Was it love...

-Господи, Рома, что ты творишь?! — Валерия бросилась к Шону, отлетевшему на пол. -Всё нормально. — Разбойник коснулся лица, стирая кровь. — Заслужил. Он смотрел на Романа, приобнявшего Лану. Шона сейчас скорее беспокоила она. Её взгляд ничего не выражал. Ни злорадства, ни насмешки, ни радости, ни злости. По-прежнему ничего. Мужчина поднялся, принимая из рук Валерии салфетку и отворачиваясь. -Мам! — По лестнице спускался Арсений. — Я ухожу. Певица обернулась к сыну: -Заяц, ты торопишься? -Эээ… — Мальчик замер на лестнице. — Нет. -Можно тебя попросить? — Он кивнул. — Сыграешь нам одну композицию? На твоё усмотрение. Арсений взглянул на часы, бросил рюкзак на кресло и открыл крышку рояля. -Мы на минутку. — Валерия тронула Шона за руку, приглашая следовать за ней. -Это её Робин Гуд? — Шон склонился над раковиной, умывая лицо. -У неё спросишь. — Певица подала ему полотенце. — Она сама расскажет, если посчитает, что тебя это касается. -Уже коснулось. — Улыбнулся Шон, указывая на нос. — Но ты права, это не моё дело… Как думаешь, у нас с Ланой что-то получится сегодня? Шон никак не мог понять, певица на его стороне или же нет, но она смягчилась: -Обязано получиться. Она очень хочет этого и считает, что это что-то сродни испытания её таланту. Лана пытается забыть произошедшее, пытается относиться к тебе, как до случившегося, попытайся и ты ей не напоминать всего этого. Из гостиной лились нежные звуки фортепьяно. Валерия и Шон вернулись в комнату, Лана сидела рядом с Романом и Разбойник сразу же занял самое дальнее от неё кресло, стараясь не попасться актрисе на глаза. Арсений перебирал по клавишам с невероятной скоростью, сливаясь в единое целое с инструментом. В комнату тихонько зашла Алеся, присаживаясь на свободное кресло. Лана закрыла глаза, наслаждаясь чарующими звуками, Роман бережно прижимал её к себе. На диване напротив них сидели Валерия и Анна. Вслушиваясь в мелодию, тягучую, медленную и трогательную, каждый погрузился в собственные мысли. Юноша водил руками по клавишам, заставляя всех присутствующих дышать в такт его игре. Звуки переливались и отливали разными оттенками, оттеняя каждой последующей нотой предыдущую. Вокруг больше не было ничего, только музыка… Когда последняя нота стихла, Арсений громко захлопнул крышку инструмента, словно выводя всех из транса: -Я ушел! Аплодисменты взорвали комнату. Парень поклонился, взял рюкзак и помчался по своим делам. -Впечатляет. — Лана заворожено взглянула на Валерию и кивнула на пианино. — Может и ты что-то подобное? -Я? Тягаться с ним? Боже упаси! — Засмеялась певица. Из коридора вошел Станислав, все были так увлечены, что не услышали, как он подъехал. -Ну что мне сделать, как помочь тебе его забыть? Напевал он, подойдя к Валерии, подал ей руку и вывел на середину комнаты, продолжая петь: -И это время, что пришлось нам вместе пережить? Пусть ночь сковала всё вокруг тоской немыслимой, Шумит осенний дождь, он смоет все следы! Валерия ответила: -Я научусь тебя любить, я научусь любить, Но каждый день тебе я это буду говорить! Не оставляй меня одну, не отдавай меня ему, Об этом я, об этом так молюсь! Роман и Лана, переглянулись, каждый про себя, подумал, что это могли быть их слова. И Шон, если бы понимал, наверняка согласился бы. -Мало! — Возмутилась Анна. -Минусовка стоит, только запусти. — Кивнула на синтезатор певица. Они повторили эту же песню, но под музыку. Когда они умолкли, все зааплодировали и только Анна сказала, что это было отвратительно, оба фальшивили, они начали спорить с Валерией и все не сразу поняли, что это был её монолог, из которого она умело вывела опешившую маму и продолжила сама. Когда Анна закончила, комната вновь взорвалась аплодисментами. Лана решила принять эстафету: -Вчера ко мне в руки попали замечательные стихи. — Она вышла в центр комнаты. — Это некое отражение моих ощущений, до недавнего времени. -Интересно. — Алеся села поудобнее. -Не могу не поделиться с вами. — Актриса слабо улыбнулась. — Обесценена. Обесцвечена. Шансы проданы. Карты мечены. Обезличена. Обеззвучена. Карты брошены. Гранты вручены. Брызги времени. Ливни времени. Обесцвечена. Обесценена. Обеззвучена. Обезличена. Безысходностью в безразличие. Обессилена. Обездушена. В склепе восковых пчел иссушенных. Обескрылена. Обесточена. Визы подлинны, но просрочены. Тесен саван самонасилия… Обездушена. Обессилена. Обесточена. Обескрылена. Грубо? Пусть. Но зачем? Бессмысленно. Обезволена. Обескровлена. Жертва избрана. Безусловно я. Обескровлена. Обезволена. Какое-то время стояла тишина. Слова довольно четко отражали то, что происходило в душе Ланы, её ощущения и видение мира в этот период. -А кто автор этого текста? — Удивлённо поинтересовалась Анна. -А автор среди нас. — Лана обернулась, глядя куда-то на второй этаж. Проследив за её взглядом, присутствующие не сразу заметили в начале лестницы, на верхних ступенях Елизавету, её не было видно за перилами. -Ты знала? — Она поднялась в полный рост. Лана непринужденно кивнула: -Просто подумала, что делала бы на твоём месте. Женщина подошла к лестнице, Елизавета тоже спустилась навстречу, слушая брюнетку с интересом. -Мне бы тоже хотелось послушать, но при этом так, чтобы остаться незамеченной для окружающих, а на этом этаже мы бы сразу заметили тебя. Елизавета засмеялась: -Когда ты успела проанализировать? Хотя ладно. Прочитала ты именно так, как я этого хотела бы. Лана улыбнулась, приобнимая её за плечи. -Это главное. — Актриса окинула взглядом друзей. — Теперь можно! Она зааплодировала первой, за ней и остальные. -Ты умница, Лиз, ты это заслужила! — Кивнул Роман. Девочка казалась скорее недовольной таким вниманием, нежели смущенной или же радостной. -А еще… — Лана взглянула на неё. — Лиза вчера сказала, что у Стаса есть одна классная песня. -Только одна? — Рассмеялся Станислав. -Лучшая. — Поправила подругу Алеся. -Ладно. — Махнул рукой певец. — И какая же? -«Напиши мне». — Теперь уже смущенно добавила Елизавета, склоняясь к ноутбуку и выбирая минусовку. Лана снова села к Роману, подманив к себе Елизавету: -Красивый голос. — Подметила актриса. -Ты удивлена? — Взглянула на неё девочка. Роман понимал, почему ей так сложно открывать что-то новое в Станиславе, тем более хорошее. После того, как он опустил микрофон, к Лане обратилась Валерия: -Лан, может, ваш черед? — Она взглянула на Шона. -Я думаю, наш английский будет мало кому понятен и интересен, оставим напоследок. Может… Лиза теперь сама пожелает нам прочесть что-то из своих стихов? -В обмен на Лерину песню. — Улыбнулась поэтесса. Валерия шокировано обернулась, раньше падчерица не признавала ничего, что касалось её мачехи. -Серьезно? — Певица сперва ей не поверила. -Да. «Угадай» или «Ты пришел», например. — Елизавета не собиралась выходить в центр, как все. Лане показалось, что певицу передернуло, но она быстро взяла себя в руки, но ответила холодно: -Согласна. -Восходящая звезда! — Лана, захлопала в ладоши. -Обычный снег. Обычные авто. И как всегда, прогноз пугает грустной сводкой. Собой усыпал снег твоё пальто. И ты идёшь домой неспешною походкой. Ты что-то видишь в серых облаках. И что-то слышишь в тихом шепоте снежинок. Идёшь туда, где вовсе и не ждут. И не встречают с ожидаемой улыбкой. Ты только помнишь, как их всех зовут. Елизавета взглянула на Лану, вызывая удивленные переглядки между присутствующими. -И знаешь, что была для них ошибкой. Ошибка всё: что дышишь и живешь И что по-своему ты всё-таки их любишь. Лана смотрела на Шона, ей стало жутко от этих слов. -И если в этот вечер не придешь… А впрочем, всё равно, когда ты дома будешь. Неинтересно им, где ты была. Твои проблемы — выдумка и шутка. И только ждет тебя, да ходит по пятам, Как будто чувствует, что судьбы ваши схожи, Бездомный пёс. Он всюду бродит сам, Не видя жалости в пустых глазах прохожих. Возьми его. А может быть, вокруг, Среди толпы людей и похоти жестокой, Он, пусть немой, единственный твой друг, Такой же мрачный и такой же одинокий. В его сухих стареющих глазах Увидишь всю прожитую дорогу, Увидишь боль, и весь извечный страх. И за кусочек хлеба благодарность Богу. И не смотри, что он всего лишь пёс! Не ищи всему, что видится, названия… Возьми его, чтоб тапочки принес. Он будет верным до последнего дыхания. И снова тишина. -У меня нет слов. — Алеся действительно выглядела растеряно. -Тут слова и не нужны. — Елизавета пересела на стул, стоящий около пианино. — У вас на лицах всё написано. Снова повисла пауза. -Как тебе это в голову приходит? — Валерия тоже была под впечатлением. — Душещипательно. -Неважно. Твой ход. Лана склонилась к Роману, прошипев: -Ты же сказал, что знаете только ты, Лера и Леська! -Так и есть! Мы никому не говорили. -Мы или ты? Роман промолчал. -Так что же именно ты желаешь в качестве моего хода? — Очнулась Валерия. -«Угадай». — Елизавета уже нашла минусовку. — Стас, включишь? Я не умею. Певица взяла микрофон, её бросило в жар, она понимала, как неприятно Лане будет это слышать. Если Елизавета что-то знала, её выбор поражал, ведь актриса искренне пыталась подружиться, помочь ей сблизиться с родными, и подобное отношение было слишком подлой платой даже для этого маленького чертенка, как называла её Алеся. Шон мало что понимал, но с интересом наблюдал за происходящим, в частности за Ланой. Ей снова было не хорошо, она прижалась к Роману. -Что такое? — Мужчина заметил, как на секунду исказилось болью её лицо. Лана быстро достала баночку из кармана и проглотила несколько таблеток. -Не понял! Я тебе другое прописал! -Это быстрее. -И вреднее. -Не ругайся. — Поджала губы брюнетка. — Я редко так делаю, только в подобных случаях. Роман не ответил, прижимая её к себе. Голос Валерии полился по комнате, заставляя Королеву напрячься с первых же слов: -Не любимый, недруг и неприятель, Сна забытого блик, ночная тень. Твой приход так некстати, Актриса машинально взглянула на Шона. -Серебра всей зимы не хватит, Чтоб вернуть золотой осенний день. Угадай, угадай сквозь закрытую дверь, Угадай, как живу я теперь, Чем я дышу, что люблю, о чём мечтаю. Угадай, почему ни сейчас, ни потом,  Шон поймал безумный взгляд Ланы. -Почему никогда ни за что Я не скажу: Возвращайся, я прощаю. Брюнетка отвернулась, борясь с желанием выйти и уважением к принявшей её певице. Ей нравилась мелодия, нравился голос артистки, но категорически не нравился текст песни. -Время знает, когда и как ударить И без промаха стрелки в цель летят. Ты теперь только память, Лана посмотрела в глаза Роману, он тоже косился на довольную Елизавету. -Ты не сможешь меня заставить С полдороги свернув бежать назад. Ком подступал к горлу испуганной брюнетки. «За что она так пошутила? А если девчонка и знает, то откуда? Рома? Точно нет. Алеся? Нет. Лера?» В это не хотелось верить. Музыка давно стихла, Алеся что-то обсуждала с Валерией и Станиславом, Елизавета болтала с Анной. -Милая? — Роман наклонился к ней поближе. — Ты точно в порядке? -Да. Хватит уже. — Она поднялась, захватив сценарий, и направилась к Шону, переходя на английский: -Пойдём, наш черёд. Разбойник, удивлённый столь резкой сменой настроения брюнетки, направился за ней. Она выбрала небольшую площадку около окна, там было для них больше всего места. -Начало эпизода… — Он взглянул в текст. — Я открываю дверь, ты бросаешься ко мне в объятия. -Не дождешься. Давай диалог. -Так и знал. Лана, послушай… -Начинай. Диалог. — Четко повторила Королева. Анна спорила о чем-то с Алесей, Валерия пересела к Роману. -Что думаешь? -Она сможет. — Доктор наблюдал за актрисой. — А если нет, то я здесь не просто так. -Я не о ней. — Он удивленно обернулся. — Я о вас. -А что о нас? — Не понял доктор. -Вы говорили о том, что будет дальше? С вашими отношениями, с отъездом Ланы. Ты ведь понимаешь, что она уедет через несколько дней? Это было больно. -Да, уедет. — Мужчина старался не думать об этом. -Ты отпустишь её? Вот так просто? — Певица негодовала — Я думала, у вас всё серьезно и она, я уверенна, думает так же! -Тише, пожалуйста, Лера! Блондинка перешла на шепот: -У вас всё так завязалось, неужели ты не чувствуешь к ней ничего, что вот так просто отпустишь? Лана же верит тебе, Рома, ждёт поддержки… -Лера! Я люблю её. Поэтому не имею права держать. -Ты серьезно?! — Валерия не ожидала таких слов. — Рома, это же… -Поэтому и отпускаю ее! Для Ланы так будет лучше и ты это знаешь! А я сделаю так, чтобы она была счастлива. -Ты любишь её… — Смаковала его слова артистка. — Она знает? -Лер, давай объективно. — Мужчина уже явно все для себя решил. Лана звезда с мировым именем, ну или близка к этому, её знают и любят тысячи людей, а я? Я врач, пусть и хороший, но что я смогу ей предложить? Я не имею права её удерживать, жизнь Ланы там, она вся там. Ехать с ней… Я даже не понимаю, что она говорит. — Он махнул рукой в их с Шоном сторону. — Язык тоже не такая проблема, я могу выучить, безусловно, но все эти медицинские термины, пока я не буду их досконально знать, мне нечего делать на той стороне океана, а это время. Отношения на расстоянии уже не для нас. Нам не двадцать лет, нам мало разговоров по телефону, переписок и встреч по праздникам. Мне нужна женщина, которая каждый вечер встречала бы меня дома, пресловутым ужином и объятиями. Лане тоже нужен мужчина. Рядом. А я не смогу ее обеспечить, если буду рядом сейчас, ничего ей не смогу дать. Валерия выслушала друга молча, не перебивая, но своё мнение высказала: -Знаете что, Роман Владимирович, знай я вас чуть поменьше, чем… — Она задумалась. — Лет пятнадцать? Я бы вам поверила. А так мне нужно время лапшу с ушей снять. Ты что же это, плут, серьезно думаешь, что я в эту чушь поверю? Ты с кем поспорил, что не женишься больше, а? — Врач лишь рассмеялся. — Вот она, перед тобой, открытая, влюбленная, как восемнадцатилетняя, готовая бросить всё, а ты мне что здесь сочиняешь?! Очнись! Это всё та же Лана, она говорит с тобой на одном языке и хочет того же, чего и ты, поверь мне. Кто хочет, тот ищет возможности, а кто не хочет — причины. -Лера, не всё так просто. -Твой монолог производит впечатление, весьма артистично, как раз для сегодняшнего вечера, но что-то в нём не так. — Певица смотрела с подозрением. — И я очень хочу знать, что именно. -Я тебя уверяю… -Ром! — Перебила его Анна, внимательно наблюдавшая за Шоном и Ланой. Актриса стояла в нескольких шагах от Разбойника, вцепившись в сценарий дрожащей рукой, она пристально смотрела на него, шоколадные глаза были полны слёз. Шон протянул к ней руку: -Не бойся. Я рядом, я ничего не сделаю. Прости… Пожалуйста! -Что происходит? — Анна испугано перевела взгляд с Ланы на маму. -Ты же знаешь, какая Лана актриса. — Как можно более непринужденно улыбнулась дочери Валерия. Лана несмело протянула руку. Сейчас она видела своего друга. Того, кто был рядом, поддерживал в минуты, когда было одиноко и неспокойно на душе. Но потом изображение менялось… «Нелюбимый недруг и неприятель…» Из подсознания всплывал образ пьяного мужчины, нахально лапающего её, делая больно. Словно на компьютере подменили файлы. Безумный смех вытеснил из памяти очаровывающую улыбку, грубые комментарии заменили шутки, жестокость взяла верх, но теперь… Серые глаза, всегда такие озорные и веселые больше не светились. Шон смотрел спокойно, Лане даже показалось, с надеждой. Актриса осторожно взяла Разбойника за руку, которую он сразу же бережно сжал и тут произошло то, чего никто не ожидал: горькие слёзы медленно покатились по её щекам, не давая больше возможности держать всё в себе. Слишком долго она держалась, слишком долго храбрилась. Роман уже хотел было вернуть любимую в свои объятия, но Валерия взяла его за руку: -Подожди! — Она смотрела на Лану. — Она хочет подойти. И певица была права. «Какая глупость! Мы были друзьями. Что было, то было, нужно жить дальше. Это глупо, это смешно, это было ошибкой, чудовищной пьяной ошибкой». Женщина сделала шаг вперёд, не замечая слёз, чувствуя только тупую боль в груди. «Обида — удел слабых. А я сильная!» Второй шаг, Шон притянул её к себе, обнимая: -Детка, перестань, ты что? Лана, всё, всё, это в прошлом. Больше никаких поползновений в твою сторону. Даже в шутку. Коллеги. Мы коллеги. Ничего больше. Никогда. Но это было бесполезно, она плакала, уткнувшись ему в плечо. Впервые с момента трагедии. Её личной трагедии. Их трагедии. До боли знакомый запах. И где только он раздобыл этот парфюм? С самых первых эпизодов, Шон пах костром и лесом, как настоящий Робин Гуд и пусть Лана смеялась над ним за это, вор не изменял своему фирменному запаху. Да и ей это нравилось, что скрывать. Теперь же, ощутив такой знакомый аромат, почувствовав руки, столько раз не дававшие ей покалечить на съёмке себя или загубить декорации, услышав ставший родным, такой обеспокоенный голос, Лана не выдержала, позволяя наконец и себе побыть слабой. Она перестала сдерживаться, переживая, что подумают окружающие. Это ли не сила? Алеся и сама не смогла сдержать слез, глядя на подругу. Анна и Елизавета не понимали, что происходит. Роман не верил своим глазам. Никто не мог вывести Королеву на эмоции, объяснить, что так правильнее, что нельзя замыкаться в себе, и только Шон, из-за которого она закрылась, сейчас смог ей помочь выпустить все то, что она держала в себе. Он крепко обнимал дрожащий комок нервов в своих руках, некогда бывший Королевой, поглаживая её по спине, не пытаясь успокоить, он просто был рядом, перебирая густые локоны и нашептывая только им понятные слова. Он помнил ее взгляд, затуманенный от слёз, красивое лицо, напряженное от боли, тонкие запястья, перетянутые жесткой веревкой. Это все было по его вине. И сейчас в таком состоянии Лана тоже была по его вине. -Это я сделал? — Он коснулся едва заметного следа на её скуле и в этот момент она увидела на его пальце печатку, оставившую эту отметину. Отшатнувшись, она сосредоточенно смотрела на украшение Разбойника. -Я выйду… — Брюнетка тяжело дышала, не в силах отвести взгляд. — Выйду на улицу. Не могу… Лана быстро пошла к задней двери, доктор тут же поднялся следом за ней, но Валерия остановила его: -Не нужно, Ром, пусть побудет одна. — Певица помнила, каково это, хотя и не хотела признаваться себе. — Мы знали, что будет сложно, но не знали, что настолько. -Жалеешь, что взялась помочь ей? -Нет! Ни за что. Жаль, что над решением проблемы так долго гадать пришлось. -А оказалось, что всё, как в их сказке, кто проклятье наложил, тот и снимает. -С чего вы это взяли? — Анна удивленно обернулась. -Что? — Не поняла Валерия. -В их сказке всё наоборот. — Подтвердила Елизавета. — Проклятье наложила Королева, но сняла Спасительница. -Тёмным был Румпельштильцхен, а помогала сдерживать влияние кинжала Бель. — Вспомнила Алеся. -Тёмной стала Спасительница, а помогал ей весь город. — Добавила Анна. -Сама Королева сняла проклятие поцеловав своего сына. -Всё, всё, я понял, достаточно! — Рассмеялся Роман. — То есть, другими словами, если проклял один, снимать проклятие другому? Анна кивнула, Алеся согласилась. Оглядевшись, доктор забеспокоился: -Где этот чертов Разбойник? На улице давно стемнело, дождь продолжал моросить, актриса спряталась под раскидистым деревом, мгновенно продрогнув. -Эй! Ты как? — К ней направлялся Шон. -Я хочу побыть одна. -Я тоже хочу. Побыть с тобой один. -Что? -Да брось. — Он подошел ближе. -Нет! Стой! -Мы же вроде разобрались уже с этим. -Не сейчас. С меня достаточно. -Позволь мне… — Он сделал к ней шаг. -Нет! Остановись. — Лана попятилась назад. -Я ничего тебе не сделаю. Она лишь грустно покачала головой. -Ты правда теперь так и будешь бегать от меня? -Мне нужно время. -Здесь куча людей, Лана, что я могу сделать? -Просто не подходи ко мне! — Женщина продолжала отступать. -Ты же смогла сейчас. -Оставь меня одну, прошу тебя, Шон! -Мы так давно не виделись, неужели не скучала? — Он медленно подходил к напуганной женщине. -Нет! — Её пробивала дрожь, актриса уже не понимала, от холода или страха. -А я скучал. Давай просто поболтаем? — Он загнал Королеву в тупик, она вжалась спиной в ствол дерева и замерла. -Не приближайся ко мне! — Истерика была близка. -Лана, что было, то было, давай оставим это в прошлом. -Не подходи. Пожалуйста, Шон! Всё вокруг было, как в ту ночь: темнота, холод, парализующий ужас, бессилие и неизбежность. Воображение дорисовало треклятый павильон, в котором всё произошло, свет на крыльце дома, пробивающийся сквозь темноту, напомнил Лане лампу под потолком, которая слепила её в ту ночь. Ноги подкашивались, пробивал холодный пот, сердце норовило к чертям разнести грудную клетку. -Позволь доказать, что тебе нечего бояться. -Я тебе верю! Не нужно ничего доказывать! — Голос срывался, хотелось позвать на помощь, но актриса понимала, что её не услышат в доме, было слишком далеко. -Я твой друг. Был и остаюсь им. -Тогда остановись, где стоишь! -А то что? - Усмехнулся Разбойник. - Ты не Реджина, ты не метнешь в меня фаербол. -Реджина? — Тихо повторила Лана. Пришло озарение. «Конечно! Уж она точно услышит! Услышит, но станет ли меня слушать? Опасно…» Но больше всё равно ничего не приходило в голову едва ли не насмерть испуганной женщины. Она обернулась в сторону вольера и громко позвала: -Реджина! -Что ты делаешь? — Расхохотался Шон. — Умом тронулась? Её не существует, она тебе не поможет! -Ошибаешься. — Усмехнулась Лана и крикнула в темноту уже смелее: -Реджина!