My father...

Мы были счастливы. Мы стали счастливыми. Мы сделали свою жизнь счастливой, взяли в свои руки и сделали. Сами. Самостоятельно. Мы прошли через боль и не сломались, даже если наши крылья кажутся побитыми, мы кажемся изрезанными, а в груди зияют дыры, но мы здесь, и мы те, кто мы есть. Я лежу в больнице, мне помогает дышать аппарат. И я скоро умру. Рак лёгких. Говорили же мне курить меньше. Боюсь ли я смерти? Нет. Не боюсь. Я даю этот ответ абсолютно осознанно, и не важно, что в моей крови большая доза морфина. Это не влияет на то, что я умираю счастливым. Те две недели на отдыхе, вместе с моей маленькой шумной семьёй, с вечно занудно-смешным и диким, и лучшим другом Фрэнком, с забавным басистом Эшли, с прекрасной и милой Джулиетт и с самым лучшим на свете сыном Энди казались раем. Как много времени успело пройти с тех пор, как это чёрное существо переступило порог моей квартиры, назвало меня папой? Мы купили новый дом, у нас появился Хью. Мы ссорились и бились, горько плакали и болезненно кричали, били посуду и сбивали руки в кровь, обнимались и улыбались, громко смеялись и были счастливы. Так много всего. Не моя ли это жизнь проносится перед глазами? - Джерард, нет, - в палату врывается Энди, он подбегает к моей кровати и падает на колени, хватая меня за руку, в его глазах слёзы и немая мольба, - пожалуйста, пожалуйста, - почти кричит, - скажи, что эта ёбнутая голубая гиена шутит, что это самый жёсткий прикол, который я когда либо слышал, скажи, что ты не умираешь... - Энди, - я пытаюсь прервать его, потому что сердце больно сжалось в кулак и эта чёртова мышца не желает сокращаться. - Нет, ничего не говори, не говори, не произноси не слова. Как? Почему ты не рассказал мне сразу? Почему ты ничего мне не сказал Джерард, папа, почему? - Энди кричит и захлёбывается собственными слезами и словами. Он крепко сжимает мою руку, а второй комкает белые мокрые простыни, и мне больно это слышать и видеть. - Я, ты... ты не любил меня, я был для тебя никто. - Я люблю тебя, папа. Я очень люблю тебя. Да, я отвратительный сын, но им я был всего несколько месяцев, - каким бы он не казался взрослым, ему 18 и он всё ещё маленький ребёнок, которому нужно тепло, - я хочу быть со своим папой, с человеком, который принял меня таким, какой я есть, который терпел всё, что я вытворял всё это время, который поддерживал меня, который ты, которого я так люблю, с которым хочу быть, хочу смеяться и улыбаться, и плакать и драться, я просто не хочу быть один. Пожалуйста, папочка. - Энди, - из моих глаз начинают капать слёзы, - я не заслуживаю этих слов, я слишком поздно начал стараться, прости, прости меня, что не был рядом с тобой всю твою жизнь. - Папа... - Послушай, я так тебе благодарен, я жил такой никчёмной жизнью, после распада группы, был никем и, - я зажмурился и постарался взять себя в руки, и не дать истерике захлеснуть разум, - я очень боялся умереть ничего не оставив после себя, но, я так тебе благодарен за твоё существование, ты стал моим смыслом, ты тот, ради кого я дышал и кем начал жить. Ты дал мне возможность быть счастливым, не долго, но этого хватит, чтобы я перестал бояться смерти, чтобы я знал, что прожил достойную жизнь. - Нет, не говори, - лёгкая истерика, перерастающая в настоящую. - Энди, будь сильным, я умираю, это факт. Я не могу этого изменить и ты не можешь, но я счастлив. Спасибо тебе за это счастье, за то, что ты сделал для моей жизни. Я уверен, ты много сделаешь для этого мира, ты будешь для людей счастьем, которым являешься для меня, ты будешь спасать эти души, как когда-то делал я. Я люблю тебя, Энди. - Я тоже, папа, очень, очень сильно тебя люблю. Я улыбался, а Энди плакал, сидя на коленях у моей постели, он плакал долго и горько, крепок сжимая мою руку, не отпускаю не на секунду, до тех пор, пока я не умер. Спустя три месяца. Паспортный контроль в аэропорту. - Здравствуйте. - Цель вашего визита в Лондон, Эндрю Бирсак-Уэй? - Даю концерт вместе со своей группой. Мужчина средних лет пристально вглядывался в паспорт Энди, а затем переводил глаза на него и откровенно сравнивал. На фотографии - темноволосый парень с проколотой губой, напротив - Чёрт без рогов. Ничего не изменилось. - Извините, а вы случайно не родственник знаменитого Джерарда Уэя? - он отдал Энди паспорт. Чёрноволосое существо отошло от кабинки с мужчиной и, повернувшись, улыбнулось во все тридцать два. - Да, Джерард Уэй - мой папа.