Если ты меня слышишь

Едва касаясь кожи, прохладные пальцы невесомо скользят по оголённому торсу. Поднимаясь всё выше, они слегка надавливают на рёбра, будто стремясь пересчитать их количество, затем неспешно продвигаются к соскам, но, остановившись на секунду, так и не дотрагиваются до мягкой кожи, чтобы с приоткрытых губ случайно не сорвался тихий стон, побуждающий взять это тело без каких-либо прелюдий. Глаза закрыты, голова откинута на сиденье дивана. Парень сидит на полу и старается демонстрировать спокойствие, но неровное дыхание предательски выдаёт напряжение, в котором читаются и возбуждение, и невнятный страх перед дальнейшими действиями кого-то хорошо знакомого и, при том, незнакомого вовсе. Ни в коем случае не открывать глаза и не смотреть на Чонина, тогда, возможно, он решит, что во всём виноваты не пальцы, описывающие круги в сантиметре от затвердевших сосков, а кожаный ошейник, нарочно затянутый слишком сильно. «Мне больно», - эта мысль навязчиво закрадывается в голову и хочет, чтобы её озвучили. Покалывание в пальцах почти не ощущается, если ими не двигать, а значит, можно потерпеть. «Мне больно». Тугие верёвки оставят заметные синяки на запястьях и щиколотках. Кёнсу ненавидел своё тело за то удовольствие, которое оно получало, оказавшись во власти Чонина. Дрожащее тело. Пощёчина заставила открыть глаза и удивлённо посмотреть на Кая. Ему был важен зрительный контакт, а Кёнсу, напротив, старался всеми силами его избежать. - Что?.. – еле слышным шёпотом сорвалось с губ. Они содрогнулись в один момент со всем телом, будто в немом всхлипе, а взгляд снова скользнул куда-то в сторону, где в полумраке находилась дверь. Чонин не позволит… – Сколько я должен здесь находиться? Нас всё равно найдут, и неприятности будут у обоих. В особенности, у тебя, - глаза в глаза, как выстрел. Ни тени ненависти. В глубине души Кёнсу испытывал сострадание в отношении Чонина и хотел, чтобы эта нелепая история закончилась тихо, без огласки и лишних свидетелей. Желательно, прямо сейчас. То, чего хотел Чонин, было ясно без слов. Но именно при попытке облечь желание в слова, его действия теряли всякий смысл. Он это знал и потому предпочитал отмалчиваться. Адреса старой родительской квартиры не знал никто. Это позволяло Каю не беспокоиться о внезапном появлении на пороге кого-то знакомого. Случалось, что кто-то по ошибке звонил в дверь, но, не дождавшись ответа, растерянно шёл прочь в поиске нужного адреса. Два дома, находившиеся неподалёку друг от друга, по забавному стечению обстоятельств не имели табличек с номерами. В одном из них уже полдня кто-то насильно удерживал молодого парня, который должен был лететь в другую страну на невыносимо долгие полгода и никогда не вернуться. Четыре части наспех разорванного билета разбросаны на полу, возле окна, аккуратно забитого досками. Сквозь щели пробивается солнечный свет, тускнеющий с каждой минутой. Солнце прячется за крышами домов, беспорядочно ютящихся вдоль небольших улочек. Далёкий самолётный гул напоминал Кёнсу о контракте, о съёмках в фильме, о возможности пожить в другой стране и в корне что-то поменять, несмотря на обещание вернуться обратно. Он выдумал эти «полгода», надеясь, что Чонин перестанет искать встречи и набирать его номер после столь долгой разлуки. Но Чонин решил иначе. Ответив обманом на обман и не ведая, что творит, он заманил Кёнсу в сети бесконечных маленьких улочек и, захлопнув входную дверь квартиры, преградил собой обратный путь. Дальнейший разговор стоил ему всего пары минут судорожных размышлений, после чего разумные действия уступили место сплошному потоку эмоций. - Если ты меня слышишь… если ты меня слышишь… если ты слышишь то, что я сейчас говорю, пожалуйста… пожалуйста!.. – схватив Кёнсу за плечи, Чонин пытался докричаться так, словно их тела разделяли километры. Он хотел ближе, но получалось жёстче. Попытка в последний раз не быть эгоистом увенчалась провалом, когда Кёнсу, лишь покачав головой, попросил отойти от двери. Чонин мог бы прикинуться послушной собачкой и остаться в одиночестве, надеясь, что парень сдержит обещание, он мог бы даже не звонить и не напоминать о себе эти долгие, выдуманные кем-то полгода, но, желая крепко обнять Кёнсу, почему-то с силой оттолкнул его в сторону. Не удержавшись на ногах, парень упал на пол рядом с диваном и непонимающе уставился на приближающегося к нему Чонина. Напряжённо сглотнуть ком, вставший поперёк горла, ощутить сухость собственных губ и силу рук, не позволяющих оторваться от пола. Дышать, дышать, дышать… так быстро, как это только возможно, до головокружения, когда становится неясно, что именно отнимает разум: паника в попытке спастись или же властный взгляд, жгущий снаружи и обжигающий всё изнутри. Сценарий заранее никто не продумывал. Один крепкий удар решил всё за обоих. Не оглядываясь на потерявшего сознание Кёнсу, Чонин вышел из квартиры, закрыв за собой дверь.