ОН МОЙ СЫН

      В штабе разведки Асгарда царило невероятное оживление. Один из старших офицеров докладывал командиру Антаресу: — Локи доставили только вчера. Сейчас в ожидании суда он находится под арестом в одной из комнат дворца. Помимо вас, свою кандидатуру на роль его защитника на суде выдвигают королевский лекарь, капитан стрелков, бывший учитель младшего принца и главы ещё нескольких дворянских семейств Асгарда.  — Я услышал тебя, — ответил Антарес и начал рассуждать вслух, — лекарь будет упирать на «слабое здоровье мальчика и милосердие суда», так что категорически нет. Капитан лучников, очевидно, хочет отплатить за спасение своей жизни. Учитель будет оперировать архаичными законами, но вряд ли предоставит хоть один факт. Дворянские семьи, скорее всего, рассчитывают, что из благодарности принц женится на ком-нибудь из их дочерей. Ты достал чёткие слепки памяти событий в Мидгарде? — Да капитан, Хеймдаль всё предоставил, — офицер с любопытством посмотрел на начальника. — Свободен, — сказал Антарес и полностью погрузился в изучение предоставленного материала. Через два часа он устало вздохнул. Ну не всё так плохо. Гибель мидгардцев при открытии портала была случайна. О высадке десанта этого балабола в странной броне принц тоже предупредил заранее, так что гибель всех тех людей целиком на совести Мидгарда. Так что вопрос о геноциде можно будет разбить в пух и прах. Вот только зачем младший принц представился полным именем, оставалось до конца не ясным. Это ведь могло стать серьёзным поводом для войны.  Антарес поднялся и направился к Локи, желая с ним поговорить.       Локи сидел на полу в покоях, он отметил, что обстановка вокруг него изменилась. Появилась кровать, окно, дубовые паркетные панели, справа от него была дверь, которая очевидно вела в уборную. Тело под камзолом всё болело и чесалось, он остро ощущал каждую рану на своем истерзанном теле. Нижнее бельё вообще намертво прикипело к крови и гною. Теперь, когда он не был привязан к железному хирургическому столу, он лихорадочно выискивал пути к спасению. За дверью послышались шаги, Локи тут же вскочил и сделал вид, что смотрит в окно. Дверь открылась, и в комнату вошёл командующий Антарес: — Мой принц, — обратился он к Локи, — я буду защищать вас на суде. Вы согласны? Так, значит, они решили поиграть со мной в «освобождение», считают, что я поверю, что я в Асгарде и лягу спать, ладно сделаем вид, что купился, а дальше видно будет. Локи с достоинством кивнул и махнул рукой, показывая, что дальнейшего разговора не будет. — Что-то с ним не так, — думал новоявленный защитник, отправляясь к себе в покои. Локи снова устало опустился на пол и тупо посмотрел на браслеты, блокирующие его магию. Очень хотелось спать, но он не мог позволить себе такой роскоши. В последний раз, когда он вырубился от дикой боли, у него были кошмарные видения. Мидгард в огне. Ненависть в глазах Тора, намордник. Вся жизнь его теперь походила на череду непрекращающегося ужаса и дикой боли. Танос решил его сломать, ему нужна вся мощь Тессаракта, а управлять им могут только йотуны, но они бесчувственны и захватывать их смысла нет, ведь есть же Локи. Был бы у меня хоть нож, я бы со всем покончил разом, отрешённо подумал Локи. Он уже обшарил всё помещение три раза, ни одного острого предмета. Можно, конечно, повеситься, но он воин и хотел попасть в Вальхаллу, поэтому простынь на кровати рвать не стал. Пришлось лечь на постель, не раздеваясь и притвориться спящим.       Один сидел в своём кабинете и мрачно выслушивал рассказ Тора. Громовержец был опустошён. Он искренне не понимал, зачем его брат так поступил. Одно дело сорвать коронацию нелюбимого брата, другое дело развязать войну. Тор посмотрел на отца и хрипло спросил: — Ты же не… — Глупости болтаешь! — гневно перебил его Один.— Он мой сын, и я никогда не казню его, я просто силюсь понять, зачем он это сделал. Тор тяжко вздохнул и сказал: — Его защитником будет Антарес, может, ему удастся разговорить Локи. — Очень на это надеюсь, — ответил Один.       Наступило утро, несколько стражей пришли к Локи, чтобы отвести его в зал суда. Принц спокойно стоял у окна, один из охранников, желая поддержать его морально, осторожно коснулся его предплечья, и сам того не зная потревожил незаживающую рану под камзолом. Принц дёрнулся и зашипел:  —Не смей меня трогать, тварь!       Другой охранник в удивлении посмотрел на Локи, осторожно взял цепь, соединяющую наручники и повёл подсудимого в зал. Трикстера поставили перед троном Одина. Рядом стояли Фригг, Тор и несколько высокопоставленных асгардцев. Один начал зачитывать обвинения Локи, тот слушал их отстранённо, вдруг откуда-то сверху прозвучал голос: — Локи, ты можешь что-нибудь сказать в своё оправдание?       Локи с лютой ненавистью слушал знакомые голоса и думал, это всё ложь! Танос опять покопался в моём сознании, я не в Асгарде. Это ложь и фальшь. Тор, прости, я же чуть не убил тебя. Вряд ли мы когда-нибудь встретимся, — на вопрос Локи даже не стал отвечать. Тут с другой стороны послышался голос Антареса: — Не согласен ни с одним пунктом, — и капитан стал излагать все те мысли, которые пришли к нему в голову ночью. Слушая доводы, приводимые командиром разведчиков, большинство присутствующих в зале одобрительно зашумели. На Локи уже никто не обращал внимания, и трикстер решил воспользоваться моментом. Ещё по пути в зал суда он заметил, что наручники блокирующие магию, затянуты не плотно, так что можно попытаться высвободить руку. Он напрягся и потащил правую руку, попутно тревожа страшные раны, скрытые длинным рукавом камзола. Один резкий рывок — и рука была свободна. Все смолкли, услышав, как ахнула Фригг, и посмотрели на принца. Локи с ужасом понял, что больше не чувствует кисти руки, он хотел сотворить магию, но не мог. Кровь сочилась из раны, стекала на пол и собиралась в лужу рядом с ногами Локи. Лекарь, присутствующий здесь же на суде, быстро подошёл к принцу, закатал рукав камзола Локи до локтя и ужаснулся. На руке красовались багрово-чёрные и медленно сочащиеся кровью и гноем раны. Фригг прижала руки к лицу и заплакала, Тор в неверии уставился на руку брата. В лице же Одина не дрогнул ни один мускул: — Кто посмел это сделать? — сказал Всеотец таким тоном, что у всех присутствующих пробежали мурашки по коже. — Локи, сын. Я жду ответа. Кто это сделал? — повторил Один, и подойдя к сыну осторожно положил руку ему на плечо. Локи вздрогнул, что-то изменилось, но он никак не мог понять, что именно. Трикстер недоумённо посмотрел на Одина и вдруг понял, что чувствует горячую живую ладонь, а не скользкий холод синтеплоти. Он поднял глаза на Всеотца и тихо прошептал:  — Отец, больно, — силы разом оставили его, и он непременно бы упал, если бы оказавшийся рядом Тор не подхватил его на руки. Один отнял руку от плеча сына и заметил кровь на своей руке:  — К лекарю его, быстро. Антарес, собирай своих людей, мы должны выяснить, кто это сделал. Я думаю, он пожалеет, что вообще родился на свет! — сказав это, Один вышел из зала и направился в лазарет, куда несколько минут назад Тор понёс Локи.