Red

Клаудия была сильной. Была почти великой. Редко кто из скрытых мог достаточно раскрыть свой потенциал, мало кто выдерживал нагрузку. А она вот держалась, каждый день тренировалась и даже когда не могла пойти на тренировку, подолгу вечерами сидела на диване, терла ладони, пока те не начинало печь, но не от силы, а от простого трения. Наше время. Утро начинается отвратно. Голова болит и слишком тяжела, для того чтобы поднимать ее с подушки. — Сын, ты не опоздаешь? — Стилински старший появляется в дверном проеме, застегивая последние пуговицы на рабочей рубашке. — Я плохо себя чувствую, пап, кажись заболел. — врет Стайлз, сам не зная для чего. Просто он опустошен. Он не может дальше функционировать как Стайлз-шило-в-заднице-Стилински. Он сломан. И ему нужно немного тишины и покоя. — Что ж, я позвоню в школу, отлежись. — Джон уходит, понимая, что сын не болен, ему просто не хочется в школу. Возможно, просто так, возможно из-за очередной сверхъестественной проблемы, в которые он, впрочем, никогда до конца так и посвящает отца. Отписавшись Скотту, что он приболел, Стилински бросает телефон на пол рядом с кроватью и забывается беспокойным сном. *** Ему снится мама, но непривычно крутящаяся по дому за домашними делами, не где-нибудь между прилавков с овощами в магазине и даже не в больнице, а то, во что он категорически отказывается верить. Он словно зависает на кронах деревьев и смотрит как Клаудия выходит из дома, воровато оглядывается и взмахнув чем-то в воздухе, тут же укрывается красной тканью. Спустя пару секунд Стайлз в ужасе вскрикивает, понимая, что такого быть не может. Но Клаудия двигается в сторону леса в красной мантии, взявшийся из ниоткуда! Мантия длинная, волочится по земле и должна цепляться за ветки, рваться, застревать, но она словно скользит по земле. Мама выходит на ужасно знакомую поляну, где ее уже ожидают люди в мантиях. У кого-то короткая, едва касается лодыжек, кто-то стоит без капюшона. — Привет. — Мария касается плеча Клаудии и нежно ей улыбается. Люди присаживаются на землю в круг и начинают болтать. Стайлз почти не слышит о чем они говорят, но все смеются и что-то горячо обсуждают. — Холодает. — говорит один из них и встает с земли, — Пойду, поищу веток для костра. — все согласно кивают и возвращаются к разговорам. Стилински почти больно, почти обидно. Все выглядит слишком реалистично. Стайлз с ужасом думает, а не сон ли это? — Устрой-ка нам шоу. — шутит кто-то, когда мужчина возвращается с ветвями и скидывает их в одну кучу. Клаудия игриво улыбается и подносит руки к губам, что-то шепчет, смотря в глаза своим знакомым, и растирает ладони. Спустя пару минут она подвигается к веткам, и чуть коснувшись их, тут же убирает руки, потому что на местах, где она касалась веток, появляются язычки огня. Языки пламени мягко бегают по тонким веткам, пока мама водит руками над ними и неожиданно возводит руки к небу, а вслед за ее пальцами устремляются вихри настоящего пламени. Костер горит ярко, горячо и сильно. Ветки трещат, ломятся, сгорают и превращаются в угольки. Пару больших бревен, неизвестно откуда взявшихся, мягко потрескивают и медленно покрываются золой. Все ободряюще галдят и улюлюкают. Клаудия светится от счастья. — У нас гости. — мягко сообщает Мария и Клаудия повернув голову в бок, еще счастливее улыбается. — Привет, крошка, поздоровайся. — Клаудия поднимает на руки сына и взрослый Стайлз, что все еще видит это, готов завыть от боли. Мальчик жмется к груди матери, пытаясь спрятать лицо, потому что боится, что его отругают — Это мой сын, Стайлз. — сообщает Клаудия, — Он сам выбрал себе прозвище. — она звонко смеется. *** Стайлз просыпается от того что чувствует как слезы беспрерывным потоком катятся по его лицу. Теплые капли скатываются по вискам, затекают в уши, некоторые собираются у губ. Стилински всхлипывает, мимоходом слизывая слезы с губ, и накрывает голову подушкой. Стайлз не может, точно сказать из-за чего он вдруг расплакался. Ему просто больно, одиноко, грустно. Все внутри давит, щемит и надрывно скрипит. Стилински еще пару раз всхлипывает, понимая, что его накрывает истерикой и принимает ее. Начинает плакать, не сдерживаясь, снимая последние тормоза. Прижав ноги к груди и все так же вжимая подушку в лицо или лицо в подушку, он плачет, ревет, всхлипывает и хлюпает носом. Спустя несколько минут он затихает, утирает мокрые дорожки с щек, втягивает сопли и отправляется в ванную. Свалившись в ванную прямо в одежде и включив воду, Стилински постепенно приходит в себя. Ему больше не так плохо. Он все еще чувствует себя опустошенным, но теперь более правильным. Раньше эта пустота добивала, теперь расслабляет. Стянув, наконец, мокрую одежду и нормально помывшись, Стайлз вылезает из ванной и отправляется на кухню. Спустя пару минут он начинает напевать какой-то мотивчик и быстро стругать себе салат с овощами и яйцом. Поев и запив это сладким чаем с лимоном, парнишка чувствует себя чрезвычайно хорошо. От недавней истерики остаются только воспоминания и заложенный нос, впрочем, это нисколько не портит настроение и, схватив школьный рюкзак, мальчишка отправляется в лес, отписываясь Скоту, чтобы он притащил с собой учебники и домашку, которую нужно выполнить. Стилински решает объявится на тренировке, правда перед этим он должен кое-куда заехать. *** — Здравствуй, Стайлз. — Мария привычно улыбается и пропускает гостя в квартиру. — Да… Ну, это… — Стилински неуверенно оглядывается по сторонам, ища не то поддержки в незнакомой обстановке, не то знака, что надо сваливать. — Ты готов? — Женщина все понимает и проводит парня в гостиную, усаживает за стол и наливает ему чая. — Да, но что нужно делать? Если там убить кого-нибудь и в жертву принести, то я против. Или там принести святую веру безбрачия, то я тоже не особо за. — быстро говорит Стилински и мигом стихает, заметив удивленный взгляд женщины. — Нет, милый. Ты должен принять, то кем ты являешься и приходить на тренировки. Я расскажу тебе о парочке нюансов которые ты должен знать, — Мария отпивает чаю и дождавшись кивка, продолжает, — Ты всегда должен при себе иметь что-то красное. Не важно, будет то одежда, обувь, платок, помада, лак для ногтей. В общем, это может быть что угодно. В случае опасности ты должен сделать так, — Женщина встает с места и взяв со стола красный платок, с легкой улыбкой, предчувствуя какое лицо будет у парнишки, свободно взмахивает платком, который в тот же момент обращается в красную мантию. Стилински в шоке роняет челюсть. — Так же у тебя есть дар. Как я говорила ранее, твоя мать умела разогреть руки так сильно, что могла сжечь то к чему прикоснется или же расплавить, — Стайлз теперь отлично это представлял, — Для наглядности, покажу. Мария провела рукой над чашкой с чаем и вслед за ее пальцами полетели мелкие капельки воды. Челюсть Стайлза упала еще ниже. — - Также, мантия защитит тебя. Она скроет твой запах. Теперь для своих друзей оборотней ты не будешь пахнуть так очевидно и найти тебя по запаху будет очень сложно. Помимо запаха, это скроет тебя в целом. Когда мы впервые встретились на поляне, твой друг не поверил, когда ты рассказал про меня, потому что для его глаз я была невидима. Мантия спасет тебя от чаровства. Теперь никто насильно не сможет залезть в твои мозги. А еще есть более мирские силы. Если ты будешь в мантии, никто и ничто не сможет ее проткнуть. Ни нож, ни пуля, ни когти твоих знакомых, — опять же для наглядности женщина надела мантию и взяв в руки нож, со всей силы вдавила его в рукав, но лезвие так и не пробило ткань. Стилински едва удерживался, что бы не вскочить и не проверить, не надули ли его, но Мария подошла к нему и показала руку, предложила нож, и парень отказался, все еще сомневаясь в таких чудесных свойствах ткани. Почему-то поверить в то, что платок мог обернуться целой мантией, он мог. Но чтобы пуленепробиваемая? Вздор! — Как принять себя? В смысле, я просто скажу себе: «Да, я такой же как они» и все? Начну молниями швыряться? — наконец заговорил Стилински, все еще до конца не приняв это. — Не сказать. Принять. Поверить. Это заложено в тебе. Это часть тебя. Ты должен принять себя. Когда это случится, ты поймешь. Честно говоря, это редкость, что бы одни из скрытых не знали всего этого. Обычно детей растят и в ходе своего взросления, они все понимают и принимают. Но ты почувствуешь это, — Мария с трудом представляла, как это можно понять. Она чувствовала это с рождения. Она знала, кто она есть с рождения, ее всему научил отец, поэтому она не до конца представляла как это объяснить, — И ты не будешь «швыряться» молниями. Я не могу заставить море разойтись на две части или поднять волну высотой десять этажей. Твоя мама так же не могла поджечь весь лес одним лишь желанием. Мы не созданы сражаться. Наши силы скорее дарованы нам в подарок. Например, те, кого выбрала Афродита и вовсе не имеют способностей. Некоторые из нас могут лишь ускорить рост цветов, но вырастить розу в десять метров за три секунды они не способны. Поэтому не рассчитывай стать Перси Джексоном. — Произнесла женщина и вспомнила, что дальше, чем поднять больше кофейной кружки воды так и не научилась. Просто не может. — Ага, понятно. — ответил Стайлз, хотя он ничего так и не понял. — А еще тебе стоит прекратить общаться со своими друзьями оборотнями. Для них мы жертвы, мы еда. Они опасность для нас. Они смерть для нас. Прошу тебя, Стайлз, прекрати общение с ними и ни в коем случае не говори о нас. Этот секрет хранится в семьях тысячелетиями. О нас почти никто не знает, а те кто что-то слышал- не верят. Это очень важно, Стайлз, пойми! — Стилински отведя взгляд в сторону, кивнул. Врать, глядя ей в глаза ему совсем не хотелось. -Думаю тебе пора, приходи когда будешь готов к тренировкам. С тобой будет заниматься Оливия, у вас одинаковые боги, да и вы одногодки, поэтому сойдетесь. — Мария встала с места и проводила гостя до двери. Давить на него, умоляя ничего не говорить, не было смысла, он сам все поймет. Должен понять, как понимают другие. *** Стайлз подъезжает к особняку Хейлов в самый разгар тренировки. То есть он воочию видит как Лиам летит в деревцо, которое падает после удара с малолетним оборотнем, а Скотт воет и кидается на Дерека. В общем, все как всегда. Усевшись на капоте детки, которая не хило так нагрелась из-за старенького моторчика, который грозится воспламенится прямо в пути, да и от солнца (сегодня оно греет как никогда) Стайлз подперев кулаком щеку и сложив ноги крестом, терпеливо ожидая, когда Дерек устанет мутузить Скотта и отпустит его на пару минут, чтобы поздороваться и передать другу домашку с учебниками. Свои то Стайлз всегда оставляет в школе, забирая лишь те, что пригодятся в домашней работе, а на завтра ему как раз не хватает химии и физики. — Привет. — Скотт задыхается и упирается руками в капот машины. — Что? Одышка замучила? Или жара? Вывали язык, ну знаешь, как собаки. — шутит Стайлз, за что получает недовольное цоканье и такой закат глаз от Скотта, что Стилински становится даже больно от такого зрелища. — Как смешно. — цедит Скотт и достает учебники, показывает задания, которые нужно выполнить и сваливает, потому что Лиаму, кажется, сломали позвоночник в трех местах. — Привет, волчара! — кричит Стайлз, сложив ладони у рта на манер рупора, правда это ни к чему, он мог и тихо шепнуть, его бы все прекрасно услышали. Дерек рычит на такое и со злости сильнее сжимает кулак Лиама, который безуспешно вжимает в ладонь Дерека. — И тебе привет, волчонок! — опять кричит Стайлз. Лиам растерянно поворачивает голову и получает удар в живот, Дерек шипит: «Не отвлекайся», но на него тут же запрыгивает Скотт со спины и пытается не то ударить, не то просто покататься на Дереке. Стайлз издает смешок и погружается в домашку, предпочитая абстрагироваться от всего, что происходит. *** Стилински благодарен Дереку, потому что тот не спрашивает в порядке ли Стайлз, не было ли у него приступа и когда он последний раз пил аддералл. Дерек вообще делает вид, что ничего того, что было в лесу не было. И Стайлз в благодарность каждый раз кивает, когда Хейл смотрит на него дольше трех секунд. Типо все окей. Типо никто совершенно точно не бился сегодня в истерике. Типо Стайлз не узнавал никаких великих секретов вселенной. Типо все заботы Стайлза это домашка, грядущая контрольная и та сверхъестественная херня, что объявилась в городе. Что ж, во всяком случае, она вроде не устроила массовые убийства, жертвоприношения, чуму и прочее, поэтому ребятам остается лишь ждать и искать хоть какие-нибудь зацепки. Впервые на их памяти очередная тварь не убивает всех направо и лево, поэтому зацепок ноль. — Странно. — неожиданно произнес Скотт, когда Стилински повернул на право. МакКолл по какой-то непонятной причине приперся на тренировку на своих двух. — Мм? Что странно? — Стайлз повернул голову к другу. — От тебя не пахнет болезнью. — Стилински нервно сглотнул прикидывая в голове что бы ответить. — Эй-эй, не смей меня обнюхивать, это отвратительно! — недовольно произнес Стайлз и ткнул друга в плечо. — И все же. Все хорошо? Тогда в лесу, я побежал к Лидии, а когда собрался возвращаться, Дерек написал, что все отменяется, потому что никаких следов нет. А сегодня ты не пришел. Я просто волнуюсь, бро. — МакКолл поджал губы и взглянул на друга. Стайлз со вздохом притормозил у его дома. — Все хорошо, просто вчера лег поздно, а утром чувствовал себя как труп вот и решил отоспаться как человек. — Стилински улыбнулся другу и Скотт поверил, потому что Стайлз научился чертовски хорошо врать. — Ладно, но вдруг что, я всегда с тобой. — Скотт хлопнул друга по плечу и вылез из машины. — Я знаю. — грустно отозвался Стайлз, когда друг скрылся за входной дверью дома.