да ты… — слов не было, Макс схватил прядь волос Арсения и намотал на руку с силой оттягивая его голову, тот молча смотрел на него непроницаемыми черными глазами. — Вот же блядь! — с чувством сказал Макс. — Собирайся, мне на работу пора. Твои вещи в шкафу. Он пошел в коридор, вытащил из шкафа вчерашние джинсы и чистую черную футболку, его слегка потряхивало от воспоминаний: он не ожидал, что волосы Арсения окажутся такими мягкими и шелковистыми. — Вот сука! — пробормотал он, одеваясь. Он оглянулся, Арсения рядом не наблюдалось. Обнаружился он в комнате, лежащим на диване. — Не понял, ты чего не одеваешься? Уходить уже пора, а то я на работу опоздаю. Арсений закинул руки за голову и посмотрел в потолок: — Я никуда не иду. Максу казалось, что он сейчас взорвется. Как же этот парень выводил его из себя! Он попытался взять себя в руки, хотя больше всего хотелось пинками выгнать наглеца из квартиры. — Ты немедленно встанешь, оденешься и я отвезу тебя… да хоть к моей работе, раз уж я там тебя вчера нашел. — Ты меня не нашел, ты меня сбил. Сразу вся злость ушла, вот как он ему может угрожать, если Арсений вдруг станет его шантажировать. — У меня, кстати, синяк на боку, — тут же подтвердил тот его мысли. Через несколько дней синяк сойдет и предмет для шантажа исчезнет. — Ладно, оставайся до вечера, мне сейчас некогда, но вернусь с работы и мы поговорим. Арсений сел и посмотрел на Макса: — Мне все равно идти некуда. — Вечером разберемся, — он взял с подоконника пульт и сунул в руки Арсения, — на вот, телек посмотри, пока меня нет. Захочешь есть, возьмешь в холодильнике. Через пару часов Арсений разобрался с пультом, поступавшая информация была новой и интересной. Время летело незаметно. Внутри поселилась досада на родственников, которые лишили его такого информативного развлечения, и как он догадывался, не только его. О родственниках думать не хотелось, сразу резко падало настроение. Макс на работе нервничал, он не мог не думать об оставшемся у него дома госте: что-то с ним не так, хотя с ним всё не так, да он и обед-то себе вряд ли приготовит, так и будет сидеть голодным до вечера. Парень явно от кого-то скрывается, а еще его ведь, наверняка, ищут, и откуда он мог сбежать? Несмотря на все свои странности, явно не из психушки. Может все-таки со свадьбы? Он пошел к начальнику и отпросился с обеда, уговорив ничего не сообщать отцу. Потом позвонил домой и сказал матери, что заедет за кое-какими вещами. Еле дождавшись обеда, побежал к машине, шеф по дороге сунул свежий батон и сверток со вчерашними круассанами с заварным кремом. Через пять минут Макс уже подъезжал к родному подъезду, хотя отец давно мог купить или построить частный дом. Он взбежал на второй этаж, не успел нажать звонок, как дверь распахнулась. — Я машину твою увидела, — сказала улыбающаяся мама, обнимая его. — Случилось что? — Все в порядке, мам, — Макс мягко отстранил мать и прошел в свою комнату. Мама пошла следом за ним: — Я суп сварила с фрикадельками, как ты любишь и плов, пообедаешь? — Не, мам, прости, но могу взять с собой. — Что, и суп тоже? — Ну да, — Макс оглянулся на нее, подтащил стул к шкафу и открыл антресоль, где-то там должны быть вещи, которые он носил лет в четырнадцать-пятнадцать, на Арсения они должны быть как раз, благодаря маме, все чистые и аккуратно сложенные, — давай, мам, у меня времени совсем нет. Женщина постояла несколько секунд, глядя на сына, потом развернулась и пошла на кухню, раздумывая, куда же ей суп лучше налить. Пока она наливала в банку суп, заматывала ее полотенцем, насыпала плов в кастрюльку, Макс достал сумку и начал складывать туда джинсы, футболки, рубашки, свитера, всё, что могло подойти Арсению и было достаточно новым на вид. Он вынес сумку в коридор и пошел к матери на кухню. На столе стояли два пакета. — Ого, ма, это все мне? Не многовато будет? — Я просто положила еще свежие овощи и фрукты. Лето же сейчас, а ты их, небось, совсем не ешь. Может присядешь ненадолго? — Не, мам, некогда, в другой раз. — Но у тебя точно все в порядке? Что это за вещи ты взял и почему работу прогуливаешь? Макс скривился: — Все у меня в порядке, не волнуйся, а с работы я отпросился, только не говори отцу, пожалуйста. Ну ладно, я пошел. Потом все расскажу. Он засунул кулек с овощами в сумку, чмокнул маму и вышел из квартиры. Несколько часов просмотра телевизора, дали столько новой информации Арсению, что он почувствовал непривычную для себя головную боль. Выключил телевизор и лег, закрыв глаза. Он пока отстранил все чувства и эмоции, вызванные увиденным и сделал простой, но решающий для жизни вывод: в мире главенствуют товарно-денежные отношения; власть, политика, экономика, все это определяется главным — деньгами, то есть как раз тем, чего у него нет и в помине. А может и есть, но ему об этом ничего неизвестно, и такое отношение к нему дяди с тетей явно неспроста. В замке входной двери загремели ключи, Арсений встал и настороженно вышел в коридор. Дверь открылась и вошел Макс: — Помоги, — он сунул ему какие-то кульки, а сам занес сумку, стоящую под дверью. Поставил ее в коридоре, открыл и вынул еще один пакет, — ну чего стоишь, на кухню неси. Безразлично пожав плечами, Арсений пошел на кухню, но внутри словно зазвенела струна, следом явился Макс и начал разбирать кульки.