Обо всем и сразу, даттебайо!

      Саске даже не пытался прятать ухмылку на самодовольной морде. Он не задирал нос — просто это наследственность такая. Конституция особенная — можно даже поспорить на то, что и череп его высокомерно щерится сам по себе. Наруто проморгался, чтобы ему не мерещился раздвоенный змеиный язык, мелькающий меж ровных зубов (и как Саске не выбили их все, пока этот проходимец в молодости только и делал, что паясничал перед сильнейшими мира сего?).       — Я тебе сейчас врежу. Дай пройти!       Саске отлип от дверного косяка и вальяжно втек в дом, увлекая за собой Наруто.       — Я к тебе пришел не потому, что сам не справляюсь, а просто… А вот!       Наруто вспомнил о своей мигрени, голова вновь начала пухнуть. Он картинно прислонил протез ко лбу и вздохнул.       — Мы с Хинатой приболели… Ну как… Это я, похоже, подцепил какой-то грипп… И вот я уже всё, а ей бы полежать в покое пару деньков, да только Хинату от Боруто не оттащить, так что я решил. Вот. Ну ты же понимаешь.       Саске кивнул так, будто понимает. У него это всегда получалось превосходно: делать вид, что он разбирается в том, в чем не понимает ни черта. Он глядел проницательно и очень мудро в ясные глаза Наруто, но не выдержал напряженного молчания и все-таки спросил вкрадчиво:       — Что ты там решил?       — Ну Хинату я на сеструху скинул, а сам пока у тебя поживу! С Боруто.       После последней фразы Саске бы поперхнулся воздухом или слюной, если бы не все эти бесчисленные годы тренировок и работы над собой. Работы над самообладанием и дурным темпераментом.       — Иди за мной.       — Иду!       Саске устроил их в гостевой комнате, притащил постельное белье, подушки и одеяла. Видеть его обычно перекошенную бледную физиономию настолько домашней и умиротворенной было довольно-таки дико. Будто Наруто притащил сына в зоопарк, поглядеть на вымирающий вид в неволе. Саске оглядел комнату довольно, кивнул Наруто, смиренно сидящему с растрепанным ребенком на краешке футона, вышел, аккуратно закрыл за собой дверь. Прямая спина его, с гербом клана на косоде, выглядела слишком драматично. Будто Саске в очередной раз прощался навсегда.       Наруто эту фишку просек сразу, не теряя времени перехватил Боруто поперек туловища и засеменил вслед за хозяином, дабы пресечь возможную попытку спонтанного бегства из Конохи. Боруто влажно дышал ему в подмышку, бурчал неразборчиво на понятном только Хинате языке и, незаметно для отца, портил имущество клана Учиха. Наруто так торопился успеть за Саске, что не замечал, как следом за ним вереницей тянутся разбитые горшки с цветами, треснутые рамки для фото, пачкаются яркие вещички Сакуры, кренятся набекрень карнизы, рвутся шторы.       Хозяин обнаружился на кухне, режим ЧС отменился. Саске шинковал сельдерей, у Наруто невольно забурчал живот — давненько он не питался домашней пищей. Правда, овощи он недолюбливал, а сельдерей ненавидел, но решил предложить помощь, закинул руку хозяину дома на шею, сгибом локтя заставляя того смотреть на себя. Хозяин от помощи вежливо отказался, скинул с себя руку раздраженно, бросил куда-то на пол очищенную вареную говяжью кость. На полу оказалась Сарада, которая умиротворенно строила забор из косточек — самых разных: крупных и длинных, пожелтевших и совсем свежих, молочно-белых. На ней были смешные, сидевшие набекрень детские очки, которые застегивались на затылке и сильно врезались ей в виски. Наруто потрепал ее пушистые волосы.       — Давно Сакура уехала? — с понимаем спросил он.       — Неделя прошла.       Наруто хмыкнул и спустил на пол чумазого Боруто, который рядом с Сарадой, аккуратно одетой и чистенькой, с двумя нелепыми хвостиками почти возле лба, выглядел как беспризорник. Неопрятный, кое-как одетый, с пуговицами на рубашке, застегнутыми криво и через раз, с гнездом, образовавшемся в торчащих волосах. На одной ноге у него был ботинок, на другую Наруто нацепил сразу шесть носков, для равновесия. Дети были хорошо знакомы, почти не обратили друг на друга внимания и, после тщетной попытки Боруто стащить с головы Сарады очки, молча рассредоточились по разным углам кухни. Наруто решил все-таки помочь, перепробовал на зуб все, что Саске успел накрошить, заглянул во все баночки со специями, внезапно для себя вдохнул яблочный уксус, занюхал плечом товарища. От него пахло порошком и вроде как рвотой, Наруто понюхал его еще раз, проведя носом от плеча и почти до шеи, чтобы убедиться — да, это все-таки рвота.       — Не мешайся, теме.       Саске был отрешенным и превратился в наглядную иллюстрацию того, как бытовуха ломает шиноби. Наруто ему посочувствовал, помог снять горячую кастрюлю с плиты, приготовил чай, помыл детям руки, усадил Сараду на детский обеденный стульчик. Готовил Саске весьма неплохо. По шкале от Сакуры до Хинаты занимал очень хорошую позицию относительно своей жены.       — У Шикамару сын ветрянкой болеет.       Наруто говорил с набитым ртом, крошки изо рта безобразно вываливались на стол, Саске болезненно морщился и чувствовал себя каким-то жалким, беспомощным. Хотелось разораться, бросить на пол кухонное полотенце, растоптать его демонстративно, указать бессовестному нахалу на дверь. Ну, а дальше по накатанной: драма, скандал, шаринган!       — Думал, они в Суне.       Стук столовых приборов разбавляла только неразборчивая болтовня детей состоящая из несвязных звуков и чавкания.       — Ага, сейчас, даттебайо! Вот таскают ребенка следом за собой, туда-сюда, туда-сюда! А потом жалуются на здоровье.       Саске сидел весь взъерошенный, в пятнах от еды, с петрушкой, прилипшей на лоб и полотенчиком на плече, на которое срыгивала Сарада, но выглядел на миллион. Особа голубых кровей, настоящий заморский принц. Он манерно вытер рот — по крайней мере, так это показалось Наруто, потому что сделал это он просто до неприличия грациозно и аристократично. Наруто тихонько заржал, отправляя в рот сына ложечку с овощным рагу.       — Ветрянка в раннем возрасте это хорошо.       Саске в свое время переболел вместе с Итачи и эти утешительные слова матери на всю жизнь запомнил.       — Да?       Наруто в детстве перенес вообще все заразы начиная с лишая, заканчивая коклюшем, и не был уверен, что болеть чем-то там в каком-то там возрасте в принципе хорошо.       — Да, — сказал Саске, прикрывая глаза, как это делал обычно в школе, когда знал ответ на то, что не знали остальные.       — Ну так давай унесем их к Шикамару! Чего нам ждать?       Саске поднес ладонь к лицу, сжал подбородок между большим и указательным пальцами и посмотрел на дочь. Дочь смешивала суп с десертом. Ему вспомнились слова Сакуры, когда она, обвиняя его в безразличии к их браку, сказала, что пользы от Учихи Саске — ноль, одни страдания и унижение.       — Думаю, ты прав.       Саске со словами Сакуры, естественно, согласен не был, но раз уж на то пошло, почему бы вплотную не заняться иммунитетом дочери?       Шикадай был бабкин. Пока отец его отлынивал от домашних дел и пропадал в администрации деревни, а мать была в вечных разъедах, помогая Гааре с его миротворческими делами, воспитанием любимого внука занималась Йошино. Дети, выращенные бабушками доставляли больше всего проблем, говорил Шикамару — Наруто ему не верил, спорил с ним насмерть, говорил, что тот сгущает краски, как обычно. Разве может родная бабуля испортить ребенка?       Йошино всплеснула руками, завидев на пороге столь колоритных нежданных гостей, загнала их внутрь, усадила за стол. Они вошли в дом, как на мордобой, сосредоточенные, опасные. Йошино вся обмерла, глядя на эти серьезные лица. Неужели, что-то призошло? Шикамару был на миссии, зато в доме обнаружилась Темари, которая смотрела на гостей настороженно, тоже ожидая дурных вестей.       — Да ничего не произошло! — отмахнулся от нее в третий раз Наруто, утер краем футболки измазанный рот Боруто и сказал: — Мы за ветрянкой.       Убедившись, что с мужем все в порядке, Темари тут же скрылась с поля зрения взмахнув широкими рукавами красивого бордового кимоно. Шикадай спал. И даже во сне был копией Шикамару, а когда проснулся Наруто вдруг вспомнился его первый бой с Гаарой — эти его полные боли и ярости раскосые глаза, зычный ор. Дети расплакались все — то ли от испуга, то ли от солидарности. У Сарады обнаружился грязный памперс, Наруто и женщины Шикамару завороженно смотрели на звериные подходы Саске к уходу за ребенком, на то как он единственной рукой хватал за шиворот маленькое тельце, как ловко дергал за запястья и лодыжки Сарады, как помогал себе коленом, весьма опасно удерживая ее практически на весу. Что ж, можно обойтись и без лишних слов — Саске был гением.       Вместе дети играть не хотели, Шикадай капризничал и тянулся к бабке, на руках у матери истошно вопил и вообще производил впечатление крайне вредного мальца. Своего сына Наруто забыл на кухне, Саске Сараду с рук не спускал. Поход в гости, в общем, удался — Наруто во второй раз за день поел и задремал вместе с Боруто. Дремал он и по пути в дом Учиха, на ходу. В воздухе пахло свежей травой и хвойным лесом, солнце садилось за горизонт и, со времен отрочества, это была первая их с Саске пешая прогулка. И это было странно. Очень странно было видеть Саске не в бою и не перед миссией, сосредоточенного и серьезного, а вот такого, немного хмурого как обычно, но расслабленного, с ребенком, заснувшим на его плече.       — Чего пялишься, добе…       — Не смотрю я на тебя, теме!       Как оказалось, Боруто ветрянкой уже переболел. А когда? Когда Наруто ездил к Киллеру Би и застрял в их деревне на месяц. Хината ему это сто раз рассказывала. И фотки показывала. «Ты только посмотри какой наш малыш смешной в зеленке. А вот тут, ну ты глянь — вся попка в крапинках, живого места не осталось». А вот Наруто ветрянкой все-таки не болел. И так и остался в доме Саске на карантин по собственному желанию. Саске возражал.       — Хината, ты сама только отмучилась! У Саске вон, свежий воздух и личный медик в доме! Вы лучше от меня отдохните.       — Сакура в командировке, что ты несешь, теме.       — Хината, ты все принесла?       — Все, Наруто-кун. Я тут ужин приготовила, съешьте, пока свежее.       — Наруто может и дома поужинать.       — Спасибо, Хината. Не скучайте без меня!       — Хьюга!       — Не будем, Наруто. Счастливо!       Хината забрала Боруто, вручила Саске пакет с вещами мужа и ушла. Саске стоял в немом возмущении разинув рот — никто и никогда его так бессовестно не игнорил. Бросил вещи хозяину, проверил Сараду. Ребенок инфекцию переносил практически незаметно, без температуры и других симптомов, правда гнойнички от ветрянки давала замазывать с боем, да таким, что в первый день Саске поразмысливал над усовершенствованием собственных гендзюцу. Гендзюцу для детей. От грудничков до особей старшего школьного возраста. Он бы написал целую исследовательскую работу, правда практиковаться было бы не на ком — продвигая подобные методики и эксперименты, запросто можно заработать себе репутацию старика Орочимару.       Тем временем Наруто дошел до футона, держась за стены, трагично завалился на подушки. Севшим голосом подозвал к себе Саске.       — Не хочу навязываться, теме…       — Да ты уже, добе.       Наруто покряхтел, устраиваясь:       — Зашторь окно поплотнее, пожалуйста.       И добавил, подумав:       — Не уходи, когда Сакура вернется.       Саске сделал вид, что не слышал и без лишних слов закрыл окно.       — Одному за больным ребенком смотреть тяжело. Я боюсь, что ты совсем скиснешь. И удерешь от нас на год опять. А то и больше, даттебайо. Предчувствие у меня дурное, теме!       — Проспись лучше. Заговариваешься уже.       — Да не вопрос. Я все. Спокойной ночи.       Саске прикрыл за собой тихонько дверь, где-то в далеке раздался плач Сарады. Он сменил ей подгузник, вернулся проверить назойливого гостя, который затих на какое-то время. Саске решил, что он, наконец, заснул, но вдруг гигантская куча одеял встала со своей кровати и проковыляла поперек комнаты до окна и обратно. На нем не было обуви. Саске видел его большой палец, выглядывающий из носка.       Наруто провалился в беспокойный, лихорадочный сон и резко проснулся от чужого прикосновения. Он вскочил, увидев Сакуру, которя сидела перед ним ссутулившись — устала после дороги. Она строго погрозила ему пальцем и прислонила его к губам — на дворе стояла ночь. Как чувствовал же, что Сакура вернется! Точнее слышал, как бабка Цунаде говорила о ее возвращении, чисел не запомнил, знал только, что скоро. Саске вот вообще не кумекал ни черта.       Наруто послушно улегся обратно, спину холодил стылый пот, температура не спадала.       — Угораздило же вас, — поворчала Сакура, поколдовала над лекарствами, заставила больного выпить их и вышла.       Наруто снилось наркоманское нечто: он купался в крови девственниц, порабощал мир, увлекся каннибализмом, взял в жены Сакуру и сестру Кибы. Сарада стала его дочерью, Боруто вырос копией его самого и пытался свергнуть, организовывал дерзкие покушения, уличал во лжи и лицемерии. Саске во сне также присутствовал, постоянно ускользал — куковал то в лесу, то в горах, открыл раменную, стал вести прибыльный бизнес. Сон этот запал в душу Наруто, наверное, потому, что сны ему вообще не снятся, а если и снятся, то он их не помнит на утро. Он пересказывал его Какаши-сенсею и Сакуре тысячу раз и утверждал, что сон — вещий. Хотя бы потому, что сам он пускай мир не поработил, но хокаге все-таки стал, Боруто и правда растет его копией, а Саске вновь удрал тогда, когда Наруто слег с ветрянкой. Удрал и не возвращался двенадцать гребаных лет. А ведь он еще тогда, наяву, предчувствовал неладное, пускай и был в курсе того, что Саске давно заинтересован в слежке за остатками клана Ооцуцуки. Вот это - самый настоящий дар провидца, дар самого крутого в мире хокаге. И кто посмеет с ним поспорить, даттебайо?