эй, кто-нибудь..!

      — Сука! Вот же сука какая мать твоя, Славка! — громко, с чувством, высказалась моя бабка, глядя поверх моей головы. Плюнула и как танк пронеслась мимо остолбеневшего меня. Я, шестилетний пацан, фразу «мама-сука» слышал неоднократно и от разных людей, но все-таки был не согласен. Мама как мама. Хорошая.       С неодобрением, но спокойно смотрел, как бабушка вышвыривает за порог сумки с маминым барахлом. Но не выдержал, разревелся в голос, когда оказалось, что мама уходит, а я-то остаюсь. Даже попробовал вцепиться в мать, но она сама толкнула меня к бабушке. Мама уехала, я остался на попечение бабки. Она работала завхозом в школе, приглядывать за мной было некому, и первого сентября мы пошли в школу вместе — бабка на работу, а я в первый класс.       Помню, что первое время я был какой-то примороженный, страшно переживал из-за разлуки с матерью, смотрел волчонком на учителей и одноклассников. А потом ничего, освоился; читать и писать я уже умел, бабка убедила, что я взрослый парень и должен сам о себе заботиться. Не сразу, но я понял, что в моей жизни появилась вторая мама. Моя учительница. Она по-матерински оглядывала весь свой класс, но я чувствовал, что взгляд этот задерживается на мне. Думаю, сначала это было только сочувствие. Я на год младше одноклассников, живу без матери, под опекой строгой бабушки. Я же влюбился сразу. Любовь Николаевна не была такой же красивой, как моя мама, но ее манера одеваться, красить пухлые губы, а главное — теплые карие глаза свели с ума всю мужскую половину класса. Ее голос звучал сладкой музыкой, чтобы не разрушать его очарование на уроках была абсолютная тишина. Когда она говорила со мной, ласково брала мою руку или гладила по голове, я был бесконечно счастлив. А как я гордился, услышав, как она тихонько говорит моей бабушке: «Он у вас такой умненький мальчик!». Любовь Николаевна показала мне магию чисел. Да я не мог не влюбиться в математику, когда моя фея обожала ее. Я стал часто бывать у нее дома, где меня баловали сдобой, читали мне интересные книжки, старательно подстригали быстро отрастающие кудряшки.       Это счастье продолжалось три года. Когда я готовился идти в четвертый класс, за мной приехала мама. На новенькой «девятке», с каким-то парнем, которого мне представили как нового папу. Бабушка, увидев «папу», позеленела от злости. Когда мама заявила, что забирает меня, бабка вытолкала меня за дверь и зашипела так громко, что я все прекрасно слышал:       — Верка, что ж ты за стерва такая?! Ты же мужиков после каждой течки меняешь, пацану всех их папами звать? Блядуй на здоровье, Славку не трогай.       — Боря хочет ребенка. А у меня больше детей не будет.       — Ну дак… После десяти абортов…       — Трех, — буднично поправила мама.       — Помолчи уже!       — Боря хороший, детей любит. У него квартира своя. Мы уже, кстати, расписались.       — Ох ты! — бабка какое-то время переваривала информацию. — Правильно сделала, что в поселок парня после загса привезла. Ему бы здесь рассказали про невесту.       — Ну, разве что ты!       — Слава! — окликнул меня знакомый голос. Я вздрогнул и обернулся.       — Нехорошо подслушивать разговоры взрослых, — строго сказала Любовь Николаевна и тут разглядела меня в сумраке коридора. — Славочка, ты что, плачешь? Что-то случилось?       — М… м-м-ме-ня мама забирает, — подавился слезами я.