Благими намерениями...

Ненавижу собираться куда-то с Тёмой. Нам бы, как всем нормальным людям, заранее все собрать, подготовить, так нет же, мы будем в последнюю минуту как макаки по веткам скакать через сваленные кучей в коридоре сумки в поисках какой-нибудь очередной пипец какой важной хрени, типа домино. Ну вот, блин, только на даче с его мамой я в домино-то и не играл! И главное, хрен ему докажешь, что нам это домино нужно триста лет в обед, нет, Артём всю квартиру обшарит, весь с таким трудом наведенный порядок перевернет, чтобы его найти, а потом ещё и на даче, как назло, забудет. Вот это просто классический сюжет наших совместных поездок куда бы то ни было. И вот, когда прошел уже час с того времени, на которое мы запланировали наш выход, мы, наконец, готовы. Фанфары и ковровую дорожку, блин. Ага, замечательно, как обычно, отличное разделение труда у Артёма: я несу три пакета, он – один. Я все жду, когда же он обнаглеет окончательно и предложит как в мультике про крокодила Гену: «Миш, а давай я понесу чемодан, а ты понесешь меня». А для тех, кто забыл, я напоминаю: у меня сегодня день рождения. Нет, вы не подумайте, Артём о нем не забыл, он даже сподобился меня с утра поздравить и подарок подарить. Неплохой, кстати, подарок, но вот на том мои привилегии именинника и закончились. Офигительная, чувствую, у меня днюха выйдет, мало того, что при мысли о знакомстве с его мамой у меня начинается нервный тик и изжога, так ещё и сам Тёма какой-то нервный и дерганный, знает чего боится, не иначе. Ой, чувствую, полетят клочки по закоулочкам, когда мы с матерью его встретимся. Как же так? Совратил её сыночка натурального, дитятко драгоценное двадцати пяти лет отроду. Правда, кто тут кого совратил, ещё вопрос, вот только для мамы, боюсь, он стоять не будет. Ну не может же любимый сыночек добровольно в постель с мужиком лечь! Вот не хотел я ехать, как чуял, что добром это не кончится. Ещё и мотик придется дома оставить. Мама, видите ли, не одобряет такие ненадежные средства передвижения! Такое впечатление, что меня его мама одобрит, ага, аж два раза. Свой восторг Тёмкиной дачей и самой идеей этой поездки я начал выражать ещё когда мы в течение полутора часов тряслись в электричке, наслаждаясь запахом горелого масла и приторных духов дамочки, сидящей прямо за нами. Артём мое откровенное нытье на этот раз сносил вполне себе философски, хотя в обычной ситуации не поленился бы поязвить в ответ. Видимо, решил сделать мне послабление в честь праздника. Как ни странно, от этой мысли даже желание возмущаться куда-то пропало. В конце концов, если эта язва даже на такую жертву ради меня готова, то чего мне ещё нужно для счастья? А потому, когда мы вышли, наконец, на нужной остановке, даже известие о том, что нам придется в течении двадцати минут топать пешком с сумками, меня не сильно расстроило. Я даже как-то подзабыл, зачем в общем-то затевалась вся эта котовасия с дачей. Ровно до тех пор, пока не заметил женщину, которая стояла на пороге дома, к которому уверенно свернул Тёма. Тёмкина мама мне с первого взгляда не то чтобы не понравилась… Ну что можно сказать про человека, который упорно сверлит тебя неприязненным взглядом? Скажем так, симпатии у меня по отношению к ней не возникло. Где-то в глубине души я надеялся на эдакую дородную и заботливую мамочку, которая, если и будет испытывать по отношению ко мне какие-то негативные чувства, то не станет высказывать мне это в лицо. Куда там! Передо мной стояла женская модификация моего Тёмки, только если Артём перед незнакомыми людьми ещё держал марку и прикидывался этаким безобидным дурачком, то Алевтина Сергеевна не утруждала себя даже этим, а сразу и в открытую встретила меня их семейным презрительным взглядом а-ля: «И вот с этим вот встречается мой сын? Фи, какая мерзость!» Нет, ну я, конечно, понимаю, что я не Ален Делон, и нос у меня картошкой, и вообще передний зуб со щербинкой, но под таким взглядом почувствуешь себя не просто уродом – неопознанной мерзкой зеленой субстанцией с глазками. Ну вот кого она хотела на моем месте увидеть? Высокого мускулистого блондина под метр девяносто с голливудской улыбкой? Так сама же должна понимать, что Тёма не тот подарок, чтобы претендовать на подобное чудо. Нет, он, конечно, охуенен, никто не спорит, но не тот у него характер, который будут лощенные да избалованные красавчики терпеть. А я буду. – Мам, познакомься это Миша, я тебе о нем рассказывал, – как-то странно потупившись, пробормотал Тёма, – Миша, это мама, то есть Алевтина Сергеевна. Ну проходи в дом, короче, – вспомнив все-таки про правила приличия, пригласил Артём. Проходя мимо Тёмкиной мамы, я почувствовал себя так, словно прошел через металлоискатель в аэропорту, таким пристальным был её взгляд. Я даже притормозил на секунду и, нерешительно кивнув ей, пробормотал: – Приятно познакомиться. – Ага, очень, – выдала она прищурившись, после десятисекундного молчания. Не знаю, может мне показалось, но после этих слов я услышал тяжелый вздох из прихожей, куда только что вошел Тёмка. Я же только сглотнул и последовал его примеру. Короче, я даже не буду описывать, как мы после этого сидели за столом, скажу только, что это было самое ужасное знакомство с родителями на моей памяти. Тёмка пытался изображать из себя птицу говоруна, я изредка поддакивал ему и вставлял ничего не значащие фразы, Алевтина Сергеева молчала. Нет, не просто молчала, а МОЛЧАЛА. Так, что любые наши с Тёмкой попытки завязать более менее оживленную беседу терпели крах под её тяжёлым взглядом. Когда, наконец, подошло время для чая, я каким-то шестым чувством понял, что именно сейчас услышу свой приговор. Артём, кажется, тоже понимал это, а потому даже не пытался возобновить разговор, и тяжелая тишина, повисшая в комнате, нарушалась только тихими глотками Алевтины Сергеевны. Нам с Артёмом как-то и чай уже в горло не лез, если честно. – Ну что я могу сказать, сынок? – абсолютно неожиданно начала она так, что я вздрогнул и едва не пролил на себя чай из чашки, которую держал в руках. – Не мог никого получше что ли найти? – я почти физически ощутил, как сердце проваливается куда-то в пятки, а дыхание срывается от непонятной обиды. А Алевтина Сергеевна тем временем продолжала свой обличительный спич: – Ни кожи, ни рожи, если честно. Что в нем такого особенного, что ты ради него сменил ориентацию, я даже представить не могу. Обычный мужлан, у нас такое быдло на лавочках под домом кучами сидит, может ещё и посимпатичней. Ещё и на мотоцикле гоняет, а у этих байкеров у всех мозги набекрень. В общем, ты так и знай, я твой выбор не одобряю. Я опустил своё покрасневшее лицо так, чтобы не было заметно закушенной губы. С одной стороны было до жути обидно, что меня так поверхностно и пренебрежительно оценили, как быдло, а с другой – в животе что-то неприятно сжалось при мысли о том, что все-таки как-никак это Тёмкина мама. А ведь есть разница: парень, с которым ты встречаешься около полугода и мама, которая тебя вырастила. По-моему, выбор вполне очевиден, а терять такие выстраданные отношения мне совсем не хотелось. Да и самого Артёма терять не хотелось, каким бы мудаком он иногда ни казался. Отличнейший просто подарок на мой день рождения, ничего не скажешь. – Мам, а он, между прочим, учитель. Или для тебя все, кто ходят не в костюмах и бабочках, быдло? И я тогда тоже быдло, по-твоему? – неожиданно для самого себя услышал я тихий, но уверенный Тёмкин голос. – Сына, да какая разница быдло или не быдло? Просто он тебе не подходит, я это невооруженным взглядом вижу. – чуть-чуть смягчившись, отозвалась Алевтина Сергеевна. – Мам, а ничего, что ты абсолютно про всех моих девушек до этого так говорила? По-твоему, так мне вообще никто не подходит! Ну да, Мишка не доктор наук в костюме и с цветами, как тебе бы, наверное, хотелось, но зато мне с ним хорошо. Для тебя что, внешность главное, а на самого человека плевать? – Тёмкин голос звучал все глуше. В какой-то момент захотелось встать и сказать: «Да ничего, Артём, не ругайся с мамой, я пойду, наверное», но я почему-то ощутил, что это будет предательством. Тёмка ведь из-за меня с матерью ссорится, и самое меньшее, что я могу сделать, это хотя бы досидеть до конца и узнать его окончательное решение. – В общем, сын, я с тобой спорить не буду, просто говорю тебе первый и последний раз: этот человек тебе не подходит, и все тут. Можешь с ним встречаться и дальше, но тогда на себя пеняй. Я вас вместе видеть не хочу, потому будешь приходить ко мне один, а этого дома оставлять, – я немного скривился от такого пренебрежительного обращения. Нет, ну все-таки какая стерва, а? Не будь она Тёмкиной мамой, да и вообще женщиной в возрасте, я бы ей уже все высказал, а так приходится сидеть и молча слушать, как меня поливают грязью. Да ещё и при Артёме. – Мам, знаешь что, а поедем-ка мы с Мишкой домой, а то он, мне кажется, уже устал выслушивать от тебя беспочвенные обвинения. И вообще, как пожелаешь, не хочешь нас видеть – и не надо. Если тебе плевать на мое счастье, и на то, что я, наконец, нашел любимого человека, то пусть будет так, – подозрительно ровным голосом выдал Тёма и, схватив меня за руку, потащил по направлению к выходу. Я ещё даже не успел сообразить, что же такое только что произошло, как на пороге нас задержал резкий окрик: – Куда пошли?! – А что такое? Насколько я понял, ты меня вообще выгнала, – обиженно проговорил Артём, тем не менее встав как вкопанный, так что я, не успев сориентироваться, врезался ему в спину. – А теперь сядьте оба, – безапелляционным тоном выдала Алевтина Сергеевна. Нам не оставалось ничего другого, кроме как послушаться её. Я всё никак не мог сообразить, что же происходит. Только пару минут назад этот генерал в юбке буквально выгонял Артёма из дому, а сейчас наоборот не дает выйти за порог. Когда мы, наконец, уселись на свои места и во все глаза уставились на женщину во главе стола, Алевтина Сергеевна удосужилась поднять на нас Тёмой неожиданно потеплевший взгляд. – Ну наконец-то, сына, – с почти теплой улыбкой выдала она. – Чего?! – выдохнули мы почти хором. – Того, того, ребята. Я все ждала – ждала, когда же это случится, думала, что уже и не дождусь, – со счастливой улыбкой выдохнула женщина, а я почувствовал себя участником театра абсурда, где каждый делает то, что ему вздумается, без какой-либо мотивации. – Чего дождешься, мам? – шумно сглотнув, выдал Тёма. Было не похоже, что он хоть каплю понимает, о чем идет речь. – Того, что ты влюбишься, – выдала счастливая мамашка. Было ощущение, что ещё немного, и она не сдержится и захлопает в ладоши. Такое мгновенное изменение образа я видел только у Тёмки. Правда, у него это происходило в обратную сторону: на людях – одуванчик, со своими – язвительная зараза. А у Алевтины Сергеевны, похоже, все было совсем наоборот. Только вот, с какого перепугу она вдруг сочла меня «своим», мне было абсолютно неясно. – Мам, я чего-то вообще ничего не понял… – растеряно перебил её Артём. – Только что ты была категорически против Мишки, а сейчас радуешься, что я влюбился. Посвяти нас, недостойных, в ход твоих, несомненно гениальных, мыслей. – Все очень просто, сына. Элементарная проверка, – выдала она будничным тоном. – Чего? – снова хором выдохнули мы с Тёмой. Какое, однако, у нас с ним сегодня единение. – Боже, ну какой ты тугодум, – покачала головой Алевтина Сергеевна, – Ну ты же сам говорил, что я подобным образом отзывалась про абсолютно всех твоих девушек. И что ты после этого делал? – Бросал их, – ошарашенным тоном пробормотал Тёма. Кажется, до него начало что-то доходить, я же пока вообще не врубался о чем речь. Какая проверка? Какие девушки? Ни черта не ясно, кроме разве что того, что я тут не первый подвергся капитальному разносу от злой будущей тещи. – Ну и вот сейчас скажи мне объективно, ты хоть одну из них любил? – и не дожидаясь Тёмкиного ответа сама же продолжила: – Правильно, нет. И раз уж первым, ради кого ты решил пойти вопреки моему мнению, стал Миша, то Бог с ним, пусть так и будет, – я даже вздрогнул. Как она меня назвала: Миша? Не «это»? Не «быдло»? Кажется, у меня уже начались галлюцинации. – Кстати, Миш, ты уж извини, что я так о тебе отзывалась, – почти ласково произнесла Алевтина Сергеевна. Нет, это точно какой-то глюк, качественный, реалистичный, но все же глюк. Не могут люди так разительно меняться всего за пару минут! Впрочем, я и об Артёме тоже так поначалу думал… – Ты ведь хороший парень, я же вижу. Просто нужно было хотя бы проверить, что этот охламон на самом деле чувствует, а то он сам готов любую симпатию за любовь всей жизни принять. – Да ничего, не страшно, — пробормотал я. Кажется, до меня начала доходить суть этот коварного плана. Было, конечно, немного обидно, что на мне вот таким вот образом эксперементы ставили, но с другой стороны, это ведь означает, что Тёмкина мама совсем не против наших отношений? А это уже действительно здорово, потому что я на такой исход нашей поездки даже и не рассчитывал. – Мам, ты знаешь… – внезапно проговорил Артём таким суровым тоном, что эйфория, захватившая меня, немного поутихла. Он что, собирается с матерью ругаться? Ну это же не дело. Артём тем временем продолжил: –знаешь, я тебя просто обожаю! – почти мгновенно его лицо прояснилось, а я услышал облегченный вздох Алевтины Сергеевны. Вот же ж язва, решил на нервах у матери поиграть. – Это же был единственный верный вариант вычислить влюблен я или нет! Обалдеть просто. А представляешь, если бы я на Светке женился, как и собирался?! Это же капец просто был бы, – я мысленно поблагодарил Алевтину Сергеевну за её более чем странные методы воспитания и согласился с Артемом. Если бы он женился на какой-то там Светке, это в любом случае был бы капец, всем капцам капец, я бы даже сказал. – Ну ладно, раз уж мы все выяснили, давайте теперь в спокойной обстановке хоть чаю попьем, – с улыбкой произнесла Алевтина Сергеевна, – Кстати, Миш, у тебя ведь день рождения сегодня? – Ну да, – недоумевающе протянул я. А это-то она откуда знает? Тёмка, что ли, рассказал? – Ну ты извини, что я без подарка, я тебе потом как-нибудь завезу, а то ведь я не знала, как сегодня все закончилось бы, вот и не купила ничего. – По-подарок? – запнулся я. Ну это уже что-то совсем из разряда фантастики, чтобы Алевтина Сергеевна мне подарки на днюху дарила. Да мы ж познакомились-то только сегодня! – Подарок, да, – довольно усмехнувшись, ответила она, – А ты как думал, ты ж у меня теперь зятек, – на этой фразе я так конкретно завис, что очнулся, только услышав рядом с собой придушенный кашель. Тёма, похоже, был тоже удивлен. А удивляться и одновременно пить чай – не лучшая идея. – В общем, ребята, вот вам пирог, вот вам чай, а я пойду пока схожу к соседке бабе Нюре. Вечером вернусь, и вы меня до станции проводите. – Мам, а ты что на ночь не останешься, что ли? – удивленно переспросил Артём. – Нет, конечно. Я что совсем дура, что ли, не понимаю, зачем вы сюда вдвоем собирались выбраться? А у нас тут все кровати так скрипят, что не дай Бог, так что я домой поеду без вариантов. – пояснила Алевтина Сергеевна будничным тоном. Ну вот как-будто это вообще в порядке вещей. – Мам, ты чудо, – заулыбался Тёма, а я только почувствовал, как кровь прилила к щекам. Я, конечно, человек не особо робкий, но подобные сцены смущают даже меня. – Ладно, Артём, закрой за мной калитку, – прощебетала Алевтина Сергеевна. А я только и успел, что кинуть ей вслед невнятное: «До свидания». – Ну что, все оказалось не так уж и страшно, – беспечно выпалил Тёмка, когда мы остались одни. В отсутствие Алевтины Сергеевны он совсем обнаглел – перетащил пирог на диван, разлегся поудобнее, ещё и ноги сложил на спинку стула. – Да, совсем не страшно. У меня просто чуть не случился инфаркт, а так все отлично, – так же буднично ответил я. Несмотря на всю эту ситуацию, злости я не чувствовал. – Да ладно, что ты такой противный, все ведь обошлось, – сказал Тёмка, поднимаясь с дивана и подойдя сзади ко мне. – Ну да, обошлось, – пробормотал я, чувствуя, как его рука привычным жестом зарывается в мои волосы. Это был почти безотказный способ успокоить меня, даже если я находился в состоянии неконтролируемого бешенства. Стоило немного поперебирать мне волосы на затылке, и вуаля, я уже растекаюсь беспомощной лужицей. Артём тем временем продолжал: – И даже мама на ночь уезжает. – Угу, – сонно промурлыкал я. Да, был у этого универсального средства побочный эффект. Спать от него тянуло нещадно. – А это что значит? – голос Артёма доносился до меня теплыми волнами, и я уже не сильно вслушивался в смысл его слов. Только чувствовал, что нужно что-то ответить. – Угу, – снова промычал я невпопад. – Так, отставить спать! – Тёма дернул меня за прядь, но это уже не сильно помогло. – Отставить, – всё-таки согласился я заплетающимся языком. – Ну что с тобой поделать? – обреченно спросил Артём. Я хотел ответить ему, чтобы просто оставил в покое, но почему-то стало так лениво, что я промолчал. – Ладно, все равно, пока мама не вернется, ничем нормально не займешься. Но ночью ты у меня спать не будешь, понял? – сурово сдвинув брови, спросил Артём. – Угу, – согласился я, не сильно вслушиваясь, что он там говорит. – А ещё мы попробуем вот то самое, от чего ты открещивался последние несколько месяцев, – уже гораздо мягче пробормотал этот придурок. – Угу, – снова согласился я, на свою беду так и не дослушав о чем вообще шла речь. – Замечательно, только запомни, ты пообещал – подозрительно довольно пробормотал Тёма, но я к тому времени уже почти спал. Как он меня потом отволок на кровать и накрыл одеялом, я помнил довольно смутно, но вот то, как потом отрабатывал данные в полусне обещания, отпечаталось в памяти очень и очень четко. И мой вам совет: поменьше болтайте во сне. Нет, правда…