Зеленое яблоко

Медленно провести по запотелому стеклу пальцем, осторожно прорисовывая кривую полосу. Тише, не нужно спешки… Отстраниться, присмотреться, а потом вновь взяться за кропотливую работу. Мне скучно. За окном опять тучи и холод. Мерзко, противно, грустно… И это лето? Август едва перевалил за середину, а на улицах Вероны уже прочно прописались дожди и тучи. Такие серые и большие. Они полностью застилают все небо, не оставляя мне ни единого светлого клочка. Пасмурная погода всегда нагоняла на меня жутчайшую меланхолию, в момент которой я чаще всего смачно отсыпался в своей наилюбимейшей кроватке, с головой укутавшись в бесчисленное количество разноцветных одеял. Или отсиживался в дядиной библиотеке под пристальным присмотром последнего. Да, я не люблю читать бессмысленную литературу, которая в общей сложности даже не несет определенной смысловой нагрузки… Сказки, мифы, легенды? На уши Капулетти я в разы намотал более вранья, чем во всех этих книженциях… но запах пыли, легкое покалывание очередного клетчатого пледа, в который заботливо меня закутали, и молчаливое присутствие дяди незримо давили на грудь, разливая по всему телу приятное ощущение тепла. Палец непослушно соскальзывает по стеклу, безнадежно портя старательно выводимый рисунок. Обидно, но не смертельно. К тому же, кому еще кроме меня понадобятся эти кривые от неумения квадратики? Закрашенный, запотелый, закрашенный, запотелый… Целая шахматная доска моего творения. Ладно, все… Надоело. Ладонь быстро стирает следы моего, без сомнений, шедеврального творения. Квадратики квадратиками, но тучи за окном они не прогонят. К тому же здесь, на одном из самых широких подоконников поместья, ужасно холодно. Хотя чему я удивляюсь, сижу на самых сквозняках в тонкой одежде и еще жалуюсь на непогоду, которая буквально сводит меня с ума. Просто смешно. Хочется солнца, большого и яркого. Оно бы вмиг подарило мне долгожданное тепло, любовно лаская мои скулы небесными лучами света. Я бы весело смеялся, босиком носясь по большому саду, под неодобрительный аккомпанемент дядиных взглядов. Радовался чистому светлому небу, любезно подставляя лицо яркому светилу. Друзья бы просто наблюдали за мной, тихо обсуждая очередную стычку с Капулетти, но, как и всегда, я бы не особо вслушивался в их приглушенную болтовню. Было бы солнце, и только оно и важно. Но это только мечты, а на самом деле за окном лишь тучи. Большие серые тучи и холод, а друзья мило отсиживаются в доме Монтекки, умиленно попивая горячий чай в компании родственников… Монтекки… По телу невольно распространяется судорожная дрожь от этих заелых до ужасной оскомины фамилий. Монтекки и Капулетти… Ха, ха, ха. Две чокнутых семьи, которые превратили прекрасную Верону в полигон своей необъяснимой вражды. И мне совершенно плевать, что я погряз в этой войне по самые свои длинные уши. Это дело фактов не отменит… Кому-то может показаться, что один из ближайших родственников герцога должен всесильно препятствовать затянувшейся междоусобице, не отдавая никаких предпочтений ни одной из враждующих семей. Может они даже и будут правы, но… Но я же Меркуцио, просто Меркуцио, который считает себя выше всех моральных устроев… Который умиленно поглощает прекрасные кулинарные шедевры синьоры Монтекки, весело перешучиваясь с Ромео и Бенволио долгими бесполезными вечерами. Да, ведь как это ему не выделываться? Лишний раз не трогать жалкого облезлого котяру с его крысиноподобной свитой? Черт! Рука безвольно сползает по холодному стеклу, лениво стирая оставшиеся следы моего недавнего художества. Тучи, холод, мразь… Что за лето такое? Может быть, погода мстит, мстит за эту бессмысленную вражду, которая расколола город на две равные части. Ведь начинавшаяся рознь с небольшого конфликта глав семей, она постепенно разрасталась, захватывая в свои кровавые лети все новых и новых людей… Вот уже и синьоры Монкетти и Капулетти злобно шипят, только завидев друг друга. Их дети в подражание скалят зубы, потом их друзья и так далее, и тому подобное… Смешно, но той роковой сетью, которая с головой затянула меня в этот бесконечный круговорот ненависти, были не Ромео и Бенволио, с которыми только по прибытии в Верону я моментально сдружился. Нееет, они до последнего момента давали мне права выбора, осторожно избегая этой скользкой темы. Тибальт… Сраный облезлый котяра, который одним только своим наглым видом выбивает меня из состояния какого-либо равновесия. И все же мне не удается подавить нежданный смешок от давних воспоминаний нашей первой встречи. Что сказать, тогда я был еще мальчишкой и вид грозной шайки Капулетти вселял в мою худую тушку килограммы отборного липкого страха. А как же, взрослый Тибальт, который не по слухам славится первым дуэлянтом Вероны, его преданные громилы за плечом и милая молчаливая фигурка справа… Впрочем времена не меняются, Тибальт с каждым годом совершенствует свой ужасный характер, с каждой новой встречей выводя меня из себя за более короткое время. Его шайка прилежно наращивает мышцы, а одинокая фигурка справа продолжает молчать, высокомерно наблюдая за очередной стычкой во главе со своим кузеном… Кэтлин, хм… Сдержать презрительного смешка не получается. Кэтлин Капулетти. Старшая дочь главы семьи – это, пожалуй, все что я о ней знаю. Хотя, если судить по ее ближайшим родственничкам, то и узнавать особо и не хочется. Мало какой гадости я смогу откопать от вечно молчаливой живой статуи, которая непрерывной тенью следует за своим кузеном… Бр… Что за гадость постоянно лезет в голову? – Опять сидишь на сквозняках в тонкой одежде? Приглушенный голос дяди за спиной действует для меня, как незримый удар грома. Не удержавшись на, как оказалось, довольно узком подоконнике, я смачно растянулся на ледяном полу, снизу вверх рассматривая нахмуренное лицо Эскала. – Сильно напугал? – вымученно улыбнулся тот, кое-как помогая мне встать на ноги. Я не ответил. Зачем? Дядя прекрасно все видел, незачем озвучивать очевидное. – Пойдем в гостиную, Меркуцьо, замерзнешь ведь. – Уже замерз, – едва слышно прошептал я в ответ на довольно-таки справедливое замечание дяди, который лишь устало вздохнул, незаметно подталкивая меня к нужной комнате. Как по последнему закону подлости, понимание того, как моя тушка заледенела, мило художествуя на стекле, пришло в тот момент, как только приятное тепло едва коснулось ног. В гостиной, как всегда горел камин, тускло освещая большую просторную комнату. С каждым мгновением серые тучи, господствующие на улицах Вероны, все больше темнели, погружая улицы Вероны в неприятный полумрак. Мерзко, холодно, темно… – Опять дождь, – с губ невольно сорвалась капризная фраза, заставляя дядю расплыться в легкой искренней улыбке. Хорошо, что такая мразь, что стоит сейчас на улице, может приносить кому-то радость. – Конечно, как я мог забыть, что от моего строптивого племянника в такую погоду остается лишь жалкая тень, охотно мерзнувшая в коридорах. – Увы, мне не разделить вашего неожиданного веселья, – обиженно буркнул я, театрально скрестив руки на груди. – Не обижайся, – легко произнес дядя, ласково взъерошив мои непослушные длинные волосы. Давно мне так не делали… еще с детства, когда мама прилежно заходила ко мне в комнату, чтобы пожелать спокойных снов. Приятно, черт возьми… – И опять ты меня не слушаешь, м? Как всегда, в самый неподходящий момент, дядя непременно влезет в приятные мысли со своим неизменно вечным вопросом. И что же отвечать, когда голова просто рвется по швам от зудящей боли. Молодец, Меркуцио, и дальше отправляй на любвеобильное свидание с ледяным подоконником свою разлюбезную задницу, здоровее будишь. – И опять вы удивляетесь, что я не слушаю, – тихо промычал я, старательно подражая дядиной манере говорить. Вышло, мягко говоря, хреново. – Вот, узнаю своего племянника, – тихо рассмеялся он, заботливо кутая мою изрядно отмороженную тушку в теплый плед. Отчего губы сами непроизвольно растягиваются в легкой искренней улыбке. Всегда приятно осознавать, что есть кто-то, кому ты небезразличен. – Знаешь, хоть я и не люблю такие моменты, но все же просто не могу не воспользоваться моментом, – тихо усмехнулся Эскал, странно двоясь у меня в глазах. Или это глаза у меня двоятся? Хотя что за бред, как это глаза могут двоиииии… Зевок сдержать не удается, поэтому кое-как пересилив себя, я вымученно выдавил: – Каким моментом? И роковой смешок мне был ответом. Дядя надолго замолчал, тщательно подбирая слова для поддержания разговора, что само по себе очень странно. Ведь обычно герцогу Вероны не нужно церемониться, чтобы получить что-то для собственных нужд. Черт не могу, сейчас засну и все тут… – Пообещай, что сначала все выслушаешь, – наконец-то лукаво произнес дядя, окидывая мое тело, безвольно распластавшееся на диване. Сил оставалось только на вымученный кивок и лениво поднятый взгляд. Сон-то сном, но любопытство просто сжирало заживо. Ведь только полному идиоту было не понятно, что ему что-то от меня нужно. И нужно весьма… существенно. – Несколько дней спустя в родовом поместье Капулетти намечается бал… А вот оно что! Пару истерических смешков сдержать не удалось. Печально. Балы, балы, балы… Сколько я уже их пропустил, трусливо сбегая от решительно настроенного дяди, пытающегося насильно впихнуть в мои бедненькие ручки очередной яркий листок с приглашением. – Меркуцио, ты слушаешь? – сердито просипел он, безжалостно прерывая мои размышления. Ох, чувствую от намечающегося мероприятия в этот раз мне не отвертеться. – Не особо, просто опять задумался… прости, – невинные щенячьи глазища, пару хлопков спасительными ресницами и показательный зевок во весь рот быстро делают свое дело, на корню испаряя готовый разгореться в любую секунду гнев дяди. То о чем он не знает, мне не повредит. – Опять, – тяжело вздыхает он, поближе пересаживаясь ко мне. – Скоро я смогу в подробностях рассмотреть твои небеса, слишком много времени ты им отводишь… Ну да ладно, – еще один вымученный вздох. – Как я уже говорил, Капулетти опять устраивают бал, на который приглашены только самые близкие и влиятельные жители Вероны… – Ну и я, конечно. Сдержаться от очередной язвительной фразы в сторону драной кошачьей стайки, гордо именуемой семьей Капулетти, мне явно не по силам. Жаль. Красноречивый обвинительный взгляд дяди достаточно ясно показывает мне, что… ататата, перебивать старших нельзя. – Ну и ты, конечно, – раздраженно продолжает дядя, постепенно переходя на спокойный тон. – Итак… Бал. Синьор Капулетти великодушно пригласил нас на один из самых важных праздников, которые мы просто не в силах проигнорировать. Его старшей дочери Кэтлин Капулетти… не сомневаюсь, что вы уже знакомы, – неодобрительный выдох и еще один осуждающий взгляд, – на днях исполниться семнадцать, поэтому… – Я понял. Приду. Наверное, несколько часов предстоящего ада в гнездышке Капулетти стоило сего выражения лица любимейшего дядюшки. Хотя и он-то хорошо, знает, как пользоваться моментом… засыпаю ведь… Берегитесь жалкие Капулетти, грозный Меркуцио собирается на бал.