И тайну неприглядную храня, Ты ложных снов моих создатель. Ты был хранитель, стал предатель — Ведь ты тогда отрекся от меня.
— Рассел! Он недоуменно обернулся. Сквозь рыночную толпу, пеструю и шумную, к нему пробирался загорелый мужчина с аккуратной бородкой. На губах заиграла улыбка, искренняя, совсем мальчишеская. Альвэйд положил отобранные фрукты обратно на прилавок и поспешил к мужчине. С широкой белозубой улыбкой его сграбастали в поистине медвежьи объятья, не позволив и слова сказать. — Вот уж не ожидал! — добродушно рассмеялся мужчина. Непослушные вихры-гриву его растрепал озорной ветер, открывая высокий лоб и полоску шрама на левой брови. — Коннор! — ошеломленно выкрикнул Альвэйд, отступая и внимательно оглядывая брата. Коннор довольно кивнул. Глаза его заблестели предвкушающе и радостно, совсем как у мальчишки, набившего карманы яблоками из соседского сада. — А ты не изменился, — протянул он шутливо-недовольно. — Все такой же худой… и рыжий. Озарившись искренним смехом, Коннор чувствительно похлопал Альвэйда по плечу. С лица брата не сходила лучезарная улыбка. Румянец проступил на загорелых щеках. — Эх, ладно! Покажешь мне местную таверну? — Коннор мотнул головой, будто мошку отгоняя. Альвэйд страдальчески скривился. Душу едва ощутимо кольнуло раздражение и тут же растворилось в чуждом, неожиданном смирении.***
— Вы оба знаете, что произошло сегодня ночью, — заговорил Генри Веллиараль спокойно, заложив руки за спину. Он стоял к ним в пол-оборота, слегка нарушая правила приличия, но никого сейчас это не волновало. — В замке, увы, становится неспокойно. И не только в нем. Пронзительный взгляд Императора обратился к Рабастану, стоявшему рядом с Брайзом. Советник остался совершенно невозмутимым. Лишь в глазах его плескалась острая сосредоточенность да брови у переносицы сошлись. — Стоит усилить охрану?.. — не то спросил, не то утвердил он. — Да. Но не только, — протянул Император. Черные как смоль волосы его переливались рыжим в свете магических огней. — Мне нужен человек, с которым Киари будет в безопасности. Который сможет защитить ее. Брайзу решительно не нравился разговор. Очевидно: всё давно уже решили за него и теперь лишь озвучивают неотвратимый приговор. Он покосился на Рабастана. Лицо советника осталось непроницаемым — застывшая восковая маска. Лишь морщины очертила канва глубоких теней. — Брайз, — заговорил Император неожиданно и обратил на него взор. — Ты будешь телохранителем Киари. Глаза Рабастана расширились, наполнились неподдельным ужасом. Брайз приоткрыл рот и невольно подался вперед. — Нет! — одновременно выкрикнули оба. Хрипло кашлянул Рабастан и заговорил первым: — Это немыслимо, Император Нокард! Мы не можем оставить леди Киари на попечительство… военного, к тому же мужчины. Уж если и приставлять к ней охрану, то только женщину. — Вы хотели сказать «на попечительство грязного убийцы», не так ли, советник? — ввернул Брайз лихо, чуть прищурившись. — Раз вы сами знаете ответ на свой вопрос, зачем спрашивали? — раздраженно отмахнулся Рабастан, даже взглядом его не удостоив. Цепкие глаза советника вперились в Императора. — Жизнь Киари я мог доверить только двоим людям, а один из них умер прошлой ночью, — произнес Император непоколебимо. В тоне его не уверенность свозила — неукоснительный приказ. На виске Рабастана надсадно пульсировала жилка. — Я так понимаю, отказаться не могу?.. — безнадежно спросил Брайз, прекрасно понимая, каким будет ответ. Перспектива носиться с неразумной девчонкой нисколько его не прельщала, но выбора не оставалось. Его жизнь всецело и безраздельно принадлежала Генри Веллиаралю из династии Нокард, и с этим ничего нельзя поделать. — Нет, — в голосе Императора зазвучала ирония. Брайз смерил его хмурым взглядом, но смолчал, понимая бесполезность заведомо предрешенного спора. — Но… — он мрачно покосился на Рабастана. Карие глаза советника пылали звериной яростью. — А как же… сведения для вас?.. — Об этом можешь не беспокоиться.***
— Знаешь, а ты и правда не изменился. Ученым стал, да? — спросил Коннор вполголоса. Он рассеяно глядел в пустоту, баюкая деревянный стакан. Неровный приглушенный свет лился на стойку последними лучами заходящего солнца. Альвэйд недоуменно взглянул на брата. Показалось, или действительно в тихих словах его скользнула печаль?.. — Нет, — наконец ответил он. — Я посвятил свою жизнь Созидающему. Коннор чуть приподнял голову и вскинул брови. Альвэйд напрягся, ожидая насмешки предсказуемой, но в глазах брата плескалось лишь неподдельное восхищение. Он одобрительно кивнул и произнес: — Тебе очень подходит. Знаешь, еще с детства в тебе было что-то… эдакое. Он многозначительно замолчал и шумно отхлебнул из стакана. Альвэйд бездумно разглядывал стойку, испещренную мелкими царапинами. Желто-белые пятна плыли по ней, сплетаясь в причудливом танце. Мягкий, глубокий голос Коннора убаюкивал, окутывал почти осязаемым теплом. Пусть это длится вечно. — А я вот добрался к вам. Думаю заделаться в рыцари, — заговорил Коннор, и незримые чары разрушились. Удушающая реальность наползла на Альвэйда темными пятнами стен, пылью скрипучих половиц, гомоном голосов поздних завсегдатаев трактира. — Гм… Вот как? — он внимательно оглядел брата. Широкоплечий и крепкий, с густой каштановой гривой и горбинкой на носу, Коннор словно сошел со страниц героической баллады. Храбрый, доблестный герой… Что умирает первым за великие свои идеалы, крепко сжимая веры и правды острый клинок.***
Высокие каменные стены императорского дворца бесцеремонно заслоняли солнце. Лишь редкие рыжие лучи скользили над ними и лились в сад, превращая листья роз в оранжево-зеленые всполохи. Брайз созерцал переплетения растений с равнодушием. Розы покачивались на ветру, увядающие и темные. Розовыми и алыми бутонами мелькали только-только распустившиеся. В обрамлении темных листьев они казались яркими, почти невесомыми. Он искоса взглянул на Киари, смиренно сложившую руки на коленях. Подол ее платья развевался на ветру. Серое, будто и бесцветное совершенно, оно подчеркивало восковую бледность кожи ее, очерчивало острые ключицы. Даже покрытое сверкающими прозрачными каменьями, что блестели на богатой ткани, как россыпь слез-росинок, казалось оно траурным одеянием. Брайз вновь отвернулся, закинул локти на спинку скамьи и вздохнул. Над ними медленно плыли красно-лиловые облака. Интересно, что видит Киари пред собой, что чувствует?.. Вирения так и не объяснила внятно, из-за чего принцесса впала в летаргию. Брайз жалел, что вообще спросил ее об этом. С первого взгляда он понял, что особым умом нянька не отличается, так на что надеялся?.. — Вам нравится здесь, леди Киари? — в пустоту спросил он непонятно зачем. Разумеется, ответа не последовало. Брайз заглянул в ее лицо, отрешенное, обрамленное ореолом тусклых волос. Обескровленные губы чуть приоткрыты, в серых бездонных глазах — клубящийся туман. Он по-своему жалел ее, такую тонкую, хрупкую и безжизненную. Уж лучше бы она тогда умерла. Всяко лучше смерть, чем такое… У дворцовой стены что-то хрустнуло. Брайз напрягся, внимательно вглядываясь в заросли аккуратных кустов. Пальцы крепко сжались на рукояти длинного ножа. — Леди Вирения! — пронесся по саду рассерженный голос. — Ну что вы тут топчетесь? Только розы попусту ломаете! В ответ донеслось возмущенное, но несколько стыдливое бормотание няньки. Брайз закатил глаза и бросил равнодушный взгляд на Киари. Ни один мускул не дрогнул в ее лице. Кусты затряслись и раздвинулись. Показалась лохматая голова садовника, его большие глаза озадаченно заморгали. За ним маячила Вирения, обиженно поджавшая пухлые губы. — О, — явно обрадовался мальчишка и взъерошил и без того торчащие вихры. — И вы здесь, господин Брайз. И леди Киари!.. Простите, что помешал вашему уединению. — Ха-ха, — мрачно произнес Брайз и скрестил руки на груди. — Раз видишь, что беспокоить нас не следует, может, сам уберешься? Улыбка садовника несколько померкла. Леди Вирения как ни в чем не бывало обошла его и присела на край скамьи, обмахиваясь ладонями и бросая косые взгляды на свою подопечную. Волна неконтролируемой злости вспыхнула в душе Брайза, захлестнула сознание. По телу разлилась ярость, обжигающе-горячая, испепеляющая. Делая вид, что нисколько не заинтересован, мальчишка повернулся к ним спиной и тяжелыми ножницами принялся состригать и без того ровные ветви кустарников. Его торчащие уши мерцали рубиновым. Слежка проводилась так явно и нелепо, что хотелось рассмеяться. Брайз очень сильно пожалел, что не может просто пырнуть их обоих клинком. Садовник, с непонятной целью играющий против него. Нянька, играющая против себя и этого даже не осознающая. Не впечатляет. Вот только кому подобное нужно? Врагов у Брайза всегда было немало, но в последнее время никому он дорогу не переходил. Так в чем же дело?.. — Пойдемте, леди Киари, — вздохнул он устало, скептично покачал головой и взял за руку принцессу.***
— Великая жалоба! Великая жалоба! — кричал глашатай надрывно, размахивая звонким колокольцем. — Доблестная леди Анна Лофтон вознеслась к Созидающему! Люди, да будем же мы хранить память о ней! Завтра пополудни у дворца Императора ей будут отданы земные почести! Приходите восславить героя! — Как пафосно-то, — скривился Коннор. Альвэйд недоуменно взглянул на глашатая. — Глава стражи умерла?.. Странно, никто не предупредил меня об отпевании. Слова вырвались совершенно спонтанно. Выпалил бездумно, даже не успев облечь их мыслью. Но Коннор его и не слушал. Он заинтересованно разглядывал большие дома главной улицы, рыжие, будто залитые полуденным светом. Солнце клонилось к горизонту, медленно опускаясь за грань. Рыжие всполохи скользили по земле, играли белым в окнах. — Ладно, — наконец сказал Коннор. — Пойду я уже. Тут рядом в таверне за комнату заплатил, пора уже воспользоваться радушием хозяина этого обиталища прусаков. Он зажмурился и прыснул весело, пьяно. Альвэйд смерил протяжным, неуверенным взглядом Коннора. Что он испытывает к брату? Остальных детей отца никогда не любил, но все же… Они неспешно шли меж серых стен. Стремительно темнело, тени удлинялись, чернильные, густые. Коннор остановился у тесного проулка, пропахшего кошками и еще чем-то терпко-пряным. Губ его коснулась приятная, легкая улыбка. — Ну бывай, — он протянул широкую ладонь. Альвэйд пожал ее, чувствуя под пальцами шершавые мозоли. …Коннор призраком исчез в тени проулка. Альвэйд неопределенно вздохнул и поспешно отвернулся. Вот и все. Закончилось их крат… Его глаза резко расширились. Невольно отступил он назад, неотрывно вглядываясь вдаль. По мощенной грубым камнем дороге несся всадник. Искры сыпались из-под огромных копыт, ветер развевал буйную вороную гриву… Альвэйд не успел даже двинуться. Всадник оказался рядом с ним, взор застлала пелена его призрачного плаща. Копыта врезались в грудь, выбивая воздух, с треском ломая кости. Альвэйд отлетел прочь и покатился по дороге. Ужасающая боль захлестнула тело, кандалами сковала конечности. Пред глазами потемнело. Жадно глотая воздух, проваливаясь во тьму, Альвэйд вдруг четко увидел человека. Коннор стоял рядом с бесплотным всадником и победоносно ухмылялся, сжимая в кулаке талисман Призрачного морока.