Старинная традиция

Хо­уп Май­клсон ис­полня­ет­ся ров­но сто лет, ког­да в од­ном из про­курен­ных ба­ров Ве­гаса, уди­витель­но пус­том в че­тыре ут­ра, она встре­ча­ет его, пар­ня с ди­кими гла­зами цве­та яр­ко­го и теп­ло­го ап­рель­ско­го не­ба и наг­лой ус­мешкой, го­воря­щей о през­ре­ние ко всем ок­ру­жа­ющим. Хо­уп хо­чет­ся дол­ба­нуть брю­нета го­ловой о стой­ку и сте­реть со смаз­ли­вого ли­ца са­модо­воль­ный вид, но она лишь вли­ва­ет в се­бя оче­ред­ную стоп­ку до­рого­го вис­ки и за­каты­ва­ет гла­за на дер­зкое «хо­чешь ве­село про­вес­ти вре­мя, крош­ка?» Она ро­дилась сто лет час и три ми­нуты на­зад. Мо­жет быть, по­тому се­год­ня доб­ро­ты (и от­ча­яния) хоть от­бавляй. В дру­гой день па­рень ва­лял­ся бы на по­лу у её ног со сло­ман­ной че­люстью и сто­нал. И Хо­уп бла­жен­но улы­ба­ет­ся, пред­ста­вив эту кар­ти­ну, бро­са­ет ко­рот­ко: — От­ва­ли. Боль­ше все­го на све­те Хо­уп хо­чет­ся по­быть од­ной (бар­мен, про­тира­ющий рюм­ки, не в счёт), что­бы наб­рать­ся сме­лос­ти и поз­во­нить от­цу, из­ви­нить­ся, но Дей­мон (-Хей, дет­ка, ме­ня зо­вут Дей­мон. Мож­но прос­то Дей. Те­бя угос­тить бур­бо­ном?) слов­но не зна­ет, не по­нима­ет ан­глий­ско­го язы­ка и все ещё си­дит ря­дом, то и де­ло на­ливая се­бе вис­ки из куп­ленной Май­клсон бу­тыл­ки. — По­чему ты си­дишь тут од­на и пь­ешь в та­кую рань? — спра­шива­ет он, от­прав­ляя в рот оче­ред­ную пор­цию скот­ча. Хо­уп смот­рит ему в ли­цо, ус­тав за­каты­вать гла­за и мол­чать. Не убь­ет его она са­ма чис­то из прин­ци­па. Не се­год­ня. — А ты? Дей­мон ду­ма­ет па­ру се­кунд от­ве­чать или про­буб­нить сов­сем дет­ское и на­ив­ное «я спро­сил пер­вым». — Я рас­стал­ся с де­вуш­кой. Опять. — Бы­ва­ет. — По­зав­че­ра я её бро­сил. А вче­ра зас­тал в объ­яти­ях сво­его бра­та. — О… — ти­хо вы­дыха­ет ведь­ма и, при­щурив­шись, смот­рит в его гла­за. — Бы­ва­ет… Я слы­шала о та­ком. Моя ма­ма, к при­меру, не мог­ла дол­гое вре­мя выб­рать её муж или мой дя­дя. В кон­це кон­цов, муж умер, так и не уз­нав, что она лю­бит имен­но его. Дей­мон сме­ёт­ся ве­село и как-то хрип­ло, что не по­чувс­тво­вать над­рыв не­воз­можно, а Хо­уп тя­нет гу­бы в улыб­ке, та­кой же фаль­ши­вой, как бла­городс­тво Элай­джи, и на­лива­ет се­бе вис­ки. — У ме­ня се­год­ня день рож­де­ния, по­тому я тут. — Что же, с Днём Рож­де­ния! — про­воз­гла­ша­ет тост вам­пир. — Те­перь ты не од­на… — он осе­ка­ет­ся вдруг, за­мол­чав, смот­рит на пле­щущу­юся ян­тарную жид­кость за стен­ка­ми рюм­ки. — Я ведь да­же не знаю тво­его име­ни. — Хо­уп, — де­вуш­ка улы­ба­ет­ся вновь, ког­да как Дей­мон удив­ленно из­ги­ба­ет бро­ви, но мол­чит дол­гое вре­мя, не ком­менти­руя стран­ный вы­бор её ро­дите­лей. — В те­бе слиш­ком ма­ло на­деж­ды, — чуть пос­ле зак­лю­ча­ет он. И Хо­уп ду­ма­ет, что да, вся эта на­деж­да уже вы­соса­на из нее родс­твен­ни­ками, для ко­торых она слиш­ком дол­го бы­ла единс­твен­ной на­деж­дой, настолько, что не ос­та­лось ни час­тички для неё са­мой. — Ага, — ки­ва­ет Хо­уп, а по­том це­лу­ет Дей­мо­на, сжи­мая в тон­ких паль­цах его пле­чи сквозь смя­тую ткань чёр­ной ру­баш­ки. — Ра­зор­ви все ни­ти, ве­дущие к Еле­не, Саль­ва­торе. По­ра уже, — шеп­чет она ему на ухо, отс­тра­ня­ясь, и хло­па­ет по пле­чу, преж­де чем уй­ти. Че­рез час Хо­уп Май­клсон ле­тит в Но­вый Ор­ле­ан. А Дей­мон Саль­ва­торе уда­ля­ет из за­пис­ной книж­ки смар­тфо­на но­мер Еле­ны, на­мер­тво въ­ев­ший­ся в па­мять.