Привычки и особенности

      В штабе была запарка. Не то чтобы она подкралась как-то внезапно или имела какие-либо объективные причины… просто она иногда случалась, и основной рабочий зал заполнялся шиноби до такой степени, что те начинали вываливаться из окна и повисать на стенах снаружи. Увы, буквально.       Стоит упомянуть, что те несчастные, которые в этот момент были на рабочем месте, получали полный букет неописуемых ощущений последнего стакана минералки после трёхдневного запоя десятка здоровых джонинов. Котзумы в такие моменты диагностировали три степени загруженности «некогда в туалет отойти», «некогда домой уйти», и «ДЫШАТЬ! МНЕ НЕКОГДА ДЫШАТЬ!». В последнем случае инстинкт самосохранения велел сотрудникам штаба бежать и не оглядываться, но, к сожалению, желающие внимания шиноби были сильнее…       В этот раз запарка была на уровне «некогда домой поспать пойти», и ждущие своей очереди развлекались в меру сил и фантазий. Книжки какого-либо характера обычно с собой таскали только такие фрики, как Шаринган Какаши, остальные же, надеявшиеся по-быстренькому сделать свои дела и пойти дальше, были не столь предусмотрительны, не имели с собой никакого внятного предлога для длительного досуга в неблагоприятной обстановке и были вынуждены выкручиваться как умели. В ход шло всё — последние новости, новинки техник, кто-кого-куда-чем ткнул во всех планах одновременно и просто трёп ни о чём.       Когда речь доходила до связи манеры повязывать хитай-ате с сексуальными предпочтениями и их подробным разбором, шиноби сходились во мнении, что в помещении что-то распыляют. Наркотическое, ибо тут же доходило до мелких подхихикиваней (и попыток дёрнуть Анко за хвостик, но тут смотри пункт про хитай-ате) и демонстрации пальцев и их комбинаций. И снова по кругу.       Для умудряющихся в атмосфере всеобщей укуренности ещё и работать чуунины сегодня выглядели слишком здоровыми и адекватными. Перешучивающиеся Изумо с Котецу не демонстрировали кроличьи глазки, не дёргались на резкие звуки, не призывали Хокаге дать им срочную миссию подальше. В общем и целом, их выспавшийся и сытый вид вызывал желание применить к ним что-нибудь особо жестокое — не настолько жестокое, конечно, как Тысячелетие Боли от возмущённого очередной испорченной генинами книжкой Какаши, но как сообщение о том, что следующие дежурство тоже выпадает Котзумам.       Райдо такого им, конечно, не желал. То ли от понимания, что накладки случаются, то ли от врождённой доброты и занятого ещё Генмой места в очереди. Поэтому какое-то особо извращённое чувство юмора Ками проглядывает в том, что это увидел именно Намиаши.       Нет, сначала он почувствовал, как что-то мокрое и горячее упало ему на шею. Потом услышал звук вытягиваемого через трубочку из позвоночника спинного мозга. Поднять голову и посмотреть, что же творится на потолке (а там много разного творится ежедневно, как и везде, где бывают неугомонные чакропользователи) было даже не решением, а инстинктом.       С потолка ярко-красными глазами из-под дна чашки с каким-то бульоном на него в упор смотрел Яджиробо, который не замедлил, едва прожевав, выразить своё возмущение злобным рёвом:       — Что смотришь, никогда не видел, как чуунины под потолком вынуждены обедать? — следующим движением потерянный архивариус умудрился одновременно подхватить кусок яйца из чашки и сложить печать, скрываясь обратно в хенге паука.       — А я так не умею, жидкое да кверху жопой жрать, — завистливо свистнули сзади.       Мечник отогнал желание сотворить знак, отгоняющий злых духов, и сменил место дислокации поближе к свистевшему — результата падения на голову с потолка голодного чуунина, второй раз оторванного от еды, не предсказал бы и Нара, а Райдо и так уже увидел слишком много.       Оставалось надеяться, что охраняющие тайну обеда-на-рабочем-месте чуунины не устраняют свидетелей.