Привычки и особенности

      Все джонины с приёбом. Выпертые из Анбу гарантировано не с одним. Но на это есть адекватный ответ — Хагане и Камидзуки, к которым не каждый ебанат полезет, в опасении хотя бы за свою психику, Эбису-на-замене, который и сам джонин, к кому хочет приебётся — ссаными тряпками не отмашешься, и абсолютно обычный, чрезвычайно милый и добрый Умино Ирука-сенсей. Обычно на этом месте тренированные задницы шиноби чуют те самые глубокие, полные колючек и засад ебеня. Но иногда внешнее проявление оказывается чересчур положительным.       — Сдам потом Ируке…       — Копия, он не примет. — Асума тщательно пыхнул в открытое окно, которое давно следовало переименовать в дверь и повесить защёлку. Юхи Куренай не менее тщательно, демонстративно и от бедра вышла в дверь, которая в коридор, собрав внимание не только Сарутоби, но и большей части находящихся в помещении штаба шиноби, и даже нескольких куноичи. Чудесные ножки у Куренай.       — Наш добрый и милый Ирука-кун? — Шаринган сотворил умильную глаз-улыбку поверх оранжевой книжки. Прежде чем ответить, Асума оглянулся убедиться, что обсуждаемого чуунина нет поблизости.       — Наш добрый и милый Ирука-кун ответственно подходит к срокам и обязанностям, поэтому, воспитывая в тебе дисциплинированность, ответственность и прочие положительные качества, помимо объяснительной и пакета справок заставит ещё и отчёт переписать читаемым почерком.       Хатаке ответить ничего не успел — в дверь влетел запыхавшийся Умино со стопкой невнятной макулатуры, промчался к своему столу, по пути умудрившись поправить хитай на паре задержавшихся джонинов и сунуть Иваши забытый тем кунай очень характерной формы.       Следом за Умино всё так же от бедра с видом королевы вплыла Куренай, подхватившая под локоток Анко, которая что-то громко втолковывала подруге. Юхи явно было надо что-то сказать Умино, но прервать Митараши не было возможности. Отечески улыбающийся чуунин, каким-то чудом успевший разбить свою стопку на части и вручить их чуунинам так, что те и мявкнуть не успели, извлёк из воздуха палочку данго, на которую Анко отвлеклась. За время, что куноичи лакомилась угощением, Ирука с Куренай обсудили свои дела и, вежливо кивнув друг другу, распрощались. Мужчина даже не забыл на прощание поощрительно погладить злобную змееподобную токубецу-джонина по головке.       — Дрессура, — уважительно хмыкнул Какаши, закладывая книжку пальцем.       — Дрессура, — согласился Асума, помахав бывшей сокоманднице, — Куренай-сан, подойдите пожалуйста!       — Что такое, мальчики? — очаровательно улыбнулась Куренай. Привычно подвисшего в последнее время от этого Асуму прикрыл собой Хатаке.       — Ну вот если накосячить со временем и документами… Ирука-кун же примет? И сам доразберёт?.. — вкрадчиво поинтересовался Шаринган, кося глазом на Анко. Та, сначала на автомате строившая глазки, на последних словах Копии сорвалась в неконтролируемый истерический смех.       Судя по понимающему виду Асумы и Куренай, тормозил и опаздывал тут только тот, кому это и было положено. Но когда это делалось не специально и не уважительно, Копия был против.       — Ааааанко?       — Ирука-кун, что бы ты знал, Какаши, в ответ в твою обнаглевшую морду может и ткнуть чем-то острым. — фыркнула в ответ Митараши.       — Не ткнёт. — со знанием дела кивнула Юхи, в качнувшихся от движения бинтах мелькнула грудь, прилипнуть к которой взглядом рискнула только Анко. Сарутоби незаметно скосил глаз в эту сторону, а Хатаке, не обладавший фулл-комплектом для подобного действия, вынужден был смотреть Юхи в глаза. — Пожурит и заставит писать строчки.       — Мы ему дети, что ли? — удивился подобным карам Копия. Он многое бы понял, профессиональная деформация там, но строчки?       — Он подкармливает Аобу, следит, чтобы Иваши брал на миссии тёплый шарф и не забывал свои вещи, читает Асуме-куну лекции о вреде курения, а тебе, Какаши, о выборе литературы, — Куренай неодобрительно покосилась на упомянутые вещи, мужчины сделали вид, что не поняли намёк, Митараши подленько похихикала в кулачок.       — А ещё он при джонинах не матерится, обосновывая это тем, что при детях так не выражаются, — сдала друга-учителя Анко.       — Ирука матерится? — непритворно изумился Какаши, сознательно упустив часть фразы о том, что их, замечательных и героических, приравняли к своре малолетних террористов.       — Я даже больше скажу, — фыркнул проходящий мимо к шкафу Изумо, — он ещё и сексом занимается.       — Мааааа, — несколько удивлённо протянул Какаши, пытаясь переварить «Умино» и «секс» в одном предложении.       — Хорошо занимается, — мечтательно донеслось с другого конца комнаты, и мысль о Ируке-сенсее в постели окончательно приняла авангардно-сюрреалистические пропорции.       Спустя минут сорок уходящий вслед за Куренай Асума потыкал в Хатаке пальцем. Тот похлопал круглым глазом, склонил по-птичьи голову, и выдал:       — Я это так не оставлю!