1. Пролог. Предутренние перестрелки
6 августа 2015 г. в 00:32
Стылая летняя ночь медленно отступала, передавая права сонному утру, в воздухе висела влажная хмарь, фиолетовая темнота обволакивала безликие сосны, и местами в низинах конденсировался молочно-белый туман, хлеставший мелкой, липкой, холодной моросью. Острейшие, резко очерченные кроны хвойных царапали низкое и плотное запачканное небо, как чернилами изляпанное тёмно-сизыми облаками. Гонимые злорадным ветром, давящие мрачностью тучи часто меняли форму, изображая самые невероятные фигуры, клубились и уносились дальше, дальше, теряясь позади...
Рыжий, а сейчас чёрный лес напоминал пейзаж корявой страшной сказки. Воздух полон свежей прохлады, кругом заповедная тишь да гладь, от елей, пихт, лиственниц веет пряным запахом смолы; трава, сосны, древние, покрытые мхом коряги – только природа, никаких людей, стрельбы, никаких звуков живностей, ни птиц, ни мутантов, ни насекомых – лишь трава шелестит, шуршит хвоя, дрожат оранжевые листы редких осин и берёз, деревья скрипят и издают невнятные шорохи. Холод глотал предрассветную мглу, призрачные ветра гуляли меж стволов и ветвей, прямые, как мачты, корабельные сосны тянулись ввысь, качаясь и шумя.
Два опытных небритых грубых сталкера, Ямал и Якудза, покрытые шрамами, угрюмые, крутые, дикие охотники за головами и артефактами слонялись по мягкому мху и пружинящему слою рыжих тонких иголок, собирая светящийся, дышащий, разноцветный хабар на поляне. Один в мятом сталкерском костюме, другой в старом синем комбезе наёмника; со штопанными штанами, разгрузочными жилетами, штурмовыми перчатками, рюкзаками, оружием – разрез, царапина, грязь, шрам, ожог как летопись похождений сорвиголов по северу Зоны.
Ямал – помоложе и попроще, симпатичный, умный, в меру тёртый жизнью сталкер больше любил собирать артефакты, чем стрелять, поэтому крепко сомлел от волной нахлынувшего счастья, когда вместе со старшим товарищем набрёл в предрассветной мгле на этот Клондайк хабара.
Якудза же относил себя к наёмникам, бирюльками не интересовался; дикий, злой, дремучий мужик даже сейчас нет-нет, да как бы невзначай наставлял ствол на наклоняющегося, хватающего светящиеся штучки и вскрикивающего от восторга напарника.
– Эй, брат, кончай уже! Чего собрал?
Голос у стрелка вкрадчивый, тихий, опасный. Таким только неразумных детей убаюкивать или с террористами переговоры вести.
Ямал с кряхтением выпрямился, сплюнул и восторженно крикнул:
– Да тут дохрена всего! Восемь шпулек, все редкие, растудыть их в душу. Я только "Лунный свет", "Звезду", "Дементора" и "Пустышку" возьму. И... хочешь знать, что тут ещё есть? – тут сталкер сбился, сглотнул и протянул руку к Якудзе, сделавшему пять шагов к напарнику для того, чтобы лучше рассмотреть.
На ладони лежал чёрный твёрдый шар со светящимися на нём ребристыми огоньками-кристаллами. "Компас". Легендарный артефакт, по степени редкости которому уступает лишь пресловутый, но не столь мало встречающийся "Дементор".
– Видишь...это? Друг, мы богаты, мы богаты! Байда такая хоть знаешь, сколько стоит? Да-а, хотел бы я найти хозяина этого хабара!
– Да простое поле бирюлек! В Рыжем лесу часто встречается, около Чёртовой Поляны особенно. Слушай, мне не нравится тут: холодно, да и на сектантов нарваться можем. Пойдём скорее.
Сбрасывая с плеч и расстёгивая увешанный контейнерами рюкзак, Ямал хмуро бросил взгляд на старшого, но промолчал.
Пора. Наёмник медленно огляделся, высматривая угрозы и ближайшие аномалии. Никого рядом, глухо и тихо – даже монолитовцев не видать. Тёмное небо стало чуть светлее, но всё ещё не пускало зарю, молочный туман немного отступил, днём рыжие сосны, пихты, осины и березы, посинели от света. Из аномалий был только голубой туман "электры" вдалеке, да тихо гудящая "жарка" – горячее и подрагивающее марево около замшелой трухлявой гнилушки.
Пора.
Ямал забросил рюкзак на плечи, распрямился... и замер в немом изумлении. Ступор всегда охватывает, когда на тебя смотрит ствол АК-74 самого верного напарника.
– Не понял...
Щелчок предохранителя прозвучал мертвенным приговором во влажной тишине. Чёрный провал дула тормозил, завораживал. Сейчас выплюнет горсть свинца, и прости-прощай, бродяга...
Как? Почему? В голове Ямала закрутились, закричали сотни планов, мыслей, путей к отступлению – и ни одного оптимального. Якудза не мажет, стрелять любит, патроны не жалеет, отбежать не получиться, да и чтоб ответить на выстрелы, необходимо самому успеть поднять автомат.
Страх. Пронизывающий, липкий, холодный... Влезает в рот, нос, уши, забивается во все уголки, цепляется мерзкими, подгнившими пальцами за горло души. Жутко.
Вот что чувствуют смертники – страшно умирать. Тело одеревенело, глаза широко открыты, по коже мурашки бегают. Умирать не хочется.
Капельки пота застывают на побледневшем лбу.
– Обернись.
Это означало спасение, спасение с одной только стороны. Однако, как же странно попадать из огня, да сразу в полымя! Якудза не собирался убивать друга, он целил во что-то позади него.
Молодой бродяга, снова охваченный тревогой, приподняв автомат, безгранично медленно повернулся.
У дальнего края поляны, рядом с синеватыми деревьями бликовала, дрожала голубым туманом и искрилась большая смертельная паутина из миллионов яркий молний и сетей переливающегося света. Но не "электра" таила опасность...
– Видишь их?
– Да, Якудза, – бесшумно прошептал сталкер. – нам полный каюк.
Между высокими пихтами стояло с два десятка тёмных вооружённых силуэтов в брониках, разгрузочных жилетах, противогазах, шлемах, чёрных костюмах и с гранатами на поясе. Их новые навороченные винтовки, пулемёты, автоматы, снайперки, "гаусс"-пушки смотрели прямо на сталкеров – оба ощутили, как комки страха сворачиваются в животе и по спине ползут липкие мурашки. Элитный отряд бойцов "Монолита", их спецназ – из подразделения "Ликвидаторы воли".
– Нам не выстоять, понимаешь?
Высокий сектант с "гаусс"-пушкой вдруг сделал шаг вперёд, качнул головой и вскинул правую руку вверх, сжав ладонь в кулак. Проследившие за его жестом подчинённые опустили оружие.
У вольных бродяг потихоньку отвисли челюсти. Ситуации такой, когда монолитовцы не стреляют, просто быть не могло. Как будто галлюцинация повисла перед глазами.
Тем временем командир опустил руку, обогнул аномалию, пошёл вперёд, и "Ликвидаторы воли" последовали за ним.
– Неверные, – глухо сквозь противогаз произнёс командир, подойдя к сталкерам вплотную. – Вы живы только потому, что мы преследуем другие цели. Убирайтесь!
– Ещё чего. Твой приказ?
– Да, приказываю я, Аскет.
Имя командира отряда подействовало на наёмника довольно неожиданно:
– Так ты и есть тот поганый палач "Монолита", ублюдок? – вопросил Якудза, презрительно глядя в два затенённых стёклышка противогаза и поднимая АК-74. – Мы не подчиняемся тебе, козёл! Ты со своими дружками отряд целый на ЧАЭС погубил, это я тебе не прощу!
Аскет чуть помолчал, затем ткнул пальцем в грудь стрелка:
– Встретимся ещё, первая пуля твоя. Уходим, братья.
В немом молчании сталкеры проследили, как монолитовцы, не обратившие никакого внимания на поднятое против них оружие, сдвинулись с места, совершенно бесшумно пересекли всю поляну, перед деревьями ненадолго остановились и исчезли в утренней чаще леса...
– Надо предупредить "Свободу". Они же на Барьер идут, – еле слышно пробубнил себе под нос Якудза.
Зря. Искрящаяся красная точка, явившаяся на плече стрелка, проползла губящее расстояние до его головы и прицепилась ко лбу. Точка пройдена, теперь вступление убийцы...
Свинцовая пуля, вылетевшая из автоматической винтовки с глушителем, неслышно пересекла всю поляну, влипла в голову Якудзы, образовав маленькую чёрную дырку, и разнесла наёмнику всю правую часть лица, порвав алое облако густой крови. Багряно-тёмный фонтан с кусками черепа, ошмётками мозга и лопнувшим глазом хлынул на мох, рыжую хвою и пожухлую траву, усеявшиеся алыми брызгами. Тело бедняги рухнуло в бордовую липкую лужу.
– Растудыть вас в душу!
Огонь! Припав на колено, Ямал выпустил оглушительно грохотнувшую очередь по высоким деревьям, за которыми скрылись сектанты. Громкий звук, казалось, порвал предрассветную тишь, заставив всполошённых птиц испуганно загалдеть, потряс влажный воздух, эхом прокатился по лесу и исчез... Пули сорвали мелкие сучья, пробили кору, подняли рыжую хвою, листья, срезали горы щепок и трухи.
Ответили сразу. Сверху на незащищённую голову сталкера посыпались сухие ветки, обломки, щепки, срезанные кусочки веток деревьев, довольно крепко бьющие.
Минуты три бродяга вёл перестрелку с монолитовцами то пригибаясь, то бросаясь в разные стороны, то закрывая голову от пуль, то стреляя сам. Просто в какой-то момент, когда заклинило автомат, Ямал немного отвлёкся от врага, согнулся и получил несколько пуль в живот – мир пошёл яркой, безумной, свирепой болью, проваливаясь в глубокую тьму... Тело срезанного сталкера свалилось рядом с покойным напарником.