Бессмертный

Честное слово, они все сговорились! Сначала мне нервы Морган портил, теперь ещё и Ричард вспомнил давние обиды. За семьсот лет нашего знакомства, мы изрядно повидали всяких смертей. У нас гибли дети, умирали от чумы внуки, сгорали в пожарах и горнилах войн и революций правнуки. Ученики и любовницы с любовниками предавали, друзья исчезали, зато появлялись новые враги, хуже, чем старые. Спустя какое-то время у нас появлялись новые дети, а затем и внуки с правнуками. Жизнь, как говорится, продолжается. Я уже и сам не помню, какого мне тогда понадобилось в Англии в начале XIV века. Я после своей «смерти» не наведывался на Британские острова. Раз меня «убили», Мерлин развоплотился, то мне, собственно, на островах делать было нечего. Сойдя на берег Южного Уэльса в сентябре 1326 г., я угодил как раз в самый разгар войны между королём и королевой. Если б я только знал, что этой страной будут управлять такие бездари — ни за что не бросил трон, несмотря на пророчество. С другой стороны, этот король ещё хоть что-то пытался сделать кроме бесконечных войн с Шотландией и со своей знатью, не желавшей признавать над собой ничьей власти. Однако у короля оказалась слишком деятельная и мстительная супруга. Оказавшись в горниле супружеских разборок королевской семьи Англии, я быстро осмотрелся на местности и наметил себе парочку потенциальных Тёмных. Одним из них и оказался будущий глава Дневного Дозора Нью-Йорка. Побережье Южного Уэльса. Ноябрь 1326 г. Замок Каэрфили, выстроенный ещё в середине XIII века графом Гилбертом-де Клэром по прозвищу «Рыжий», грозно ощетинившись, стоял почти посреди озера. Под ним разбивались о стены короткие и злые волны. На одной из башен замка стоят двое мужчин примерно одинакового возраста на вид. На самом деле одному около сорока, другому, то есть мне, уже больше тысячи лет. Мой собеседник — это последний фаворит короля Эдуарда II и владелец замка в праве супруги Хьюго ле Диспенсер-младший, граф Глостер. Мужчина, опираясь на сложенные в локтях руки, задумчиво смотрит вдаль, на закат. Я молчу. В кои-то веки не хочется слишком много и красноречиво говорить. — Значит, он будет неуязвим? — вдруг задаёт вопрос Диспенсер-младший. Он спрашивает о своём старшем сыне, наследнике рода, которого тоже зовут Хьюго. По-домашнему Хукон. — Для людей да, если, конечно, будет беречься. Ну, а для Иных существ, посмотрим. Всё так же будет зависеть от него. — Тут не волнуйся, когда надо его разум переселит гнев. — Надеюсь. Но ты же понимаешь, что он будет Тёмным? Нас не особо любят, а всякие Светлые пытаются частенько нас нейтрализовать. Почему-то в этот раз не хотелось лгать человеку, который добровольно идёт на смерть. Хьюго прекрасно понимал, что если они с королём исчезнут — могут пострадать его дети, особенно сыновья. Хорошо, если дело ограничиться долгим заключением, но, скорее всего, враги Диспенсеров будут стараться избавиться от наследников. Богатство этой семьи многим мозолило глаза. Не удивлюсь, если его захотят растащить по частям. Защитников у этой семьи почти совсем нет. Отца Диспенсера-младшего казнили в Бристоле неделю назад. Печальную весть сообщил я. — Можно подумать, сейчас не так, — фыркнул сэр Хьюго. Я невольно спрятал грустную улыбку. — Будь уверен, я сделаю всё, чтобы твой сын выжил, пока у власти будет Мортимер. — Хотелось бы знать, долго ли он там будет? — раздался язвительный голос позади нас — на башню поднялся беглый король Эдуард II. В ответ мы с Диспенсером хмыкнули оба. Я ещё и плечами пожал. — Я тоже волнуюсь за своего старшего сына, как бы корона не перешла к Мортимерам, — уточнил Эдуард. — Королева иногда бывает разумна, — спокойно ответил Хьюго. — Особенно в постели с нашими врагами, — отбил подачу король. — Нет, хаос вряд ли допустят, — осторожно сказал ле Диспенсер. — Твой сын же на стороне королевы и Мортимера. — Твои слова да мадам Изабелле в уши, — отмахнулся король и без всякого перехода спросил у меня. — А чьи ж тогда останки разыскал мой отец в Гластонбери? Я и сэр Хьюго молча уставились на короля. — Я не глухой и услышал достаточно, чтобы понять всё, — досадливо пояснил король. — С другой стороны, нам, Ангевинам, не привыкать. Ходит легенда, что мы произошли от самого Дьявола. — Почти, — уклончиво уточнил я (не называть же имя «Дьявола» в конце-концов!). Эдуард не обратил внимания на мой размытый ответ и повторил свой вопрос: — Так кого же отыскали в той могиле, сэр Артур? Врать Эдуарду II себе дороже. Пусть сейчас он и в опале, но он — Ангевин и король Англии. Уж поверьте мне, я знаю что это. Буквально на секунду в глубине голубых глаз Эдуарда мелькнул знакомый бесовской огонёк, который так отличал Ангевинов от остальных знатных родов Европы, а в моих ушах прозвучал звонкий и злой смех Мелюзины. — Чьи это были останки, я вряд ли скажу, но не мои — это точно. Голос Диспенсера вернул нас в реальность. — У нас мало времени, сир. — Мы их здесь будем ждать? — уточнил король. Под «их» Эдуард явно подразумевал людей Изабеллы и Мортимера. — Нет, не в замке. Здесь остаётся мой сын, — Хьюго-младший посмотрел куда-то на восток. — Неподалёку есть монастырь. Лучше отправиться туда. Мудрое решение, похвалил я про себя. Если в замок запустят людей королевы и Мортимера, то старшего сына могут убить. Случайно. А так, король и фаворит схвачены, а с осадой Каэрфили можно и повременить. Мы спустились с башни вниз. — Сир, вы ещё можете сбежать, — предложил Хьюго опальному королю. — Уточни куда, Хью? Во Францию? Фландрию? — равнодушно спросил Эдуард. — В Кастилию или Ирландию. — Так меня там и ждут, — фыркнул Эдуард. — Никуда я не поеду. Я хочу быть твёрдо уверенным в том, что корона перейдёт моему сыну. Я вздохнул. Судя по линиям вероятностей, концовка затянувшейся войны между королём и королевой могла быть разной. Мне же нужен был лишь один итог этой бессмыслицы. Нью-Йорк. Наши дни. Госпиталь. Вот чую, что Ричард не ровён час, шарахнет в меня чем-нибудь похлеще «тройного лезвия», то-то ушёл в Сумрак не спросив меня. Я-то в случае чего не пострадаю, но вмешивать в наши разборки ещё и Светлого, Фуараном стукнутого, совершенно не хочется. Нет у меня сейчас настроения на подобные изыски. Мысленно сплюнув, ныряю сразу на второй слой сумрака. Ричард уже там, с мрачной иронией рассматривает мои повреждения. Я, успевая показать Городецкому, уже залезшему на первый слой Сумрака, кулак для того, чтоб не вмешивался, пытаюсь принять сумеречный облик. Наши с Ричардом разногласия надо решать быстро, иначе Городецкий не удержится и вмешается в наши давние разборки. — А неплохо тебя отделал этот бессмертный, — усмехается глава нью-йоркского Дневного Дозора, на мгновенье превращаясь в свою сумеречную форму (не советую на ночь такое смотреть!). — Что он использовал? Шприц с воздухом? Надо попробовать. — На мне? — уточняюсь я, с трудом обретая равновесие в Сумраке. Чёртов Генри Морган! — Да, причём тут ты? — пожимает плечами Ричард-Хукон, опять становясь человеком и выскальзывая из Сумрака. — Я на будущее. Я фыркаю и выбираюсь следом. Противостояние между нами закончилось, не начавшись. В обычном мире на нас во все глаза таращится Городецкий, которому не дали по геройствовать, но который уже, видимо, мысленно связался с Гесером. — Успокойся, Антон, — машу я рукой. — На Ричарда у меня всегда управа найдётся, даже если я без сил. Вижу, что Городецкий медленно выдохнул. Вовремя мы, иначе пришлось нам наблюдать любимого ученика Гесера в Сумраке. — Будешь на меня Мерлину жаловаться, Артур? — ехидный вопрос, разумеется, исходит от Ричарда.