В сценарии этого не было!

      Келли засыпала зерна в кофемашину, подготовила чашки и запустила программу приготовления обычного американо. Выпитый коньяк еще кружил голову, и девушка с легкой степенью зависти поглядывала через плечо на своего вечно трезвого друга, сидевшего на возвышении у длинной столешницы и прислонившегося лбом к железному барному столбу, на котором повисли вверх ногами различного вида бокалы. И ведь он даже по-товарищески никогда не упрекнет, не попеняет, не заведет унылую шарманку во имя здорового образа жизни с девизом «алкоголю – бой», только взглядом снисходительным наградит, едва вслух не скажет – «твоя жизнь, делай с ней что хочешь». А в глазах блестят насмешливые огонечки да спрятанная усмешка, так и норовящая разместиться на милой мордашке. Вот так Том обычно реагировал на состояние одинокой женщины, любящей хороший коньяк в приятной компании. Не в первый раз все-таки доставляет ее домой после подобно проведенного досуга.       «Но все же, странный он, - думала Келли - Вроде знаешь человека столько лет, причем не только с лучшей стороны и кажется, что со всех, умеешь расшифровывать его мысли, таящиеся за взглядом, но в один прекрасный день обнаруживаешь, что даже близкого друга можно не понимать, что человеческая душа – потемки, и поступки его, если и объясняются логически, то понятно это только ему».       - Что ты сделал с бедной девочкой? – выпалила она, уперев руки в бока и напустив на себя суровость, отчего в глазах Харди выглядела уморительно.       - С бедной девочкой? Ты о ком вообще? – его брови поползли вверх в явном изумлении. Уж с их общей знакомой, о ком сейчас, несомненно, шла речь, эти эпитеты никак не вязались.       - Давай без этого! Ты меня прекрасно понимаешь. А вот я тебя совершенно нет!       - Так, все. Сбавь обороты, - Том звучно опустил ладони на гладкий мрамор и недовольно взглянул на хозяйку, стучащую дверцами шкафчиков в поисках сахарницы и сладостей, - Ты меня завлекла к себе домой под видом починить, перетащить, прибить и еще дюжина пунктов махинаций со старым шкафом, а на деле решила устроить допрос с пристрастием?       - Что-то вроде того, - кивнула она, ничуть не смутившись и даже не оглянувшись.       - Ну, значит, зря потратила время и свою изобретательность. Я не стану обсуждать Эби. Даже с тобой.       Том поднялся, уже готовясь распрощаться, и заметался взглядом, выискивая местонахождение своей куртки, которую бросил при входе, что называется, не глядя. Келли нахмурилась вновь, но уже по другому поводу. Категоричность гостя, как и его неожиданная несговорчивость в ее планы не входили, а значит, следовало срочно менять стратегию действий.       - Томми, я не буду тебя ни о чем расспрашивать. Садись, я ведь уже налила нам кофе, - девушка по-доброму улыбнулась, разворачивая пару мягких салфеток, и скромно опустила взгляд, - К тому же, она сама мне уже все рассказала.       Марсел не рискнула поднять глаза, опасаясь, что ее хитрость тут же будет раскрыта, но кожей чувствовала, как замер Харди. А он и вправду растерялся, приготовился уточнить, затем передумал, отчего его губы так и остались слегка вытянуты от невысказанного вслух вопроса. Том сел на место, сложив руки перед собой, и принялся нетерпеливо постукивать пальцами по столу, следя за неторопливыми движениями подруги по кухонной зоне, что, к слову, начинало немного раздражать, как и ее внезапное многозначительное молчание.       - И что же она рассказала? – не выдержал он.       - Нуу... – Келли еле сдерживалась, чтобы не расхохотаться в голос, до того взволнованно и по-мальчишески смущенно выглядел этот давно уже взрослый мужчина.       - Кел-ли, - протянул он, глядя на нее исподлобья.       - Все! - решительно заявила та и, поставив на стол две чашки дымящегося кофе, уселась напротив.       За девять лет знакомства она еще ни разу не видела, как краснеет Харди.       - Ладно, ладно, не все, особо интимные подробности остались при ней, - девушка подавила усмешку, проглотив ее вместе с глотком горячего напитка.       - Хорошо, - буркнул Том, - Хотя, мне в принципе и неважно, все или не все, - повертел в руке маленькое сахарное печенье, взятое из стеклянной банки, и отправил его в рот. Безразличное выражение, как и естественный цвет лица снова вернулись.       - Угу, я вижу, - иронично кивнули ему в ответ.       - Скажи лучше, зачем тебе это?       - Как могу я оставаться в стороне, когда друзья мои страдают, - театрально провозгласила Келли.       - А кто-то страдает? – тут же отозвался Том.       - Ну все, хорош. Хватит вокруг да около. Если бы я не знала тебя, отношение мое к сей истории было бы совсем другое, солидарностью и женским единодушием продиктовано. Но ты ведь не ловелас, погрязший в удовольствиях и победах над наивными женщинами. Не сторонник любовных приключений. Ладно, она - молодая и увлекающаяся. Но ты-то!       - Будь на ее месте другая, ты бы так же возмущалась?       - Нет! Но сейчас речь идет об Эби! И мне тяжко видеть ее такой.       - Ну, а я-то здесь причем? Я ее не обманул и не обидел. Чего не скажешь о ней!       - Так значит, это ты тут жертва обстоятельств?       - Да! То есть, нет! В общем, какая разница? Слушай, отстань от меня, не вижу смысла в этом разговоре.       - Что ж… Я отстану, но как только услышу твою версию. Не нужны мне подробности, детали, мелочи. Расскажи, что сочтешь нужным. Я прошу тебя помочь разобраться. Не для моего праздного интереса. Я хочу помочь девочке, которая переживает. И если не по твоей вине, то не без твоего участия в причине этого.       Харди едва заметно кивнул, разглядывая чайную ложку, торчавшую из сахарницы, и задумчиво пожевал губу. Эби переживает? Тем более теперь? Уж он-то был уверен, что она и думать о нем забыла много месяцев назад. А с тех пор, как вновь встретил ее у колонны в королевском театре, убеждался в этом все больше. Черт, ведь только сегодня утром она говорила, что ничего не помнит, что для нее ничего не имело значения… Упрямая своенравная девчонка!       - Когда я увидел ее впервые, - начал он, так и не выходя из своих раздумий, - меня поразил взгляд. Серый, холодный, проницательный, дикий. С такими глазами она была похожа на маленького волчонка. Единственный зверь, которого невозможно приручить. Будто оценивая соперника, она смотрела на меня внимательно и прямо, но не нахально, не вызывающе. Кажется, ей не по душе пришлась моя осведомленность и организованность… Вообще мало кто знал, что при создании сценария образами героев занимался именно я и, видимо, «кое-кто» не понял истинную причину изложить обстоятельно то, что не было прописано достаточно подробно на бумаге.       Том улыбнулся, вспоминая, как разъяренно тогда выглядела Эби, а Келли мысленно поставила галочку в его защиту, незаслуженно обвиненного и нареченного бессовестным индюком.       - Поначалу она меня ужасно веселила. Знаешь, как та маленькая глазастая собачка, тявкающая на большого старого бульдога. Каждый раз, когда Эби закипала своим необоснованным возмущением, я представлял себе именно эту картину. Мимика ее столь живая, эмоции отражаются на лице и могут меняться в мгновение ока. Особенно, когда она злится. Честно скажу, в общении с ней я был прост, доброжелателен и вежлив, но почему-то она слишком часто все воспринимала в штыки. То спокойно слушала и соглашалась, то закатывала глаза и начинала препираться. Постепенно она начала меня раздражать. Я уже и не пытался наладить диалог, предпочитал вести себя с ней так же, как и она со мной, в надежде, что хотя бы таким путем она образумится. На что Эби просто взбесилась. Мы уже стали открыто ругаться прямо перед всем честным народом на съемочной площадке, не стесняясь никого.       - А что же режиссер?       - В некотором роде, он даже был рад этому, только что не подначивал. В такие моменты Стив давал команду к съемке, а потом кричал нам: «Отлично, ребята! А теперь с тем же чувством, только по тексту!» Да-да, все методы в кинопроизводстве хороши.       Признаться, я понятия не имею, почему не послал все к дьяволу, не поставил ультиматум режиссеру, не использовал любой способ угомонить эту вспыльчивую девицу. Может потому, что несмотря на все это, она мне нравилась… Да, если собрать всю волю в кулак и закрыть глаза на явные черты характера, которые ее совсем не красили и которые она так бойко демонстрировала, то останется хрупкая темноволосая малышка Эби, с удивительными серыми глазами и открытой доброй улыбкой, какую доводилось видеть всем и каждому, кроме меня. А еще она оказалась прекрасной актрисой. Я понял это, стоило ей впервые выключить стерву О’Нил и отдаться образу своей героини. С ролью она справлялась замечательно, с необходимой долей трудолюбия и самоотдачи. Но вне камеры найти общий язык нам так и не удавалось.       Конечно, я уже бесчестно перегибал палку и задирал ее намеренно! Азарт, мать его! Но и она в долгу не оставалась. Однажды обвинила меня в том, что я будто бы ненатурально имитирую изнеможение и разбитость человека, взобравшегося на крутую скалу, сказав при этом: «Пробегись вдоль берега, эффект обеспечен, или с тебя песок посыплется и суставы заскрипят?» И все замечания подобно этому! Издевалась что-ли? Как же мне хотелось свернуть ей шею!       В один из дней мы снимали сцену сближения героев. Интимного сближения. Каким всевышним силам сказать спасибо, я не знаю. Но она молчала. Прекрасно изображала смущенную невинность и преданную любовь. А я ждал подвоха, очередных замечаний и упреков в ненатуральщине, халтуре или переигрывании. Сосредоточиться не мог и просто делать свою работу. С горем пополам отснялись, и до самого вечера Эби больше не попадалась мне на глаза.       Келли, я похудел на этом чертовом острове как минимум на полтора размера! Видимо, лишившись нервных клеток!       Той же ночью я встретил ее на пляже. В моем трейлере сломался кондиционер, а духота стояла жуткая. Не то, что спать, дышать затруднительно! Но стоило открыть окна и дверь, обязательно какая-нибудь крылатая тварь залетала. Я пошел прогуляться и подышать к океану, подальше от лагеря, где берег более дикий и каменистый. Ночь стояла тихая, ни ветра, ни волн. Сама собой пришла идея окунуться в воду. Я и не заметил Эби, притаившуюся на одном из валунов в темноте. Только уже вдоволь наплескавшись, обратил внимание, как в свете луны бледнеет ее кожа на фоне черных камней. И снова она казалась притихшей и кроткой. Первая мысль – неужели все, война окончена? Значит можно выдохнуть и закрепить результат! Я сел рядом с ней, подбирая слова, хотел сказать что-то нейтральное, располагающее к легкой беседе… Только ощущение было, что она не здесь, а где-то в другом месте. Пока я ловил направление ее взгляда и пытался понять, о чем она думает, за какие-то несколько секунд Эби умудрилась и поразить меня, и довести до бешенства! Чертовски неожиданно и особенно нежно она меня поцеловала, а через мгновение прогудела, что это был показательный пример! «Учти на будущее, Харди!»       Господи, в такой умиротворенный вечер, после целого спокойного дня! Сколько самообладания и терпения, все испарилось. Внутри клокотало и кипело, но что мне было с ней делать? Насильно выбивать всю дурь? Я ведь нормальный адекватный человек, но кто из нас без внутреннего психа? И о том, что после может быть стыдно, совсем не думал. Я встряхнул хорошенько ее за плечи и уронил прямо на землю… А она увлекла меня за собой. Так и хотелось сказать: «Теперь натурально, теперь ты веришь?» Но выражение ее лица приобрело такой робкий, извиняющийся вид, а маленькие ладошки не отталкивали, наоборот, притягивали…       В общем… так и закрепился результат… Следующей ночью я уже не мог уснуть, думая о ней. Хотя и упрекал себя за несдержанность и следование на поводу инстинктов. Забыть, словно ничего и не было, не получилось. Битые четверть часа я бродил вокруг трейлера Эби, наконец, решившись постучать и доверив ей право выбора. И если бы она мне не открыла, ушел бы и смирился.       - Скажи, ты правда собирался уйти от Шарлотты? – подала голос Келли, когда Том замолчал.       - Дело в том, что мы были в ссоре, - ответил он, немного поразмыслив, - В последнее время она даже перестала сопровождать меня на различных мероприятиях. Люди начали замечать, а я просто отвечал, что Шарлотта загружена работой. Мои съемки в такой дали, по ту сторону океана, стали для нас отличной возможностью передохнуть, подумать и понять, чего же мы хотим друг от друга. Но там… я так редко вспоминал о Чарли. Потихоньку появлялись мысли, что все к лучшему. А Эби была рядом. И ее внезапная перемена с ядовитой холодности на страсть, ее ласка, чувственность и любовь поглотили меня полностью. Мы не строили совместных планов на будущее, существуя только в настоящем времени, и я, честно, даже не задумывался, что рано или поздно все закончится. Да, когда я был с ней, я хотел быть только с ней, я любил здесь и сейчас и был счастлив. Но я не обещал преданности до гробовой доски. И, называй это эгоизмом, хамством, безалаберностью, как хочешь, но я ничем не обманул Эби. И мне совсем непонятны причины, как ты выразилась, ее переживаний.       Когда мы возвращались домой, в свой привычный обычный мир, я просил ее лететь вместе со мной в Лондон, но она взяла билет до Ливерпуля, к родителям. Я просил ее номер телефона, но она ответила, что позвонит сама и нацарапала продиктованные мной цифры ручкой на тыльной стороне ладони. Эби уходила на свой рейс, даже ни разу не оглянувшись. А я стоял и гадал, окликнуть ее или нет... Зато в Хитроу меня встречали. Я даже не ожидал. Радостная, живая и солнечная Шарлотта с крепкими объятиями и словами милостей-нежностей.       - Значит, все вернулось на свои места? Ты помирился с Чарли, а Эби так и не позвонила? – подвела итог Келли, когда поняла, что Том уже завершил свой рассказ так же стремительно, как его и начал.       - Ага.       - А если бы позвонила?       - Если б да кабы…       Он пристально смотрел на остатки кофе в своей чашке и потирал переносицу между нахмуренных бровей, как по привычке делал каждый раз, задумываясь о чем-то своем и не обращая внимания на окружающих.       - Говоришь, что ни в чем не виноват, однако вид у тебя почему-то виноватый, - голос собеседницы вытряхивал из транса собственных мыслей, - А ведь я помню этот взгляд, видела его уже несколько лет назад. Улавливаешь, о чем я?       - Это совсем другое, - Том поморщился, Келли пыталась сравнить слишком разные понятия, - Тогда я оставил подругу с ребенком. Не так легко было принять это решение. Но наши отношения сошли на нет, и даже совместное воспитание сына не смогло ничего исправить. Чарли совсем другая… Она не похожа ни на кого. Ни на тех, с кем я встречался, ни на тех, кого просто знал. Открытая, искренняя, жизнерадостная, мудрая… Иногда кажется, что она слишком хороша для меня.       - Пфф, попридержи коней! Никто не может быть слишком хорош! Вспомни, ты ведь нашел повод поссориться с ней перед отъездом в Бразилию.       - Эмм… ну да.       - Согласна насчет того, что Шарлотта открытая, добрая и прочее. Да и ты с ней другой, она будто бы успокаивает тебя, умиротворяет, в хорошем смысле. Другое дело - Эби. Почти осязаемые искры летят во все стороны, стоит вам оказаться на расстоянии ближе одного метра. Упрямые оба и задиристые, у вас ведь гораздо больше общего, чем ты мог подумать!       - Возможно, - снова равнодушно согласился Том.       Келли смотрела на него внимательно, в нетерпении болтая ножкой под столом, но, похоже, лимит Харди на откровенность на сегодня был исчерпан.       - Что ты собираешься делать? – спросила она, намереваясь подтолкнуть его к продолжению.       - Поехать домой и лечь спать…       - Эдвард Томас Харди!       - Келли, серьезно, хватит уже. У тебя слишком богатое воображение. Слишком. Ты выдумываешь интриги на пустом месте. То, что нас связывало с Эби, в прошлом. А сейчас меня ждет дома мое настоящее, - Том улыбнулся, вставая с табурета, и подошел к подруге, чтобы поцеловать ее в щеку на прощание, - И я прошу тебя оставить это и не забивать свою умную хорошенькую головку.       Вечер уже плавно переходил в ночь. Мелкий, едва заметный, дождь освежал холодные улицы, а ветер продолжал с силой трепать ветви деревьев и плохо приклеенные плакаты на рекламных стендах. Только Том мысленно был где-то, где о подобной погоде знали лишь понаслышке, где круглый год солнечное лето. Он уходил от Келли торопливо, жалея лишь, что не поставил жирную точку в их разговоре намного раньше. С годами все труднее уклоняться от ее напористости, даже если намерения ее благи и праведны. И рассказал он на этот раз не все, но суть, уверен, Келли распознала. Слукавил в чем-то, приукрасил? Нет, во всем был честен. Не договорил, оставил что-то при себе? Да, и во многом. А уж это знать не стоит никому. И даже самому ему вспоминать не нужно.       Звуки ночного города сливались в один по мере того, как машина набирала скорость, мчась по свободной полосе, гудели, сливаясь со сквозняком сквозь чуть приоткрытое окно, выталкивали, изгоняли раздумья. Том вернулся домой и тихо, стараясь не шуметь, закрыл дверь и повесил ключи в шкафчик. Шарлотта еще и не думала готовиться ко сну, он застал ее в спальне, сидящей в кресле в позе лотоса с ноутбуком на коленях.       - Как Келли? – с ходу спросила она.       - Как и всегда. Планирует спасти мир, попутно сочиняя, что же ему угрожает.       В руках Чарли держала неизменную чашку чая, как заведено для этого времени дня, с молоком. Частенько приходилось заставать жену в таком виде, с небрежным хвостом на голове, со спрятанными ногами в одеяле, с книгой в руках и с живым интересом в глазах. Или, как сегодня, с ноутбуком…       - Смотри, что у меня тут, - она развернула экран и дождалась, когда муж снимет свитер и повесит на дверцу шкафа.       - Это еще что? – нахмурился он.       - Это ты и Эби, не видишь что-ли? – тыкнула девушка пальцем на несколько фото, сделанных с расстояния, - Я зашла посмотреть, что в мире делается, а тут это. «Том Харди и Эбигейл О’Нил сегодня на прогулке в одном из лондонских парков».       - Вот ведь проныры, - покачал он головой и, сменив тон, выложил коротко и ясно, - Мы встретились случайно. Я собирался заехать в школу к Луи, а она бежала по тротуару. Остановились, разговорились, прогулялись до парка…       - Хорошо, хорошо, успокойся, я ведь тебя не допрашиваю, - улыбнулась Шарлотта, - Но мне здесь кое-что не нравится.       - Что? – Харди уже снял джинсы и потянулся к носкам, когда остановился и взглянул на жену.       - Эта ужасная тряпка, которую ты называешь одеждой и упорно продолжаешь носить, хотя я ее уже выкидывала в гараж! Ты только посмотри, даже здесь, после использования фотофильтров, она выглядит невозможно убого!       - Вот только не надо снова! Это отличная толстовка и уже не один год верно служит и отлично греет. Ее еще мои дети носить будут. А эти потертости и вылинявший цвет только придают особое очарование, - Том хрипло рассмеялся и начал стягивать с себя футболку.       - А может нам пригласить ее на обед в выходные?       - Кого? – спросил он чуть громче, чем следовало, с обмотанной тканью головой, пытаясь освободить ее из чересчур узкой горловины.       - Эби, конечно! Кого же еще? Мне она нравится. Она не только милая, но еще очень добрая и веселая.       - И как ей только удается сочетать столько качеств? - сыронизировал Харди, еле слышно, разделавшись с первой футболкой и приступив ко второй.       - Что? Я не слышу, - девушка даже не поднимала глаз от экрана на неуклюжие потуги мужа справиться с одеждой и только потихонечку допивала чай из большой голубой кружки.       - Как хочешь, говорю. Но подозреваю, что она не согласится.       - Почему?       - Видишь ли, Чарли, она меня недолюбливает, - Том спокойно взглянул на жену, уверенный, что в словах его пусть неполная, но истинная правда, - Наши отношения не сложились должным образом. И разговор сегодня утром, в принципе, ничего не изменил.       Глаза Шарлотты округлились. Она отложила ноут и кружку в сторону и огляделась вокруг себя. Что-то действенное, метательного плана, но безболезненное на случай удачного попадания нашлось сразу же.       - Как ты умудрился все испортить? – бросила она вместе с диванной подушкой в Харди.       - Я? – он откровенно удивился, ловко ловя снаряд. И почему все вокруг встают на сторону «бедняжки Эби»? Неужели только он один знает, что она не такая уж белая и пушистая и вполне способна как защищаться, так и нападать?       - Слушай, я отлично знаю твои заносы, привычки ставить на коллегах эксперименты, репетируя психические отклонения, и прочие излюбленные тобой подоплеки, вводящие нормальных людей, мягко говоря, в замешательство. Надеюсь все-таки, душевное состояние Эби не пострадало… - закончила Шар уже скорее сама с собой и, свесив с кресла ноги, обула их в тапочки.       Том насильно прогнал раздражение из мыслей и закончил вечернее раздевание перед водными процедурами.       - Что ты собрался делать?       - Идти в душ, - произнес он, будто это не очевидно.       - Я первая-я-я! – выкрикнула Шарлотта и, заливисто рассмеявшись, вихрем пронеслась через всю комнату, чуть не сбив мужа с ног, хлопнула дверью ванной и закрылась на замок.       Ему оставалось лишь хлопать глазами и обреченно вздыхать над прытью своей миссис.       - Милая, впусти меня, я потру тебе спинку, - вкрадчиво попросил он и поскребся в дверь, за которой уже шумела вода.       - Не сегодня, милый. Я собираюсь брить ноги, - донеслось приглушенно.       Вздохнув еще раз, утомленный долгим днем и еще более долгим вечером, Том развалился в кресле и потянулся, по обыкновению начиная строить планы и их последовательность на предстоящий день. На подлокотнике остался включенным ноутбук, где от нечаянного движения локтя мужчины весь экран заполнила фотография Эби, с порозовевшим носом и растрепанными каштановыми волосами от прохладного ветра, которая смотрела вслед уходящему Харди, стоя у одинокой скамейки в парке.