Young and Beautiful

      Страшная боль пронзает меня изнутри… и не сразу понятно, моральная она или физическая. Боль, которая заставляет вспомнить, что я еще жива, хотя так хотелось об этом забыть. Каждый удар сердца, сопровождается новой вспышкой боли, от которой цепенеет все тело…       Так начинается каждое утро вот уже 11 лет. Ровно 11 лет назад я потеряла все. 11 лет назад я узнала, что больна. Врачи прогнозировали то, что жить осталось мне не больше 2 месяцев. Но мне уже 16 лет и я все еще здесь. Однако, рано или поздно я все равно умру, а смотря на то, как мое состояние постоянно ухудшается, это случится очень скоро. Моя болезнь не похожа на обычный рак или что-то типа того, она намного хуже. Постоянные провалы в памяти, сонливость, потеря интереса к жизни. О моей болезни не знает никто, кроме моих родителей и бабушки, но их нет.       Это была холодная осенняя ночь. Тогда мы возвращались с похорон моей бабушки. Она была единственным человеком, который понимал меня. Она запомнилась мне, как женщина достаточно измотанная жизнью, но очень мудрая и светлая. Которая всегда знала, что сказать, чтобы успокоить или наоборот подбодрить. Она была не просто моей бабушкой, она была моим другом, единственным другом… Мы остановились на заправке: купить кофе, перекусить, заправить машину и немного отдохнуть. Но папа настоял на том, чтобы ехать без отдыха, никто не стал спорить: домой хотелось сильнее. И пока он заправлял машину, мама пошла в супермаркет тут же на заправке. Это было глупо отпускать ее одну, но тогда об этом никто не думал. И вот ее нет 5 минут, 10, 15… Кажется, время тянется вечность. Папа решает идти за ней, оставляя меня в машине. И тут воспоминания обрываются. Помню визжание сирен скорой помощи и полиции, помню кровь, много крови и звуки перестрелки. Пятилетняя и напуганная, я начала звать маму, благодаря этому меня нашли полицейские. Как позже выяснилось, в магазин вломились грабители, а мы просто оказались не в том месте, не в то время. Маму убили сразу, а папу взяли в заложники, но позже тоже убили. Это был последний раз, когда я их видела.Я стараюсь не вспоминать события той страшной ночи. Но кошмары преследуют меня по сей день.       Воспоминания о родителях не лучшее начало дня, но ничего уже не исправишь, и мне приходиться подниматься из постели. В школу к 9, сейчас 7, но поскольку я всегда опаздываю, приходиться торопиться. Быстро иду в душ, стараясь смыть все воспоминания, это никогда не помогало, но я продолжаю это делать. Надеваю первое, что попадается под руку: темно-синие джинсы, черная майка с принтом любимой группы Arktic Monkeys и серая накидка. Хоть и живу я в приемной семье, одеваюсь  достаточно хорошо. Немного подкрашиваюсь, хватаю сумку и выбегаю из комнаты, потому что уже начинаю опаздывать, впрочем, как всегда. Поесть я уже не успеваю, как и погулять с собакой, благо я живу в своем доме, и можно выпустить ее во двор. Чикаго встречает меня радостной улыбкой, если можно так назвать довольную морду собаки. Мне подарили ее почти сразу, как взяли в приемную семью. Они хотели, чтобы я чувствовала себя как дома, и психолог посоветовал купить мне собаку. Это не особо-то и помогло, но Чикаго я полюбила. Это огромный лабрадор шоколадного цвета, он не раз спасал меня от скуки, да и просто был рядом со мной. Всегда.       К сожалению, обуться я быстро не успела и встретила Габриэллу — это моя приемная мать. Лет 10 назад она была не такой уж и плохой, пока не подсела на наркоту и алкоголь. Теперь по всему дому разбросаны бутылки и шприцы. Их убирают только когда должна нагрянуть социальная опека. Габриэлла, женщина 40 лет, высокая, достаточно красивая, если не брать в счет огромные мешки под глазами и синяки на руках от шприцов, ну еще запаха. Но ее огромные синее глаза за такое количество времени ничуть не изменились, они все еще цвета ночного неба. Ну, а от красивых каштановых волос остались одни воспоминания. — Куда собралась? — немного заплетающимся языком осведомилась она. — Если бы ты хоть немного меньше пила, ты бы помнила, что подростки ходят в школу, — съязвила я и настолько громко хлопнула дверью, что сама невольно вздрогнула.       Такие отношения с приемными родителями у меня сложились 5 лет назад, когда они чуть не избили меня. Не хочу углубляться в подробности, просто теперь каждый сам по себе. Они пьют, а я потихоньку умираю. Всех все устраивает.       Размышляя над этим, я дохожу до ближайшего кафе, покупаю кофе и мои любимые клубничные пончики. Усаживаюсь за ближайший столик, тем более, что в школу я уже опоздала, хоть позавтракаю спокойно. И это было моей самой главной ошибкой. Только сейчас я замечаю, что все это время меня сверлила взглядом «элита» нашей школы. Они самые жестокие люди в этом городе. Как-то они облили горячим кофе новенькую девочку Хейзел Стоун. Бедняжка попала в больницу с ожогами, и родители сразу перевели ее в другую школу, а этим все сошло с рук. Я демонстративно закатываю глаза и продолжаю трапезу, но это не помогает — одна из них уже направляется ко мне. Мелисса… Она не самая главная, но ее мнение всегда учитывалось. — Привет, ты сегодня плохо выглядишь и ешь углеводы на завтрак, что-то случилось? — на мгновение мне показалось, что она сочувствует, но сразу же отметаю эту мысль. — Да нет, все в порядке. А вот у тебя, видимо, что-то случилось, раз ты решила поговорить со мной. — Ты такая забавная! — она смеется, интересно, с чего же? Она, видимо, слишком глупа, чтобы распознать сарказм. — Завтра состоится вечеринка в честь моего дня рождения, и я подумала, может тебе стоить прийти? «Ха, ты, подумала! Я не знала, что ты умеешь думать!» — мысленно отвечаю я, но как бы мне не хотелось идти к ней, придется согласиться. Так как поддерживать с ними отношения нужно, иначе горячий кофе отправит в больницу и меня. — Ну что ж, думаю, это будет весело! — пытаюсь быть хоть немного дружелюбной. — Отлично! Я так рада! Завтра, в 7 вечера! И одна просьба, приходи расчесанная, — улыбаясь, она удаляется.       А я пытаюсь понять, к чему она сказала последнюю фразу, и тут вспоминаю, что выскочила из дома не расчесавшись. Резко вскакиваю и несусь к зеркалу. О, Господи, я прошла так через пол города. Пучок давно уже распался, а рыжие пряди торчат во все стороны. Достав расческу, пытаюсь хоть немного их уложить. Через 10 минут мои старания увенчались успехом. Не так уж плохо я и выгляжу. Вернувшись к столику я замечаю, что Мелиссы и ее свиты уже не видно, а на моем столике лежит приглашение. Вечеринка. Ну что ж, сама согласилась — сама и мучайся.       Доев свой завтрак, я все-таки отправляюсь в школу. Ко второму уроку еще успеваю.