Лоскутное одеяло

Троица сидела в комнате. Алиса заправляла кровать, Дима распаковывал вещи, Ольга валялась на кровати, смотря в потолок и ожидая, пока ее соседи закончат с делами, чтобы не мешать им. Парень вдруг замер и зло швырнул свитер, который держал в руках, на сумку. — Ну все к черту! Надеюсь, завтра я буду жить у пацанов! — он тоже развалился на постели, закинув руки за голову. — А если нет? Может, кто-то из девочек отсеется. Не думаю, что кто-то согласится жить с тобой в комнате вдвоём, — фыркнула Алиса, принимаясь за сумки. Дима помолчал, затем вдруг спросил: — Ящеровы…это же тот клан оборотней, да? Один из самых сильных на нашем континенте… — Да, — Алиса гордо вскинула голову. - А, может, и самый сильный… — Не может, — флегматично ответила Ольга. — Из двуногих — возможно. Но тяжело сравнивать силу летающих и ползающих…А если ты измеряешь силу в количестве древних душ у клана, то есть и побольше. Да только кровь разбавилась, и сила души уже ничего почти не значит, если силы крови нет. — А кто виноват в том, что мы очеловечились? — Ящерова притворно задумалась. — Хм…а не Серый ли Совет, и твой клан в частности, активно продвигают жизнь среди людей, а? Мы можем править миром, но вместо этого старательно прячемся! Будто крысы… Алиса взяла графин и вышла из комнаты. Ольга вздохнула и одним движением встала с кровати, принявшись за своим сумки. — А тебе не кажется, что она права? Нам не зря сила дана, — Дима задумчиво почесал кудрявую макушку. — Я видела, во что сила превращает таких, как она. И как они заканчивают. Александр сидел на подоконнике, свесив ноги за край. Летать он не умел, но даже спрыгни он с такой высоты, то отделался бы парой ушибов и вывихами. Со временем руны на теле начали таять, освобождая все больше и больше силы. Серый Совет не вспоминал о своём тысячелетнем осужденном, и оборотень в тайне надеялся, что и не вспомнит. Конечно, в голову иногда приходила пугающая мысль о том, что он может не справиться с силой двух демонов, тем более, что за тысячу с лишним лет уже отвык и от своей собственной, но Майр строго следила за ним, и это немного раздражало, но все же вселяло уверенность. Аластар никогда не имел привязанности к людям и их жизням, считая, что эти кролики, которых в последнее время стало уж слишком много, заслуживают прореживания их рядов. Ну хотя бы самые бесполезные и отвратительные. Вот только он помнил условия наказания. Майр тогда долго не хотела говорить, но потом все же ответила: — Вечная служба в моей Академии под моим надзором, нося сдерживающие печати. При малейших признаках опасности, как-то убийство, совершенное тобой или нанесение серьезного ущерба кому-либо, я должна тебя переправить в Совет к Палачу. Он закрыл глаза, вспоминая тот день. Майр не смотрела на него все время, пока говорила. Но он не сомневался, что чуткий слух Гончей улавливает малейшее изменение его дыхания. Наконец он справился с собой и глухо сказал: — Думаешь, я соглашусь так жить? Она ожидала этого ответа. — Аластар, я поручилась за тебя. Работать в Академии — самое мягкое, чего я добилась. Либо это, либо плаха. Он не хотел. Ругался, требовал сделать большее, но потом он понял, что она ему ничем не обязана. Что она поручилась за него своей жизнью и своей силой. И согласился. А через несколько сотен лет, после последней войны, она наложила печати и на себя. Конечно, Алая Гончая оставила себе лазейку, но на столько призрачную, что это вряд ли могло бы снова случиться. Когда он застал ее за наложением печатей, как всегда без стука войдя в кабинет, то подумал, что она сошла с ума от горя. А потом она сказала, что уходит из Серого Совета. — В мире остались единицы древних. Ты. Я. Палач, род которого уже никто и не помнит, даже я. И двое светлых. Остальные погибли. Все. Такой силы, как у нас, не должно существовать. Поэтому мы решили наложить печати. Они падут лишь когда начнется новая война. Надеюсь, этого не случится никогда. — Но почему?! Почему не должно?! Сила — это дар! — В новом мире нам нет места. Мы слишком стары для него. Как и наша мощь. Мы — самое несбалансированное, что существует. Чем дальше, тем больше размываются границы. Абсолютное должно уйти. Он до сих про считал ее поступок глупым, подозревая, что и сама женщина не знала, зачем она это делает, но Майр просто выставила его за дверь, когда он попытался отобрать у нее нож и кисть. Она всегда была непробиваемо упертой. Упертой…такой же, как Эльга, хоть они не были даже дальней родней. Эльга… Мысли плавно перешли на сегодняшнюю встречу. Он вглядывался в душу девочки все то время, пока они были рядом, но так и не смог однозначно решить: она это или нет? Ее душа слишком изменилась. Хотя, возможно, он просто придумал для себя, что у них есть что-то общее. Уж слишком призрачным это все казалось, но эта треклятая надежда, так восхваляемая людьми, поднимала его ввысь, обещая счастье. Как тысячелетний демон не убеждал себя, он так и не смог задавить это чувство, хоть знал, что падение с этой высоты разобьет его окончательно. Он просил её не летать ночью. По окрестностям упорно ходил слух о маньяке, а по утрам находили растерзанные тела. Охотники заинтересовались этим. Они не были уверены, но подозревали, что убийцей был один из оборотней. Все жертвы были девушками. Он просил, уговаривал, почти угрожал, но она всегда была своевольной и упертой. — Я — крылатый оборотень! Что со мной случится?! — она скептически хмыкнула и поцеловала его, не допуская возражений. Потом им стало уже не до разговоров. А на утро она исчезла. Сперва он подумал, что любимая просто загулялась и уснула на чьем-нибудь чердаке. Такое с ней случалось часто. Но сердце мужчины грызла тревога. На третий день он весь извелся от переживаний и бессонницы. Аластар искал, но не находил. А потом воспаленное сознание вспомнило о Майр. Охрана упорно не хотела пускать молодого мужчину не знатного рода в дом леди, постоянно находя отговорки. Горячая кровь не способствовала рассудительности, и мужчина ввязался в драку со стражами. На шум спустилась хозяйка. Он сразу узнал её. Леди Майр почти не изменилась за годы разлуки, вот только в глазах прибавилось усталости. Аластар кинулся к женщине и, крепко схватив её за плечи, потряс от нетерпения: — Майр! Ты должна мне помочь! Найди ее! Ты лучшая, я знаю! На лице женщины не дрогнул ни один мускул. Он взмахом холеной руки остановила охрану и твёрдо произнесла: — Аластар, — руки мужчины сами собой разжались, отпуская узкие плечи. — Я не понимаю, о чем ты говоришь. Идём. Она развернулась и пошла наверх, цокая каблучками. Лестница содержала всего двенадцать или пятнадцать ступенек, но молодому оборотню это показалось самым длинным подъёмом в его жизни. Он едва удерживался, чтобы не поторопить женщину, но не решался раскрыть рот. Один взгляд этих усталых чёрных глаз равнялся по эффекту ведру ледяной воды. Наконец лестница кончилась, и хозяйка провела гостя в маленькую гостиную. Едва женщина села в кресло, как Аластар без приглашения уселся напротив и сразу затараторил, сбиваясь, перескакивая с рассказа на мольбы и просьбы. Будь перед ним кто-то кроме Алой Гончей, он бы не побрезговал и угрозами, но с Майр это грозило закончиться инвалидностью глупца. Женщина внимательно выслушала, потом встала и протянула руку: — Вещь. Мне нужна её вещь. Аластар протянул расческу с застрявшими между зубчиков прядями волос. Тонкая рука с длинными ногтями тут же выхватила предмет, аккуратный носик задрожал, ловя запах. Женщина быстро вернула предмет оборотню и так же стремительно пошла обратно вниз, уже на лестнице крикнув: — Седлайте коня! Они скакали в город почти до полуночи. В какой-то момент женщина просто остановилась, слезла с коня и втянула носом воздух. Одним движением пальцев она что-то развязала на платье, и то бесполезной тряпкой упало к ногам женщины. Нисколько не стесняясь своей наготы, Майр опустилась на колени. Через пару мгновений гигантская чёрная тень уже бежала по полям за городом, принюхиваясь и нарезая круги. Все это время Аластар пытался удержать перепуганных лошадей, одновременно вглядываясь в даль, пытаясь отделить чёрную тень от травы и деревьев. Человеческое зрение подводило, а превращаться он не решился, рассудив, что тогда ошалевших от страха лошадей уже ничто не сможет удержать. Майр вернулась неожиданно. Просто вдруг выросла за его спиной, а когда он повернулся на голос, женщина уже застегивала платье. Мужчина с мольбой смотрел в её лицо, пытаясь увидеть хоть что-то кроме бесконечной усталости. — Мне жаль, — сердце оборотня рухнуло в пропасть, дыхание вдруг сперло. — Я не нашла её. Вон там — она указала рукой на один из холмов, едва различимых в темноте ночи. — Что-то есть. Что-то нехорошее. Позови охотников. Думаю, они были правы. Это оборотень. Отрёкшийся. Женщина села на коня и, не сказав более ни слова, просто уехала. Аластар осел на землю. Он вдруг осознал, как его вымотала дорога до Майр, обратный путь, переживания об Эльге…мужчина почти сразу провалился в сон. Он наконец знал, что ему делать. Он не будет звать охотников. Он сделает все сам. Ольге снилась какая-то гадость. Обрывки встречи с Александром, куски той картины, причем изображение явно двигалось, отчего девушка проснулась в холодном поту. Потом, когда она снова задремала, ей снилась какая-то кузня, где она была почему-то подмастерьем кузнеца, и явно — очень мускулистым парнем. Но ярче всего Чаркина запомнила последний сон. Она лежала на полу…нет, скорее на земле. В какой-то землянке, в тело врезались веревки, больно сдавливая крылья. Девушка попыталась стать человеком, но полутрансформировавшуюся плоть тут же обожгло одновременно и холодом, и огнем. Руны?! Оборотень скосила глаза. Да, так и есть. Прямо по коже ножом были вырезаны руны, запирающие сущность. Она заволновалась еще больше. Существовало не так много ритуалов, для которых нужна сущность оборотня, запертая в своём истинном облике. Девушка снова задергалась, но вдруг в проеме землянки показалась фигура, закутанная в плащ. Девушку прошиб холодный пот, когда свет упал на лицо вошедшего. Его глаза…Совершенно безумные глаза. Она видела такие лишь один раз. — Отрекшийся!!! Ольга подскочила на кровати, резко просыпаясь. Ей еще никогда не снилось столько кошмаров за ночь, тем более таких похожих на реальность. Девушка провела рукой по лицу, стирая пот. Босые ноги коснулись холодного пола. Умывшись теплой водой, Ольга легла обратно, снова заснув.