Метамфетамин

Стилински замечает это совершенно случайно: в Бэкон-Хиллсе неожиданно для всех идет снег. Крупными хлопьями, и аномально холодная зима пробирает дрожью под кожу, внутривенно, делая происходящее до тупизма комичным. Его дочь — словосочетание, отрезвляющее все границы дозволенного — аккуратно помещается на длинных руках Стилински и довольно шмыгает носом; она — точная копия маленького Стайлза с тем самым разрезом глаз и пухлыми щечками Лидии. Мартин почему-то про себя смеется с этой антиутопической сцены, немыми восхищениями заканчивая описание мужа и ребенка в своей голове. Никаких матов, притворства и левых интрижек — наконец-то все изъяны кажутся идеально подобранными. Идеально. Идеально. Идеально. Как давно никто из них не произносил этого слова вслух? — Спасибо, — шепчет Стайлз неистовым голосом. — Спасибо тебе, малыш. Лидия и вправду благодарит дочурку: последние девять месяцев проходят для них так, как конфетно-букетный период в отношениях, не надоедая своей приторностью и чрезмерной слащавостью. Мартин ощущает себя хрустальной вазой в руках Стилински, и Стайлз больше не любит ее так, как с того третьего класса. Стайлз любит ее по-взрослому, не идеализируя и принимая со всеми несовершенствами, и осознает, что выставляет в прерогативу будущее Лидии и их дочери выше своего. — Ее зовут, Клаудия, — созвучно добавляет Мартин к благодарности Стилински после долгой паузы и смело улыбается, — если ты, конечно, не против. Стилински, конечно, не против; Стилински и просить не может о таком, благодарно касаясь влажными губами лба Мартин и передавая Клаудию ей в руки. В этот момент Лидия зарекается больше не изменять мужу — глупо вспыхнувшие романы заканчиваются так же нелепо. На одной ноте. Больше нельзя. — Я только «за», — осмотрительно добавляет Стайлз, и его нутро подсказывает, что разливающаяся по каналам мечта и томящаяся надежда больше не без почвы. — Это идеально. Идеально. Идеально. Идеально. Лидия чувствует в этой параллели немую связь, и она, пожалуй, оказывается права. Родственные души. И им требуется всего один миг, чтобы все разрушить; и им дают второй шанс, чтобы все исправить. — Клаудия Хоуп Стилински, — прибавляет совершенно случайно Стайлз, и все становится вновь на свои места. Стайлз, Клаудия и Лидия становятся настоящей семьей. В Бэкон-Хиллсе неожиданно для всех идет снег.