Surrogate

Когда Блейн впервые осознанно подумал о возможности в будущем завести детей, ему было семнадцать. Конечно, тогда он представлял себе далекое будущее, где он и его муж зарабатывали бы неплохие деньги, имели свой дом или квартиру где-нибудь в Нью-Йорке и, возможно, питомца (неважно, кошку или собаку, он вообще любил животных). И, разумеется, его воображаемый муж был бы его родственной душой и любовью всей жизни. Блейн был неисправимым романтиком. И сейчас, двенадцать лет спустя, его подростковые фантазии грозились вот-вот воплотиться в реальность, хоть и слегка не в таком идеальном виде. Он сидел на неудобном стуле (почему их всегда делают такими жесткими?) в головном офисе агентства суррогатного материнства рядом со своим бойфрендом, и его мысли перескакивали с одной на другую. Когда вчера вечером им позвонил секретарь и попросил приехать, он и не предполагал, что будет так нервничать. Кондиционер, как по ощущениям Блейна, был включен на слишком низкую температуру, но сейчас это едва ли имело значения. Его взгляд был прикован к задней крышке ноутбука женщины средних лет, сидящей за столом напротив, чьи темные волосы были собраны в аккуратный пучок. Она прокручивала колесиком мышки какой-то документ, пока, видимо, не нашла то, что искала, подняв взгляд на них двоих. — Так, вижу. Блейн Андерсон и Себастиан Смайт, верно? — Блейн машинально кивнул, сосредотачиваясь. — Мы нашли подходящего под ваши требования кандидата. Вам повезло, этот парень действительно находка для вас. Всё, можно сказать, как вы и хотели — рост выше среднего, внешность европейская, глаза светлые. В другой ситуации у Блейна бы наверняка возникло неприятное ощущение из-за того, что они говорят о живом человеке как о каком-то животном или товаре, но сейчас ему было не до этических соображений, и он широко улыбнулся, повернувшись к Себастиану. Тот сидел, скрестив руки на груди, и хмурился. Сегодня он явно встал не с той ноги (что случалось с завидным постоянством), с самого утра брюзжа о важной встрече, на которую он непременно опоздает, если задержится в агентстве хоть на минуту дольше, то и дело картинно поглядывая на наручные часы. — Конечно, вы можете принять окончательное решение и подписать все бумаги в любое время после знакомства друг с другом, когда договоритесь о деталях, — улыбнулась она. — Но мой вам совет: не упускайте этого парня, у нас в очереди стоят еще несколько пар, которые ищут кандидата мужского пола на вынашивание. Мужчин, рожденных с набором первичных женских половых признаков, было не так уж много. По статистике лишь один младенец на пять тысяч имел подобную особенность. Раньше официальная наука признавала это генетическим заболеванием, наравне с интерсексуальностью, и после рождения этих детей оперировали, оставляя бесплодными, но с ходом борьбы за права человека в развитых странах такую практику отменили. — Когда мы сможем с ним встретиться? — спросил Блейн. — Он уже в здании и скоро должен… — ее перебил стук в дверь. — Войдите, — чуть громче произнесла женщина. Секунду спустя, в проеме открывшейся двери показался молодой парень. Он обвел быстрым взглядом присутствующих и, остановив его на женщине, сказал: — Меня зовут Курт Хаммел. Мне сказали прийти в ваш кабинет, чтобы… — Да-да, мистер Хаммел, вы как раз вовремя. Заходите и присаживайтесь, — сделав жест по направлению к свободным стульям, сказала она. Молодой человек, немного замешкавшись и искоса взглянув на мужчин, занял место напротив них, предоставляя Блейну возможность получше себя рассмотреть. Парень… Курт выглядел впечатляюще в светлых обтягивающих брюках, высоких ботинках и оранжевой рубашке, подчеркивающей рельеф рук. В другой ситуации, если бы он был просто случайным прохожим, Андерсон бы подумал, что тот работает моделью. Он бы обязательно обратил на него внимание и, возможно, незаметно дернул Себастиана за руку, чтобы тот тоже взглянул. Ревности в их отношениях, как таковой, не было, по крайней мере, со стороны Смайта, и они могли спокойно обсуждать горячих парней, увиденных в «ящике» или в очереди за рогаликами. Но Курт не был случайным парнем, он, вероятно, станет будущим суррогатным отцом их ребенка, и это многое меняло. — Это Блейн Андерсон и Себастиан Смайт. Лорен должна была ввести вас в курс дела относительно их ситуации. Сегодня вы просто познакомитесь. — Сколько тебе лет? — неожиданно подал голос Себастиан, заставив всех в комнате отвести взгляд от прибывшего и посмотреть на него. — Ты выглядишь слишком молодо для того, чтобы… предоставлять подобные услуги, — с усмешкой продолжил он. — Себастиан, — одернул его Блейн, делая это уже машинально каждый раз, когда на людях ему становилось стыдно за своего парня. Несмотря на то, что его тон и не понравился Блейну, доля правды в его словах была. Паренек выглядел так, будто только выпустился из школы. Обычно суррогатные матери и тем более отцы были постарше, если судить по фотографиям на сайте агентства. Как им объясняли, многие шли на такой шаг уже после рождения собственного ребенка, а то и нескольких, хоть это и не было обязательным условием. — Всё нормально, я знаю, как выгляжу. Мне девятнадцать. В этом году я окончил старшую школу и недавно переехал в Нью-Йорк. — Ты не местный? — спросил Блейн, улыбнувшись мысли о том, как сам, только выпустившись из хоть и частной, но находящейся в маленьком городке с консервативным населением, школы, на всех парах летел в мегаполис. — Да, я из Лаймы. Это небольшой городок в Ога… — Огайо! — оживился Андерсон. — Мы с Себастианом тоже оттуда, только из Вестервилля. — О! — в ответ улыбнулся Курт. — Это где-то в двух часах езды от нас. Однажды я ездил туда на отборочные соревнования. Смайт еще раз взглянул на наручные часы и театрально вздохнул. — Мне бы очень хотелось вместе поностальгировать об этой дыре, но, к несчастью, я очень тороплюсь. Не у всех есть возможность иметь свободный график или летние каникулы, — он повернулся к Блейну. — Позвони мне, когда закончишь с этим. Я думаю, мы нашли то, что искали, и остальное, как договаривались, ложится на твои плечи. Я имею в виду, что ты можешь подрочить в баночку уже хоть сегодня, — после этих слов Курт поморщился. С одной стороны, Блейну было обидно, что Себастиан даже не попытался познакомиться с человеком, с которым им, скорее всего, придется еще долгие месяцы контактировать и который, если все сложится, станет вторым биологическим отцом их ребенка. Но с другой стороны, своим нынешним настроением он только отпугнет Курта. Тем более, у них еще есть время, чтобы всё наладить.

***

Двадцать минут спустя они с Хаммелом уже сидели в маленькой кофейне, находящейся неподалеку от агентства. Об этом уютном местечке Блейн узнал после того, как сдал необходимые анализы несколько месяцев назад. Они могли бы остаться в общем зале, созданном специально для таких встреч, он знал, что многие так и начинали знакомство с будущими суррогатными родителями, но Андерсон считал такое как минимум неудобным. В конце концов, он представлял себе путь к отцовству совсем не так сухо, как обычные встречи на плановых проверках и УЗИ. — Прости поведение моего бойфренда, — сказал он, когда они устроились за столиком и сделали заказ. — Он не всегда такой, у него сейчас очень сложный случай на работе. Он юрист, — объяснил он, глядя в слегка опущенные голубые глаза парня. В приглушенном освещении кофейни их цвет напоминал Блейну о море на заходе солнца. — Ничего страшного. Я понимаю, — вежливо произнес Курт, сминая в руках салфетку. Было видно, что он не знает, как себя вести, и нервничает. Секунду спустя, он поднял взгляд. — Можно задать вопрос? Полагаю, слегка личный. — Да, конечно. — Вы с мистером Смайтом не женаты? В смысле, у вас разные фамилии, и ты назвал его бойфрендом. — А, — ничуть не удивленно произнес Блейн. Этот вопрос рано или поздно задавали все, кто знакомился с ними двумя. — Себастиан не верит в брак, он даже на прайд наотрез отказался со мной идти. Ты, кстати, был на нем? И прошу, называй нас по именам. Правда была в том, что Себастиан до недавнего времени вообще не верил в серьезные отношения. Он раньше часто говорил, что не создан для поводка и ошейника, и его зовет свобода. На этой почве они несколько раз расставались, но через некоторое время вновь неминуемо сходились. Последнее такое расставание случилось меньше года назад, после чего однажды он заявился к Блейну в пять утра в хлам пьяный и долго просил прощения. С тех пор всё было более-менее спокойно. Он, словно провинившийся ребенок, согласился почти на все условия Блейна (не такими уж они и сложными были, учитывая, что основное было не изменять), и пошел на уступки даже по поводу ребенка, хоть штамп в паспорте так и считал пережитком прошлого, действительно необходимым лишь иммигрантам и старым девам обоих полов. Но это, конечно, было в семейной жизни не главное, уверял себя Блейн. — Нет. К сожалению, нет. Я переехал сюда спустя неделю после легализации и отмечал ее в гомофобном Огайо, где мало кто был рад, — горько усмехнулся Курт. — Я спросил это еще и потому, что меня интересует, как вы будете оформлять ребенка. Я в этом не очень силен, но, кажется, читал, что если биологический родитель лишь один, то оба партнера должны состоять в браке. — Да, ты прав. Несмотря на очевидный прогресс, у нас в стране всё еще не так просто. Документы будут оформлены на меня. А после рождения Себастиан усыновит или удочерит его или ее. — Да уж, таких ситуаций они там наверху, конечно же, не предусмотрели, когда писали законы.* Но хотя бы так, а не как в некоторых странах, — закатил глаза парень. — Ты говорил, что был однажды в Вестервилле на каких-то соревнованиях… — попытался сменить не самую подходяющую для первой встречи тему Блейн. — Да, я состоял в хоровом кружке… По крайней мере, до этого года. — Правда? Мы тоже пели в хоре. Я был солистом, хотя Бас все время пытался сместить меня, — улыбнулся воспоминаниям Блейн. — Вы, случайно, учились не в Далтоне? — кажется, это, наконец, расшевелило Курта. — Ага, мы были Соловьями. — О боже, ты ходил в форме мальчиков-паинек! Ну, этой, с полосатыми галстуками. Сложно представить тебя в ней, но, думаю, тебе очень даже шло, — Курт окинул его оценивающим взглядом, заставляя Блейна, словно юнца, слегка покраснеть. — Стой, она ведь не сменилась за эти годы? — Насколько мне известно, нет. И, эй, я не так уж давно закончил школу! — пошутил Андерсон. — Ну, да-да, всего-то…, а сколько тебе лет? В такой полушутливой форме они проговорили еще час, прервавшись лишь когда официант принес их заказ — кофе и свежую выпечку. Блейн рассказывал о буднях Соловьев, уверив Курта, что далеко не все ученики там были геями, как тот себе это представлял. Курт наиграно вздохнул, пробормотав что-то о разрушенных фантазиях о гейском оазисе посреди Огайо, и начал рассказывать о Новых Направлениях, слегка погрустнев, но пытаясь скрыть это за улыбкой. Андерсон не стал расспрашивать о причинах, решив, что тот, скорее всего, скучает по школьным друзьям и еще не успел привыкнуть к новой обстановке. Он рассказал немного о соседке по квартире, с которой в школе они не особо ладили, но по приезду в Большое Яблоко неожиданно начали сближаться, и с которой он устроился работать поющим официантом. Блейн в ответ поделился своим опытом первых месяцев проживания в мегаполисе, посоветовал пару хороших местечек, неизвестных туристам и новичкам и рассказал о том, как учился в Нью-Йоркском Университете. Когда речь зашла о Мечте Курта с большой буквы «М» — поступить в НЙАДИ на отделение музыкального театра, парень ненадолго замолчал, начав внимательно изучать соринки от маффинов на столе, и Блейн осторожно поинтересовался: — Ты ведь поступаешь не в этом году? Ну, учитывая обстоятельства нашего знакомства, я подумал, что… — Да, мне придется отложить поступление. К сожалению, так получилось, что сейчас я не в том положении, чтобы выбирать, – он, наконец, поднял голову. – Но, хэй, если бы не мои обстоятельства, вы бы не нашли меня. Кстати, запросы у вас еще те. Хватает того, что парня, способного рожать, найти уже сложно, а вы еще и… — он сделал жест обеими руками у своего лица, — внешность прописали. Кстати, почему именно парень? — Басу так захотелось, — пожал плечами Блейн. — Он вообще любит все контролировать, и угодить ему порой очень сложно. По его логике с парнем нам будет проще контактировать во время беременности, ну, а остальные параметры — чтобы ребенок хоть как-то был похож на нас обоих. Хотя у меня есть другие соображения насчет этой ситуации, но неважно. Ты прав, здорово, что мы тебя нашли. Но… — брюнет почувствовал иррациональную нервозность. — Ты точно решил, что хочешь этого? С нами. Признаться, я давно уже подумывал о ребенке, но теперь, когда мы, наконец, решились обратиться в агентство, я понял, что моя жизнь никогда не станет прежней, если ничего не выйдет. Никакого давления, — улыбнулся он, шутливо поднимая руки. — Знаешь, Блейн… — с серьезным выражением лица начал Курт, и Блейн немного испугался. — Я вот как раз думаю, что у нас всё выйдет, — с улыбкой закончил он, поддразнивая, и его взгляд смягчился, становясь почти нежным. — Мне сказали, что вы ищете нужного человека уже почти пять месяцев, это большой срок. Думаю, за это время ты и вправду успел всё очень хорошо обдумать. Я тоже в будущем мечтаю завести семью и детей, и поэтому очень хочу вам помочь. Ты хороший человек, — он сделал паузу, улыбнулся еще шире, и на его щеках появились ямочки. — И думаю, станешь прекрасным отцом вместе с Себастианом.

***

Таким образом, несколько дней спустя, Блейн оказался сидящим на видавшей лучшие времена софе в «комнате для дрочки», как прозвал ее Себастиан, с приспущенными брюками и обнаженным членом. Ну и, понятное дело, с вполне определенной целью. Будучи подростком, он смотрел по кабельному популярный сериал для геев, поэтому сейчас заранее побаивался момента, когда ему, как и одному из героев, предстояло пройти через этот процесс. К его удивлению, на низком столике у софы обнаружились журналы не только для натуралов — времена действительно меняются. Тогда, в начале двухтысячных, он бы всерьез подумал протащить сюда спрятанные от родителей в обувную коробку черно-белые распечатки фотографий обнаженных мужских тел, найденных в сети. Для смелости и вдохновения. Впрочем, если бы сейчас ему понадобилось подобное, он бы с легкостью использовал свой смартфон. Но процесс шел и без того неплохо — эрекция была что надо. Прикрыв глаза, он вспоминал, как прошлым вечером Бас пришел с работы весь на взводе, чуть ли не с порога приперев его к ближайшей стенке, и грубыми резкими движениями языка и губ отсосал ему, несколько раз несильно задевая плоть зубами. Размазав скопившуюся смазку подушечкой большого пальца по головке, он ускорил движения, начиная дышать глубже. По своему опыту Блейн знал, что при самоудовлетворении он кончит достаточно быстро — быстрее, чем если бы занимался сексом. К тому же, сейчас он делал это не ради наслаждения, хоть и старательно отгонял эту мысль, предпочитая сосредоточиться на процессе и возбуждающих образах. Он вновь замедлился, проводя влажным от смазки пальцем по уздечке, и попытался максимально расслабиться, когда его отвлек писк телефона. Он слегка разозлился, что не подумал отключить звук, потому что теперь ему, скорее всего, придется вновь ловить настрой и начинать всё заново, но разрастающееся раздражение утихло, стоило ему, не прекращая поглаживания, посмотреть вниз на лежащее у бедра устройство. На загоревшемся дисплее высветилось уведомление о сообщении от Курта. Перед тем, как попрощаться, они обменялись номерами, чтобы держать друг друга в курсе событий без посредника в лице секретаря агентства, и с тех пор перекидываются короткими смс-ками о всяких мелочах вроде лучшего вида кесадильи из забегаловки, которую подсказал Блейн или распродаже на Мэдисон авеню. Вчера ночью, после того как снявший накопившееся напряжение Бас ушел расслабляться в ванной, они с Куртом устроили небольшой импровизированный смс-марафон, болтая ни о чем и обо всем. Блейн выяснил, что мода — действительно конек Хаммела. И не только на первый взгляд. Парень мог рассуждать о достоинствах и недостатках того или иного наряда словно профессионал, присылая ему фотографии в своих любимых вещах и селфи в брюках и рубашке, купленных накануне на распродаже. И именно эта фотография, сделанная в зеркало в полный рост при электрическом освещении, возникла перед глазами Блейна. Курт на ней был чертовски хорош, как впрочем, и на остальных снимках. Он дурачился, сделав невинное выражение лица, широко распахнув глаза и приподняв брови, прислонив палец свободной руки к губам, заставляя Блейна рассмеяться в тишине спальни. Сейчас же эта картина трансформировалась в его разуме в нечто, в котором он никогда никому не признается, заставляя сгорать от стыда за собственные пошлые мысли. Впрочем, физиологию его душевные терзания мало интересовали, и начинавший было опадать член, вновь затвердел, требуя к себе внимания. Вцепившись пальцами левой руки в обивку софы, он зажмурился, пытаясь прогнать мысли о приоткрытых полных губах, но это не дало результата, и он провел ладонью несколько раз от основания ствола до влажной головки и обратно. Дыхание участилось, и Блейн почувствовал, что уже находится на краю, отпуская, наконец, себя и позволяя мыслям пойти дальше. В конце концов, начать корить себя за них он может и позже. Сейчас главное кончить и излиться в специально для этого приготовленный стаканчик… содержимое которого вскоре окажется в парне из его фантазий. Представив, как его сперма будет заполнять влажную и, как он уверен, девственную киску Курта, он глухо застонал сквозь стиснутые зубы, и его член дернулся, выплескивая семя в вовремя подставленный сосуд. — Черт. Блядь!

***

Позже, когда Блейн сдал материал работнику лаборатории, машинально поставив подписи на всех необходимых бумагах, и шел к выходу из здания, он, наконец, взглянул на телефон, который всё это время сжимал в руке. Он открыл новое сообщение, испытывая смесь смущения и стыда, будто Хаммел мог как-то догадаться о его мыслях. Курт 14:37 К нам сейчас пришла влюбленная парочка, и девушка попросила меня спеть в честь ее дня рождения «Defying Gravity». Клянусь, я дам им скидку. PS Надеюсь, я тебя не отвлек ;)