В сценарии этого не было!

       - Ты знаешь, возможно, в жизни каждого бывает такое, видишь человека впервые и понимаешь - твое. С первого взгляда, с первой секунды, перехватывает дыхание и все - без него ты уже сама не своя. Ты ищешь его глазами в толпе людей и ждешь каждой возможности увидеться, замираешь даже от самых незначительных прикосновений и теряешь счет времени в его обществе… Классическая история для романтических фильмов на день всех влюбленных. Красиво и привычно... Так вот, у нас с мистером Харди все было не по стандарту. Отношения не заладились с самого начала, с первой встречи все пошло не так. Буквально, хватило переброситься парой фраз и каким-то непостижимым образом возникла обоюдная неприязнь, сейчас я даже не скажу тебе наверняка, в чем причина. Но мы не избегали друг друга, скорее наоборот, так и норовили оказаться в одном месте... хотя лишь для того, чтобы вывести из себя и проверить, кто выиграет в очередном словесном поединке. Во всяком случае, с его стороны, я уверена, все так и было. Он не упускал ни одной возможности уязвить меня, задеть, сострить, доставал при любом удобном случае! Словно испытывал мое терпение и эмоциональную устойчивость или просто получал удовольствие от наших стычек, как какой-нибудь моральный садист.       Разумеется, я знала о нем раньше. В актерской школе, где я училась, его улыбающаяся физиономия красовалась на доске почета под стеклом среди многих выдающихся выпускников. Слышала, какой он трудолюбивый, радеющий за результат, со всей серьезностью и основательной подготовкой уходящий в работу. Но я и понятия не имела, что он окажется таким занудой, дотошным и придирчивым, настолько откровенно бессовестным, будто считающим себя центром мироздания, благодетелем, чертовым спасителем любого положения, вечно сующим везде свой нос, точно без его веского слова невозможно обойтись! Самовлюбленный индюк. Да, именно таким было о нем мое мнение в начале знакомства...       Впечатление от первой встречи было хуже некуда. Харди не было ни на первом обсуждении сценария в Лондоне, ни на втором, якобы из-за неуспеваемости или сбоя рабочего графика, или еще чего-то. Мы встретились уже в Рио. Он сразу обозначил свою позицию, как самого главного. Конечно, после режиссера, но нередко становилось и наоборот. И Стив, кажется, даже не был против, постоянно прислушивался к Тому и с серьезностью обговаривал каждое его предложение. А уж тот говорил много, долго и подробно. Начал с того, что объяснил, как он видит своего персонажа, что ему необходимо для удачного перевоплощения, что он предлагает привнести в характер героя, а потом переметнулся и на моего... Реально, он всерьез решил за меня проговорить мою же роль, объяснить всем и мне в том числе, что чувствует моя героиня, каким образом она демонстрирует свои эмоции и какими методами это должна сыграть я! Это просто неслыханно! Такую наглость стерпеть оказалось невозможным! В конце концов, я же не беспомощный цыпленочек, не имеющий понятия, куда попала и что мне здесь делать! Может, у него всегда так принято, но не в этот раз! Не на ту нарвался, голубчик, решила я и тут же высказала все, что по этому поводу думаю.       Положа руку на сердце, теперь признаю, может я была слишком резка в тот раз, ведь мы еще совсем не знали друг друга, не представляли, чего ожидать друг от друга, но я не смогла сдержаться. И такое было со мной впервые. Окружающие опешили, Стив засмущался и начал шуршать листками, тут же обратившись к сценаристу для уточнения каких-то стилистических моментов. И только Харди смотрел мне прямо в глаза с насмешкой, сменившей секундное изумление, и постукивал по столу наконечником электронной сигареты. Уже через минуту этот нахал прочитал мне лекцию о непрофессионализме, молодых выскочках, наивно полагающих, что знают все на свете, неумении слушать и слышать, и еще Бог знает сколько глав из учебника психологии поведения. Похожего унижения я еще не испытывала. Косые сочувственные взгляды дали понять, что я одна сделала верный вывод об основных чертах характера моего новоиспеченного партнера. Но, все же, смогла найти в себе силы, чтобы промолчать. В тот день я поняла, что предстоящие съемки для меня окажутся очень долгими и изнурительными. А что понял Том, я не знаю... но уверена, взгляд, которым я одарила его перед уходом, передал отчетливо - ни при каких условиях не стану я мириться с его раздутым самомнением.       Эби сделала паузу и большой глоток остывшего чая. Память ясно оживила моменты, пережитые несколько месяцев назад, о которых девушка так старательно пыталась забыть. Понимающий взгляд подруги, ожидающей продолжения, и ее учтивое молчание позволили собраться с мыслями, но не перевести дух, придумать себе оправдание, очиститься от эмоциональной тяжести и показаться хотя бы самой себе честной во всем, несправедливо обиженной и имеющей полное право негодовать и выставлять напоказ свое уязвленное самолюбие. Но совесть не разрешила переложить с себя ответственность и повесить всю вину на человека, с которым вместе не думали ни о совести, ни о будущем, ни о возможных последствиях по негласному обоюдному согласию.       - Все приготовления к съемкам были завершены точно в срок, - продолжила Эби, задергивая оконную занавеску, за которой в густых сумерках уже начинали появляться первые огни уличных фонарей, - Действительно, с организацией всего процесса, снабжением необходимым оборудованием, инвентарем, транспортом, бытовыми мелочами все было на должном уровне. На следующий день вся группа уже отправилась на остров. И я просто не могу не уточнить, насколько там поразительная, яркая и удивительная природа, воздух, небо, сама атмосфера. Нам, прибывшим из задымленных, застроенных, заасфальтированных городов, это место показалось чудом света, непорочным и прекрасным, раем на земле. Фрукты, цветы на деревьях, птицы всех цветов радуги, теплый и шумный океан и так мало людей. Все здесь способствовало отдыху души и тела после съемочного дня, однако для меня наличие всего лишь одного человека выбешивало настолько, что я не могла расслабиться даже в уединении своего трейлера, не могла уснуть. А в голове, будто заевшая пластинка, так и прокручивалось, чем за прошедший день вывел меня из равновесия "мистер совершенство". И представляла я, с каким удовольствием придушила бы его, пока самомнение и ухмылка не испарились бы из него вместе с остатками воздуха в легких.        Ох, Келли, тебе смешно? Да, наверно, ты права, все это глупо и до идиотизма нелепо. Но тогда мне так не казалось. Видимо, я просто такой человек, следую эмоциям, а не разуму. И, знаешь… возможно, что-то стерлось, забылось, исчезло: разговоры, действия, незначительные перепалки или суть и причина всего этого. Но остались воспоминания о чувствах, что ощущались во мне в тот или иной момент.        Лишь один вечер запомнился отлично, во всех природных красках и звуках, цветах лунного сияния по водной глади, спокойный и чистый. Я будто и сейчас могу уловить тот соленый запах океана и мокрых гладких камней на берегу. Даже не представляешь, насколько красиво там ночное небо! Необъятное и глубокое, с миллиардами мерцающих космических тел на иссиня-черном фоне. Я сидела на большом, отполированном до гладкости морским прибоем и временем, камне, завернувшись в полотенце, и перебирала пальцами мокрые волосы. Тихая теплая ночь, ни ветерка, только слабый шелест волн по берегу. Почти сразу я заметила чье-то приближение. Но еще быстрее узнала его. Все-таки походку Харди с какой-либо другой спутать трудно. Я осталась незамеченной и ничем не выдала своего присутствия, хотя и ощутила небольшую досаду, что мое секретное место уже не является только моим. На Томе были лишь темные шорты, которые он снял, зайдя по щиколотку в воду и отпихнул ногой к берегу. А затем, сверкая голым задом в лунном свете, нырнул с одного прыжка в глубину. Наверно, это был первый раз, когда я совершенно искренне улыбнулась чему-то связанному с ним. Уходить не хотелось по двум причинам. Во-первых, ретироваться подобно тихой мышке не мой стиль, тем более, что пришла я первая. И пусть грозила очередная вероятность износа нервов, это уже второстепенные последствия. Во-вторых, я просто... засмотрелась. Вот правда, засмотрелась на купающегося в ночи Харди! Как же смешно звучит.        Келли, веришь или нет, ни разу не ловила себя на мысли, что смотрю на Тома как на мужчину, как на человека, рядом с которым могла бы представить себя… Он не соблазнял меня ни взглядом, ни поступками, не пытался казаться любезным, не прикидывался хорошим приятелем. Ему с самого начала было плевать на меня до тех пор, пока режиссер не кричал «Внимание. Начали». После этого Том преображался. Если того требовала сцена, я одна становилась для него целым миром, и он не играл свою роль, он жил ею и заставлял поверить каждого, что чувствует и переживает эти эмоции всем своим существом. И я восхищалась им в эти минуты, неосознанно, не признаваясь себе, но заворожено ловила все его движения и реплики.        Убеждена, уйди я в тот раз бесшумно, уступив ему право наслаждаться одиночеством на берегу, ничего бы между нами не было. Он плавал бесконечно долго, вдоль пляжа, не заплывая слишком далеко. То размашистыми гребками рассекая морскую поверхность, то подобно морской звезде замирал на спине, раскинув руки и глядя на небо. Мои волосы успели высохнуть, но пальцы продолжали механически их перебирать. И я все смотрела на него, смотрела… Настоящая идиотка!        Запоздалое чувство смущения, растерянности за себя, за свою реакцию на появление Тома возникло, лишь только он вышел из воды. И что могла я придумать лучше, чем просто сделать вид, что не обращаю на него внимания и уставиться вдаль на горизонт, сливающийся с океаном? Я закусила губу, задержала дыхание, я впервые хотела не ляпнуть что-нибудь нечаянно, только бы он скорее ушел, убрался восвояси, оставил меня одну, словно и не нарушал моего уединения совсем. Но почему-то участился пульс, когда боковое зрение поймало, как он надевает свои шорты, движется в мою сторону и, наконец, садится рядышком, на край того же массивного камня.       Эби вновь замолчала и, допив последний глоток из чашки, отнесла ее в раковину.        - Что же было дальше? – Марсел, не скрывая заинтересованности, чуть подалась вперед, случайно задев рукой свою рюмку, и та звонко брякнула об ополовиненную пузатую бутылку коньяка.        - Ты просила без… как ты это назвала, «ярких интимных подробностей сексуальных возможностей старины Тома, ибо нехрен мне это знать!», - ответила девушка с полуулыбкой, вернувшись на свой стул.        - Так сразу? Только что сел на край камня и уже возможности демонстрировать? – удивилась Келли, тут же прыснула со смеху, через секунду взяла себя в руки и, прожевав, не морщась, половину дольки лимона, внимательно взглянула на подругу.        - Ну… не совсем. Пару минут мы молча разглядывали раскачиваемое слабыми волнами отражение света луны, а потом он сказал что-то вроде, что впервые за весь месяц пришел поплавать ночью, о том, какой теплый океан, о том, какие мелкие и острые камни у самой кромки воды… Он нес какую-то чепуху, монотонно бормоча и приглаживая свою мокрую бороду, а капли воды все еще сбегали с его волос по лицу, шее и груди. Я поежилась, нечаянно коснувшись плечом его руки, но уже не ощущала ни досады, ни смятения, только смотрела на его профиль, залипая все чаще взглядом в области выглядывающих из густой растительности губ.       И не знаю, как объяснить этот момент забвения и отключения головы, но я позвала Тома по имени. И лишь только он повернул голову, обхватила ладонями его колючее лицо и поцеловала… Не то, что говорить, подумать стыдно! Бросилась на него точно оголодавшая самка!        - У него не было ни единого шанса воспротивиться, - кивнула Келли, - Ой, прости, молчу.        - И это ведь не все… - Эби вздохнула и подперла ладонью щеку, отрешенно уставившись в столешницу, - Я отстранилась резко и выдала первое, что пришло на ум в трусливом желании оправдать свой недостойный порыв:        «Вот это называется поцелуем голодной измученной томлением страсти, а не то, что ты сегодня днем пытался продемонстрировать целых шесть дублей. Учти на будущее».       Так я сказала ему прямо в лицо, находящееся в десятке сантиметров от моего и даже в темноте увидела, как начинают сверкать злостью его глаза. В какой-то миг мне показалось, что Том готов ударить меня или хотя бы оттолкнуть. Чувство безопасности и расслабленности теплой ночи испарилось. Но он медленно проговорил «Учесть на будущее?», скрипя зубами, с силой обхватил мои плечи и резко опустил на спину, на ужасно жесткие и впивающиеся в кожу камни.       Я должна была сопротивляться, я знаю… он сделал это специально, чтобы наказать меня, чтобы сделать больно, чтобы усмирить и сбить спесь, я знаю… И именно поэтому я не стремилась вырваться, знала, что не права. Вместо этого обвила руками его шею и притянула к себе. Том колебался лишь мгновение, от удивления, не иначе… но принял мою капитуляцию с необычайной нежностью, коей я от него и не ожидала.        А после… После этого мы просто молчали в объятиях друг друга, смаковали ночной воздух и тихий шелест волн, целовались лежа на грубых камнях. Я дотрагивалась кончиками пальцев до его лица, а он так внимательно смотрел на меня… но мы продолжали молчать. Никогда до этого не выдерживая в обществе друг друга и пяти минут, чтобы не уязвить или подколоть. Нет. Это было настолько чудесно слушать его спокойное дыхание, стук сердца… И никто даже не пытался нарушить обет молчания и заговорить, будто с первым словом исчезнет волшебство момента и один из нас превратится в тыкву, а другой в огромную крысу. Том проводил меня к трейлеру, когда небо уже начинало светлеть. Я не попрощалась и даже не оглянулась, закрыв за собой дверь. Мне кажется, я не могла поверить, что эта ночь существовала в реальности, что я не проснусь в любой момент.        А утром начался обычный рабочий понедельник. Изменилось лишь одно – Том не сделал мне никаких замечаний за весь день, а я не уколола его ни одной зловредной фразой. В остальном все было как всегда, он и виду не подал, лишним взглядом не одарил… Наверно, это меня должно было задеть. Но на самом деле я была очень рада. Боялась, что слишком явная перемена в нашем общении вызовет перешептывания среди съемочной команды. Случилось то, что случилось, это должно было остаться только между нами, не бросая тень, никак не влияя на устоявшиеся отношения. И я была уверена, что подобное не повторится вновь. Не сожалела, не сокрушалась, не ругала себя, а приготовилась забыть. Но ночью, когда весь лагерь погрузился в сон, я услышала тихий стук в дверь… И открыла.       Том пришел и следующей ночью, и следующей… он приходил почти каждую ночь и частенько не уходил до самого рассвета. Только теперь в полумраке небольшого трейлера мы научились понимать друг друга, уступать, мириться, любить. Солнечный свет будто рассеивал ночную сказку, но мы оба знали, что со сменой светлого времени суток на темное, чудеса вновь оживут и вернутся. Днем мы переглядывались, следили, подмигивали, если считали, что никто не замечает. Это было так увлекательно, словно шпионская игра с задачей не раскрыть свое прикрытие. Но съемки подходили к концу…       Эби зажмурилась и обняла себя за плечи, стараясь унять накатившую дрожь, но следующие слова вырвались чересчур вспыльчиво:        - Келли, он сказал, что не женат, а теперь уже и не женится! Я знала о Шарлотте, но он сказал, что теперь уже точно не женится, глядя мне прямо в глаза! Что я должна была подумать еще?        Подруга молчала. Ласково опустив руку на плечо девушки, она не торопилась со словами утешения. Ей не хотелось твердо принимать чью-либо сторону, во-первых, не зная историю со всех сторон, во-вторых, будучи хорошим другом обоим молодым людям. Марсел скорее бы согласилась побрить себя налысо, чем признала бы Харди безбожным мерзавцем. Но и симпатия к Эби, и простая женская солидарность не были на последнем месте и требовали поддержки. В конце концов, как же старое доброе утверждение: «все мужики – козлы», и лучшие друзья не всегда исключение.        - Всё. Больше не хочу это вспоминать и говорить об этом, - встрепенулась О’Нил, - Прошло полгода, я вполне смирилась. Сейчас, переосмыслив вновь на свежую, холодную голову, осознаю, что просто поняла его неправильно тогда. Что-то себе напридумала, что-то недосказанное додумала. А значит, виновата во всем сама.        - Думаешь? А вот я что-то не уверена. Эби, я видела, как он на тебя смотрит. Знает ли он, что это могут увидеть и остальные – вопрос. Но для меня все ясно более чем.        - Давай не будем. Я больше не могу о нем думать. Шесть месяцев, понимаешь? Шесть месяцев для того, чтобы открыто радоваться жизни, вновь обратить внимание на людей вокруг себя, строить планы и спокойно засыпать без гнетущих мыслей. И теперь он появляется снова, со своей добрейшей улыбкой, типа «хэй, ты чего, все нормально! Мы же друзья!» Это просто насмешка судьбы…        - У тебя до сих пор остались чувства?        Вопрос повис в воздухе, отчего наступившая тишина показалась еще острее.        - Не знаю, - честно ответила девушка, - Он выбивает меня из равновесия. Стоит оказаться рядом с ним, как все рефлексы обостряются, я нахожусь в постоянном напряжении, язвлю и говорю, что не следует. А после того, как он уходит или я нахожу повод удалиться, то чувствую какое-то опустошение и тягость. Может он энергетический вампир и высасывает из меня жизненную силу? Или мне как воздух просто необходимо быть в постоянном противостоянии с ним? Так было до той ночи на пляже и теперь это повторяется вновь.        - В таком случае, вам с ним нужно… - Келли слегка склонила голову, предлагая собеседнице самой додумать конец фразы.        - Что? Нет, нет, конечно! Ты что?.. – румянец хлынул к щекам Эби, чем вызвал смех подруги.        - Да не об этом я, глупышка. Поговорить вам надо! И выяснить все окончательно. А то, как два кота на одном заборе, ей Богу! Ни уступить не могут, ни подраться, так и мурчат друг на друга да ощетиниваются.        - Не хочу я разговаривать, - устало выдохнула О’Нил, - Тем более о нас. Да что там, не было никаких «нас». Всего лишь приятное времяпрепровождение для скрашивания одиноких вечеров рабочих будней. А я оказалась слишком доверчивой и впечатлительной, чтобы это понять и не рассчитывать на большее. Что говорить, у меня за плечами не такой опыт, как у мистера Харди. Может, он с каждой партнершей крутит шашни, откуда мне знать.        Келли сочувственно взглянула на поникшую девушку, и с желанием хотя бы немного поправить ее отношение к сложившейся ситуации, осторожно произнесла:        - Нет, дорогая, это не так. Единственный роман с партнершей привел его к свадьбе. Он не из тех, за кем числятся разбитые женские сердца.        - Правда? – лицо Эби прояснилось лишь на мгновение, - значит, не повезло ему встретить меня, сбившую его с пути истинного.        Тон разговора скатывался к упадническим настроениям, чего не хотела ни одна из собеседниц, но каждая задумалась о своем, переваривая и услышанное, и сказанное, склеивая свою правду из фактов и домыслов.        - Ладно, хватит на сегодня откровений. Отдыхать тоже нужно, - Келли недовольно взглянула на недопитую бутылку, как на предателя, выбираясь из-за стола, - А мне тем более. Кажется, я хватила лишнего.        - Если хочешь, оставайся у меня, - предложила Эби.        - Нет, спасибо. Я не усну, знаешь ли, без своей пижамы и ортопедической подушки.        - Я вызову такси.        - Не, стой. Я сама, - махнула Марсел и завертелась по комнате в поисках телефона. Немного задумавшись, набрала нужный номер, уже на ходу надевая свой вязаный кардиган с меховыми вставками.        - Алло, куда я попала? Отлично, добрый вечер. Не окажетесь ли вы столь любезны, чтобы отвезти домой несчастную уставшую девушку? Кто пьяная? Но, но, но, полегче… слегка продезинфицированная и только!        Келли подмигнула Эби и продиктовала адрес в трубку. Та лишь усмехнулась настроению подруги и ее намерению пошутить над таксистом, предугадывая, что подобное ждет бедолагу на протяжении всего пути.        - Ты ведь проводишь меня?        Девушки вышли на улицу, окутанную темнотой, изморосью и пронизывающим ветром. Несмотря на еще довольно не позднее время, создавалось впечатление обратного из-за малого количества проезжающих автомобилей и людей, торопливо идущих по тротуару и желающих скорее оказаться в тепле.        - Я не стану пока поднимать тему, собственно, из-за которой и приехала к тебе, - начала Келли, обматывая голову платком и завязывая под подбородком, - но не думай, что я сдамся и не вернусь к ней позже. Ты мне нужна. Вы оба.        Спорить не хотелось, да и был ли в этом смысл сейчас, поэтому Эби просто отвернулась. В нескольких метрах остановилась машина, и только после того, как фары погасли, О’Нил поняла, что за сегодня уже второй раз видит эту Ауди.        - А вот и твое такси, - произнесла она, поджав губы и с осуждением стрельнув глазами в стоящую рядом девушку.        - Ну не смотри так! Не могу я в машинах чужих людей ездить, - начала оправдываться та, проследив взглядом в указанном направлении и махнув рукой водителю, неторопливо закрывающему дверцу, - В них всегда дискомфортно и дурно пахнет. А у этого пахнуть может разве что псиной. И то иногда он сбивает запах хвойным ароматизатором.        - Ну и отлично. Счастливого пути, а я домой.        - Ретироваться подобно мышке не твой стиль, помнишь?        - Все, что я сказала, будет использовано против меня, да?        Келли пожала плечами, Эби шумно выдохнула и излишне резко повернулась к подошедшему Тому.        - Беда не приходит одна, - обвел он глазами собравшихся, - Ну что, дамы, куда вас везти?        - Не нас, а только ее, нашу «несчастную уставшую продезинфицированную девушку». Передаю ее на твое попечение. Пост сдал, пост принял. Адье, - протараторила Эби и, не дожидаясь ответа, развернулась и пошла к подъезду.        - Жду в машине, - заговорчески шепнула Келли, - И включи автозапуск, я замерзла.        Харди догнал стремительно удаляющуюся беглянку, не успела она дойти до бетонной лесенки.        - Эби, ну куда ты? Я и тебя отвезу, неужели ты меня боишься?        - Я? Тебя? Не льсти себе, Харди, ты не волк, а я не Красная шапочка.        - А в чем же тогда дело?        Эби поднялась на пару ступеней, поглубже спрятала подбородок в воротнике толстовки, дрожа от холода на ветру, и только после этого обернулась к Тому, посмотрела на него сверху вниз. По всему видать, что он не одобрял промозглую погоду весеннего вечера не меньше ее: руки спрятаны в карманы тонкой спортивной куртки, кончики ушей покраснели, ветер треплет волосы и задувает в лицо, отчего ему приходится морщиться. Будто оба забыли об обычной температуре воздуха в это время года. Будто надеялись, что сохранили в себе теплое солнце острова на другом конце света, чтобы согреваться такими, как сегодняшний, вечерами.        - Хотя бы в том, что я живу здесь, - ответила, наконец, девушка.        - Здесь? – Харди поднял взгляд на дом, - На каком этаже?        - Объясни, каким образом это тебя касается?        - Я просто спросил. Насколько знаю, тут на каждый этаж всего по две квартиры. И если учесть, что Келли назвала мне полный адрес, то ты живешь на…        - Ты еще долго собираешься меня задерживать?..        - … четвертом этаже.        - … Я не хочу заболеть.        - Даже в гости не пригласишь? – Том закусил губу, чтобы не рассмеяться. Все-таки видеть меняющиеся эмоции на лице О’Нил и быть причиной этому всегда доставляло ему большое удовольствие.        - Тебя ждут. Хорошего вечера, - на редкость спокойно ответила она и продолжила подниматься по лестнице.        - Сладких снов, - раздалось за спиной.        Эби включила свет в прихожей и сбросила ботинки. «А все-таки, я молодец!» - мысленно похвалила себя, направляясь на кухню, чтобы помыть посуду. «Могу, если захочу, взять себя в руки. Дышу ровнее в его присутствии. Глядишь, научусь и не идти на поводу его провокаций». Осталось только выветрить из головы все воспоминания, которые пришлось сегодня всполошить. А уж они, будто взбудораженные пчелы из разоренного улья… «И все-таки нехорошо, что он теперь знает адрес. Как-то неуютно от этого».        В дверь постучали. О’Нилл вздрогнула у окна, открывая форточку, разом осела на пол и подобрала колени к подбородку, обхватив их руками. Рано было хвалить себя. А последняя мысль так вообще ужасно вовремя появилась. Сердцебиение вновь начинало учащаться, только неизвестно, от страха ли, от неожиданности? Широко распахнутыми глазами она уставилась на входную дверь, но насквозь просканировать ее и увидеть того, кто на пороге, увы, не получалось. Между тем, стук повторился вновь и более громко.        - Это ведь не он, это не он, - прошептала одними губами девушка, потихоньку вставая, и направилась к двери. Больше она не совершит той ошибки, не впустит его, явившегося под покровом темноты.       Вечерний гость даже не думал уходить, с одинаковым интервалом напоминая о себе терпеливым постукиванием.        - Кто там? – крикнула Эби, решив, что лучше уж не открывать, будучи уверенной, кто за дверью, чем теряясь в догадках и склоняясь не к самой приятной из них.        - Доставка цветов, - пробухтел голос за дверью.        - От кого? – выдохнула она. Напряжение немного отпустило, сменившись удивлением, и дверь пришлось открыть.        - Там есть записка, - произнес парень в куртке с поднятым воротником, тонкой шапочке и круглыми красными щеками.        - Спасибо, - Эби приняла цветы и извинилась за задержку очаровательной улыбкой.        А чуть позже, развернув маленькую открытку на ленточке, найденной в милом букете белых маргариток и синих незабудок, прочитала:

«Обладательнице самых прекрасных глаз. Л.К.»

       Улизнувшая в тепло машины Келли довольно быстро согрелась, буравя все это время озабоченным взглядом силуэт парочки, освещенный фонарным светом у подъезда. Они разошлись слишком быстро, очевидно, не найдя на этот раз общий язык и уместный способ вежливого общения. Эби упряма и своевольна, причем нередко во вред себе. Но какими способами воздействовать на нее и взывать к благоразумию?        Харди прервал мысли Марсел, бодро плюхнувшись за руль, пристегнулся и растер замерзшие ладони.        - Ну что, мать, домой или к мамзелям? – на небритом лице растянулась широкая улыбка.        - А чего ты такой довольный? – упрекнула она, изобразив полнейшую серьезность.        - Не понял?        - Домой меня вези. И позвони жене, ты задержишься на пару часов.