* * *
Можно ли устать от безделья? Можно. Особенно когда давно потерял счёт времени, а рядом нет ничего, на что можно отвлечься: ни книги, ни газеты, ни даже банальной рекламной брошюры, настолько же бесполезной, насколько яркой и безвкусной. Они пришли за мной неожиданно. Как всегда двое в синих мантиях с незапоминающимися лицами. От одного пахло табаком, от другого — псиной, но я сомневалась, что это сможет мне как-то помочь. Без волшебной палочки, растерянная и отупевшая от неизвестности, я как никогда раньше ощущала себя беспомощной и уязвимой. Они вывели меня из камеры, и мы отправились в противоположную от комнаты для допросов сторону. С каждым шагом я нервничала всё больше и больше — неизвестность пугала. Хотелось вырваться и сбежать назад, спрятаться в своей камере с узкой жёсткой кроватью и давящей со всех стороной тишиной. Там было безопасно. Я не сделала этого. Молча шла вперёд, сжимая кулаки и глядя перед собой. Позволить себе бояться сейчас — роскошь, на которую я не имела права. Мы пришли к массивной железной двери. Воздух рядом с ней искрился от магии — нечего и думать приблизиться к ней, не зная пароля. С четвёртым уровнем защиты шутки плохи — ударит разрядом, да так, что и пепла не останется. Рядом с дверьми стояли и другие волшебники. Я узнала Луну и Невилла, узнала Нотта. Все те, кто работал с Лестрейнджем, были собраны здесь. Все, кроме Эрни. Я хотела спросить у своих конвоиров, где он, но не успела. Дверь бесшумно открылась, и нас выпустили на свободу. Несмело сделала шаг, затем ещё один и ещё, до конца не веря, что всё закончилось. Что нас так просто отпустят после столь длительного заключения. Трудно сказать, сколько прошло времени. Для меня — не меньше месяца, но я понимала, что это иллюзия; точное время я смогу узнать, лишь посмотрев на дату в календаре. По ту сторону двери нас встречали несколько авроров и Синих. Я посмотрела на людей, ища знакомые лица, и замерла, до конца не веря тому, что вижу. Ко мне медленно, не спеша подошёл человек в синей мантии и до боли знакомым лицом. — Гарри? — хрипло спросила я. — Но… как? — Позже, — ответил он, подхватывая меня под локоть и отводя в сторону. Я беспомощно посмотрела сначала на него, затем на остальных освобождённых. Встретилась взглядом с Невиллом, но он лишь покачал головой. Молчи. Мне ничего не оставалось, как последовать за моим другом. Был ли он до сих пор другом? Надеюсь, что на этот вопрос я вскоре узнаю ответ.* * *
Из министерства мы аппарировали в незнакомую мне квартиру. Она казалась неухоженной и совершенно не жилой, воздух пах так, словно недавно применяли очищающие заклинания. В гостиной стояли стопки из запечатанных коробок, на столе — грязная чашка и свежий номер Пророка. — Где мы? — Дома, — ответил Гарри. — Это не мой дом, — возразила я, подойдя к окну, из которого было видно велосипедную дорожку и часть ухоженного парка. — Теперь твой. Я оглянулась, чтобы увидеть, как Гарри взмахнул палочкой, насылая на меня чары. Вспышка. Я визгнула и сжала голову, чтобы хоть как-то уберечь её от боли и нахлынувших воспоминаний. — Так надо. Всхлипнув, я осела на пол, но и это мне не помогло: боль оглушала. — Ты меня подождёшь? — Подожду. Иди. Кто-то обхватил меня за плечи, с силой отдирая мои руки от лица. Я посмотрела на этого человека, узнавая. Теперь по-настоящему, ведь все мои запечатанные воспоминания вернулись. У него было лицо и глаза Гарри и даже его смешные круглые очки, но он не был моим другом. Он не был ничьим другом. — Риддл, — сказала я, рассматривая его холодное равнодушное лицо и ворот синей форменной мантии. — Грейнджер, — поприветствовал меня он. — Какого драккла ты творишь? На что Риддл лишь усмехнулся и сказал: — Сначала приведи себя в порядок — ванная комната по коридору направо, — а потом мы с тобой поговорим. Он не повышал голоса, но всё равно это прозвучало как приказ. Я нахмурилась, но всё же вынуждена была признать его правоту. За время, проведённое в камерах Синих, мне было не до душа, да и никто не предлагал. Поднявшись на ноги, я направилась в ванную. Мне нужна была передышка, чтобы собраться с мыслями и иметь силы противостоять врагу. Пока что он опережал меня, но я не собиралась так просто сдаваться.* * *
Душ пошёл мне на пользу, вместе с ощущением чистоты даря негу и расслабленность. Клонило в сон, но я не могла позволить себе более длительную передышку. Вокруг всё было чужим и незнакомым, таящим в себе опасность. Я не понимала, зачем Риддлу понадобилось приводить меня сюда, в эту квартиру, не понимала, зачем ему понадобилась я сама. После заключения у Синих я стала неблагонадёжной, и, хотя они отпустили меня, будут продолжать присматривать. Возможно, даже сейчас, ведь на Риддле мантия Синих. Почему он вдруг переметнулся к ним? Почему решил служить тем, кого презирал? И какую роль во всём этом сумасшествии он отвёл для меня? Я всё ещё не знала, что за игру он ведёт и что поставлено на карту. В одном была уверена: нам с ним не по пути. Риддл считал по-другому. Когда я вошла в гостиную меня уже ждали чашка горячего ароматного чая и сэндвичи. Он сидел за столом, мне же жестом предложил сесть напротив. Я робко потянулась за едой, на что Риддл лишь снисходительно усмехнулся: — Какой прок мне тебя травить? Проще было оставить у Синих — меньше хлопот, да и с трупом нет нужды возиться. — В еду можно добавить не только яд, — заметила я, всё же попробовав еду. Она оказалась восхитительно вкусной. Сыр в сэндвичах — в меру острым, а хлеб — свежим, так и тающим во рту. — Не сегодня. У меня есть подарок. — Риддл положил передо мной мою волшебную палочку и сказал: — К сожалению, на неё повесили несколько неприятных заклинаний, так что колдовать советую с осторожностью. Позже мы купим тебе ещё одну, а то какой прок от свободы, если за каждым твоим шагом следят? Он улыбнулся, я же не оценила шутки. — Я хочу вернуться домой. — Это невозможно. Я продал твою квартиру. После обыска Синих она стала весьма ненадёжным убежищем. Это стало для меня неприятным сюрпризом. Последней каплей, после которой я не смогла себя больше сдерживать. — Да что ты себе позволяешь! Какое ты право имеешь влезать в мою жизнь и делать всё, что вздумается?! — Я вскочила на ноги, опрокидывая стул. Всё было невыносимым: и несправедливое заключение, и допросы, и проданная квартира, и человек, обманом заполучивший тело Гарри. Человек, который просто проходя мимо, особо и не усердствуя разрушал всё, что я с таким трудом создавала последние три года. Мне хотелось обхватить его шею руками и душить, душить, душить, пока это самоуверенное заносчивое выражение не слезет с его лица. Как ошмётки, как старая змеиная кожа. — Заткнись и сядь. Его слова отрезвили меня, как ушат холодной воды. Риддл не был Роном, не был и Гарри. Это на своих мальчишек я могла накричать или отчитать, но он не был одним из них. Тот, кто называл себя лордом Волдемортом, не терпел непослушания. И наказывал за любое своеволие. Он был чудовищем — не человеком, в чьей власти я оказалась волею судьбы. Сглотнув, я подняла стул и села; есть совершенно не хотелось. — Так-то лучше. — Риддл одобрительно кивнул. — Будь добра: избавь меня от истерик. Не люблю разочаровываться в людях. Это утомляет, знаешь ли. — Меня это должно напугать? — резко — резче, чем можно было себе позволить, — спросила я. — Если ты не растеряла последние мозги у Синих, то да. — Что тебе от меня надо? — Я уже говорил: помощь. — От неблагонадёжной? — Я устало закрыла лицо руками. Весь наш разговор смахивал на диалог слепого с немым: шума много, а толку мало. — Я поручился за тебя. Безукоризненная репутация Гарри Поттера может творить чудеса. — Неужели? — Конечно, особенно если перед этим пойти к ним на службу и вырядиться в синий балахон, который они носят вместо формы. — И всё это ради меня? — недоверчиво спросила я. Риддл не стал меня разочаровывать. — Ради себя. За последние восемь дней, которые ты провела у Синих, много чего изменилось. Аврорат во главе с Сэвиджем на днях расформируют, а аврорам предложат либо пойти на службу в отдел Синих, либо пройти курсы по переквалификации. — Действуешь на опережение? — Люди придают слишком большое значение добровольному сотрудничеству. Они считают, что раз ты сам к ним пришёл — значит, веришь в их идею и не предашь. По крайней мере, не сразу. — Как глупо. — Глупо, — подтвердил он. — Гораздо более надёжно сотрудничество. Общие интересы могут сплотить. — У нас с тобой нет общих интересов. — Есть: Гарри. Ты ведь хочешь помочь своему другу? — Ты — не Гарри. — Верно. Я гораздо умнее него. Тебе чертовски повезло, что я на твоей стороне… — Я устала. Давай отложим разговор на завтра? — перебила я Риддла. Глаза слипались, и всё, что мне хотелось — забиться в самый тёмный угол, с головой укрыться одеялом и уснуть. Как жаль, что всё, что происходило сейчас — не банальный кошмар, от которого можно проснуться, а реальность, слишком жестокая и непредсказуемая, чтобы можно было оставаться в стороне. Риддл кивнул и сказал: — Пошли. Он повёл меня в комнату, которая должна была стать моей спальной. В углу громоздились коробки с вещами, на тумбе возле постели стояла моя старая лампа, украшенная абажуром с движущимися созвездиями. Её мне подарила Джинни на четвёртом курсе. — Ты перевёз сюда все мои вещи? Он кивнул. — Они в коробках, расставишь потом, как захочешь. У тебя будет время, прежде чем ты вернёшься к исследованиям над зельем. — Разве меня теперь допустят к такой ответственной работе? После того, что случилось с Лестрейнджем? — Конечно. Виновного нашли и наказали, а Рабастан вопреки всему выжил, если тебя это интересует. — Эрни? — Он был слишком импульсивен для учёного — это многим не нравилось. Его место займет Лонгботтом. — Не может быть! Невилл никогда добровольно не согласился бы на это! — О, поверь, они умеют уговаривать. Дело в цене. Синие считают, что и меня купили. Твоей свободой, — уточнил он, когда я оглянулась и растерянно посмотрела на него. Я робко улыбнулась и сказала: — Спасибо. — Не за что. — Риддл спросил: — Тебе было бы жаль, если бы он умер? Рабастан ведь Пожиратель. — Он — человек. — Что верно — то верно, — задумчиво пробормотал Риддл, а затем внезапно взял мою расчёску и спросил: — Можно? — Что? — Ты всегда перед сном расчёсываешь волосы. Можно мне сделать это сегодня? Я хотела возразить — сама мысль повернуться к нему спиной ужасала, но всё же не сказала ни слова. Кивнула, разрешая. В конце концов, если бы он хотел меня убить или как-то навредить, то сделал бы это раньше. Риддл сел за моей спиной и медленно стал расчёсывать волосы. Аккуратно, не спеша и не дёргая за пряди. Казалось, что процесс доставляет ему удовольствие или, быть может, ему нравилось ощущать власть и мою беспомощность. Это было странно. Непонятно, но… приятно. Раньше мои волосы расчёсывала только мама. В школе у меня не было подруг, которые бы меня причёсывали, плели бы косички и повязывали яркие безвкусные ленточки на хвост. Зато у меня были два самых верных и замечательных друга, с которыми мы вляпывались во всевозможные истории, частенько ссорились, но которых я несмотря ни на что любила. — Ты научишься мне доверять, Гермиона, — тихо сказал он. — У тебя нет выбора. — Выбор есть всегда, — возразила я. Его рука легла мне на затылок, немного запрокидывая голову и натягивая волосы у основания. Не больно — скорее неприятно. — Ты его уже сделала, только еще не понимаешь этого. Созвездия на абажуре двигались, переплетались и рассыпались по стенам водяными бликами. Раньше меня это успокаивало и помогало заснуть, теперь же оставляло равнодушной. То, что по-настоящему меня волновало — человек за моей спиной и его рука на моём затылке. От его прикосновения было жарко и стыдно, но отстраниться не хотелось. Хотелось наоборот сильнее прижаться к этой руке, которая обещала так много и одновременно могла с лёгкостью всё отобрать. — Риддл… чего ты на самом деле хочешь? Я думала, что он как всегда промолчит или сменит тему разговора, но он ответил: — Всё, и даже этого будет мало. Слова прозвучали болезненно правдиво и страшно. — Но начать можно с малого: освободить Лестрейнджа и сорвать этот нелепейший эксперимент с зельем подчинения. — Он помолчал, а затем спросил: — В этом-то ты мне поможешь? — Да, — ответила я, не задумываясь. Возможно, Риддл был прав, и между нами было гораздо больше общего, чем я признавала?.. Закончив расчёсывать мне волосы, он ушёл, а я ещё долго лежала без сна. Возможно, сейчас я совершила огромную ошибку, пообещав помочь Риддлу, но оставаться в стороне больше было нельзя. Если сейчас я не сделаю выбор — его сделают за меня, и сомневаюсь, что он мне понравится.