Red

Джон и Клаудия познакомились еще в школе. Уже тогда девушка была довольно известна и сверкала своей улыбкой всем подряд. Джон помнит времена, когда он еще мог свободно смеяться над беззаботностью девушки. Когда не залегли морщины на лбу, когда морщинка на переносице не стала такой глубокой, что стала похожа на борозду. Джон состарился так быстро. Не как другие, день изо дня. Он постарел за пару месяцев, когда любимая слегла с болезнью, когда сошла с ума, когда умерла. Наше время. — Привет, ты поздно. — Джон сидит на кухне и потягивает черный кофе, внимательно уставившись в отчеты. — Да, подвозил Скотта. Домашняя работа? Я думал с ней заканчивают еще в школе. — Стайлз достает молоко из холодильника и пьет с горла. — Очень смешно. — отвечает шериф и, заметив, что делает сын, недовольно сводит брови на переносице — Не пей холодное, ты же вроде болен. — О чем ты, пап? Что бы Стайлз и болел больше трех часов? Этот парень не такой, неа, нет. — Парнишка указывает на себя пальцем и качает головой. Джон согласно кивает, мол, как скажешь, только умолкни. — Ты ел? — Стилински достает из холодильника веганскую лазанью — Да. — неохотно отвечает Стилински старший, вспоминая как давился, полезной для его сердца, едой. Стайлз довольно улыбается и накладывает себе кусочек, быстро его съедает, потому что он дико голоден и отправляется в комнату, попросив отца не засиживаться допоздна. *** Упав на кровать в позе звезды, Стайлз обдумывает все что происходит. Свой сон и сказанное Марией. — Ладно. — неожиданно парнишка садится на кровати, потому что он слишком импульсивный, чтобы лежать на кровати и по три часа раздумывать. Он слишком гиперактивный для того, чтобы долго решать делать или нет. Он слишком Стайлз, чтобы думать. Он делает. — Принять-принять. — повторяет парнишка с закрытыми глазами представляя мать в плаще, вспоминая какая она была в его сне. Хватает красную худи, которая черт знает сколько пережила и дальше первого этажа дома так и не выгуливалась вот уже полгода. Стилински сжимает ее в руках, подносит к лицу, чтобы насладиться свежим запахом порошка. Взмахивает ей как тряпкой перед быком. Ничего не происходит. Подкидывает вверх, тоже ничего. Встряхивает, трясет, мутузит туда-сюда, но ни черта не происходит. — Ну ты и дебил. — Стилински ударяет себя по лбу и напрягает память, чтобы вспомнить как это делала Мария. Повторяет плавные движения женщины, но и в этот раз ничего. Стилински решает, что если он издаст звук, какой издают козы, то все получится. Спустя пару минут блеяния, в комнату входит отец. Смотрит тяжело, устало, даже ничего не спрашивает, одними глазами говорит- «Что бы за фигню ты не придумал- прекрати». — Все. Это бессмысленно, отпусти и забудь! — сдается Стайлз и откидывается головой на подушки. Закрывает глаза и думает. Думает. Думает. О козах, их шерсти и морде, о плоских глазах у козлов. О козьем сыре, который отвратителен на вкус и вдруг вскрикивает от удивления и ноющей боли во лбу. Чувство такое же, когда растут зубы и пробиваются через десны. Не то чтобы больно, но определенный дискомфорт приносит. — Да ну нафиг! -Стайлз слетает с кровати, подходит к зеркалу, но взглянуть на себя не решается. Подушечками пальцев ощупывает лобные выемки по бокам и ели удерживается от того, чтобы не грохнуться в обморок. Поборов страх и волнение, Стилински все же поднимает глаза к зеркалу и охает. Прямо напротив него, его отражение, но в то, что это он сам, вериться все же с трудом. Прямо изо лба растут два толстых черных рога, чуть прогибаются и опускаются так, что видно лишь острые концы. Черные, гладкие, у самого основания чуть пошарпанные, с некоторыми отколами, но все равно красивые. Рога слоятся, множатся и как будто наливаются силой. Стайлз почти может почувствовать, как в них течет сила, как они дышат и вздымаются, как они вбирают в себя силу. У самых оснований рога покрыты тонким тёмным пушком. Стилински чувствует, как по плечам, словно что-то ползет, и нервно передернув плечами, стягивает футболку. От сгиба локтя и до самой шеи тянутся руны, узоры, какие-то непонятные для мальчишки черточки и точки. Рисунок тянется, обрастает с каждой секундой все больше, как будто невидимый художник рисует на нем прямо сейчас. Некоторые линии выглядят резкими, жесткими, другие плавными, мягкими. Рисунок скользит, ветвится и замирает. — Эта хрень мне еще и пресс накачала. — неожиданно замечает Стайлз, проводя руками по кубикам пресса, совсем слабым, не таким очевидным как у Дерека или Питера, но все же различимым. Стайлз чувствует себя гребаным флешем. Стилински начинает истерично смеяться, потому что это бред. Расскажи кому- отправят в дом эха. Это настолько комично, что парнишка начинает заливаться смехом, хватается за живот и долго смеется до слез. Схватив худи с кровати, он взмахивает ей в воздухе и надевает уже самую настоящую мантию! Ебаную, красную, мантию! *** Он засыпает ближе к трём, потому что обратиться в козла (он все ещё не согласен с таким названием. Почему нельзя было выбрать быка или медведя? Росомаху? Спасибо что не ебучий бобр!) намного проще, нежели вернуться в нормальное состояние. Понимание происходящего нагрянуло неожиданно, когда после двадцати минут угорания над собой и ощупыванием своего нового тела, он понял, что никто не сказал как стать нормальным, а он точно помнил, что Мария встречала его без рогов на голове. После истерики, упрашиваний, ужаса и медитации, он вернул себе человеческий вид, облегченно вздохнул и завалился спать. Вторую ночь подряд ему снилась мама и это было странно, потому что до этого он видел ее в своих снах не более чем раз в год или типо того. На сей раз она стояла на кухне и готовила что-то божественно вкусное, потому что он проголодался в то время как спал. И он вновь наблюдал со стороны. — Милый, доброе утро. — Клаудия опустилась на одно колено и поцеловала сына в щеку. — Мама, мне снились козлята. — ответил маленький мальчик, широко открыв рот и зевнув. — Это хорошо. — женщина вернулась к плите, перевернула блинчик и налила сыну молока, Стилински младший тут же принялся его пить. — Покажи рожки, мама. — попросил сын, когда Клаудия поставила перед сыном тарелку с блинчиками и медом. — Ладно, но никому не говори. — приставив указательный палец к губам, женщина взглянула сыну в глаза и через секунду на лбу появились два рога. Стайлз с интересом оглядел их, потрогал и убрал руки, «насытив» свой интерес. *** Утро прошло в штатном режиме. Стайлз свалился с кровати, когда будильник начал верещать, что бы хозяин немедленно проснулся. Придя в себя только в ванной, когда холодная вода попала в нос и Стилински начал кашлять, он отправился на кухню в поисках еды, которая убывала все больше, а на место старой новая, почему-то, не приходила. Проглотив бутерброды с сыром, и запив их чаем, мальчишка дал деру в школу. Он опаздывал уже на десять минут. Влетев в кабинет к концу урока, и получив нагоняй от учителя, Стилински присел за свою парту и, помахав всем ручкой, сделал вид, что ему ну очень интересно слушать про кольчатых червей. Оставшиеся десять минут пролетели так быстро, что Стилински даже удивился. — Привет, бро. — Стайлз похлопал Скотта по плечу и открыл свой шкафчик. Книги мигом вывалились из него и кряхтя как старик, Стайлз принялся их подбирать и аккуратно складывать обратно. — Вижу у тебя хорошее настроение сегодня. — МакКолл удивленно наблюдал за тем как друг расставлял книжки в ящичке, хотя обычно он так никогда не делал. — Ну, неизвестно когда у нас случится очередной пипец, поэтому нужно ловить момент. — ответил Стайлз и закрыл шкафчик. — Да, точно. Что сегодня делаешь после школы? Дерек отменил тренировку поэтому может, поиграем в приставку? — друг состроил щенячьи глазки. — Оу… Ну, давай вечером. Устроим ночь кино? Марафон звездных войн? — Стилински подвигал бровями, намекая, что пришло уже время Скотти посмотреть звездные войны, это же шедевр и все такое. — Эх, хорошо. — МакКолл улыбнулся в ответ и обняв Киру, ушёл с ней, оставляя Стайлза на растерзание Мартин, которая надвигалась точно на него. — Не сегодня. — для себя решил Стилински и резко сорвался на бег, пытаясь скрыться от подруги в кабинете математики. Интересно, когда это он изменился с: «ОГосподиБоже Лидия Мартин посмотрела на меня», до: «ОГосподиБоже Лидия Мартин надвигается прямо на меня- нужно валить»? Этого он, конечно, сказать не мог. Просто однажды им пришлось заговорить под угрозой смерти. Потом Джексон, дядюшка-зомби, стая альф, ногицунэ, сумасшедшая Кейт и берсеки, а еще дарак и Перриш, список смертников. Господи, Стайлз пытается посчитать на пальцах, но понимает, что запутывается, сбивается и забивает. Вообще-то это пугает. Их сближают только проблемы. Если со Скоттом они друзья с раннего детства и хоть различаются характерами, они все равно лучшие друзья. Но что их связывает с Лидией? Малией? Кирой? Мартин хоть и старательно делает вид, что не слушает этот «бред Стилински» на счет комиксов, противостояния вселенных марвел и dc, но на самом деле проникается этой темой и спустя неделю стыдливо прячет выпуск комиксов, который купила в магазине перед самым его закрытием, потому что магазин комиксов у них в городе один, а вот любителей распустить слухи –сотня. С Малией все было хорошо по началу. Нежность, любовь, но она волчица и чувствует, что ей чего-то не хватает. Дикой страсти, животных чувств, а Стайлз попросту не может этого дать. Он человек, импульсивный, в жопу ужаленный человек, который на самом деле не может подхватить ее и прижать к стене, сделать-то пожёстче и их отношения сходят на нет. Они, конечно, остаются друзьями, но между ними все реже пробегает искра и вскоре затухает. Зато Кира никак не хочет вливаться в компанию. Лисица чувствует себя чужой, чувствует новичком. Стесняется, тушуется и совершенно не умеет шутить. Она выглядит чуточку растерянной и капельку испуганной, поэтому дальше, чем нелепо улыбнуться и прижаться к Скотту, она не может. * Стайлз с ужасом понимает, что хоть он и окружил себя людьми, его лучшим, и возможно единственным другом, остается Скотт. Бывший астматик-неудачник, нынешний истинный альфа, который все еще очень доверчив. Раньше были Айзек, Бойд, Эрика, даже чертова ящерица Джексон, и Стилински неохотно признает, они были чуточку лучше. Чуточку роднее. Эрика хоть и старательно изображала СучкуСтерву, в душе оставалась милой и доброй, правда скажи это вслух и непременно получишь перелом руки. Бойд был эдакой букой, отрешенным, сильный, молчаливым старшим братом. Айзек умел шутить, и вообще был довольно позитивным, когда не вспоминал своего отца. А Джексон был ПопойЖопой, ей и остался, но все же Стилински не хватало их перепалок. Еще, конечно, оставались Хейлы. Но, о боже, давайте вообще о них не вспоминать. Потому что Стилински может привести сотню доводов, что бы закрыть эту тему раз и навсегда. **** Вообще уроки проходят спокойно, никто не умирает во время математики, во всяком случае, не буквально, потому что Скотт залипает на доску с открытым ртом, и Стайлз понимает, что мозг МакКола отошел на тот свет. — Ну что? Вечер кино все еще в силе? — - Вышеупомянутый Скотт дожидается Стайлза, который быстро собирает свои вещи в рюкзак. Наконец шесть часов ада подходят к концу и можно со спокойной совестью отправится отдыхать. — Совершенно точно да. Приходи к семи, окей? — Отдыхать всем, но не Стайлзу, потому что его ждет что-то совершенно ненормальное. — Хорошо, до встречи. — Скотт уходит вместе с Кирой, которая опять же появилась невесть откуда. Стилински прыгает в джип и мчится к дому Марии, потому что «быстрей начнем- быстрей закончим» и все такое. — Привет, Стайлз. Проходи. Я позову Оливию. — Мария лучезарно улыбается, обнаружив паренька у дверей в квартиру и впускает его. — Да, спасибо. — Стайлз проходит в гостиную и присаживается на диван рядом с парнем, который читает книгу. Проходит минут пять, прежде чем парень замечает, что рядом кто-то есть и медленно оторвавшись от книги, поворачивает голову. — О, привет. Ты новенький… Стайлз, да? — спрашивает незнакомец. Стилински кивает. — Я Коул, приятно познакомится. — парень протягивает руку и Стилински припоминает, что пару раз видел его на вечеринках Лидии в окружении парней и девушек. — Твой бог это… Афродита? — неуверенно спрашивает Стайлз. — О, а ты догадливый. — отвечает Коул и очень мило улыбается. Так мило, что это, кажется неправильным. Парень смотрит ему в глаза, проникая в душу и что-то трогая там, что-то очень личное. -Коул, прекрати, это отвратительно! — девушка, подпиравшая доселе стену, теперь недовольно закатывает глаза и подходит к парням. — Я Оливия, пойдем. — Пока, Стайлз. — прощается Коул и возвращается к книге. Только в машине до Стилински доходит, что он сидит рядом со своей одноклассницей! — Подожди- подожди. Что это было? Я тебя знаю, мы в одном классе и ты это… Ну. Скрытая, да? — Стилински выпучив глаза, уставился на девушку с черными волосами. — Бог Коула это Афродита, а как известно, она богиня любви и поэтому Коул может очаровывать. Это способность такая, как у нас током биться, а у твоей матери поджигать там что-нибудь. Поэтому Коул очень любвеобильный. Если бы ты не был одним из нас, скорей всего, сейчас вы бы занимались кое-чем плохим. — девушка обворожительно улыбнулась и похлопала одноклассника по плечу. — Ты знала мою мать? — - Удивленно спросил Стилински, заводя машину. — Немного. Мария должна была посвятить тебя в некоторые тонкости. Я видела пару раз твою мать, когда была маленькая. Жаль, что так случилось… Поехали, нам нужно в лес к водоему. — ответила девушка и поудобнее устроилась на сидении, прикрыв глаза. — Что? Зачем? — Стилински повернул голову в сторону новой «подруги». — Потому что вода отличный проводник тока. — ответила она с жуткой улыбкой. * Прошу прощение, если задела чьи-то чувства, но я не очень люблю Киру с Малией.