Брат ты мне, или не брат?

      Открыв глаза, он тут же зажмурился от яркого, слепящего света. Всё ещё думая, что Чонган рядом и вспомнив про секиру, он собрался с силами и резко вскочил. Но вместо Чонгана увидел прямо перед собой огромный сияющий храм с многоярусной крышей, полностью из золота, залитый ярким солнцем. Над головой Шифу плыли белоснежные кучевые облака, а сам он стоял на тропинке, посыпанной золотой крошкой. А вокруг был целый сад из персиковых деревьев.       «Это что, мне снится?» - подумал Шифу. Тут он спохватился и оглядел себя: ран на его теле не было, и даже боли он теперь не чувствовал. Гадая, что всё это может значить, он двинулся по тропинке навстречу храму.       Чем ближе он подходил, тем сильнее было ощущение какой-то безмерной радости. Храм манил его внутрь, и Шифу казалось, что за дверями его ждёт нечто необычайное, словно он отыщет здесь то, что когда-то потерял и хотел вернуть. И вот перед ним оказалась гигантская золочёная лестница, круто уходящая вверх. По обе стороны на мраморных клумбах восседали китайские драконы, свернувшиеся в кольца как кобры и державшие в пасти свой хвост.       Шифу начал подниматься по ступеням. Они были такими высокими, что ему приходилось карабкаться на них, как котёнку в подъезде. Ступеней было всего двенадцать, но когда Шифу добрался до верхней, он уже был в изнеможении. Тяжело дыша, он разглядывал высоченные ворота, на которых была высечена вся история Китая во множестве изображений. Самое нижнее изображало тот момент, когда мастер Угвей постиг тайны учения кунг-фу. У Шифу ёкнуло сердце. Позабыв про усталость, он вскочил и забарабанил в дверь кулаками.       - Мастер Угвей, вы там? Скажите, куда я попал? Откройте, откройте, мне страшно! Откройте же!       Одна из створок начала медленно отворяться, и в глаза Шифу ударил ещё более яркий свет, так что ему поначалу пришлось даже зажмуриться. И вдруг тихий знакомый голос заставил его открыть глаза.       Перед Шифу, озарённый золотым сиянием, стоял мастер Угвей. Бросившись к нему, Шифу обнял старую черепаху за панцирь. По его щекам потекли слёзы.       - Вы вернулись к нам, мастер, - захлёбываясь от слёз, повторял Шифу. Угвей улыбался и молчал, умилённый радостью своего ученика. – Я знал, что вы вернётесь, я каждый день ждал вас… Мне уже всё равно, куда я попал. Потому что нам нужна ваша помощь. Мой младший брат…       Угвей прервал его.       - Ты находишься в Храме Будды, друг мой и ученик. Но ты зря полагаешь, что я сумею вам помочь. Я ведь умер. Да и ты тоже.       - Что?.. – Шифу уставился на мастера. – Как это? – Его охватил ужас, и он тут же всё понял: это странное место, невиданной красоты храм посреди цветущего сада, огромные облака… Он вспомнил Чонгана и секиру, которой тот собирался его ударить… Значит, всё-таки ударил?..       - О нет… - простонал Шифу. – Нет, нет! – закричал он, уставившись умоляющим взором на Угвея. – Я не могу умереть! Я должен помочь своим ученикам! Чонган их прикончит, или уже прикончил!.. – Тут он поглядел за спину Угвея, но кроме света, исходящего от мастера, ничего не увидел. – Они уже здесь? Или нет? Дело в том, что секира Чонгана была окровавлена, и…       - Нет, я их ещё не встречал, - опроверг догадку Угвей и взял Шифу за лапу. – Пойдём со мною, мой дорогой друг. Я тебе кое-что покажу.       Шифу неохотно последовал за Угвеем. Его охватило отчаяние.       - Но неужели… неужели я здесь уже безвозвратно? – спросил он. – Неужели мне нельзя вернуться?       Не оборачиваясь, Угвей ответил:       - Может быть, можно, а может, и нет. Погоди с этим, Шифу, ты слишком торопишься.       - Но через минуту, быть может, будет уже поздно! – вскричал Шифу.       - Не поздно, - протянул Угвей. – Ничего и никогда не поздно. Не забывай, где ты находишься. Здесь иное место и иное время.       - Ну хоть этим вы меня утешили, - вздохнул Шифу. – Значит, я вернусь в тот же миг, когда и умер?       - Я не говорил, что ты вернёшься, - возразил Угвей. – Потому что я не знаю, вернёшься ты или нет. Я тут не главный, понимаешь? Главный тут Будда.       - А мне можно с ним поговорить? – с надеждой спросил Шифу.       Угвей задумчиво пожевал губами.       - Только если ты решишь остаться. В этом случае говори сколько угодно.       - Ясно, - произнёс Шифу. – Нет, мне такой вариант не подходит… А кто ещё тут есть, ну… из начальства?       Они шли через огромный зал, наполненный красочными гобеленами, изображающими опять же историю Китая, а также золотыми статуями драконов и самого Будды. Полы были устланы роскошными коврами, а мебели не было вовсе. Зато имелись фонтаны, большие и многоводные. Кроме них двоих тут никого не было, и стояла воистину загробная тишина. Угвей и Шифу направлялись к небольшой дверце в самом конце зала, до которой им было ещё шагать и шагать.       - Есть ещё дракон Лонг, изображение которого ты каждый день видел в зале Воинов над бассейном, - поведал Угвей. – Он встречает всех умерших и решает их судьбу. С ним ты можешь поговорить, но помни: нрав драконов очень крут, и, скорее всего, ты потерпишь поражение. Великий Лонг очень не любит, когда кто-то просится назад.       - Но раз это мой единственный шанс, - сказал Шифу, - я обязан попытаться. Мне ещё рано оставлять своих учеников, моя смерть выглядит весьма нелепо – от руки младшего брата, который, я почти уверен в этом, не хотел меня убивать. Я попрошу Лонга простить его и вернуть меня обратно.       - Что ж, попытайся, - пожал плечами Угвей. – Но у тебя вряд ли это получится.       Они были уже перед самой дверью. Она была раскрашена в чёрные пятна на сером фоне. Эта раскраска что-то смутно напомнила Шифу, но он не успел вспомнить, что именно, потому что Угвей открыл дверь.       Шифу увидел весьма уютную комнатку, очень похожую на комнаты своих учеников, за исключением того, что здесь не было окон, однако неведомый источник света прекрасно её освещал. Но самое главное, что увидел Шифу, – это сидящего на кровати своего покойного сына, Тай Лунга!       Не помня себя от радости, он бросился к барсу и, вскочив на кровать, обнял его за могучую шею. Так, ни слова не говоря, они и застыли. Тай Лунг улыбался, обхватив ладонями Шифу, а тот тихо и беззвучно плакал, всё ещё не веря в то, что спустя столько лет после гибели Тай Лунга, вновь видит его. Он знал, что эта встреча когда-нибудь состоится, но не думал, что настолько скоро.       Угвей улыбнулся и, кивнув Тай Лунгу, словно они заранее о чём-то договорились, закрыл за собою дверь.       - Ну вот я и снова с тобой, Тай, - вымолвил Шифу через какое-то время, отпуская объятья. – Ты совсем не изменился... Я так горевал по тебе, так горевал… Я понимаю, что поздно, но лучше уж поздно, чем никогда: спасибо тебе, что отдал за меня свою жизнь… Но теперь я и сам умер, и знаешь, по чьей вине?..       - Погодите, Учитель, - оборвал его Тай Лунг. – Вы были у Лонга?       - Пока нет, - ответил Шифу.       - Значит, формально вы ещё живы, - заключил барс. – Меня приняли в загробный мир только после того, как со мной побеседовал Лонг. Только затем моё сердце было остановлено. Но в мире живых я умер, конечно же, мгновенно – в пасти Мень Луна. Здесь же Великий Лонг выносил мне вердикт (и мозги) целый час. Я умолял его (как и большинство других душ) вернуть меня обратно, потому что очень хотел жить, мастер Шифу, ведь мне было до боли обидно: как же так – умереть в шаге от победы, когда я уже решил создать семью с Тигрицей, когда изменился в лучшую сторону, да ещё и дважды вас спас… А оказалось, что на то была воля Будды. Ведь в его Храм попадают только хорошие. Потому мне и суждено было погибнуть… Как и вам. Если честно, то я не хочу, чтобы Лонг вернул вас обратно. Я вновь обрёл вас, и вы будете счастливы здесь, а мне подарите ещё большее счастье… Но вместе с тем я понимаю, что вы ещё нужны своим ученикам, а потому пожелаю вам удачи с Лонгом. Он очень непрост, насквозь видит лжеца, поэтому не пытайтесь его обмануть и говорите всё как есть. Если он почует ложь, то не внемлет вашим просьбам, если он почует ненависть – отправит в Нижний мир, так что поосторожнее с ним. А теперь расскажите мне, что случилось и почему вы умерли.       Шифу глубоко вздохнул и поведал сыну свою печальную историю. Тай Лунг, ни разу при жизни не слышавший ни о родственниках Шифу, ни о своей собственной родне, слушал его рассказ поначалу с удивлением, а затем и с ужасом. Ничего не знал он и о Пенге, поэтому, когда Шифу закончил, барс в бешенстве вскочил.       - Если бы я был жив, то эта тварь, называющая себя вашим братом, была бы мертва! – прорычал он, сжав кулаки. – Как он смеет так обращаться с моим племянником?!       - Да, ты прав, - с грустью произнёс Шифу. – Но, видно, нам придётся и дальше взирать с небес на его безнаказанность… Мне страшно даже представить себе, что он сделает с Пенгом и моими учениками, если они ещё живы, так как Угвей сказал мне, что их здесь нет. – Он взглянул на барса. – Передо мною трудный выбор, Тай. Я люблю и тебя, и их, и не знаю, как быть. Если Великому Лонгу под силу вернуть меня обратно, я вновь потеряю тебя. А если он оставит меня здесь – меня потеряют мои ученики. Это будет страшное горе для них. А Чонган будет радоваться… При любом исходе я и вы понесёте потери. Это так мучительно – находиться в пограничном состоянии между жизнью и смертью и мучиться в своём выборе. Так мучительно, что попросту невыносимо… когда Великий Лонг принимает, э-э-э… свежеумерших, Тай? – спросил он.       - Всегда, - немного удивлённо ответил барс. – По мере их поступления. Он ведь тоже дух, ему не нужна ни еда, ни сон, как и всем, кто обитает в Царстве Будды.       - Хорошо, - кивнул Шифу. – Я пойду, но позднее. Сначала мне нужно собраться с мыслями, чтобы знать, что отвечать.       - Я пойду с вами, - вдруг сказал Тай Лунг. Шифу очень удивился.       - Ты хочешь помочь мне уговорить его? – догадался он. – Знаешь, навряд ли это поможет. Ты ведь понимаешь, что…       - Нет, - оборвал его Тай Лунг. – Я хочу попросить за себя.       Повисла пауза.       - Что… ты сказал? – не поверил своим ушам Шифу.       - Я попрошу вернуть и меня тоже, - пояснил барс.       - Погоди-погоди, - замахал лапами Шифу и уставился на сына. – Разве Лонг может отменить своё решение? Ты ведь давно умер, а твоё тело – уже и не тело вовсе, а в лучшем случае скелет на самом дне бывшего источника Жизни, заваленном разрушившейся скалой. Как ты себе представляешь процесс своего воскрешения?       - У Великого Лонга безграничные возможности, - пояснил Тай Лунг. – Живя здесь, я успел пообщаться со многими «старожилами», и они рассказывали мне, что за всё время существования Загробного Царства, помимо свежеумерших душ, было возвращено в мир живых несколько душ из тех, кто уже давно обитал в Храме Будды.       Шифу сощурился.       - Ну и сколько же их было? Десять, двадцать?       - Меньше, - ответил барс. – Если каждый год обратно возвращаются сотни душ тех, чьё тело выживает, то из старожилов таких было всего две.       Шифу скрестил лапы на груди.       - Ты только что сам оценил свои шансы, Тай. Наверняка эти двое были влиятельными людьми – полководцами, например, или императорами, потому им и удалось вернуться назад. Ведь их тела обычно бальзамируют, а значит, вернуться в них душам – проще простого.       - Нет, - возразил Тай Лунг. – Положение при жизни здесь ничего не значит. Не знаю, кем они были, те двое. Они могли быть богачами или бедняками, либо вовсе нищими – да кем угодно. Но они воскресли. Только это вовсе не значит, что у меня нет шансов. Шанс всегда есть, пусть даже крохотный: двое воскресших на триллионы душ. А вот у вас по сравнению со мной шансы куда выше. Вы пока обдумайте, что будете говорить Лонгу, а я пока расскажу вам, чем я и другие души здесь занимаемся.       Из рассказа Тай Лунга Шифу узнал, что основным занятием всех находящихся здесь душ умерших было самосовершенствование, которое заключалось в мысленных тренировках, ведь даже в душах добрых и честных при жизни было что-либо негативное, что мешало им переродиться. Таким образом, исключая прошение о воскрешении у Лонга, у всех и каждого был ещё один шанс вернуться в мир живых – но и таких было немного, кто достиг высот в самосовершенствовании. И, как оказалось, тех двоих воскресших Лонг отправил обратно, поселив их в тела других существ. То есть по сути это было то же, что и происходило с теми, кто духовно очистился, только эти две души не достигли очищения. Шифу понял, что в Храме Будды можно и не жить вечно, поэтому, если хочешь покинуть его – достигни совершенства в очищении души, и вернись в мир живых. Это называлось переселением душ. Да, ты станешь другим существом и не будешь помнить, кем был до этого, но ты будешь жив и начнёшь всё сначала. «Как же это здорово», - подумалось мастеру. Теперь он знает, что есть Царство Будды и загробная жизнь, а также возможность переселения души… Все эти прелести, хоть и манили его, но ему всё же хотелось остаться самим собой. А для этого нужно было снискать милость Лонга. И после рассказа Тай Лунга это не казалось Шифу такой уж невыполнимой задачей.       - Возможно, я повторюсь, Тай, - сказал Шифу после того, как они немного посидели в молчании, - но я так рад, что ты теперь со мною, что даже в какой-то степени благодарен Чонгану за то, что он меня убил. Но ради своих учеников я должен вернуться.       - Я понимаю, мастер, - вздохнул Тай Лунг. – Потому и желаю помочь вам. Вы уже придумали, что скажете Лонгу?       - Почти, - ответил Шифу.       - И я почти, - сообщил барс. – Угвей сказал мне сегодня, что к нам пожаловал тот, кого я хорошо знаю, и я подумал: «Кто бы это мог быть? Неужели Тигрицу убили в каком-нибудь бою?» И заранее огорчился, да так и сидел на кровати в тяжких раздумьях, пока не пришли вы… Знаете, когда я точно так же постучался в главные ворота Храма, мне тоже открыл Угвей. Позже я понял, что он тут вроде привратника. Правда, открывает только тем, кого знал при жизни. Так же поступают и остальные, кто обитает в Храме. Наверное, так было всегда, но это и правильно: на пути к внеземному существованию первыми тебя должны встречать твои родственники и друзья. Я тут со многими подружился, и в свободное от самосовершенствования время мы играем и беседуем друг с другом… Когда Угвей открыл мне ворота, он уже всё знал. Он похвалил меня за самопожертвование и сказал, что у меня есть все шансы вернуться в мир живых. С тех пор я живу мечтой об этом и уже достиг в самосовершенствовании заметных успехов. Великий Лонг был бы мною доволен, если бы…       - Если бы что? – спросил его Шифу. Барс поник головой.       - Если бы убитый нами Мень Лун не был его потомком…       - Ах да, - вспомнил Шифу и тут же изумился. – Но тогда почему Лонг впустил тебя сюда? И ты ещё надеешься снискать его милость, чтобы он тебя воскресил вместе со мной?       - Его собственная неприязнь не играет никакой роли в работе, которую он выполняет, - пояснил Тай Лунг. – Ко мне у него всего лишь личная неприязнь. Кроме того, главный в этом мире не он, а Будда, - именно Будда сделал так, что я умер и попал сюда, а Лонг – мерило грехов, он его инструмент. Он взвешивает добродетели и пороки каждой новой души на особых весах, и если такая душа за свою земную жизнь сделала больше зла, чем добра – она идёт вниз, в Царство Тьмы. Мень Лун был злодеем, и убив его, я вместе с вами спас сотни жизней, иначе бы он стёр Долину Мира с лица Китая. Таким образом, этот поступок, оценённый сотнями спасённых жителей Долины, перевесил одно-единственное убийство. Так что хотел низвергнуть меня Лонг из личной неприязни или же нет – это не имело никакого значения, когда я предстал перед его судом. Так ведь и в жизни: личная позиция судьи в отношении обвиняемого не имеет значения, он лишь выносит приговор и сам его судьбу не решает.       - Но зато воскрешение полностью зависит от его воли, - развёл лапами Шифу. – А значит, ты неизбежно проиграешь, Тай.       Тай Лунг улыбнулся и приблизил свою морду к Учителю.       - Если так и случится, я буду просить за вас, и вдвое настойчивей, чем за себя – тогда ваши шансы могут увеличиться, - сказал он. – Не мытьём, так катанием.       Шифу горько улыбнулся.       - Значит, я вновь потеряю тебя.       - Да, - подтвердил барс. – В каком-то смысле. Но я всё равно буду с вами – в вашем сердце. – Он заключил Шифу в свои объятья, и тот не стал сопротивляться. – Любовь и память не умирают, они вечны.       Благодарно прижавшись к груди сына, Шифу ответил:       - Ты прав, сынок. Ты стал мудрее меня. Я-то всё больше размышляю о материальном, а ты – всё больше о духовном. Так и надо, раз ты столько лет прожил в Царстве Будды.       Барс встал, по-прежнему держа в объятьях своего Учителя и отца, и неспешно прошёлся по комнате.       - А ведь я наблюдал за вами, пока жил здесь, - вдруг произнёс он. – У всех у нас есть этот дар. Вот только тем, кто живёт здесь менее ста лет, можно пользоваться этим даром не более трёх дней в месяц. Поэтому я и не знал о последних событиях и был весьма удивлён, когда увидел вас здесь. Я не знал, радоваться мне или нет. Насильственная смерть – вещь страшная, поэтому-то я и решил, что помогу вам умилостивить Лонга. Вы действительно должны вернуться, как бы тяжело это для меня ни звучало. Я всегда хотел, чтобы вы умерли не в бою, а тихой, радостной смертью, окружённый если не любящей семьёй, то хотя бы любимыми учениками, для которых вы как отец… Ладно, я, пожалуй, помолчу. Мы оба должны собраться с мыслями перед визитом к Лонгу, с которым крайне сложно вести беседу. Это будет нелёгкое испытание.       Сколько точно прошло времени после этого, Шифу не знал: самого понятия времени здесь, похоже, не существовало. Каждый из них думал о своём, и, разумеется, о том, что им обоим предстоит испытать в самое ближайшее время.       В какой-то момент они оба очнулись от тяжких раздумий, и задремавший было Шифу (что было лишним доказательством того, что он ещё не полностью умер, раз хотел спать) очнулся и взглянул на Тай Лунга. Тот показался ему слегка возбуждённым и напуганным.       - Он зовёт нас, - тихо произнёс барс.       Ощущение, которое они испытывали, было похоже на то, словно их слегка, но настойчиво куда-то тянули, будто подул ветер и вот-вот сдует их прочь из комнаты.       - Пойдём, сынок, - так же тихо отозвался Шифу.