Забвенный мир

      Их план был идеален. Их план был безупречен.       «Я выкрал это. Юи-кун, ты представляешь? Мы можем быть свободны!»       У них была сплочённая команда. Команда из нескольких человек, верной семьи, состоящей, по сути, из маленьких и бесполезных детей, отважно рвущихся вперёд. Они просто хотели быть независимыми от этого ужасного мира. Просто хотели жить, не боясь того, что в любую минуту их может поджидать смерть от рук особо изголодавшегося вампира. Просто, держась за руки, доверяясь плану старших, сильных и храбрых, они шли вперёд, невзирая ни на какие преграды, не страшась никаких врагов, никаких трудностей. Они верили, что смогут! Верили до самого конца, глядя на огромные ворота, которые выведут их в тот, настоящий и родной им мир. И стоит переступить порог, как они станут… по-настоящему свободными. И они станут по-настоящему жить. Но…       Юичиро Хакуя, младший из старших братьев его приёмной семьи, по-настоящему верил их плану. Он всегда доверял старшему брату, более смышлёному и умному, чем сам парнишка, привыкший решать всё лишь кулаками. Ведь именно смекалка Микаэля помогла ему выкрасть карту и оружие, с помощью которых они планировали выбраться из подземного города, сплошь кишащего вампирами. Только его слова, полные уверенности, заставили двигаться на самом деле трусливого мальчишку. На кону стояли жизни их и остальной семьи. И ждать было нельзя. До самого конца, до того светлого зала, слепящего взор от белизны, не присущей улицам Сангвинэм, каждый член семьи Хакуя, тихо радуясь и боясь в душе, знал то, что они выйдут из этой партии победителями. Они это знали, поэтому без страха двигались вперёд.       И поздно поняли, что проиграли: лишь в тот момент, когда кожу щёк обожгла горячая кровь.       Аристократ, появившийся буквально из ниоткуда, нарушил все планы. Убивая безжалостно и хладнокровно, двигаясь настолько быстро, что мальчишки еле успевали находить его взглядом, чтобы вампир не задел их самих. Просторный зал наполнился криками: полными боли и отчаянья, молящие прекратить, искривлённые гневом и ненавистью. Переполненные злобой и печалью, старшие братья ринулись в бой, думая, что вдвоём они смогут выстоять против одного врага, ведь на их стороне оружие, в то время как вампир был совершенно ни с чем. Только то не помешало ему оторвать руку старшему из братьев, откидывая ту в сторону вместе с выкраденным у него самого револьвером.       Наблюдая за всем этим со стороны, у Юичиро кружилась голова, а в висках пульсировало так, что ему казалось, словно голова вот-вот взорвётся. Глаза застелила пелена из слёз и злобы, а всюду, окружая его тело, лежали трупы: его дорогие братья и сёстры, распахнув безжизненные глаза, глядели куда-то в пустоту. Они ещё такие маленькие и беззаботно верующие во что-то светлое даже в этом гнилом мире… Он больше никогда не увидит их улыбок.       И тогда, взвыв от горя и боли, вспыхнувших в его груди, он схватил дрожащими руками оружие. Один ненавистный взгляд, один выстрел, и враг бессильно упал на белоснежный пол, заливая тот собственной кровью. И вместе с грохотом, отскакивающегося от стен просторного зала бесконечным эхом, опустела и голова Юичиро, который, отбросив револьвер в сторону, бросился на помощь своему брату. Микаэль, закашлявшись кровью, испачкал белую рубашку младшего, а потом, ухватившись за того единственной целой рукой, попытался оттолкнуть его от себя.       — Ты должен… бежать… — хрипло говорил мальчишка, улавливая через болезненный звон в голове приближающиеся шаги врагов. — Ты должен… Юи!       — Я не могу тебя бросить! — заливаясь слезами, проговорил Юичиро, пытаясь дотащить кучерявого до двери, но делая этим тому лишь ещё больнее. — Я не могу оставить всё… так!       — Прекрати! — вложив в толчок всю свою силу, он повалил младшего на пол, отчего ударился и сам, и боль от этого падения прошибла его, заставляя гневу вырваться из груди новым потоком. — Ты должен бежать отсюда! Иначе всё зря, всё было зря! Весь путь и наши жизни! Ты должен жить, Юи!       — Я… Я не…       — Можешь! Быстрее!       Мальчишка разжал свою хватку, а затем упал, исподлобья глядя на старшего брата. Юичиро, не переставая реветь, резко отвернулся, закрывая глаза, а затем, поднимаясь с места, рванул в сторону, вверх по ступеням: спотыкаясь, упираясь ладонями в гладкую поверхность, но тотчас поднимаясь, пытаясь унести свои ноги из этого места как можно скорее. И глядя на то, как его спина отдаляется всё дальше, Мика невольно улыбнулся. Хотя бы... хотя бы кто-то смог. А это значит, что часть их плана была не напрасна. Так он думал ровно до тех пор, пока мимо него не пронёсся тёмный силуэт, заставивший сердце в его груди замереть, а глаза распахнуть в ужасе.       — Ю… ЮИЧИРО!!!       Этот разрывающий глотку крик заставил старшего Хакую на миг замереть, и именно в этот момент он почувствовал лёгкий толчок, а потом, опустив голову вниз, заметил окровавленную руку, проходящую через его тело. Подавившись воздухом, тело мальчишки вмиг ослабло, ноги стали ватными, а голова невероятно лёгкой. Дыхательные пути перекрыло и даже слёзы перестали течь из глаз: в один миг всё вокруг будто бы застыло. Но стоило стоящему у него за спиной откинуть того в сторону, на залитый кровью пол, как все чувства вновь пришли в норму, и боль, прознающая его тело, заставила Юичиро громко и надрывно закричать.       Микаэль, устремив неверующий взгляд на приёмного брата, замер от ужаса. Сердце буквально упало, и последняя надежда рассеялась в тот момент, когда он увидел проносящуюся мимо него тень вампира. Перебирая уцелевшей рукой по полу, он попытался приблизиться к лежащему поодаль мальчишке, который, тяжело дыша, безнадёжно прикрывал кровоточащую рану руками. Мика скалил зубы, болезненно выдыхал, чувствуя, как силы его медленно покидают, но не переставал двигаться.       — Ю…Юи-кун… — тихо шептал он, двигаясь в его сторону, но когда ему на руку наступили остриём каблука, тот болезненно взвыл, не в силах больше сдерживаться.       Вампиры, обращённые, простое пушечное мясо на поле боя, десяток подобных окружило их со всех сторон. Переговариваясь друг с другом, прикрывая лица широкими капюшонами белых мантий, они чему-то тихо посмеивались, то и дело поглядывая то в сторону умирающих детей, то на аристократа, истекающего кровью неподалёку. И когда один из вампиров, недовольный их поведением и тем, что они убили одного из чистокровных, предложил их добить, сердце ребёнка забилось по новой быстро, и страх, вроде как ушедший от него уже давно, вновь накрыл того с головой.       Он видел, как над ним смыкаются тени. Видел довольные ухмылки и то, как над лицом возвышается чья-то нога, норовясь превратить его мозги в кашу из черепных костей, однако голос, разрезавший тишину в помещении, заставил вздрогнуть абсолютно всех: людей, вампиров. Маленькая девчушка с ярко-алыми глазами, третий основатель Крул Цепеш, окидывая своих слуг недовольным взглядом, презренно фыркнула.       — Остановись! Эти люди мои.       Её голос, её речь, наполненная наигранностью во всём, всегда пугала Микаэля. И сейчас, не в силах скрыться и спрятаться, он мог лишь покорно лежать, дожидаясь своей участи, дожидаясь смерти, которая подходила к нему до безобразия медленно, даже без руки и с пронзённым животом. Он не чувствовал рук. Он не чувствовал ног и, кажется, даже головы. Однако паника, ужас, страх и яркая злость пронизывали его душу и разум, когда тот, кого они якобы убили, залился смехом и поднялся, отшучиваясь и разговаривая так, словно… словно с ним ничего не произошло!       Их разговор не доносился до слуха мальчишки. Он, перебирая пальцами, пытался достать ими до брата, который бездвижно лежал чуть поодаль от него. Тот, кажется, даже не дышал, и от осознания этого внутри Мика всё вмиг похолодело. Он не мог… он не мог умереть. После того, через что они прошли, тогда, когда до свободы оставался один лишь шаг!.. Всё не могло кончиться именно так!       — Эй, человек! Хочешь ещё пожить? Я могу дать тебе жизнь. Вечную жизнь.       — Ж… жизнь? — переспросил тогда Микаэль, подняв глаза на Крул, стоявшую рядом. А потом, переведя взгляд на Юичиро, он продолжил говорить полушепотом: — Юи… спаси его…       — О, не волнуйся, мой милый, — присаживаясь на колени в лужу запёкшейся, но всё ещё липкой крови, сказала ему Цепеш. Она, разорвав клыками кожу и вены на собственном запястье, посмотрела, как кровь с него капает вниз, а потом, чуть улыбнувшись, вновь глянула на Мика. — Вы нужны мне живыми. Оба.       Он не знал, на что подписывался в тот момент. Не знал, что ради спасения брата ему придётся принять на себя тягостную судьбу. Нет. Им обоим придётся встать на сторону тех, кого они всем сердцем и душой презирали и не могли терпеть. И что из всего этого выйдет… на тот момент Микаэль не знал. И непременно бы согласился никогда не узнавать.