В твоих глазах

Дилан, как просто-таки самый ответственный брат, позвонил Амори и сообщил, что в связи с плохой погодой и отсутствием машины, он не сможет добраться домой в ближайшую неделю. А фоном слышались крики шепотом: «Дилан, чёрт возьми, что за бред?! Чёрт, да трахни меня уже снова или же вали за таблетками!» – Дилан, ёпт твою налево, – спокойно произнёс Амори, держа Форда за руку и не переставая идти по мокрой сырой улице. – Я вообще-то не кусаюсь... – Конечно, не кусаешься, – пробурчал на этом моменте Форд. Амори фыркнул и снова переключил своё внимание на Дилана – Так вот, ты бы мог мне просто сказать, что нашёл себе... Омегу. Разве нет?.. – Амори был удивлён: зачем Дилан, его простой, как столешница, брат, решил соврать?.. Или стыдно, или не хочет, чтобы он, Амори, знал о его избраннике, или просто мозги уже едут – а брату младшему, который занимает роль папки, нужно-то отчитаться по-любому! – Дилан, ты ж уже вроде взрослый мужик, мог бы потом скинуть СМС-ку, чтобы я тебя не ждал: ты трахаешься. Я же понимающий человек... – Конечно, ты понимающий человек, – снова подал голос Форд. Но, не смотря на это его бурчание, он всё-таки улыбался. – Ами, ты заебал уже, не мучь мои мозги и мой член!.. – взмолился Дилан. –Пока, не жди меня! – и послышались гудки. Амори отнял от уха телефон и посмотрел, подняв брови, на экран. – Что такое? – Форд даже остановился, не понимая, чего Амори так смотрит на телефон. –Нет, блять, вообще уже в край охуел. Я с ним ещё разберусь, – проговорил Амори, засовывая мобилку в карман куртки и чмокая Форда в губы. – Идём уже скорее, – и потянул его за руку. Форд провожал Амори прямо до его квартиры, а потом, прижимая омегу к стенке, зацеловывал его губы – то покусывал, то залазил в его рот своим горячим языком, обшаривая всё теплое пространство, то спускался к шее. Мучал он так Амори долго, действительно долго. – Форд, – прошептал омега, уже не выдерживая подобной пытки, практически вися на шее у альфы. – Прекращай, – он облизал свои и так мокрые, припухшие красные губы, – меня уже ноги не держат... Альфа только хмыкнул и снова впился в его рот. – Форд... Ты не понимаешь, что я сейчас кончу от твоих поцелуев? – хриплым голосом произнёс он, смотря на Форда мутным взглядом, будто его напоили как никогда в жизни. – Так кончай, я не против – я только за, – сказал альфа, приближаясь к его шее. Форд тяжело дышал, вжимаясь своим телом в тело Амори, обдавал его ухо теплом, возбуждая тем самым еще больше. А когда Форд, который наверняка захотел довести Амори, прикусил его мочку уха, омега тихонько заскулил: – Ну Форд... Ну блять!.. Хватит уже... Коди... – простонал. Амори отпустил шею Форда и чуть ли не сполз вниз по стенке – его вовремя удержали. – Хорошо, хорошо, – усмехнулся Форд, помогая Амори вставить ключи в замочную скважину, провернуть в нужную сторону. Когда омега был за порогом – по шею раскрасневшийся, с блестящими за очками глазами, взъерошенными светлыми волосами, еле стоящий на своих ногах – Коди Форду хотелось только зайти, закрыть изнутри дверь и оттрахать Амори до потери пульса: настолько тот охуенно выглядел. Но, поступая как истинный джентльмен, Форд закрыл дверь и поправил джинсы, которые неимоверно жали в паху – Амори Эмброуз просто сводил его с ума. *** Кинутый Ронни, ещё тот любитель закатывать истерики, ясное дело, не просто так дожидался Форда у его шкафчика. Омежка, как и всегда, был при параде: каблуки выше крыши, макияжа на морде дохрена и больше, а кожаные джинсы до ужаса обтягивали его худые ноги – казалось, что при первом движении они лопнут по швам к чертям собачьим. Амори сделал вид, будто бы он не причем, вообще это расфуфыренное чучело, не знающее меры, не знает, да и не видит, и оставил ему на растерзание Форда, который шел рядом. – Блять, – были последние слова Форда, и тогда началась бомбежка ушей и мозгов. Амори затерялся в стаде учеников, которые пялились на Ронни и Форда, как овцы, и принялся наблюдать за сценкой. – Кто эта шлюха?! – тут же завизжал Ронни, цокнув каблуком, и с десяток подростков ретировались из коридора, не выдержав. – Ты же знаешь, я найду эту мразь! Твоя сука ещё поплатится за это! – орал он, размахивая руками. Форд усмехнулся как-то невесело и пошагал от омежки прочь, так и не взяв книгу из своего шкафчика. Кивнул Амори, который с немым вопросом на лице смотрел на него «Всё хорошо?» – «Ясное дело». – Найду эту шваль – и убью! И тебя тоже, урод! – уже плаксиво кричал Ронни, размазывая косметику по лицу. Но почему-то от этих слов Амори стало не по себе - будто сама зима дохнула на его внутренности. Решив, что больше не надо глазеть на зарёванного, ставшего враз некрасивым и жалким, омегу, он пошёл в класс, надеясь застать там Форда, и хотя бы посмотреть в его карие глаза – действительно ли всё в порядке, или зима и его тоже облизала изнутри?.. После уроков Ронни застал Форда у выхода из школы и вновь орал, что он – лучше всех, и в особенности – лучше его суки переёбаной. Вновь, как свидетель этой сцены, Амори содрогнулся – ни разу. Никогда в жизни у него не было секса. Когда уставший Ронни с размазавшейся под глазами тушью прекратил истерить, и на улице стало тихо, как в пять часов утра, раздался голос Форда: – Это ещё кто тут сука переёбанная, – и ушёл: неспешно, вразвалочку, зная, что за ним никто не погонится и никто ему не будет бить рожу. Постепенно школьники, обсудив две истерики Ронни, как оказалось, звезды школы (Амори был не в курсе до недавнего времени), начали расползаться – кто куда. И Амори тоже устремился по направлению к родному дому. Во внутреннем дворике на деревянной лавочке сидел Форд и... курил. Завидев подобную картину маслом: лавка, альфа в позе мыслителя Родена, мокрый асфальт, на котором валялось парочку бычков, черное облезлое дерево, будто нависающее демонической лапой над ним, – Амори, словом, охуел. Форд повернул к нему своё ебло, которое на этот раз захотелось разъебашить в кровь, а не расцеловать. – Ты что, вообще, да? – спросил Амори, приближаясь к Форду. – Шарики за ролики нахрен заехали?.. – омега выхватил из пальцев альфы сигарету, повертел её и сам затянулся. Теперь был черёд Форда охуевать. – Чё? – прохладно осведомился Амори, выдыхая дым. – Раз тебе можно, то и мне можно. Форд понаблюдал, как Амори, морщась и сдерживая кашель, сделал еще пару затяжек, и встал с лавки. – Ясно всё с тобой, – альфа отобрал у него окурок – тот полетел, как раненая птица, на асфальт, к своим убитым собратьям. – Ясно у тебя в штанах, – буркнул Амори, скрещивая руки на груди. Форд его обнял и тот уткнулся в его куртку, вдыхая запах. – Больше не буду, – сказал Форд, поглаживая зад Амори. – Конечно же, – язвительно ответил омега, убирая ладони со своей задницы. – А тебя вообще не ебёт, что тут люди ходят? Чего жопу мою домогаешься? – Да просто... – рука пробралась в светлые волосы, погладила кожу головы. Потом Амори отстранили, и карие глаза посмотрели прямо в душу. – Амори, нам нужно быть аккуратнее. И снова зима дохнула внутрь. Амори вздрогнул, закусив губу. Где-то вверху, в серости, каркнул ворон, и погадил с высоты своего полёта на асфальт, прямо перед глазами Амори, – воронье добро шлепнулось с характерным звуком. Омега захихикал, прижавшись к груди Форда, и альфа облегчённо улыбнулся – он слышал, как позади него испражнился ворон.