Когда падают ангелы

— Так Метатрон изгнал всех ангелов с Небес? — спросил Эш. — Знаешь, вы, Архангелы, можете быть теми ещё ублюдками, если захотите. — Я бы поспорил с тобой чисто из принципа, но… — ответил Гавриил. — Мы и вправду можем быть ублюдками. Но в одном ты ошибся. Метатрон не Архангел. Он кто-то вроде серафима. Всего лишь секретарша с замашками королевы. После того, как Папа покончил с созданием ангелов и решил приступить к сотворению Земли, он захотел, чтобы кто-то записывал всё это. Ему было бы сложно делать всё и сразу. Поэтому Папа решил назначить его писарем и поставил у подножья своего трона. — К сожалению, он воспринял это «назначение» слишком серьезно, — добавил Бальтазар, закинув пустую бутылку за барную стойку. — Остальные неплохо насмеялись с того, как кто-то из Архангелов пропускал его, — он закинул ещё одну бутылку и продолжил: — Ради всего святого, у вас есть здесь что-то поприличнее? — Все мы напоминали ему о его месте, но Майки и Люци были гораздо более жёсткими. Рафаил и я старались игнорировать его до тех пор, пока он совсем не отбивался от рук, — объяснил Гавриил. — Думаю, когда он понял, что все мы вышли из игры, то просто использовал единственный шанс и изгнал всех ангелов, закрыв потом Врата. — Так как вы, петухи, сумели вернуться? — спросил Бобби. — Ты и Рафаил были мертвы, а Люцифер с Михаилом сидели в клетке. — Ну вы сами настойчиво молитесь Архангелам, когда вам нужно. Большое количество молитв одновременно — и они возвращаются, — ответил Бальтазар. — Как бумеранг. — Не говоря уже о том, что вы имеете обыкновение вешать звезду на верхушку елок каждое Рождество, — попытался пошутить Гавриил. — Скажи женщине однажды, что она беременна… — Так чем мы можем вам помочь? — спросил Руфус. — Вы все — могущественные ангелы. — Если бы. Благодаря Метатрону, сейчас есть только шесть ангелов с благодатью, и он один из них, — сказал Гавриил. — У нас с Бальтазаром сейчас три цели: открыть Врата, восстановить связь с Небесами и не дать Метатрону стать сильнее. — И поскольку нас всего лишь двое, и мы не хотим, чтобы Метатрон узнал о нашем присутствии, нам нужна помощь, — продолжил Бальтазар. — Но прежде чем что-либо предпринять, мы должны убедиться, что Метатрон не имеет доступа к человеческим душам, которые находятся здесь. Нам нужно обеспечить их защиту, — объяснил Гавриил. — Я мог бы использовать свою благодать, но кто знает сколько душ он успеет захватить до того, как я смогу поместить их в безопасное место. — И если он сделает это, то спасение душ станет практически невозможным? — предположил Бобби. — Он может стать слишком сильным, чтобы с ним справиться. — Вот именно поэтому ты мне и нравишься, Сингер. Будет достаточно даже нескольких душ, — ответил Гавриил. — Это противоречит одному из самых главных правил. Ангелы обязаны защищать души, которые находятся под нашим покровительством, любой ценой. К сожалению, он больше не рассматривает вас как души, лишь как оружие. — Так мы должны помочь вам защитить души, — сказал Джон. — Именно. Я задержу Метатрона, а Бальтазар откроет Врата, — объяснил Гавриил. — В тот момент, когда Врата будут открыты, остальные Архангелы вернутся и мы сможем начать восстановление связи.

***

Метатрон отложил книгу и оглянулся. Это те Небеса, какими они должны быть. Никаких драк, только тишь да благодать. Самое грустное заключается в том, что Архангелы слишком долго не могли к этому прийти. Они стали всего лишь досадным воспоминанием. Память об этих самовлюбленных, но сильных придурках приносила неприятные ощущения. Небеса, 2500 лет до Рождества Христового Метатрон попытался выбраться из захвата Гавриила. Ярость Архангелов как всегда была зрелищной. Но гнев Гавриила всегда был намного опаснее гнева Люцифера или Михаила. Возможно потому, что младший из Архангелов всегда был самым вспыльчивым среди всех. Гавриил толкнул Метатрона, и его спина столкнулась с огромной колонной, что отдалось сильной болью. — Когда ты наконец запомнишь? — прошипел Гавриил. — Михаил запретил тебе возвращаться на Землю. Он уже устал от постоянных разговорах о людях! — Но Гавриил… — Заткнись! — приказал Гавриил. — Каждый раз, когда ты туда спускаешься, остальные из-за этого зарабатывают новые проблемы. И каждый раз всё это заканчивается тем, что я вынужден искать тебя, чтобы найти тебя быстрее Михаила. Однажды я не успею встать между вами. Метатрон понимал это. То, что в один не совсем прекрасный день Гавриил может и не успеть. Отец приблизил его к себе, поставив на одну ступень с Архангелами. Возможно они и старше, но Отец избрал его, он был поставлен Им самим. — Я знаю этот взгляд, Метатрон. Ты снова думаешь, что равен Архангелам? — фыркнул Гавриил. — Заруби себе на носу! Михаил уничтожит тебя даже не задумываясь и с гордостью объявит это Отцу. А теперь пошёл вон отсюда! Настоящее Среди всех Архангелов, Метатрон концентрировал свою обиду на Гаврииле. Тот всегда ставил себя на роль защитника, относясь к Метатрону не лучше, чем Люцифер и Михаил. Несмотря на это, Метатрон был рад смерти младшего Архангела от руки Люцифера. Это стало тем сюрпризом, на который он не смел и рассчитывать. То, что Михаил и Люцифер застряли в клетке, стало также отличной новостью. Их постоянная война не могла привести ни к чему иному. Что касается Рафаила, то ему также не было места в его планах. И сейчас всё случилось именно так, как он хотел. Они больше не мешали, а Небеса опять могут стать тем местом, где создаются великие Творения. И всё встанет на свои места. Теперь Метатрон собирался собрать миллионы рассказов человечества в одном месте.

***

Гавриил только что завершил рисование одной из печатей. — Нужно нарисовать остальные. Они создадут барьер, который невозможно будет пересечь. Но Метатрон, как Писарь, может их с легкостью стереть. Это одна из самых высоких точек, поэтому на первое время это скроет вас от глаз Метатрона. Он не может стереть то, о чём не имеет представления. Это языческие печати, которые приписывают Локи, — фыркнул Гавриил. — Магия трикстера, — заметил Сэмюэль. — Скажи, как ангел может пользоваться языческой магией? — Запросто. Сейчас я не просто ангел. Я имею огромный опыт в роли языческого бога и накопил огромную силу, которая так же важна, как и благодать, — объяснил Гавриил. — Так как тогда ты объяснишь всё то, что творил как языческий божок? Все те убийства и тот вред, который ты нанёс? — спросил Сэмюэль. Повернувшись лицом к охотникам, Архангел заговорил: — Теперь я вижу, откуда это у Дина. Вы охотитесь и убиваете чудовищ только потому, что они отличаются от вас, при этом защищаете чудовищ-людей, которые ходят рядом с вами. Для любого из вас существо с малейшим отличием от человека становится добычей. Вы, охотники, убиваете нечисть не для того, чтобы защищать других, а для того, чтобы уничтожить тех, кто отличается от вас. И плевать вам на то, что это убийство может спасти чью-то жизнь. — Нечисть должна сгинуть. Они не люди, — сказал Сэмюэль. — Ты едва не сделал этого с помощью врат, Сэмюэль Кэмпбелл. Единственной причиной стали твои жена и дочь. Почему ты не скажешь им о причине, по которой ты начал на меня охоту? О том, почему я обратил своё внимание на этого человека? Или скорее о том, почему ты не сказал им о том, что он сделал? Почему я следил за ним с самого начала? — Он был стариком! — сказал Сэмюэль. — Он никому не мог навредить! — Он разбросал кости пятнадцати детей, которые стали его жертвами, — сухо сказал Гавриил. Схватив Сэмюэля за воротник, он шёпотом продолжил: — И если ты думаешь, что то, что ему было семьдесят, удержало бы его от нападения на трехлетнюю Мэри, подумай ещё раз. Я спас её жизнь, убив этого ублюдка, но чудовище я только лишь потому, что спас жизнь твоей дочери. Отойдя от Сэмюэля, он уже громче сказал: — Ты должен пересмотреть свои взгляды насчёт того, кто является настоящим чудовищем.