Незабудки на его руках

Сэм всучил Блейну небольшую коробочку с несколькими DVD-дисками внутри. — Ты просто обязан это посмотреть. Это чёртов шедевр! — забавно растягивая слова, пообещал он, и Блейн радостно кивнул. — Обязательно. Как посмотрю — верну, — махнул он коробочкой на прощание, и Сэм ушёл в свой кабинет, оставив Блейна на пару секунд в одиночестве. Всего на пару секунд, потому что потом из коридора выскочил Курт, которого будто то ли ужалили, то ли ускорили реактивным двигателем. — Ты пришёл в наш салон и не зашёл ко мне? — потребовал он объяснений без приветствий, и Инга за регистраторской стойкой хмыкнула. — А… Ам… Я же только на минутку, — пробормотал Блейн испуганно, диски к груди прижимая. — А для тебя я всегда больше времени… Курт закатил глаза, всплёскивая руками. — Ты злишься? — осторожно присел Блейн, будто пытаясь казаться ниже — сегодня это ему было особенно нужно, потому что Курт был в обычных туфлях без каблуков, и спрятаться от такого мистера Хаммела было ещё сложнее. — Конечно, я злюсь, — буркнул Курт, складывая руки на груди, и фыркнул. — Мой парень и мой лучший друг постоянно вместе. Без меня. — Я с Сэмом ещё ни разу никуда не ходил, — попытался оправдаться Андерсон, а потом прикусил язык. Курт мог бы сейчас вообще возмутиться, мол, ты его и вести ещё куда-то собираешься, но вместо этого только опустил голову, рассматривая носки своих бескаблуковых туфель, и тяжело вздохнул. — Позвони мне сегодня, ладно? — произнёс он тихо, а потом снова взгляд на Блейна поднял. В его голубых, прекрасных голубых глазах боли не было — только какая-то странная тоска, но и это напрягало Блейна. Он покорно кивнул. — Конечно. — Иди сюда, мой задрот, — покачал головой Хаммел и ухватился осторожно за форменный галстук Соловьёв. Блейн поддался — и уже через секунду примкнул к тёплым губам Курта, мягким и сладким; совсем ненадолго, но уже этого казалось ему много. Хотя порой Блейн и правда забывал, что для Курта поцелуи куда более важны, чем для него — и, судя по лукавой улыбке Хаммела, тот этим вполне себе насладился. — Люблю, когда ты приходишь в форме, — провёл он ладонями по блейзеру Андерсона. Блейн же осторожно сжал его тонкие запястья, к губам руки Курта поднося и медленно целуя. — Я позвоню вечером, обещаю. — Не забудь! — пригрозил ему Курт. — А то я начну подозревать, что с Сэмом ты не только дружишь! Блейн рассмеялся и, чмокнув его в щёку, отпустил вполне светящегося радостью тату-мастера обратно на работу, а сам пошёл домой. Фильм, данный Сэмом, был невероятным — точнее, один из них. Блейн успел глянуть только первый, и, несмотря на всю абсурдность происходящего в нём, юный Андерсон просто не мог не признать, что пара мыслей, прозвучавших с экрана ноутбука, была просто истиной великой. Если бы Блейн уделял много времени своему профилю в твиттере, то цитата «Время иллюзорно… Время обеда — ещё иллюзорней» очевидно появилась бы на его странице. Но Блейну, доедающему в одиночку небольшую тарелку попкорна, было немного не до того. Он глянул на часы: столь иллюзорное время приближалось к девяти, и Блейн, взяв телефон, начал щёлкать по сенсорным кнопкам. Конечно, телефон Курта был в контактах Блейна, просто Блейну нравилось набирать его номер. В конце концов, он знал его наизусть. Послышались долгие гудки, и Блейн прикрыл глаза. — Привет, — послышалось мягкое с того конца, и Андерсон улыбнулся, в окно глядя. — Привет. Ты уже дома? — Нет, я только иду, — послышались звуки светофора, и дыхание Курта стало быстрее. Наверное, он побежал по переходу, но уже через пару секунд ответил: — Я рад тебя слышать, Блейн. — Я тебя тоже. Прости… за Сэма, — пробормотал тот. — Ничего. Я понимаю. В конце концов, я с Мерседес тоже немало времени провожу, — бархатно рассмеялся Хаммел, — так что это нормально. Просто… Если приходишь к Сэму, заглядывай и ко мне. Я же скучаю. Блейн моргнул. «Я же скучаю». Он, наверное, был невероятно наивен, но каждое такое слово Курта заставляло сердце Андерсона биться сильнее. А Курт говорил, что это он законченный романтик, эх. — Обещаю. — Отлично. Я слышу, ты какой-то расстроенный, это из-за меня? — поинтересовался Курт, поправляя перчатки, и посмотрел налево. Направо. Машин не было, он перебежал дорогу и остановился около небольшого магазина сладостей. Подумал миг и открыл дверь — Блейн услышал тихую музыку, но решил не уточнять. — Нет. Просто скоро Рождество, — пояснил он. — Рождество? И что ж ты такой грустный? — Купер приедет. — Оу, — поморщился Хаммел. — Будет доставать? — Ты не представляешь, как, — согласился Блейн, вставая из-за стола, и за несколько шагов дошёл до кровати, садясь на неё. — Он… бывает невыносим. — Могу представить. Финн тоже иногда ведёт себя как козёл. Блейн погладил себя по ноге. — Прямо уж козёл? — Ага, — выдохнул в трубку Курт, что-то кому-то бормоча про семьдесят центов, но тут же вернулся. — Иногда я поверить не могу… Он замолк. — Что? Курт, ты там? — обеспокоенно подскочил Блейн. — А? Да. Прости, я не… — снова проглотил слова он. Андерсон переложил телефон в другую руку, сжимая своё колено почти до боли. — Курт, что такое? — Всё хорошо, — торопливо пробормотал он. — Просто вспомнил не самую приятную часть своей жизни. Блейн прикусил язык. Курт тоже помолчал немного; судя по тому, что Андерсон смог расслышать, он купил несколько булочек. Наверное, собрался всё-таки нормально есть, как и просил Блейн; но сейчас его этот вопрос не так уж сильно волновал. — Кстати, скоро ведь и правда каникулы. Ты уже придумал, как провести Рождество? — перевёл тему Курт. — Да, я обычно праздную с семьёй. Ну как «обычно», — усмехнулся Блейн печально, — всегда. — И много вас собирается? — Четверо. Я, мама, отец и Купер, — вздохнул Блейн. — Любишь сидеть семьёй у камина, да? — тихо рассмеялся Хаммел. А Блейн откинулся на кровать, печально пробормотав: — Если честно, нет. — Нет? Курт покосился на своё запястье. На плаще начали таять снежинки; вновь пошёл снег, впрочем, теперь ему было самое время. — Мы просто ужинаем, болтаем о какой-то чуши, Купер хвастается, отец сверлит меня усталым взглядом, а мама пытается держать всё в иллюзии тепла и счастья, — честно сказал он, кладя свою тёплую ладонь себе на лоб. — Я не очень люблю это, но… Соловьи примерно все празднуют аналогично. — Так ты не хочешь праздновать Рождество с семьёй? — выдохнул Курт озабоченно. — Не очень. — Тогда… может, — покосился Курт на номер дома, мимо которого проходил, — отпразднуешь с нами? У Тины родители уезжают, так что мы все собираемся у неё на несколько дней. Ничего плохого, просто праздник в кругу друзей. Тебе понравится. — Я… Я не знаю, — искренне удивился Блейн, переворачиваясь на живот и подминая под себя подушку. — В-вау, Курт. Я буду рад. — Отлично! Тебе всё сразу рассказа… — начал тараторить Хаммел, и Андерсон, послушав пару секунд, покачал головой устало. — Курт. Курт, — чуть повысил голос он, и тот примолк, — я же несовершеннолетний, мои родители могут меня просто не отпустить, — скрипнули его зубы. — Тогда… Спроси, ладно? Ох, чёрт! — резко повысился голос Курта, и он закричал кому-то что-то вроде «Смотри, куда едешь!» и быстро пробормотал в телефон: — Мне пора. Было приятно с тобой поболтать! — и отключился. Блейн только понадеялся, что его изумлённое «пока» дошло до Курта, и уткнулся лбом в подушку, пахнущую травами. Скоро приедет Купер, и родители точно будут настаивать на семейном празднике. Они и так позволяли ему куда угодно и с кем угодно ходить почти всегда, не вмешивались в жизнь сына, но… Это была их традиция. Традиция Андерсонов. Ни отец, ни мать не знали никого из его новых знакомых. Они и Майкла-то с Санни из хора не очень рады были видеть лишний раз, пусть и относились к ним хорошо, а тут… какие-то совсем новые друзья. Блейн с тихим стоном отодрал лицо от подушки и встал с постели, чувствуя себя ленивой гусеницей. Гусеницей он и спустился по лестнице вниз, в гостиную, где Пэм смотрела телевизор — какой-то очередной сериал про домохозяек, возможно, тоже отчаянных. — Ма-ам, — протянул Блейн виновато. — Что такое? — повернулась она, откладывая в сторону лак для ногтей. — Мне семнадцать, — решил начать издалека её сын, и это мгновенно отразилось на её лице. Она нахмурилась: Блейн слишком часто использовал подобный приём, чтобы что-то выпросить или добиться какого-либо разрешения. Пэм была научена. — Да. Я помню. Я же тебя рожала, — пожала плечами она, и Блейн тихо рассмеялся. Потом вновь посерьёзнел. — Мам, я… — подошёл он к дивану, на котором сидела мать, и облокотился на спинку, пальцами впиваясь в мягкую подушку. — Мне уже семнадцать, — снова напомнил он, — и у меня есть парень. — А… Хорошо, — кивнула Пэм Андерсон. — Почему я о нём не слышала? — Вообще-то слышала. Но вряд ли помнишь. Купер ещё возмущался по поводу того, как он выглядит, — напомнил Блейн. — Нет, не помню, — мотнула головой Пэм. — В любом случае… Он предложил мне кое-что, — продолжил медленно рассказывать Блейн. Увы, он добился не того эффекта, которого ждал. Совсем не того. Вообще не того. Ни разу не того. — Господи, — подула на свои только накрашенные ногти миссис Андерсон, — Блейн, ты хочешь привести его к себе и?.. Тебе нужны деньги для того, чтобы купить там эти ваши презервативы и… — О, боже, мам, нет! — оцепенел тут же Блейн, во всю дурь заорав. Он и правда избрал не ту тактику, а вот теперь ему стало не по себе, и он замахал руками: — Нет, мам, нет! Он не такой… Он милый, добрый и очень искренний, романтичный… Он даже не говорил ни разу о подобном, не шутил даже! — Ему что, четырнадцать? — насторожилась Пэм. Блейн проглотил язык, онемев на пару мгновений. — Господи, правда четырнадцать? Ты встречаешься с мальчиком из средней школы? — Нет, ему разве что в душе четырнадцать. Да, в душе ему именно четырнадцать, — умилился своим мыслям Блейн, но быстро вернулся на землю грешную. — Но так ему восемнадцать. — Это лучше, — согласилась Пэм. — Мам, я… Он предложил отпраздновать Рождество с ним и его друзьями. Я их тоже знаю, — добавил Блейн, — они хорошие ребята. — Взрослые? — Семнадцать, восемнадцать. В основном мои одногодки. — Эм… Я… Я не знаю, Блейн, — пробормотала Пэм. — Если честно, было бы лучше, если бы ты отпраздновал этот праздник с семьёй. Купер приедет. — Купер и так часто приезжает и ест мой мозг, — недовольно поморщился Блейн. В парадной зазвенел звонок, и миссис Андерсон, посмотрев на сына с сомнением, встала и быстро пошла в прихожую. Раздался тихий звук открывающейся двери, а потом — голос отца, и Блейн склонил голову печально. — Эм, милый, тут у Блейна возник вопрос… — послышалось ему, и вот тут-то Блейн ощутил желание сорваться с места и просто убежать. — Да-да? — вошёл мистер Андерсон в гостиную, и Блейн развернулся к нему, руки за спиной пряча. — Что такое? Это было неловко. Блейн не хотел говорить об этом с отцом. Он посмотрел вниз, на свои тапки, а потом едва нашёл в себе силы поднять взгляд. — Пап, у меня есть парень. Пара мускулов на лице его отца дрогнуло, но он ничего не сказал. — Он предлагает провести с ним и его друзьями Рождество. Я хочу праздновать с ним, — поджал губы Блейн, чувствуя, что дыхание срывается, и мистер Андерсон покачал головой болезненно. — Ну, когда-нибудь это должно было случиться, — пробормотал он с сожалением. Посмотрел на сына печально, вздохнул. — Это «да»? — робко поинтересовался Блейн. — Ты что. Нет, конечно, — поморщился мистер Андерсон, — мы с твоей матерью его не знаем. — Н-но… Он хороший! — шагнул к отцу Блейн, немного вжимая голову в плечи. — Пап, правда! — Познакомь нас с ним, и тогда поговорим, — мотнул головой мужчина, стягивая с шеи шарф. — Если правда хочешь праздновать с ним Рождество. — Я… Эм, — неловко примолк Блейн. — Я позову его на ужин. — Неплохой вариант. Только, пожалуйста, избавьте меня от лишних подробностей, — кивнул отец, ставя на пол кейс, и Блейн вцепился в ремень своих брюк до боли в костяшках пальцев. Он не знал, согласится ли Курт на такое. Но это был единственный шанс.