Двойственность суждений

Дежавю. Что за прекрасное чувство. Вроде оно есть, а вроде как и нет. Словно мираж или же утренний сон, приятный, теплый и волнующий, но так быстротечен, что не можешь его поймать, а сон запомнить. Это чувство, когда под ложечкой неожиданно засосало, где – то в голове щелкнуло и смутное подозрение: «Я это видел! Это уже было!» Это как будто вы повторно читаете книгу, но совершенно забыли, о чем она, какие герои, чем закончиться. Лишь смутные призраки представляемых ранее картин, и то, размытые и скорее всего не из той серии. Дежавю – это сила впечатлений, эмоций. Само это чувство прекрасно и уже не имеет смысла, вспомнишь или нет. И вот прямо сейчас Итачи, Дейдара и Сассори чувствовали подобное, смотря на раскачивающийся на ветке труп Хошикаге Кисаме. Руки и ноги его частями валялись по всей округе, вырванный язык был пришпилен кунаем ко лбу, живот аккуратно явно тонким лезвием вспорот, а внутренности каскадом висят. В потухших маленьких глазах все еще читался невообразимый ужас и неясная мольба о милости. Его убивали жестоко, с особой отдушиной и безжалостно. - С днем рожденья, Итачи, - пришибленно пробормотал Дейдара. - Хм, - неуверенно хмыкнул Учиха. Сассори глубоко вздохнул и резко выдохнул. Кто ж знал, что так получится? Год назад Кисаме поставили в пару с Итачи, от чего последний на стенку лез. Не единожды эта синяя рыба предлагала интим и покушалась на невинное место на теле шаринганоносителя. Промучившись с месяц, Итачи приполз к Сассори просить помощи. Ведь однажды, когда брюнет решил поспать после миссии, то во сне был атакован этой рыбиной. И если бы не хорошая реакция бывшего коноховца, перестал бы быть целочкой. Тогда – то Сассори и стал подмешивать что – то в пищу и воду Кисаме. И уже через три дня он стал импотентом. Причем неизлечимым. Но сейчас все существующие рамки нормы были нарушены. А лидер явно посмотрит на эту ситуацию с другой стороны: две смерти и именно в день рождение Учихи. Подозрительно. - Мне как – то не по себе, - проблеял Цукури, силясь сохранить завтрак там, где он должен быть, то бишь в желудке. - А именно? – спросил Сассори только чтобы отвлечься. - Подозрительно это. Двое нукенинов класса S, профессионалов до мозга костей, как Тузиков порвали. Причем … ик! … в прямом смысле. - Хм! – мрачно высказался Итачи. - А сам не видишь!? – вопрошал блондин, который с горем пополам, но смог научиться расшифровывать Итачи и Сассори. – Они умерли в день твоего рождения, почерк одинаковый, оба домогались тебя, кстати говоря. И ты еще не видишь этой связи? Кто – то либо мстит и это просто совпадение, или же тонкий намек на толстые обстоятельства. - Хм? – спросил Сассори. - Ну не знаю, - продолжал Дей. – Может Ита кому – то дорогу перешел или же кто – то хочет сказать таким образом … Я не знаю! - Чи, - выдохнул Учиха. - И нечего меня придурком называть! Я всего – лишь предположил. - Ха! – сказал Сассори. - Конечно, конечно! Два гения, блин! А кто их убил, не знают. Мы уже год ищем этого неизвестного. А я, между прочим, его видел. Точнее клон его. А вы что сделали за это время? - -_- - Ну, да. Мы же такие гениальные, что слова сказать не можем. Тьфу, на вас! – в конец разозлился Дейдара. Троица нукенинов флегматично смотрели на раскачивающийся труп, смутно понимая, что валить надо куда подальше. Их и так осталось мало, а тут еще и методичное истребление с особой жестокостью. И дело здесь явно крутится вокруг Учихи. ~*~ Еще один год. Еще. Один. Год. Узумаки Наруто уже на Луну готов был выть от одиночества и горькой потери в виде ухода Итачи из Конохи. В Деревне словно взбесились все. Люди по неясной причине еще больше возненавидели мальчика, а его ровесники еще с большим энтузиазмом стали кидать в него всем, что попадется под руку. Накамуро – сан тоже не понимал, что за изменения произошли, хотя смутно догадывался, что использовать клановую технику Хьюг в Академии не стоило. А дело было так. Учиха Саске по-прежнему пытался придушить блондина. Правда поводов прибавилось. Наруто, морально устав изображать из себя тупого клоуна, за неделю стал лучшим в классе. Его теоретические знания было глубже и обширнее, чем у любого чуунина, а тем более генина или ученика Академии. И все бы ничего, если бы и на практических занятиях он не выбился бы в тройку лидеров класса. Помня наставления Итачи и Накамуры – сана, Узумаки старался быть чуть лучше всех и чуть хуже Учихи. Таким образом, он надеялся отвадить от себя подозрения, что вышло просто ужасно. Он уже не раз слышал от девчонок, которые слишком громко шептались, что Саске из кожи вон лезет, что бы удержать первое место: сидит допоздна в библиотеке, до изнеможения тренируется, поговаривали, что тот уже знает ЧЕТЫРЕ стихийные техники. Тот факт, что Наруто знает больше двух десятков техник, фирменные примочки своего отца, да еще и владеет Мангёку Шаринганом, никого, по ходу, не колышет. Хотя он и не распространялся. На уроках так же спал, лениво выполнял контрольные срезы, и все равно по теории был первым. А когда Курама объяснил, зачем ему рты на ладонях, у Наруто появилось стойкое желание взорвать Академию нафиг и ко всем чертям или демонам. Но это было чуть позже. Учиха тогда долго тренировался. Даже Умино Ирука почти проиграл в спарринге с ним. А Наруто хоть бы что. Он ловко уворачивался, лениво ставил блоки и всем своим видом показывал, что его этот балаган достал. В один из удобных для нападения моментов, Учиха быстро сложил печати и выдохнул в сторону противника огненный шар. Узумаки не растерялся и со всей силы ударил в землю. Сконцентрировавшись, Нару направил чакру по особой траектории, «вырезая» из земли стену и поднимая ее. Шар благополучно врезался в стену, которая защитила блондина. После того, как техника рассеялась, кусок земли ушел обратно вниз, а перед Учихой стоял злой – презлой Наруто. Несколько ударов, отдаленно напоминавших стиль Легкого Касания, и Саске полетел подметать полигон. А после его еще и парализовало на несколько дней. Было разбирательство, допросы, походы к Хокаге, но Наруто, как партизан, молчал в тряпочку, полностью признавая вину Саске. Почему так? Да все просто! Это же Учиха его спровоцировал, а не наоборот. И, тактично тыкая пальцем в свод законов учеников Академии, Узумаки клятвенно заверял - он стихийных техник не использовал, все было по – честному, только тайдзюцу, даже та стена не была призвана дотоном. Во всем виноват Саске! Старейшины пеной от гнева плевались, Хокаге выкурил весь свой немалый запас табака, джоунины тупо чесали свои затылки, а клан Хьюго требовал объяснений. В итоге все решили, что Наруто должен извиниться перед Саске, и тот потопал в госпиталь в сопровождении. Когда все зашли в палату Узумаки заржал, как самая последняя лошадь. Все девчонки в их классе, за исключением Хинаты, находились рядом с парализованным Учихой, который посылал во все стороны гневные взгляды, но они не работали. Самая ярая поклонница Харуно Сакура восседала на бедрах Саске с видом победительницы. Как же тут устоять? Кумир, первый красавчик Академии, последний из клана Учих, гений и т.д. и т.п., сейчас лежит парализованный: отбиться не может, послать куда подальше тоже. Кайф! Все же через дикий гогот Наруто смог проблеять свои извинения, на что получил взгляд, полный ненависти и предупреждения о приближающейся каре от рук брюнета. Получив нагоняй от Третьего, а после и от Накамура – сана, Наруто поплелся к себе домой, готовить какую – то бурду по рецепту Лиса. Зачем ему нужны были белая глина, взрывчатка и гипс, Узумаки не знал, но стал смешивать, строго соблюдая пропорции. Сам Курама, после того, как встретил Дейдару, постоянно думал об этих ртах. Он точно не знал, как действовать, но несколько месяцев упорного мозгования, и Лис решился. Как – то вызвав к себе блондина, он стал упрашивать, чтобы тот сделал особую глину, мол очень пригодиться. Долго не думая, Нару поплелся выполнять «заказ». И, когда все ингредиенты были собраны, мальчик замешивал нечто. А после переместился в пещеру. Это тоже отдельная история. Не так давно Узумаки смог разгадать принцип действия Мгновенного Перемещения, прославившего его отца. Пока что мальчик использовал обычные кунаи с привязанными к ним печатями, когда как Минато использовал особые кунаи. Но Накамура – сан обещал раздобыть какие – нибудь кунаи, которые надолго бы удерживали в себе чакру. И вот, руководствуясь советами Курамы, Наруто с явной брезгливостью взял кусочек глины, отправил ее в рот на ладони и тот послушно начал жевать. Бедный Узумаки чуть не лишился своего обеда, когда почувствовал, КАК жует глину РОТ НА ЛАДОНИ. От одного осознания можно было грохнуться в обморок. Ко всему прочему, второй рот тоже требовал себе кусочек глины, покусывая подушечку среднего пальца. Наруто уже привык, что если рты недовольны чем – то, то они начинают кусать все, до чего дотянутся. Из этой затеи Узумаки Наруто вынес один глобальный вердикт: однако хороший взрыв был. Можно сказать, эпический. От местности камня на камне не осталось. Зато АНБУ Конохи прибавилась работенка, а Курама получил хороший нагоняй. Веселый был год. Но как только приблизилось время дня рожденья Итачи, Наруто вновь впал в депрессию, а вместе с ним и Курама пригорюнился. И добрый дядя с синей кожей помог Лису справиться с черной полосой нелегкой жизни демона. За что ему большое спасибо. И опять – таки, большой разнос от джинчурики, и год тихой и мирной жизни. ~*~ Итачи и Сассори были в ступоре. Нет, не так. Они были в шоке. За пять лет Дейдара еще ни разу не впадал в крайнюю форму депрессии. Сейчас он лежал бревном на своей кровати и тихонечко вздыхал, апатично смотря в потолок. Никакое «хм!» и «чи?» не интересовали блондина. Переглянувшись, Сассори и Итачи решились на невиданный подвиг. - Дейдара, - нежно позвал кукольник. – Что с тобой, солнышко? Итачи посмотрел на друга, как на героя, отдающего все, что у него есть за победу. Но даже такое не смогло пробиться через толщину самокопания Цукури, так как он даже и не посмотрел в сторону любимого. - Друг мой, - начал, растерявшийся Итачи. – Что случилось? Еще ни разу ты так себя не вел. Сассори присел рядом со своим белобрысым чудом, взял его руку и нежно ее поглаживал. - Достало, - тихо сказал Дей. - Что именно? - Достало жить здесь, - через минуту спокойно ответил блондин. – Достало бегать и скрываться, убивать по приказу этого психа в пирсинге. Достало быть преступником, не иметь своего дома, куда можно было бы вернуться. Хочу уйти. Забыться. Быть обычным. Хочу дом, Сассори. Хочу возвращаться и кричать: «Я дома!». Хочу … семью, - тихо прошептал Дей, заплакав. - Это сложно, - протянул Итачи. – Но возможно. - О чем ты? - спросил Сассори. Его тоже все это достало. А главное, как он стал преступником. Просто Третий Казекаге напросился на спарринг с ним и погиб лишь потому, что ему вздумалось поэкспериментировать с одной техникой, которая и отправила его в мир Шинигами. А в Суне все подумали, что это Сассори его порешил. Так Акасуно и стал преступником S класса. Смотря на Дея, его тоже охватила апатия. Тоже хочется возвращаться в дом, к семье, к миру и уюту у домашнего очага. Хотелось. Но позволить себе это было опасно. А тут еще и Итачи со своим «возможно». И так тяжело жить, а тут еще и эти мечты, что не сбудутся. Или же … - Если вы исчезните, вас искать не будут. - То есть ты предлагаешь нам умереть? - Сымитировать смерть. - И как ты предлагаешь это сделать. - Есть у меня один друг, который способен провернуть такое дельце, - улыбнулся Учиха. – Согласны?